Глава 10. Сияна

После окончания собрания Даня решил прогуляться по лагерю, а заодно опробовать лапти, которые он раньше никогда не носил. Уже вечерело, и становилось прохладно. Даня сел на лавку за землянкой Богдана и стал смотреть на небо. Начинало смеркаться, восходила луна. В это время Сияна подошла к Дане и присела к нему. Она уже расплела свою толстую косу, копну её смолисто-чёрных немного колыхал ветерок. Только две пряди её волос возле висков были убраны назад и перевязаны лентой, чтобы не лезли в лицо. Это была её любимая причёска, она почти всегда ходила с распущенными волосами с убранными назад передними прядями волос. Косу девушка заплетала только когда надевала шлем либо готовилась к бою. Из-за распущенных волос шея в шлеме начинала потеть, к тому же распущенные волосы могли полезть на лицо, а поправить их в шлеме было проблематично.

Несмотря на свой сильный, сложный боевой характер, присущей настоящей богатырке, Сияна была одновременно доброй и милой девушкой. Это она унаследовала у своей матери, умершей при родах. Имя Сияна означает «сияющая». Имя дал ей отец, который и воспитывал её, а после его смерти два года назад опеку над ней взял её старший брат Богдан. Мужское воспитание и условия продолжительной войны, в которых росла девочка, не могли не сказаться на характере и образе жизни Сияны. Конечно, отец Сияны не планировал взращивать из дочери богатырку, но тем не менее с самых ранних лет он учил дочь вместе с сыном стоять за себя.

Маленькая Сияна очень быстро всё схватывала. Пожалуй, ей даже это всё нравилось: мечи, щиты, луки были её игрушками, а в сторону кукол она даже не смотрела. Невозможно было заставить её заниматься никаким женским ремеслом: ни шитьём, ни вышиванием, ни пряжей, да и некому её было всему этому научить. Другое дело – бои. К одиннадцатилетнему возрасту она обращалась с мечом и луком лучше, чем её ровесники-мальчики. В четырнадцать лет она надела свои первые доспехи, которые ей достались от Богдана. Кольчуга была ей немного велика, поэтому Сияна стала надевать поверх неё пояс. Доспехи она носила каждый день и продолжала в них свои тренировки. Ношение доспехов повышало её физическую силу и выносливость. После того, как она привыкла к весу доспехов, к поясу на кольчуге она стала подвязывать мешочки с грузом и продолжала тренироваться во всей этой тяжести. Когда она снимала мешочки с грузом, ей казалось, что она порхает как бабочка, ей было всё нипочём.

Помимо прочего Сияна училась ездить верхом, что также у неё неплохо получалось. Ещё в детстве отец подарил Сияне жеребёнка, которого он нашёл на поле возле тела убитой дикой кобылы. Сияна выкармливала его с ложечки коровьим молоком, которое она брала у жены одного из повстанцев. Вскоре жеребёнок подрос и стал питаться травой. А когда он совсем окреп Сияна начала учиться искусству верховой езды. Тогда Богдан принёс ей женское седло, но она его выбросила, надев на своего резвого коня старое потёртое отцовское седло.

Время шло, Сияна взрослела и постепенно превратилась в прекрасную девушку. Ей было шестнадцать, когда к ней впервые пришёл свататься один из молодых повстанцев. Но она отказала ему, впрочем, как и всем последующим молодцам, приходившим свататься к ней. «О какой женитьбе сейчас можно думать, если вокруг война!» - говорила она. Нередко из её уст вылетали более жёсткие фразочки. Вообще, Сияна никогда «за словом в карман не лезла», у неё хватало смелости, чтобы высказать человеку правду в лицо, и ума, чтобы иронизировать, даже в раннем возрасте. Кто-то из потенциальных женихов вызывал её на поединок, так как с давних времён существовала традиция, по которой победивший богатырку в честной схватке может взять её в жёны. Но никому не удавалось победить строптивую невесту, да и в её сердце войти тоже никому не удавалось. В адрес проигравших Сияне бой горе-женихов от других повстанцев сыпались насмешки и шутки с издёвками, после чего желание взять в жёны богатырку постепенно пропало у всех потенциальных женихов. Сияну это даже радовало: «Наконец, можно заняться чем-то более серьёзным и полезным, чем слушать воздыхания этих нытиков» – говорила она.

– Держи, – начала Сияна, передавая Дане тёплую рубаху, – становится прохладно.
– Спасибо! Это Богдана? – спросил Даня.
 – Ага. У него ещё есть, – хихикнув, сказала Сияна.
Даня улыбнулся в ответ и накинул рубаху себе на плечи.
 – Извини за сегодняшнее, – продолжала Сияна. При этом извинение это прозвучало так, будто она ему на ногу наступила, а чуть было не лишила жизни.
– Да… Здорово ты сегодня меня напугала, – ответил Даня.
– Волкод–лаки умеют принимать облик людей, они очень опасны.
– Не оправдывайся, я не сержусь на тебя.
 – Фу-ф! Как камень с души, – вздохнула Сияна. – Мне ещё не хватало быть в опале у будущего царя.
 – Нет. Ты у меня не в опале, – улыбнулся Даня. – Люблю смотреть на восход луны.
 – Я тоже,  –сказала Сияна.
В этот момент Даня заметил, что из-за горизонта восходит ещё одна луна.
– Сияна, ты видишь? – с изумлением спросил Даня.
– Что?
– Вторую луну?
– Да.
– Как такое возможно?
– Что возможно?
– Две луны?
– Обыкновенно… Просто третья ещё не взошла, – сказала Сияна в недоумении.
– Третья?
– Ну да!
– А сколько лун в Беловодье?
– Столько же, сколько во всём мире – три.
– Три?
– Да…
– В мире, где рос я, только одна луна.
– Одна? Это, наверное, так скучно… Ну, ладно, я тебе расскажу. В нашем мире три луны: луна Леля, луна Фатта и Луна Месяц. Та, которая вышла из-за горизонта первой, называется Луна Месяц. Она появляется в одной и той же точке горизонта через двадцать девять с половиной дней. Это самая дальняя луна.
– Она похожа на луну из моего мира.
– Второй взошла луна Леля. Она самая близкая к Мидгард-Земле и обращается за семь дней. А та, которая сейчас только восходит, – продолжала Сияна, показывая рукой на западную часть горизонта, –  называется луной Фаттой. Она обращается за тринадцать дней вокруг Мидгард-Земли. Но раньше луны Фатты не было. Было всего две луны: Месяц и Леля. В Древних Преданиях говорится о том, что Фатта была перемещена от Земли-Деи к Мидгард-Земле и была определена между путями Лун Лели и Месяца. 
– Мидгард-Земля?
– Это наш мир, шар, – смеясь, сказала Сияна. – Тебе надо учиться не только бою, но и наукам. В твоем мире тебя обучали?
 –Я учился, но знания, которые дают там несколько другие. Здесь всё иначе. У нас, например, Мидгард-Землю называют «планета Земля».
– «Планета» – интересное слово, – сказала Сияна, хихикнув.
В этот момент глаза Дани и Сияны встретились. Тело Сияны будто бы пронзила молния, она застыла, руки её похолодели… Она, богатырка, сражающаяся плечом к плечу с повстанцами, с детства приученная к боям и жаждущая мести, и вдруг не понимает, что с ней происходит. Рассудок помутнел, её тянуло к Дане будто магнитом. Внутри себя она стала сопроти–вляться этому.

Сердце Дани тоже пыталась пронзить любовная стрела, но слишком сильна была ещё боль от недавней потери Лены, и эта боль стала своеобразным щитом, не позволившим зародить в сердце Дани новую любовь. В этот вечер, казалось, он оставался абсолютно равнодушным.

Сияна испугалась внезапно нахлынувшего её чувства. Такого ещё никогда с ней не происходило. Сердце предательски сильно стало стучать в её груди. Ей показалось, что Даня слышит этот громкий стук, и поэтому решила уйти куда подальше.
– Пойду – попрактикуюсь в стрельбе,  – сказала она, покраснев слегка.
– Удачи, –  ответил Даня.

Сияна зашла в свою землянку и взяла лук и колчан со стрелами. После чего девушка направилась к соломенному щиту для стрельбы. Там она вставила хвостовик стрелы в тетиву и натянула лук, прицеливаясь в центр щита. Смеркалось, и поэтому цель уже была плохо видна. Сияна сделала выстрел, потом ещё один, потом ещё. Все стрелы воткнулись в одну точку немного правее центра. Стрельба всегда успокаивала Сияну. После нескольких выстрелов её сердце стало биться спокойнее, чувство смущения проходило.

* * *
В центре повстанческого лагеря горел огромный костёр. Сегодня повстанцы праздновали возвращение наследника. Люди танцевали, играли на музыкальных инструментах, смеялись. На длинный деревянный стол подавалась жареная оленятина, добытая повстанцами-охотниками за несколько часов до пира, и медовуха.
Даня впервые попробовал медовуху, и у него сильно закружилась голова. Его подхватили под руки две девушки в ярко красных сарафанах и повели танцевать. У Дани заплетались ноги, но он танцевал, как мог. Девушки смеялись, Даня смеялся в ответ.

Сияна, возвращаясь с луком в свою хижину, издалека заметила, как Даня танцует с двумя девушками. Её стала одолевать ревность. Богатырка направилась к большому костру. Девушка положила свой лук и колчан на землю и присоединилась к танцующим. Кто-то из повстанцев попытался её пригласить потанцевать, но Сияна проигнорировала это предложение. Даня увидел свою несостоявшуюся убийцу и подошёл к ней, забыв про тех двух девушек, которые только что с ним танцевали. Он поцеловал Сияне руку и протянул ладонь, приглашая на танец. Девушка в ответ подала ему руку, и они стали танцевать под какую-то весёлую мелодию, отдалённо напоминавшую русский народный стиль. Повстанцы дружно хлопали, поддерживая наследника.

Сияна хорошо владела своим телом, и это касалось не только сражений на мечах и стрельбе из лука, но и танцев.

За танцем Дани и Сияны наблюдал Богдан. Ему не понравилось, что его сестра танцует с Даней, но в этот вечер он промолчал.