На кладбище

Утро, что было даже странно, началось без приключений. Вообще началось неплохо. Начиная с того, что я проснулась. Живая.  Даже слегка выспавшаяся. При этом и окружающее пространство радовало: клыки наружу не просились, бабочки по комнате не порхали, по крыше никто не прыгал, а в ванной отсутствовали детские ручки,  подсушивающиеся на веревочке. И на кухне было тихо и пусто: ни те жуков, ни те Черного Рыцаря.  К тому же за окном светило Солнышко. Одним словом: полная ляпота…, если б не похороны.

Вот осознание этого факта, весьма сильно выбивало из колеи.
Но, выбивало или не выбивало, а собираться было надо. Пропустить похороны единственной, за всю мою жизнь, подруги, я не могла.
Потому, позавтракав по-легкому, т.е. выпив чашку кофе с парой бутербродов, я залезла в платяной шкаф и задумчиво уставилась на висящие в нем вещи.

С черным цветом, допустим, проблем не возникло. Это был один из моих любимых цветов. Соответственно и большинство вещей было в этой цветовой палитре. Но, вот, что именно лучше одеть на похороны? Это был вопро-о-ос… Брюки, на мой взгляд, не очень приличильствовали случаю, а платьев у меня было немного, как и юбок. И большинство  из них было - мини.  Одеть которое на похороны, было тоже не очень гут. На мой взгляд.

Так что, открыв шкаф, куда моментально просочилась кошка, я долго и пристально изучала его содержимое, роясь не только в нем, но и в своей памяти, на тему: а нет ли у меня платишка подлиннее?   Отдирая между делом от своих нарядов животное, радостно лазающее по ним, как обезьяна по деревьям.
Наконец, одно таки, платье, нужной длинны  все же нашлось.  Изящно приталенное, из черного бархата, длинное( аж по щиколотки), это было самое то, что надо. Правда разрезы на юбке,  оказались  слегка высоковаты,  относительно случая, но это была ерунда: с черными колготками и высокими ботинками, они будут почти незаметны. Зато декольте на груди состояло из переплетения узких полосок и не смотрелось вызывающе.

Одним словом, вытащив платье и кису из шкафа, я вздохнула с облегчением. Оставалась голова. В смысле, надо было придумать, что на нее надеть? Поскольку, как я помнила, на похороны головной убор был нужен. По крайне мере женщинам. Платки, повязки, черные шляпы… Все это считалось приличным. Неприличным было явиться без оного.  А учитывая натянутость ситуации в принципе и в частности, конкретно с моей персоной, нагнетать обстановку еще больше, явившись в неподобающем виде, мне не хотелось.  Так что, подставив к шкафу лесенку, я полезла в «закрома Родины», т.е. на антресоли. Куда тут же попыталась допрыгнуть и кошка. Правда этот трюк, ей пока не удался. Она была еще слишком мала для него.

 Глядя, что называется, одним глазом на кошку, а другим изучая содержимое шляпных коробок, я, наконец, нашла искомое  и извлекла  на свет небольшую, аккуратную, черную шляпку с вуалью. Без лишних наворотов и изысков, что называется. После чего   чуть расслабилась. Основная задача на утро была решена: к похоронам я подготовилась. Теперь можно было и передохнуть за чашкой чая.

За сборами время пролетело незаметно. И не успела я оглянуться, как  пора было выходить из дома. Со вздохом оценив свой внешний вид  в зеркале, и потрепав, провожающую меня и чуть погрустневшую кошку по спине, я вышла из дома и отправилась на остановку. Для чего решила срезать путь по тропинке.

Спустившись с горки вниз, я быстро миновала пару ив, растущих у речки, небольшое болотце, поросшее тростником и шагнула на луг с уже чуть пожухшей травой, но все еще цветущими пижмой, полынью и островками разноцветных хризантем, попавшими сюда то ли с ветром, то ли с птицами.

Их разноцветье, да робкое осеннее Солнышко, изредка выглядывающее из-за тяжелых серых облаков, радовали глаз и поднимали настроение, даря надежду на то, что в жизни все может быть не так и плохо. И что эта самая жизнь просто есть, как и хорошее в ней. Просто она разная. От летающих за твоим окном вампиров, до цветущих на лугу хризантем. Если конечно вампиры относятся к живым. Или не относятся? А к чему тогда относятся? К смерти? Или чему-то между жизнью и смертью, этакой пограничной зоне?

Так, философствуя, я и дошла до середины луга, когда краем глаза заметила какое-то колыхание пространства, чуть справа и сзади от себя. Этакую, слегка заметную рябь воздуха, образующую нечто типа высокой фигуры с львиной гривой.
Перепугавшись и почти было решив, что все это мне чудится, я обратила внимание на траву: она приминалась под огромными ступнями неизвестного существа, следовавшего со мной в одном направлении.

С трудом проглотив слюну, покраснев как вареный рак, я ускорила шаг, пытаясь не бежать при этом и не показывать  своего страха. Что было весьма сложно, поскольку именно бежать то мне и хотелось, притом сломя голову и с криком:
- Аааа…!!!
Но, усилием воли, собрав всю свою выдержку в кулак, я заставила себя идти быстрым шагом, не впадая в панику. 
Поскольку, что-то мне говорило, что это… бегает быстрее меня, а запах страха лишь подогревает агрессию. Так что я держалась.

Не знаю, чем бы дело кончилось, но из лесочка, навстречу мне, показалась парочка. Тетка с мужиком, обвешанные сумками. Видимо возвращались из магазинов.
Боковым зрением я заметила, что трава перестала приминаться в такт походке неизвестного, а воздух снова стал прозрачен.
Мир вернулся к своему первоначальному состоянию.

Облегченно выдохнув, я стрелой пролетела мимо, удивленной моей прытью, парочки, стремглав миновала лесок и оказалась на автобусной остановке.
Автобус, на удивление, подошел быстро. И был он небольшим,  полу пустым и стареньким. В добавок ко всему, жил своей жизнью, как выяснилось на первой же ямке на дороге. Попав в нее колесом, автобус незамедлительно открыл все люки и распахнул все двери.
- Марат, двери закрой! – подала голос удивленная кондукторша.
Уже не молодая, дородная женщина средних лет.
Водитель выполнил ее просьбу и закрыл двери. Сама же тетка честно прикрыла люки. До… До первого поворота, как выяснилось. Едва автобус вошел в поворот, как вновь все двери и люки распахнулись настеж.
- Мара-ат, закрой двери! – уже более задумчиво прокричала ему женщина.
Двери вновь закрылись. Надо ли говорить, что до первой кочки на дороге? Поскольку дорога до метро была длинной, а ям, неровностей и поворотов на ней было много, то ехали мы с ветерком и нескучно. Народ с интересом следил за поворотами, дверями и люками, покрепче вцепившись в спинки сидений. Кондукторша уже не кричала ничего водителю,  а лишь  нервно хихикала  при попадании автобуса колесом, в очередную яму на дороге.

А я и думать ни о чем не могла, следя за хлопающими дверями и взлетающими вверх люками, в этом транспортном средстве. Так, без единой мысли в голове я и добралась до метро.

В метро я переваривала впечатления от своей поездки на автобусе, так что тоже, мало о чем думала. Притом до такой степени, что чуть не пропустила свою остановку.

По дороге на Смоленское я все еще вспоминала поездку на автобусе, да раздумывала о неизвестном существе, следы которого отпечатывались в траве, при практическом отсутствии оного. Так что, нервничать и переживать, по поводу предстоящего мероприятия,  мне было некогда. Что было совсем неплохо. Все ж нервную систему, хоть иногда, да стоит поберечь. А проблемы  решать по мере их поступления…
Смоленское было огромным… В основном со старыми захоронениями. Но, за большие деньги можно было попасть сюда и новеньким. Вот только зачем родители Василисы решили потратить эти самые деньги? Этого я не понимала. Ведь это кладбище находится достаточно далеко от их дома. Южное гораздо ближе. Соответственно и навещать там дочь им было бы сподручней. Так что ими движет? Собираются переехать сюда  на Василеостровскую? Престиж?  Не понятно.

Миновав часовню Ксении Петербуржской с ее обилием народа, желающим исполнения желаний, я углубилась внутрь кладбищенской аллеи.
«Прям как у Стены Плача, с этими записочками к Ксении…» - размышляла я, петляя между надгробиями.
На Смоленском было тихо и спокойно. Лишь шелест листьев, да пение птиц нарушали эту тишину. Темнота аллей с просвечивающим сквозь густую листву, Солнышком. Золото и багрянец опавшей листвы под ногами. Зеленовато-серые, поросшие мхом, старинные надгробья. Пустота и тишина кладбища успокаивала и расслабляла.

Я не знала куда мне идти. И спрашивать, где хоронят и кого, не было настроения. Так что шла  просто наугад, ведомая каким-то чутьем. И когда вышла к группе людей, стоящей у выкопанной ямы, то была в расслабленно – философском состоянии, точно зная, что это здесь.

Подойдя поближе, я действительно увидела и Снайпера, и Рыжего и родителей Василисы. И гроб, стоящий на краю вырытой ямы. И цветы, лежащие у ног той, что была моей подругой.

Но, подойти и попрощаться мне не удалось. Увидев меня ее мать, вывернувшись из рук отца Василисы, обнимающего ее, коршуном кинулась ко мне, со словами:
- Это ты! Ты! Ты виновата! Это ты, тварь, должна была сдохнуть! Ты! А не моя дочь!
И попыталась вцепиться в мою физиономию растопыренными пальцами рук, с довольно длинными ногтями.

Единственное, что я  успела заметить, так это ее длинные ногти, покрытые фисташковым лаком, летящие мне в глаза.
Не задумываясь, я ушла в сторону, проскользнув под ее руками и оказалась у нее за спиной. От неожиданности, от набранной скорости женщина упала. А я…
А со мной что-то произошло. Воздух, гонимый ветром где-то в верхушках деревьев, словно уплотнился, образуя прямой угол и словно зеркало отразил вошедшую в него силу.  Да не силу, а Силу. Силу моего Я. И отражение отражения этой Силы получила я, словно проснувшись от долгого сна, соединяясь с самой собой. Со своим большим, истинным Я.

Я видела себя как океан черной энергии, видела черный замок, с черными колонами, зеркальными черными плитами на полу и черным троном. Все было не просто черным. Все было чернее черного и при этом имело разные оттенки черноты.
Затем я ощутила как этот  разумный океан черноты, океан Я, делится на несколько маленьких я, не теряющих с Ним связь, но наделенных своей волей, своей душой и эти самые я отправляются в Миры. Разные Миры, воплощаясь в них. Будучи самостоятельными и одновременно являясь частичками большого Я. И я была одной из этих  воплотившихся я и одновременно являлась  этим самым разумным океаном энергии, большим Я.

Но это была не просто энергия. Это было Абсолютное ЗЛО. Черный Океан Чистого Зла. И этим Абсолютным Злом была я.

Отражение отсвета своей же энергии накрыло меня с головой, захлестнуло и понесло. Я холодно уставилась на лежащую у моих ног женщину и решила, что очень хочу начать бить ее в живот ногами. Бить, пока не вскроется ее пузо и оттуда не выпадут кишки. Мне не был нужен нож, что бы выпустить их наружу. Ботинок будет достаточно. А затем я станцую на ее голове канкан, выпуская мозги на волю. Она же безмозглая. Так зачем они ей? А потом, я утоплю в крови всю ее родню, весь город, в котором они живут.  Я ясно видела всю территорию, накрытую моей энергией. Ощущала дикое, до вкусовых ощущений во рту ( словно булочку с изюмом съела), желание уничтожить всех. А вот жалости не ощущала. Совсем. Эта женщина посмела повысить на меня голос, мало этого, она попыталась напасть на меня. Так что  этого было, более чем  достаточно, что бы смести с лица Земли весь населенный пункт, являющейся ее родовым гнездом,  вместе с самой этой тварью, разумеется.

Думаю, что если б в свое время, занимаясь со мной у-шу, мой дядька не привил бы мне умение контролировать себя, я бы просто выпустила свою собственную энергию на волю. И совесть бы меня потом не мучила. Глупо мучиться от того, что ты это то, чем Ты являешься. Но…  Тут я вспомнила, что сейчас то я все же - человек. И что  кроме ее родни там живут еще люди, которые о ней даже не слышали.  И уж точно на меня не орали. Вот уничтожать их, пожалуй было излишне.  Так что я попыталась взять себя в руки и совладать с собственной энергией. Это оказалось непросто.

Трудно было запихнуть разлившийся Океан в русло канала. Он пытался нести меня за собой и мне это нравилось. Нравилось быть самой собой. Но вот контролировать себя как стихию, я не могла. Так что пришлось обратиться внутрь самое себя, к своему Я, с просьбой войти в берега. Это удалось.

Так что через пару секунд я с облегчением выдохнула и осмотрелась.
Васькина мать все еще лежала у моих ног, чуть поодаль стояли знакомые Василисиных родителей, удивленно смотрящие на нас, а мои руки были сжаты в кулаки так, что ногти впились в ладони. Скулы просто свело, в попытке ничего не сказать по поводу… Одним словом, я была кротка и сдержанна. Так что могла собой гордиться.
Через секунду подскочил отец подруги и подняв жену отвел в сторону, что-то говоря ей.
 
Я не слышала, что именно. Просто направилась прямиком к стоящему гробу, попрощаться с подругой. Положив цветы к ее ногам и постояв пару секунд молча, я развернулась и зашагала прочь.  Рыжий было сунулся ко мне, что-то сказать, но я лишь молча посмотрела на него, а затем так же молча обвела взглядом присутствующих. Решив для себя, что если сейчас, хоть одна собака,  посмеет, хоть что-нибудь   тявкнуть в мой адрес, то я уничтожу их всех. И  проснувшаяся, пусть и притихшая на данный момент, энергия, мне это позволит сделать. Без вариантов выжить для них. И без душевных метаний для меня.

От моего взгляда напарник Васькиного отца молча отшатнулся в сторону. Стоящие у гроба притихли. А я развернулась и не оглядываясь пошла прочь.

Мне было над чем подумать.