Колечко - талисман ч. 1 глава 14

- К нам в купе заходи. Сейчас разберемся.

И уже у проводниц:

- Меня  Машей зовут, а это Клавдия Степановна,- указала она на вторую проводницу в возрасте, - А тебя как зовут?

- Саша.

-  Сашенька, вещи оставь здесь, а сама в коридорчике  пока  в окошко смотри, вагон у нас купейный, ты по коридору походи, в тамбуре побудь, а к ночи найдем тебе место.
Всё поняла?
 Вот и ладненько.
 Уж больно тетка за тебя жалостливо просила. Сил отказать не было.
Клавдия Степановна, вы уж простите меня. В следующем рейсе исправлюсь.

- Да ты, наверное, никогда не исправишься.
 Но больше чтобы ни одного « зайца».
Начальник поезда увидит – не миновать беды.
 А мне до пенсии три года осталось.
 И так один «заяц» уже по вагону шастает, отъехать не успели, второй появился.

- Тот «заяц» в вагон – ресторан пошел. К ночи только появится.

- Так ночь не за горами. Часа два – три и спать их укладывать надо.

- А, что, я не одна такая у вас? - не к месту влезла я в разговор.

- Брысь в коридор и чтоб я тебя часа два не видела и не слышала, - рыкнула Клавдия Степановна.

Меня, как ветром, вымело из купе проводников.

Зря я волновалась.
 Еду в поезде.
 Спасибо  Анисье Федотовне.
Через двое суток буду в Ленинграде.

- Сашка, иди в купе,- часа через два позвала меня Маша, - Чаю попьём.

В купе вместе с проводниками  сидел молодой человек.

- Мелеша, - представился он.

Услышав столь странное имя, я сделала вид, что плохо расслышала:

- Миша?

- Тогда уж  лучше – Митя.

-  Меня Сашей зовут.

- Вот и познакомились.

- Сейчас чайку попьем и будем вас спать укладывать,- сказала Маша, разливая чай по стаканам.

- Так я вроде сыт, из вагона – ресторана только пришел.

- Ничего, стаканчик чая на ночь не помешает.

- Ой, а мне тетя Анисья столько  всяких разных пирожков приготовила, угощайтесь, пожалуйста, - сказала я, достав авоську и выкладывая кульки с пирожками на стол.

- Да здесь на целую роту наготовлено. У тебя что,  тётя  повар? – спросил Митя.

-  Откуда вы знаете? – удивилась я.

- Столько разнообразных пирожков обычно повара готовят.

- Здесь на всех и на всю дорогу хватит, мы тоже угостимся, – сказала Клавдия Степановна, выбирая себе пирожок  позажаристее.

- Кушайте, кушайте, на здоровье.

Спать нас уложили в купе проводников.

 Я на верхней полке, Митя внизу.

Клавдия Степановна  сказала:

- В случае необходимости, Мелеша, мы тебя разбудим. Ты всё- таки мужчина, а Сашка пускай спит.

- Я, не против, - проговорил Митя.

Тук – тук, тук – тук – стучат колеса, за окном темень, а мне почему – то никак не уснуть.
 Может, переволновалась за день?
На один бок повернусь, на другой – не спится.

- Барашков посчитай и уснешь, - насмешливо раздалось снизу.

- Слушай, умник, без тебя обойдусь.
 А вообще - то  имя  твоё  как настоящее?

- Мелентий.  Мелентий Павлович Дорягин. Достаточно?

- Более чем, - буркнула я.

- Спи, Сашка, постарайся уснуть. Завтра ещё неизвестно, когда нас пристроят. Может весь день придется у окна торчать.

Потихоньку под стук колес, переговариваясь с Мелешей, я и не заметила, как уснула.

Разбудила меня Маша в начале седьмого.

 Спать хотелось невообразимо.

- Вставай, вставай, соня.
 Сейчас позавтракаете и гулять по вагону.
 У нас в купе на день оставаться нельзя.
 Мелеша уже умываться пошел.

Даже крепкий чай меня не разбудил.
 Сидела, клевала носом.

- Так, Сашка, сейчас прогуляемся по всему составу, чтобы ты окончательно проснулась. А там видно будет, - сказал Митя, беря меня за руку.
 
Пришлось подчиниться.
 А он быстро,  бодрым шагом крепко,  держа  меня за руку, двинулся по коридору.  Я за ним еле поспевала.
После такой беготни по составу: « Извините…», « Простите…», « Можно пройти?», спать совершенно расхотелось.

- Ну, вот и щёчки порозовели, и глазки открылись, - с улыбкой сказал Митя, - Хочешь в вагоне – ресторане посидим.

В вагон – ресторан мне не хотелось.

 В рестораны я не ходила и даже не знала, как там себя вести.
 С девчонками мы ходили в кафе – мороженое, пышечную, блинную, домовую кухню.
 Там было как- то привычно.
 Кофе с плюшками в булочную заходили пить.
 А тут с малознакомым молодым человеком и в вагоне – ресторане как-то неуютно.

- Понимаешь,  мы с тобой – два «зайца» на вагон.
 Подводить проводников мы не имеем права.
Спасибо, что взяли.
 Так что пока нас не устроят, придется держаться вместе, - сказал  Митя.

Тут, я была с ним абсолютно согласна , и вдвоем всё - таки веселее.

 Митя родился в Ленинграде, и  к началу войны  ему  было  почти три года.
 В начале июня 1941 года мама поехала с ним на всё лето к бабушке – папиной маме в Сибирь,  в небольшую деревеньку под Кемерово, где они были вынуждены  провести  всю войну.

   Его папа – Павел Ильич –   был призван из Ленинграда  в действующую армию и прошел всю войну командиром орудийного расчета.
 Хоть после войны прошло уже почти  двадцать лет, говорить о войне он не любил.

- Помнить надо, но вспоминать об этом очень больно и тяжело,- говорил он Мите, когда тот в детстве приставал к нему с расспросами.

Сам Митя,  закончив школу,  отслужил в армии, в Черноморском флоте.
 После армии поступил в Корабелку на вечернее отделение. Работает на ЛАО сварщиком.
 В отпуске встречались   с армейскими друзьями, порыбачили на лимане, сходили в горы, покупались в море, вспомнили армейские будни. В общем ,отпуск прошел нормально.
Отдохнул, загорел, попил минеральной воды.
 На будущий год опять договорились встретиться, если обстоятельства не изменятся.

-  Ты у тетки отдыхала? – спросил меня Митя.

- Нет. Работала вожатой в пионерском лагере, - обиделась я.

- Так ты будущая училка? Что преподавать будешь?

- Всё. Буду учителем начальных классов и воспитателем в детском саду. Ещё вопросы есть?

- Чего ты сразу кипятишься?
 Уж и спросить ничего нельзя. Как ёжик – сразу колючки выставляешь.
 Почему ты хочешь казаться хуже, чем ты есть?
 Ведь ты же не такая.

- Откуда тебе знать – какая я?
Пуд соли надо съесть, чтобы узнать человека.

- Иногда и пуд не поможет.
 Но с тобой этого ничего не надо – ты вся, как на ладони, прямая, бесхитростная, добрая, а сейчас просто уставшая от неизвестности.
 Да доедем мы с тобой до Ленинграда.
 Просто переверни эту страницу и всё – представь, что ты уже в общаге с девчонками.

-  Ни чего подобного.
 С девчонками я буду только завтра.
Вообще – то я уже есть хочу.
 Тётя Анисья мне курицу положила, яйца.

- Стандартный набор для поезда, - усмехнулся Митя, - Пойдем в купе к проводникам. Авось не выгонят.

Увидев нас,  Клавдия Степановна сказала:

- Нашли мы вам два места в одном купе.  С пожилой семейной парой поедете. Собирайте манатки,  и айда за мной.

- Степан Парамонович , Валентина Ивановна, - представились наши попутчики.

Как хорошо, когда есть законное место.

 Мы с Митей покушали, потом  я сразу  забралась на верхнюю полку.

 Спать, спать, спать.

 Видимо я действительно перенервничала, на меня вдруг навалилась невыносимая усталость.
 Только закрыла глаза как  сразу,  под стук колес провалилась в какой – то тяжелый сон.
Мне снился  темный незнакомый пруд , заросший кувшинками.
 Митя, пытающийся нарвать букет этих кувшинок, но  запутавшийся   в их стеблях  и водорослях .
 Я стою на берегу, протягиваю к нему руки, кричу, голоса нет, а Митя потихоньку уходит под воду.
 И вот уже  только сорванные кувшинки расплываются по глади пруда, Мити нигде нет, я понимаю, что он утонул, но не хочу с этим мириться, сердце готово выскочить из груди…

- Тише, тише, ты чего? Всё хорошо.

Открываю глаза, рядом лицо Мити, он потихоньку, как  маленького ребенка,  нежно гладит меня по волосам:

- Приснилось что- то нехорошее?
 Сейчас всё пройдет.
 Успокойся, на тебе лица нет.
 Бледная вся, дрожишь.
 Вставай,  пойдем, выйдем из купе, я тебе форточку открою, свежим воздухом подышишь, успокоишься.
 
Я ,молча подчинилась.
 Когда закрывала дверь, услышала:

- Заботливый у неё брат, сразу видно, любит сестренку,- сказала Валентина Ивановна Степану Парамоновичу.

Высунув голову в окно, я любовалась мелькающим пейзажем.

 День клонился к вечеру.
 Солнце закатными лучами радовало появляющиеся то тут, то там березки, стога сена на лугах, коров, устало бредущих домой.
 И вдруг прямо по полю, параллельно поезду и на перегонки с ним, я увидела  молодого бегущего  лося.
Сколько радости и задора было в этом беге, только молодость может полностью отдаваться чувству  радости и восторга, на зрелость и более старший возраст время накладывает свой отпечаток.

- Митя!  Митя!  Смотри!  - закричала я.

- Да, вижу я, вижу, и машинист тоже уже видит, чувствуешь, слегка притормаживает?

А поезд и вправду слегка замедлил ход, потом дал протяжный гудок, состав дернулся, набирая ход,  лось остался позади.

- Скоро будет остановка, стоянка двадцать минут, схожу, куплю ужин для нас. Горячего уже хочется.

- Митя, а почему наши соседи считают нас братом и сестрой? – задала я каверзный вопрос.

- Сашка, ну не буду же я им объяснять, что мы с тобой «зайцы».
 Нам с ними ехать чуть меньше суток.
 Это не такая страшная ложь.
 Больше мы с ними вряд ли увидимся.
Так что побудем пока родственниками.
Ты мне двоюродная сестра, учти это.

-  Почему не родная? – капризным голосом спросила я.

- Мы с тобой слишком разные и это сразу бросается в глаза. И по внешности совсем не похожи.

- Значит, ты – красивый, а я нет?- обиженно сказала  я.

- А может наоборот?

- Не надо меня успокаивать. Я сама знаю, как я выгляжу.

- Ты очень милая и обаятельная. Запомни это. И всегда будешь такой.

Я промолчала, но мне было приятно услышать о себе  такое мнение.

- А сон, тебе какой приснился?

- Не помню,- пробормотала я.

 Мне не хотелось никому рассказывать этот кошмар.
 Да и пруд был какой – то деревенский, в городе таких нет.
 Снится от усталости всякая ерунда.

- Ну, вот уже подъезжаем. Я пошел. – Митя отправился к выходу.

Вернулся Мелеша с  горячей, ещё дымящейся картошкой и малосольными огурчиками.

- Присоединяйтесь к нам, - радушно пригласил он Валентину Ивановну со Степаном Парамоновичем.

-  У меня печенюшки есть с корицей. Сейчас чайку у проводниц закажем. Вот и ужин хороший, - промолвила Валентина Ивановна.

- Сашунь, доставай пирожки, помидорчики,- по-хозяйски распорядился Мелеша.

Я хотела обидеться – чего это он раскомандовался, но вспомнив, что мы родственники, передумала.

 Ужин и вправду получился замечательный, огурчики аж хрустели на зубах, печенюшки – во рту таяли, а какими замечательными собеседниками оказались наши попутчики.

Степан Парамонович работает  главным инженером на заводе Подъемно – транспортного оборудования им. С.М. Кирова.
Так со своими кранами, а это продукция, которую выпускает завод, он полмира объехал.
 Недавно сопровождал уникальные краны,  изготовленные специально  для Братской ГЭС, которую пустят в действие к 50-тидесятилетию Великого Октября.
 Он так интересно и увлекательно рассказывал об этой грандиозной стройке, что мне сразу захотелось поехать в Сибирь.

 Валентина Ивановна работает в Русском музее экскурсоводом.
 Она  проникновенно с любовью говорила  о художниках.
 Как жаль, что я плохо разбираюсь в живописи, надо будет обязательно заполнить этот пробел, засесть за специальную литературу в библиотеке, а то даже неудобно, что я не владею этим вопросом, а являюсь просто слушателем. Мелеша  мне даже потихоньку на ушко сказал:

- Рот прикрой, а то, как маленькая, глазёнки распахнуты, рот открыт.
 Думаешь, с открытым ртом больше информации впитаешь?

- Да, ну тебя, - отмахнулась я от него, - Не мешай слушать.

Ленинград встретил нас мелким моросящим дождем.

 Типичная ленинградская погода.

 За Степаном  Парамоновичем  и Валентиной  Ивановной  приехал  служебный автомобиль, они  предложили и нас довести до дома, но  мы с Мелешей  культурно отказались.

- Тебе на Лиговку на остановку, а мне на Невский до дома.
Прощай, заяц,  - Мелеша протянул мне руку, но, увидев моё слегка изменившееся лицо, добавил, - Я тебе, на всякий случай, запишу номер домашнего телефона.  Будет скучно, позвони.

Пожав мне на прощанье руку, Мелеша затерялся в толпе, а я поехала на автобусе в общежитие.