Полет в бездну

Льву Павликовичу все надоело. Ходить на работу в ожидании аванса и получки, выбивать домашние коврики, нести всякую ерунду по поводу и без повода в кругу родственников, принимая их в тесной квартирке, рассказывать анекдоты  среди знакомых и глупо смеяться вместе  с ними. Надоела жена, крашенная блондинка, с вечно оттопыренными губами, надоели дети с их сарказмом и насмешками. Надоела  любовница, зацикленная на сексе и деньгах, надоели все, кого он знал и не знал. Но, больше всего ему надоели телепередачи с постоянным смакованием бытовой жизни, показам развлечений. Надоели телеведущие с   идиотскими улыбками и ухмылками на лицах. Но, особенно доставали нравоучения передач типа: «Стресс», «Окна», «Дом-2». Лев Павликович, как только слышал гнусавые голоса ведущих этих передач, у него начинала болеть голова, и появлялись спазмы в желудке, его мутило и тошнило так, что он бледнел, и бежал из комнаты в ванную. И если бы не жена или вечно ошивающая соседка Сима, он, наверняка бы, разнес телевизор в щепки. Но, жена с соседкой ужасно любили эти передачи и никак не могли понять, что за приступы начинаются у Льва Павликовича, когда они садятся смотреть телевизор.
Надоело Льву Павликовичу  и собственное имя. Все как люди: Васи, Пети, Вовы, а он Лев. Какой из него Лев, насмешка одна, даже на жену ни разу за 25 лет совместной жизни, руку не поднял. А иногда так хотелось пощечину врезать, но нет, нельзя. Воспитание не позволяет. И от этого, у Льва Павликовича постоянно было чувство глубокой неудовлетворенности, словно он хотел съесть мороженое, но страх заболеть ангиной, останавливал его.  Этот страх внушили ему те, которых он очень любил, но их уже давно не стало и он теперь понял, что не только хорошее воспитание они ему оставили в наследство, но и страх, что-то серьезное сделать без оглядки назад. И фамилия у него тоже была незавидная, Комаров.  Как только Лев Павликович называл свою фамилию при очередном знакомстве, он представлял, что делается в душе знакомящегося с ним человека. Он смеялся над ним тихо и едва слышно. Лев и Комаров специально так не придумаешь. Но, жизнь самая большая загадка и головоломка,  иногда такое придумаешь, что, кажется, это происходит там в кино, у других, незнакомых тебе людей. А тут все наоборот. На тебе – ты сам вляпался в историю. Так всегда рассуждал Лев Павликович, когда дело касалось его жизни. Сперва ему казалось, что у него все, как у людей. Родители обычные для того времени – люди, как тогда говорили – трудовая интеллигенция. Отец Павлик Михайлович, инженер конструкторского  бюро, мать Екатерина Матвеевна, врач-рентгенолог, работала в городской поликлинике. Ребенок родился у них поздно, пока они не обустроили свой быт. Оба они из периферичных городков, которых не счесть в России и оба решили попытать счастье в   учебе  в Ленинграде, подав заявление по почте, один в политех, другой и первый мед. Познакомились поздно, когда оба уже работали и потихоньку выбивались из нужды. У отца к этому времени появилась маленькая комнатушка с одним окном на Кондратьевском проспекте, в трехкомнатной коммунальной квартире. А у матери – однокомнатная квартирка в Хрущевке, полученная от поликлиники. Врач с ее профилем считался редкостью и заполучить хорошего рентгенолога была мечта каждого главного врача.  Поликлиника обслуживала Смольненский район, где большая часть жителей составляла пенсионеры, ветераны или войны или по партийной работе.
Екатерина Матвеевна была пунктуальным и очень дотошным доктором. Старикам это нравилось. Вот один из них помог ей, когда узнал, что живет доктор в общежитии, в котором жила во время студенчества. Пошел к главному, похлопотал, и через пару месяцев Екатерина Матвеевна справила новоселье.  С будущим мужем познакомилась случайно, на вечеринке у знакомой, куда среди прочих претендентов на должность жениха, был приглашен  Лев Павликович. Ему понравилась скромная и очень застенчивая Катя. Лев Павликович почти сразу  же предложил Екатерине Матвеевне руку и сердце. Она согласилась и через какое-то время они расписались. Единственного ребенка они назвали Львом, в честь Льва Толстого, которого обожали. В детстве Льва Павликовича ребята звали по- простому Левкой или Лешаком за его характер, уединятся и не участвовать в мальчишечьих разборках с пацанами из соседнего двора.  Потом была школа, где все десять лет промелькнули, как один день. Самое счастливое время в его жизни.  Он никому и ничего не был должен. Учился он легко, и хоть отличником не числился, но слал крепким хорошистом. Учителя его не трогали,  ребята уважали за то, что не лез со своими знаниями. Родители души не чаяли в своей чаде, исполняя его прихоти, и летом все вместе ездили на юг к морю.
А еще в школе Лев Павликович увлекался языками, они ему давались легки и особенно произношение. Как-то в десятом классе учитель по немецкому подошел к Леве, и посоветовал идти в институт на инъяз, из тебя толк получится.  Так и случилось. Лев Павликович  закончил факультет Востоковедения университета  по специальности «китайский язык и культура». Почему китайский, Лев Павликович не мог внятно ответить. Так сложились обстоятельства. Во-первых, при поступлении желающих изучать китайский было немного и по сути дела никакого  конкурса. А, во-вторых, его самого тянула культура Китая древняя и непонятная. Кроме изобретения пороха и бумаги китайцами он ничего об этой древней нации не знал. Ну, и как всегда вмешался в дела его Величество случай. При прохождении медкомиссии он встретил знакомого друга Витьку Ли. Отец, обрусевший китаец с Дальнего Востока, остался в Питере со студенческих лет, считался хорошим агротехником и работал в Пушкинском институте. Витька срезу предложил:
- Давай, пойдем на китайский факультет. Сейчас с Китаем отношения налаживаются. Можно на хорошую работу устроиться. Давай, не прогадаешь.
Лев Павликович и так уже склонившийся в эту сторону, неожиданно получил еще один серьезный повод в свою пользу. Родители по сопротивлялись, а потом решили: раз сам того хочет, значит тому и быть. И кинулись со всех ног помогать в поступлении. Через два года учебы Лев Павликович поехал на стажировку в Китай. Страна его потрясла контрастами: от Великой Китайской стены и развернувшегося повсеместно строительства. Было такое впечатление, что вся страна, как огромный муравейник, а китайцы, как трудолюбивые муравьи, тащат на себя непосильные тяжелые бревна.  Велосипед был такой роскошью, как машина в России. Люди ютились в лочугах по 7-10 человек, питаясь чашечкой риса не более 200 граммов в день, и только по праздникам в честь Великого Кормчего выдавали к рису немного мяса и масла. Но, больше всего его поразила трудолюбие и  старательность китайцев во всем, чтобы они не делали. Сами китайцы были добродушными и очень отзывчивыми людьми, но боялись всего: строгого взгляда начальника и стороной обходили рядового полицейского или солдата. Такова была плата за наследие.
Но, жизнь брала свое, молодежь все больше проникалась идеями демократии и все чаще  высказывали свое несогласие с официальным курсом Ленина.
Лев Павликович один из немногих, который освоился в Новом Китае, и подружился со студентами пединститута, где проходили практику. Он так увлекся языком и культурой, что по приезду в свою страну, день и ночь стал пропадать в библиотеке, изучая китайские письменности. А через три года Лев Павликович считался грамотным специалистом. После института его направили в областной центр, поближе к  китайской границе, где интенсивно шла приграничная торговля и бурно развивались китайские связи в промышленности. Лев Павликович работал в представительстве промышленной фирмы «Стройдеталь», специализирующейся на поставках Китаю советского строительного оборудования. Тут же он нашел свою вторую половинку, женивший на грудастой программистке из отдела снабжения, Татьяне Дорох.
Лев Павликович влюбился сразу и, переспав с ней ночь, утром предложил жениться. Татьяна долго, долго смеялась, но к удивлению всех, выскочила за него замуж. Нельзя сказать, чтобы эта была счастливая пара. Но, так или иначе, у Льва Павликовича появился сын, и как е злословили, он был точной копией отца, а вскоре родилась и дочка. Лев Павликович старался, как мог, чтобы прокормить семью, обустроить только что полученную трехкомнатную квартиру. Рвался на части, брал переводы на дом, на субботу и воскресенье, когда шла двойная оплата за сверхурочные. Но, дома его ждали одни только гадости. Вот типичное утро, жена в грязном халате, что-то готовит на кухне, младшая дочка включила на всю мощь телевизор, смотрит программу «Утренняя звезда» и в такт очередной претендентке на лавры танцует по комнате и подпевает, не обращая внимания ни на кого. Старший сын, спавший на раздвижном диване в гостиной, проходной комнате, вскочил и спросонья рванулся в комнату сестры, оттолкнул ее в угол и выключил телевизор.
- Включишь, убью – пригрозил брат.
- Мама, мама – завопила, что есть мочи, дочка. Владик меня бьет.
Мать, не желая вмешиваться в спор, кричит с кухни:
- Лева, ты чего дрыхнешь, не слышишь, что творит твой архаровец, скоро меня из дома выкинет. Видишь, спать ему мешают!
Лев Павликович сидел, уткнувшись в текст очередной подработки, только зажал уши руками.
- Черт с ними, пусть дерутся – буркнул он про себя. Так ей и надо, мысленно поддержал поступок сына Лев Павликович. Еще только утро началось, уже музыка и танцы. Тьфу  прости ты Господи, выругался все так же про себя Лев Павликович, не отрываясь от этого трудного текста.
Но, Татьяна Борисовна не из того текста сделана, чтобы уступить. Она ворвалась в спальню и увидела Льва Павликовича с рукописями за работой. Сделав гнусную гримасу, закричала:
- Ну, это и требовалось доказать.  Сидишь, как пень в лесу, тебя семья не касается. Все свои бумажки переписываешь. Времени на работе не хватает, так домой эту гадость тащишь. Я на части разрываюсь, чтобы в доме убраться, приготовить, а ты в спальне отсиживаешься.
Лев Павликович хотел было возразить:
- Я не для себя…. Видишь ли, работа  оплачивается плюсом…Я стараюсь…
- Стараешься. Да, кому нужно твое старание.  Нужно не стараться, а уметь убеждать. Вон Колька из нашего отдела ничего не делал, но, как собрание какое, начальника хвалит, хвалит, а теперь уже  зам и все зовем его не Колька, а Николай Николаевич. И зарплата соответствующая не твоей четы. А ты дурак дураком и уши холодные. Работай, работай…
- Ну, дурак, это не плохо из твоих уст.
Татьяна Борисовна бешенным взглядом уперлась на мужа, пытавшего что-то ей возразить.
- Да так – неопределенно хмыкнул Лев Павликович.
-  Что так, что так – передразнила жена. Ты, что гения из себя возразил?
- Ну, не гений, конечно… Хотя талантливый человек всеми часто принимается за дурочка. А другой тот, кто хочется оказаться умным…
- Философ. Ладно хватит тебе баклуши бить, иди займись детьми и мне помоги. Половики вытряси, пропылесось. Скоро сестра с племянницей в гости придут, у а нас, как у Берга на заводе: грязь и все всклочено.
Дело было даже не в том, что ему тяжело было бы сделать хозяйственные дела, но в трудный технический перевод он только, только вошел, настроился, что называется. Чтобы еще раз к нему вернуться, нужно все начинать заново, а времени катастрофически не хватает. А если придет сестрица, то туши свет. Покоя не будет до ночи.
Лев Павликович встал и пошел выбивать половники и коврики. По пути он сделал замечание сыну.
- Ну, зачем ты так, Влад, ты же старший. Нужно быть терпеливым.
- Ну и терпи сам, а я не буду – отговорился сын, забираясь с головой под одеяло.
Мать кричала с кухни:
- Вставай, вставай, не дрыхни. Сейчас гости придут, а ты в кровати.
Дочка сидела насупившись в своей детской, в приоткрытую отцом дверь, она показала ему язык.
Лев Павликович, не найдя ответа, лишь улыбнулся.
Часам к двенадцати в гости приехала Рая с дочкой-Дашей, лет десяти – одиннадцати. И тут началось такое, что Льву Павликовичу начинало казаться, что в их доме начинается последний день Помпеи. Грохот от передвижения стульев, музыка, крики детей, бряканье тарелок и бокалов создавало вонханалью гибели цивилизации.
Лев Павликович, как мог переносил все и сидел не вмешиваясь ни во что, лишь изредка для приличия вставлял какое-либо слово, типа: Да, конечно… Нет, не видел, не слышал в зависимости от того о чем шла речь. При этом он напряженно ждал, когда же, наконец, кончится этот проклятый воскресный день. Но, приходило другое воскресенье и так раз за разом.
Накопившийся гнев иногда выходил наружу и Лев Павликович заводился. Он гневно кричал, оставшись один в спальне, но так чтобы слышала жена.
- Все, все больше ноги твоей сестры не будет у нас. А если придет, спущу с лестницы. Хамка твоя Рая. Как не стыдно ходить по гостям, как на работу. Она, что думает, что мне заниматься больше нечем, как встречать ее Величество. Твоя Рая ничтожество.
Но, если жена и слышала это выпускание пара, то значения не придавала. Пусть потешиться. Все равно будет по-моему. Дети, как правило, отсутствовали  вое время таких споров, но иногда оставались невольными свидетелями, если неожиданно откуда-нибудь приходили домой. Татьяна Борисовна осознанно это делала. Пусть дети послушают, какой папочка хороший. Дети недоумевали и, конечно же, занимали позицию отца. Время шло, дети выросли. Сын уехал учиться в Москву, а дочка осталась в городе, продолжая учебу в местном университете. Вскоре  подоспела перестройка, с ее дикими нравами и демагогией лидеров страны. Отношения с Китаем стали осложняться после того, как  Дзсань Дзе-Мин убрали с поста-генсека компартии Китая, не согласившегося на подавление студенческого восстания на площади. Производственные вопросы вдруг отпали сами собой, как только к руководству Китая пришли другие лидеры. Они напрочь не соглашались повторять демократическое преобразование по опыту старшего брата СССР.
Отношения между странами настолько ухудшилось, что фирма, в которой работал Лев Павликович закрылась, и он остался без работы.
Выручила Льва Павликовича начавшаяся компания по созданию кооперативов. Два инженера, с которыми Лев Павликович поддерживал нормальные отношения, предложили открыть совместное предприятие по производству пластмассовых изделий. Потребность в пластмассовой одноразовой посуде была огромная. Раньше выручали соседи из Китая, теперь они решили сами. Создали товарищество с ограниченной ответственностью ТОО «Дружба» и начали дело. Через год это уже было процветающее предприятие с 20 человеками работающих. Дело пошло на столько хорошо, что заказы на их продукции стала слыть из Москвы и Питера. Производство расширялось, в дом Льва Павликовича  пришел достаток: новый видеомагнитафон, телевизор, холодильник.  Наконец, он смог за два десятка лет, сделать ремонт в квартире. Жена, видя такой непонятный для нее успех мужа, на какое-то время по притихла. Лев Павликович пропадал на работе сутками, налаживал все новые и новые контакты с клиентами по сбыту продукции.
Но, в один очень обычный день все разом кончилось.
В их контору на улице Ленина вошли трое молодых людей и предложили передать все права по ТОО «Дружба» некому Сигизмунду Бороеву, бизнесмену из Москвы. Условие жесткое: согласятся, дадут откупные и возможность иметь право на получение дивидендов в течении года. Через год все переходит в собственность Бороева. Не согласятся – тогда еще хуже. Их жизнь не будет стоить и бутылки водки, как выразился один из посетителей. А чтобы они не сомневались в возможностях господина Бороева, то посоветовали сегодня вечером посмотреть программу на НТВ в 22.00 часа «Новости» и тогда им станет все понятно.
Едва дождавшись вечера, Лев Павликович включил телевизор  и переключил на канал НТВ. И сразу же был ошарашен. Показывали, как под Москвой на собственной дачи,  был убит известный политический деятель и среди мелькающий фигур, прибывших на место происшествия правительственных чиновников и милиции, мелькнула знакомое лицо г-на.Бороева.
- Господи, да у них все схвачено. Позвонил своим компоньенам. – Видели?
- Видели.
- Что делать будем?
- А что делать, принимать их условия, другого не дано. Иначе, как генерала, отстреляют без особых проблем.
На этом и закончилась карьера бизнесмена Льва Павликовича. Потом были попытки еще и еще, что-то сделать,  но раз за разом они терпели неудачу.
Дома жить стало совсем  не выносимо. Жена требовала деньги, оплачивать за квартиру было нечем.  Они обменяли трехкомнатную квартиру на двушку с доплатой, чтобы хоть как-то рассчитаться с долгами, но все бесполезно.  Болото рыночных отношений настолько засосало страну  и вместе с ней таких, как Лев Павликович,  что вырваться наверх не было ни каких сил, и Лев Павликович на все махнул рукой.  Устроился на работу учителем в школу, преподавать историю. Получал за это гроши, но это были хоть какие-то деньги. Для поддержки штанов, как шутил сам Лев Павликович.
Встреча с молодым менеджером страховой компании по продаже недвижимости, внесла какое-то разнообразие в бессмысленную жизнь Льва Павликовича. Она была, как подарок судьбы, за все страдания Льва Павликовича, словно, хотела показать, что страдания вознаграждаются. Нужно только дождаться счастливого мига.  Познакомились ев Павликович с Ларисой при весьма странных обстоятельствах. В один прекрасный день Лев Павликович зашел в агентство недвижимости № 1, оно так называлось,  что удивило Льва Павликовича, громкое и запоминающее название типа: Центр или агентство «Ангелина». Зашел, попросил проконсультировать. Его пригласила к столу молодая, очень красивая женщина, но почему-то с очень озабоченным лицом.  Она вежливо спросила:
- Что вы хотите? - Было видно, что пересиливая себя, но улыбаясь при этом.
- Да я так шел, увидел агентство и зашел. Но, вижу, что вам не очень хочется беседовать со мной. Можно я зайду в следующий  раз.
- Да, что вы, что вы – как-то смущенно, но справившись со своим внутренним волнением, ответила женщина. – Ни в коем случае…
- Но, мне показалось…
- Вы ошибаетесь. У меня все в порядке, я только немного перенервничала по одной сделке. Поэтому прошу извинить меня. Но, я готова слушать вас.
- Нет, нет, вы меня не так поняли – заспешил успокоить женщину Лев Павликович. – Просто я, наверное, сам некстати зашел, именно сегодня и сейчас. Это нелепая случайность. Смею Вас заверить, что ничего срочного у меня нет. Хотел только спросить, как мне правильнее поступить… - он замялся, подбирая слова.
- Кода пересекаются две случайности возникает необходимость … - проговорила грустно, улыбнувшись женщина.
- Да, старик Эйнштейн прав – кивнул в знак согласия головой Лев Павликович.
- Извините, но откуда у вас такие познания в теории относительности.
- Да какие познания, все уже забыты. Просто  по первичному образованию я инженер-физик. А теперь я менеджер по продажам недвижимости. Прозаичная, но не плохо оплачиваемая работа.
- К сожалению, я с вами согласен. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Да, что говорить, - он махнул рукой. Все рушится: страна, устои, традиции. Тут поневоле потеряешь ориентир в жизни. Многое зависит не от нас.
- Я с вами согласна – ответила женщина. Но, давайте я все же попробую разобраться с вашим вопросом.
- Да, собственно, я хотел уточнить один пустячок. У меня сейчас двушка, живу с женой и дочкой, хочу разменяться. Жене и дочке однокомнатную и мне, какую-нибудь комнатушку в коммуналке. Решил выяснить. Можете ли вы помочь мне в этом?
- Конечно, мы этим и занимаемся. Варианты могут быть неплохие. Все дело во времени. Вам как скоро?
- Чем быстрее, тем лучше.
- Хорошо, постараюсь помочь. Вам нужно заполнить бланки, заплатить небольшой аванс за услуги и мы начнем работать.
- Я согласен – ответил Лев Павликович.
Так началось их знакомство. Вскоре знакомство переросло в большую любовь. Лев Павликович первый раз в жизни по-настоящему влюбился. Он даже не представлял, что в свои 46 лет можно так искренне любить женщину. Лариса была значительно моложе его, и Лев Павликович даже не рассчитывал на взаимность. Но случилось то, что случилось. Любовь оказалась взаимной. Радость, которая была в душе Льва Павликовича не только осчастливила, но и наполнила его жизнь содержанием.
Роман был бурным, с ночными прогулками при луне, стихами, цветами. Спонтанные встречи, богатые на воображения,  Лариса назначала в совершенно неожиданных местах. Осенью в стоге сена за городом, когда запах трав пьянил ее быстрее коньяка, вызывая безумные приступы секса. Или где-нибудь у знакомых  в ванной или даже туалете. Иногда она брала такси и отвозила к себе на дачу, где всю ночь бродила  по комнатке, требуя поминутного сближения.
После таких поездок Лев Павликович чувствовал полное опустошение и физическое и духовное. Но, проходило время и  повторялось вновь.
Дела на работе у Льва Павликовича неожиданного для него как-то поправились: сначала он получил повышение по должности, его назначили заучем  школы. А потом предложили   серьезную подработку из одного совместно-китайской компании. К этому времени торговля китайским ширпотребом захлестнула  российские рынки. Нужны были люди со знанием китайского языка для делового общения, подписания документов и  вообще, как переводчика во время отдыха китайских бизнесменов. Заказы посыпались со всех сторон. Появились деньги, которые Лев Павликович почти все до копейки тратил на Ларису. Но, что-то произошло в их отношениях, сперва, она избегала Льва Павликовича, а потом неожиданно для него,  стала уклоняться от  интимных встреч, а потом почти на долгое время вообще перестала отвечать даже на телефонные звонки. Когда Лев Павликович звонил ей в офис, то ему обычно отвечали, что Ларисы сейчас нет, она на выезде или в командировке.
Продолжались эти игры в кошки-мышки около полугода, пока знакомый Льва Павликовича, как-то прямо ему не сказал:
- Видел твою Ларису в обществе одного молодого бугая, похоже, что у них роман.
Лев Павликович напрягся. Он не ожидал такого удара в поддых и не поверил. Несколько вечеров  и ночей отдежурил Лев  Николаевич около дома Ларисы, пока не увидел все сам. Подъехала новая иномарка, из нее выпорхнула веселая Лариса в модном брючном костюме, и за ней переваливаясь с ноги на ногу, засеменил огромный, молодой верзила с бычьей шеей и могучим торсом качка. Догнав Ларису, он хлопнул ее по заду и они, обнявшись, вошли в ее подъезд.
Лев Павликович долго ждал, надеясь, что все это случайно, что этот человек коллега по работе пришел, чтобы проводить даму до дому. А Лариса, как хорошая хозяйка, его задержала, чтобы напоить чаем или кофе. Но, время шло, а  мордатый человек так и не вышел из подъезда. Вскоре в окнах Ларисы погас свет, и Льву Павликовичу стало все  ясно. Он даже физически ощущал, как они сейчас ложатся в постель и  огромная туша мужлана  подминает под себя миниатюрную фигурку Ларисы. Первое желание было пойти, позвонить в дверь и плюнуть в лицо этому нахалу, сказать все, что он думает о нем и  Ларисе.  Но, его холодный и здравый мозг останавливал от этого безрассудного поступка.  Что он докажет и кому?  И тут, как некстати, вспомнил народную мудрость: «Сучка не захочет, кабель не вскочит».
Возвратившись домой, Лев Павликович долго не мог уснуть. Жена громко храпела рядом, не обращая  внимания на страдания мужа.
-  Разойдусь! - твердо решил для себя Лев Павликович, толкнув жену в бок, чтобы  не храпела.
- Ты чего охренел, среди ночи толкаться – хрипло взвизгнула Татьяна Борисовна. Болтаешься, где не поподя, а потом в постель к жене. Шел бы туда, где был – и она, отвернувшись к стенке, снова захрапела.
Несколько дней Лев Павликович не находил себе места. Он пытался позвонить сыну в Москву, поговорить, ждал от него поддержки. Но, невестка, взявшая телефон, только бросила в трубку, как отрубила:
- Нет Димы, он в командировке деньги зарабатывает. А чего хотите Лев Павликович? – беззастенчиво уточнила она? Чего вам нужно от Димы?
- Да, нет, ничего. Просто так решил позвонить.
- Ааа… тогда звоните, когда приедет.
- Хорошо – ответил Лев Павликович и хотел, что-то еще добавить, но невестка, не попрощавшись, повесила трубку.
Как-то вечером Лев Павликович  подсел к дочери, видя, что та в хорошем настроении и куда-то собирается.
- Вика, я хотел бы с тобой поговорить, посоветоваться.
- А на счет чего? – крася перед зеркалом губы, уточнила дочка.
- Видишь ли у нас с матерью не очень получаются отношения… и….
- Папа, а когда у вас получалось? Сколько помню, вы все время ругаетесь или спорите… Давай, как-нибудь в другой раз обсудим эту тему. Мне сегодня важно быть в хорошем настроении. А твой разговор, наверняка, выведет меня из себя. Ты извини, но в следующий раз – и она отвернувшись от Льва Павликовича, стала припудривать щеки и носик.
- Да, да, хорошо. Хорошо доченька, конечно в следующий раз.
С женой Льву Павликовичу говорить просто не хотелось, он понимал, что у них не получилось взаимного уважения, то какой может быть разговор? Очередное выяснения отношений и больше ничего. А этого ему больше всего не хотелось. Позвонил другу, с которым иногда общался, но тот занят и не сможет приехать в гости. Не желая больше никому досаждать, Лев Павликович вышел на  улицу, пытаясь хоть как-то развеять тревожные мысли. Он долго и бесцельно бродил около дома, несколько раз обойдя его по периметру. Но, никого с кем бы можно было поговорить, он не нашел. На детской площадке во дворе дома сидела группа молодых ребят: пили пиво, ржали, как жеребцы,  и ругались через слово матом. Лев Павлович не любил матерные слова, они его сразу же деморализовали.  Он попытался сделать им замечание:
- Ребята, а что в русском языке только слова, что на три или пять букв?
- Ты чего валенок пристаешь? – окрысился один из них, молодой парень, с редкими чертами лица, напоминающий действительно крысиную морду. – Шел бы себе на диван, к телеку, а то схлопочешь за приставание пару горячих… Все дружно засмеялись, а кто-то свистнул, что есть мочи.
У подъезда ему встретилась соседка с нижнего этажа, прогуливающая раскормленного до неприличия ротвейлера, с огромной тупой мордой. Собака запрыгнула на капот соседской машины и, уставив свою морду на Льва  Павликовича, злобно зарычала.
- Да вы не бойтесь, не бойтесь ее, это она на вид такая страшная, добрее существа чем она нет, – залепетала соседка, пытаясь согнать собаку с машины, дергая его за поводок. Но, кабель уперся в капот, и  не давался. Собака не виновата, это ее так воспитали,  грустно заметил Лев Павликович и пошел дальше.
- Да вы лучше своих детей воспитывали, ни один не поздоровается. Услышал он сзади себя возмущенный голос соседки. Однако Лев Павликович снова ушел в себя, словно он не понимает, о чем говорят эти люди с его дома, где он прожил большую часть своей жизни. Многих он знал, многие знали его, но жизнь расставила акценты не по возрасту, а по положению в обществе. Есть деньги или власть, перед тобой расстилаются, любят. Нет – ты никому не нужен. Даже собаке, которая видит в тебе претендента на теплое место в их квартире…
Что же с нами всеми случилось? – подумал Лев Павликович, и не находил ответа. Куда все делось, а было ли что? Как там у англичан:  где ничего не положено, там нечего взять. А что же мы ничего не положили. А может положили, но все растеряли. Так, перебегая от одной темы к другой, мысленно разговаривал с собой Лев Павликович.
 Поднявшись в грязном исписанный нецензурными выражениями лифте к себе на третий этаж, Лев Павликович открыл дверь и зашел домой. Дома никого не было, это на какое-то время успокоило его. Он боялся входить домой, если там кто-то был. Вечные упреки, ругань ужасно надоели, при любой возможности Лев Павликович старался не попадаться никому на глаза. Зайдя на кухню Лев Павликович открыл холодильник, там стояла початая бутылка коньяка, на блюде порезанные лимоны. Значит в гостях была Рая с племянницей, отметил про себя Лев Павликович, иначе бы жена на коньяк не расщедрилась.
Достав бутылку, Лев Павликович налил целый фужер, лимоном закусывать не стал. Сел, посидел у стола, обводя взглядом кухню, на которой прошла его вся жизнь. Он попытался найти в ней, что-нибудь такое, что смогло бы принести приятное воспоминание, но не находил таких вещей. Все ему казалось чужим и не нужным. В детскую, где теперь жила дочка, он не зашел, постеснялся. В гостиной достал из стенки альбом и стал листать: внимательно и долго смотрел на снимки детей: вот сын, вот дочка, маленькие, беспомощные. А вот у Димки краснуха, как он сильно болел, едва не помер. Лев Павликович вспомнил, как он тогда впервые помирился с женой, сидя по очереди у кровати тяжело больного ребенка. Слезы медленно покатились по лицу Льва Павликовича. Потом он еще долго и бессмысленно листал альбом, ничего не видя и не понимая, зачем он это делает. Постепенно слезы высохли на его щеках и Лев Павликович так же аккуратно, как и взял, положил альбом на место. Больше ничего его не связывало с этой жизнью. Скорее по инерции, чем от необходимости. Лев Павликович включил телевизор, как назло шла его не  любимая передача «Окна», с бессовестным ведущим в черных очках и расстегнутой по пояс рубахе. Передача включилась как раз в тот момент, когда шел очередной скандал между родственниками. Они вскакивали со своих диванчиков, жестикулировали руками и ругались, ругались друг с другом.
Потом две женщины, одна молодая, другая постарше стали драть друг друга за волосы, их стали разнимать какие-то мужики. Вой, шум, визг и мат доконали Льва Павликовича. Он рванул, что есть силы за шнур и тот с грохотом упал на пол, вырвав розетку из стены.
Лев Павликович выскочил в спальную и, пробежав через нее оказался на балконе. Он долго не мог прийти в себя, сердце бешено колотилось, все внутри его трепетало от гнева и бессилия. Черт возьми, все кончено! Но, у меня нет даже, из чего застрелится. Умереть нужно мужчиной, твердо для себя решил Лев Павликович.
- В ванной вскрыть вены? –  подумал он, но тут же отмел эту идею. Он представил себя, огромной дохлой рыбой в кровавой воде и его чуть не вытошнило. Повесится, но он же не  палач над собой, чтобы вешаться. Так, что же, что? И тут он как-то сам по себе успокоился, он наконец почувствовал самого себя, он видел себя, как бы со стороны, на что-то пытавшегося решиться и всё никак не могущего это сделать. Нет, врешь, можешь! -  сказал себе Лев Павликович. От спокойно подошел к краю балкона, перевернулся вниз головой, словно хотел, что-то разглядеть на асфальте и, оттолкнувшись,  плавно полетел вниз, раскинув руки…