Прикосновение

Эта история произошла с одной молодой девушкой в Туле, во время самого обычного корпоративного тимбилдинга , который поначалу совсем даже не казался ей каким-то особенным и не обещал ничего интересного. Шла вторая половина октября. Для задуманного загородного мероприятия время было не самое удобное, но в тот год осень явно не торопилась вступать в свои права, и на дворе стояла сухая, солнечная, хоть и прохладная погода.
После посещения Тульских достопримечательностей, что входило в обязательную программу тимбилдинга, два экскурсионных автобуса доставили уже изрядно уставших участников мероприятия в небольшой деревенский дом в окрестностях города. Во дворе дома стояли приготовленные столы с легким угощением, и для гостей готовилась развлекательная, вернее сказать соревновательная программа. Двое мужчин аниматоров, одетые в древние костюмы воинов со шлемами на головах и с щитами и мечами в руках, предлагали по очереди всем желающим помериться с ними силой, ловкостью и талантом в различных видах гладиаторских игр. И несмотря на усталость желающих было много, как среди мужчин, так и среди женщин…

Нашу героиню звали Ольгой. Надо сказать, что девушка эта была не совсем обычная. В свои неполные 26 лет она уже успела дважды побывать замужем и воспитывала единственную и желанную дочь, оставшуюся после второго брака. На вид ей никак нельзя было дать больше 20 лет, одевалась она скорее как пацан и практически не пользовалась косметикой. Казалось бы ничего не обычного в ней не было, но так казалось только до тех пор, пока вы не заглядывали ей в глаза. Что было в этих глазах такого особенного? Если бы вы спросили — никто бы толком не ответил вам, но раз заглянув в них, человек уже не мог оставаться равнодушным к их обладательнице. Эти глаза на первый взгляд жили своей особенной, отдельной от хозяйки жизнью. Они то беспокойно искали что-то вокруг, то горели ярким, почти испепеляющим огнем, то струились нежным живым светом, то вдруг затухали, и как в темную безлунную ночь в них можно было провалиться и исчезнуть без следа… И только когда человек после первого впечатления, произведенного этими чудными глазами, начинал присматриваться к самой их обладательнице, то он вдруг замечал для себя, что это ни глаза жили отдельной от девушки жизнью, а их хозяйка жила так, будто внутри нее горел яркий огонь, а глаза лишь отражали изменчивость и переливы пламени. И огонь этот не пугал человека, но начинал интересовать и притягивать к себе, иногда даже казалось что рядом с ним становилось теплее и спокойнее, как около домашнего очага.

В тот день глаза ее искали… Побродив около соревнующихся и шумящих коллег, она попробовала было тоже принять участие в играх, но внимание ее рассеивалось, предметы падали у нее из рук, а один раз она даже оступилась на ровном месте и чуть было не подвернула ногу. Ей не давало покоя удивительное непонятное предчувствие, странное ощущение ожидания чего-то. Казалось что где-то рядом в этот самый момент еще не происходит, но уже зарождается и начинает созревать какое-то важное для нее событие. Оля ходила как неприкаянная по двору и оглядывалась по сторонам, наблюдая за происходящим так, будто это ее вовсе не касается. Так наблюдают воспитатели за безобидными развлечениями маленьких детей — и взрослые вокруг нее в тот день действительно веселились и галдели как настоящие дети.
Чем больше проходило времени, тем ощущение ожидания становилось все очевиднее. Что-то явно созревало, раскрывалось как бутон в самом центре происходящего веселья, и даже воздух временами начинал казаться девушке наэлектризованным и искрящимся от напряжения. Все чувства ее обострились до предела, глаза уже искали место, где это что-то могло случиться, а слух цеплялся за каждую фразу, каждый обрывок мысли, приносимый ветром:
— Как я был? Хорош? — Да… Ты… — донеслось с одной стороны, на секунду отвлекло ее внимание и улетело дальше.
— А после шашлыка будет чай? — раздался женский голос прямо у Оли за спиной, отчего она вздрогнула, но тут же потеряла интерес и к этой чужой мысли…
— А когда обратно?…
— Тот кто поедет своим ходом…
— Я чуть не упал, но…
— Вот это вино действительно вкусное…
Какое разнообразие человеческих мыслей, желаний, идей и просто реплик выливалось в этот прохладный осенний воздух и, сотрясая его, улетало в бесконечность. Сколько слов, и ни одно из них не было достойно внимания девушки, все сливалось в общий шум и раздражало ее, как навязчивый писк комара над ухом. Ей хотелось хлопнуть в ладоши, как в цирке, чтобы этот назойливый шум прекратился и наступила тишина, в которой — Оля была уверена — она сможет услышать нужный сигнал.
Соревнования уже закончились, и молодые люди, исполняющие роль воинов, куда-то делись. Народ разбился по кучкам и сгруппировался вокруг стола с дымящимися шашлыками и овощами. То здесь, то там слышны были споры и обсуждения только что завершившихся игр, кое-где уже начали говорить о работе и предстоящих планах на неделю. Оля практически заставила себя съесть пару кусочков, но охватившее ее волнение, переросшее потихоньку в лихорадочную мелкую дрожь во всем теле, не позволило ей почувствовать вкус еды. В результате она чуть не подавилась, бросила недоеденный кусок в тарелку и решила больше ничего не есть и не пить.
— А кто был на той встрече?…
— Ты будешь в отпуске…
— Ух как я его, он был чуть спереди, а я сбоку как налечу… — раздавалось вокруг нее то слева, то справа. Оля водила головой из стороны в сторону, стараясь поймать взглядом каждого говорящего, но как только ей это удавалось, она тут же теряла к нему всякий интерес и, не дослушав его, уже спешно искала следующего, досадуя про себя за потерянные секунды.
— Так мы пойдем курить или нет…
— А я только что на мотоцикле прокатилась…
Вдруг как искра прошла по телу девушки — вот он, вот он этот самый долгожданный сигнал. Она вся обратилась в слух, пытаясь услышать что будет дальше.
— Да ты что, а на каком?
— Да там один из «Викингов» предложил с ним прокатиться, я и согласилась…
— И я хочу…
— Так пойдем, я думаю, что он и тебя прокатит…
Оля не выдержала и обернулась. Две девушки из финансового отдела, улыбаясь и похихикивая, будто бы сговариваясь о чем-то, стояли чуть поодаль и шептались уже так тихо, что слова их не были слышны. Но главное было услышано, и Оля чувствовала, что эти слова — всего лишь знак, указание к действию. Она пошла следом…

Выйдя за ворота дома где проходил тимбилдинг, Оля неожиданно для самой себя оказалась в настоящей русской деревне. То, что мимолетным видением промелькнуло в окне экскурсионного автобуса, привезшего их сюда, вдруг предстало перед ее взором во всей красе. Деревенская дорога, наполовину асфальтированная, а наполовину грунтовая без обочин и тротуаров извивалась и блестела лужами после вчерашнего дождя, покосившиеся ограды соседних домов давно уже требовали к себе внимание и тихонько стонали от несильных порывов ветра, пара бродячих псов, впрочем весьма упитанных и довольных жизнью, бегала друг за другом, катаясь в пыли и повизгивая от удовольствия. Оля на мгновение замерла, пораженная открывшейся картиной, которая свойственна, наверно, только исконно русской глубинке, с ее самобытной историей и характером, и пронизана насквозь необыкновенным, тончайшим очарованием. Шум веселья затих вдали, и тишина, совсем не такая как в городе, но какая-то пронзительная, звенящая, говорящая тишина окутала девушку со всех сторон…
Оказавшись неожиданно у самой дороги, Оля оглянулась вокруг, ища глазами куда могли бы деться две заговорщицы, только секунду назад бывшие прямо перед ней, — и тут же их увидела. Девушки стояли рядом с невысоким молодым человеком, уже не в костюме воина, за что они и прозвали его «Викингом», но в не менее живописном и обращающем на себя внимание кожаном костюме байкера, и разговаривали. «Викинг» явно был польщен проявленным к нему вниманием, и на лице его проступали то гордость, то смущение. Слов не было слышно, но по удовольствию, с которым молодой человек расправлял плечи и сжимал ручки довольно большого, стоявшего рядом с ним мотоцикла, можно было догадаться о чем его просили девушки.
Оля остановилась поодаль, чтобы не вспугнуть молодых людей, и продолжала наблюдать. Прошло еще несколько минут и договоренность, видимо, была достигнута, поскольку девушки отошли чуть в сторону, а «Викинг» стал разворачивать своего железного коня. Еще минута, мотоцикл взревел, и взметнувшийся из его трубы дым на секунду скрыл за собой всех участников «за¬говора». Когда же дым рассеялся, то на дороге оказалась всего лишь одна из двух девушек. Ни парня, ни мотоцикла, ни второй девушки нигде не было видно…
Спустя некоторое время оставшаяся на дороге девушка начала проявлять явные признаки нетерпения и скуки, и от «нечего делать» стала оглядываться вокруг. И в тот же момент Оля оказалась обнаруженной. Ей не хотелось подходить, но она почувствовала, что просто обязана что-то сказать:
— Привет, тебе не скучно в одиночестве? — спросила Оля так, будто она только что здесь оказалась и не в курсе происходящего.
— Нет, да я и не одна, — приветливо улыбнулась ей девушка и указала рукой на дорогу, на которой вдали уже начинало клубиться облако пыли.
— А-а-а —задумчиво потянула Оля, — а что вы тут делаете?
Это был самый логичный вопрос, который она смогла придумать, чтобы поддержать не клеившийся разговор.
— На мотоцикле катаемся…
— Ух ты… Да ты что, правда?
Ответа не последовало поскольку в этот самый момент подъехавший уже близко мотоцикл резко затормозил и остановился. На стоявших на дороге девушек уставились 2 пары блестящих, влажных от счастья и ветра глаз.
— Как здорово! Мне так страшно было! Я даже попросила помедленнее — затараторила пассажирка мотоцикла, от возбуждения и азарта не замечавшая ничего вокруг себя. «Викинг» был доволен и горд, и терпеливо ждал пока девушка слезет. А девушка, зацепившись за что-то ногой, все никак не могла перекинуть ее через сидение и громко смеялась над своей неловкостью.
Оля улыбнулась над комичностью сцены и выступила вперед из-за спины своей собеседницы, которая теперь уже во всю пыталась помочь застрявшей подруге. «Викинг» заметил «новенькую» и стал молча и пытливо разглядывать, ожидая, что она первая начнет разговор. От его внимательного, но вместе с тем доброго и слегка насмешливого взгляда у Оли начала кружиться голова и дрожать ноги.
— Если не сейчас, то никогда… — подумала она и ощущение чего-то необыкновенного, очень тонкого и почти сказочного, как будто растворенного в воздухе хмеля, придало ей решимости. Оля сделала глубокий вдох и неожиданно низким и немного хриплым, не своим голосом почти прошептала:
— Ух ты, как здорово! А можно меня тоже прокатить, пожалуйста?
«Викинг» засмеялся наивности и детскости выражения с каким на него посмотрела в этот момент растерявшаяся девушка. Оля окончательно смутилась и опустила глаза. «Викинг» продолжал смеяться, а она смущалась все больше и больше. Бедная девушка уже хотела было отвернуться и убежать, настолько жег ее обращенный на нее взгляд молодого человека и невыносимо было слышать его смех, как вдруг как электрическим током ее тело опять пронзило все то же, уже знакомое ей ощущение чего-то важного, происходящего именно здесь и сейчас, и все та же навязчивая мысль снова пронеслась в голове:
— Если не сейчас, то никогда…
Оля сразу осмелела, сделала шаг навстречу молодому человеку и, слегка прищурившись, с вызовом посмотрела в самую глубину его голубых, смеющихся глаз. Это был необычный взгляд — и она это знала… Минуя все внешнее и напускное этот взгляд проникает в самое нутро человека, в глубину его душу, и обращается прямо к его божественной сути. Этот взгляд всегда доходит до цели и всегда получает ответ на свой зов. Этот взгляд сбрасывает с человека всю ненужную шелуху и вытаскивает на поверхность все самое чистое и светлое, что в нем есть. И в этот раз было так же. «Викинг» неожиданно для самого себя вдруг перестал смеяться и сделался очень серьезным. Со стороны могло показаться, что лицо его стало несколько печально, но от этого оно только выиграло. Глаза молодого человека зажглись другим, уже не насмешливым, но необычайно мягким и нежным светом, упрямая морщинка на лбу пропала и весь облик его как будто смягчился.
Обе девушки из финансового отдела давно отошли от молодых людей чуть в сторону, но продолжали стоять неподалеку, бурно обсуждая свои впечатления и не обращая ни на что внимания. Оля сделала глубокий вдох, пытаясь восстановить душевное равновесие и спокойствие, и медленно-медленно выдохнула. Казалось она вдруг как-то резко устала, как бывает иногда после краткосрочного, но чрезмерного напряжения. Наконец, собравшись с силами, она еще раз посмотрела прямо в небесные светящиеся глаза молодого человека и повторила, но на этот раз уже спокойно и неторопливо:
— Прокати меня тоже, пожалуйста…
Неожиданно мягкий и нежный звук ее голоса, проникший в самое сердце молодого человека, как будто разбудил его.
— Да, конечно, сейчас я развернусь, подожди чуть-чуть… Садись сзади, пожалуйста… Держись крепче прямо за меня… можно обхватить за талию…
От его смеха и вызывающего, слегка надменного и гордого выражения «петуха» не осталось и следа. Голос его звучал низко и немного дрожал. Он будто бы извинялся за свой смех и поэтому говорил чуть скорее, чем обычно, старался помочь сесть поудобнее и вообще вдруг показался девушке совсем другим, нежели можно было ожидать от молодого человека на мотоцикле и в кожаной куртке…
Оля, не спеша, устроилась сзади как было нужно, обхватила молодого человека за талию и доверчиво прижалась к нему всем телом. Его запах и тепло окутали девушку, как ребенка, она расслабилась и даже слегка обмякла, уткнулась лицом ему в спину и закрыла на мгновение глаза… И в туже секунду «Викинг» нажал на газ.
Мотоцикл рванул с места, и девушку качнуло сначала чуть вперед, а потом резко назад, как будто поднявшийся от их движения порыв хотел оторвать ее от молодого человека. Оля при¬жалась плотнее, устремила блаженный взгляд к небу и вдруг почувствовала что нет больше ни мотоцикла, ни его, ни ее тела, а есть одно безумное, бегущее, или вернее сказать летящее существо, подставляющее лицо навстречу холодному и резкому ветру, с трудом дышащее от сильного встречного потока воздуха, с развевающимися волосами, раскрасневшееся от счастья, парящее и ликующее от ощущения полной свободы. Ей захотелось набрать побольше воздуха в легкие и закричать громко-громко: «Я свободна! Я живу! Я люблю! Свобода и Любовь — это и есть самое Жизнь!». Грудь ее сама собой расправилась, плечи откинулись назад вместе с высоко поднятой головой, и не в силах больше сдерживаться, из самой глубины ее души вырвались слова:
— Это прекрасно… Это восхитительно… Это… Это… Это Божественно! Как я люблю ветер, вот такой, чтобы в лицо, чтобы трудно было дышать от него… О…
И слова улетели прочь, уносимые этим самым ветром… Так и непонятно было услышал ли их молодой человек, но то, что он их в этот момент почувствовал всем своим существом — это было точно. Облик его изменился, спина выпрямилась так, что он стал казаться выше своего роста, голова слегка запрокинулась назад, и грудь его начала высоко вздыматься от глубокого и жадного дыхания. Казалось, что вот-вот он расправит руки и они превратятся в огромные могучие крылья. Лицо молодого человека было сосредоточено и даже несколько сурово, а глаза горели так, будто видели уже не деревенскую дорогу, а другой путь, путь ввысь, к облакам, туда, где парят птицы, где по праву должна была парить его легкая и светлая душа, но по неведомым законам причины и следствия заключенная в это странное, тяжелое и не предназначенное для полета тело…
Впереди виднелся очередной поворот дороги с огромной лужей посередине и, доехав до нее, «Викинг» остановился. Прошло около минуты, но ни он, ни его спутница не сказали друг другу ни слова и продолжали сидеть на мотоцикле, не шевелясь и боясь вдохнуть лишний раз, чтобы не нарушить это тонкое и хрупкое очарование окутавшее их…
Потихоньку обычный шум деревни стал прорываться сквозь сказочную завесу и возвращать их к жизни: мимо пробежала собака и залилась лаем на проезжавший навстречу автомобиль, чуть в стороне раздались голоса людей, спешивших успеть в магазин до закрытия, высоко в небе громко закаркала ворона, и налетевший порыв ветра подхватил и разметал ее «кар-р-р», закружив вместе с опавшими листьями в бесконечном осеннем вальсе… Действительность становилась все четче и неумолимее…
— Ты… Ты… Ты… Как это было Божественно… — только и смогла промолвить Оля. Голос ее дрожал, как и все ее тело, глаза лихорадочно горели и видели уже не молодого человека, рядом с которым еще минуту назад она садилась на мотоцикл, и даже не «Викинга», как его прозвали за коренастую и невысокую фигуру с голубыми, добрыми глазами, но Бога, сошедшего на землю, чтобы дать возможность ей прикоснуться к вечности, почувствовать божественность протекающей минуты, ощутить всем сердцем, всем существом своим бесконечность вселенной в этом летящем мгновении… «Викинг» молчал, глаза его были закрыты, а уста продолжали улыбаться кому-то неведомому и далекому…
— Я недавно получила права на вождение мотоцикла. Я очень люблю вот это ощущение, как будто… растворение в пространстве, когда летишь на нем…
«Викинг» резко открыл глаза и обернулся на девушку. Лицо его сияло, и весь облик излучал огромное неземное счастье, наполнявшее его во этот момент. Он заглянул ей в самые глаза, и сквозь них в самую глубину ее неведомой души, как будто хотел еще раз удостовериться в том, что он не ослышался. Молодой человек не торопился, он смотрел очень внимательно и чуть задумчиво. И вдруг так же задумчиво и медленно заговорил:
— О, да… Ты это чувствуешь… Значит ты меня понимаешь, ты понимаешь о чем я…
— Да, я понимаю, я знаю о чем ты…
И этот отрывистый, практически безмолвный разговор сказал им двоим больше, чем могли бы поведать тысячи слов…
— Я прокачу тебя подальше. Я всех только до сюда катаю, и обратно. А тебя провезу дальше, до самой железнодорожной станции. Хочешь?
Оля ничего не ответила, только прижалась сильнее и как будто слилась с ним воедино. И опять вместо двух разрозненных человеческих тел появилось нечто одно, общее, объединенное единой мыслью, единым счастьем жить так, как они это понимали и чувствовали… Ответа и не нужно было давать. Ответ был в них самих, в их сердцах, бившихся в этот момент в унисон.
Взревел мощный мотор, и мотоцикл рванулся места, пытаясь встать «на дыбы». Опытная, властная рука хозяина удержала его на земле, и ветер снова засвистел в ушах и затрепал волосы. Кричать от счастья Оле уже не хотелось, хотелось подставить лицо ветру, расправить руки-крылья и взлететь вместе с ним ввысь, взлететь молча и незаметно, раствориться и исчезнуть тут же и навсегда…
Железнодорожная станция появилась неожиданно из-за очередного поворота, и встала неумолимой преградой поперек дороги. «Викинг» подлетел к самому переезду и, не останавливаясь, резко развернул мотоцикл в обратную сторону, отчего тот дернулся и встал как вкопанный. Оля крепче обхватила своего спутника, чтобы не вылететь при развороте, и с упоением шумно выдохнула, когда мотоцикл неожиданно остановился. В ее глазах прыгали «чертики», лицо светилось от счастья, а губы беззвучно смеялись в ответ на его почти мальчишескую дерзость и безрассудство… «Викинг» обернулся, и лицо его еще больше просветлело от радости и восторга.
— Ну что, пора «домой»?
— Ох, как не хочется, но, видимо, пора — ответила Оля с легким сожалением, — другие тоже ждут тебя…
— Да, ждут… — задумчиво растягивая слова, медленно и слегка печально проговорил он.
Девушка снова уткнулась лицом в спину молодому человеку, в то время как он, не желая больше никуда спешить, медленно нажал на газ. Мотоцикл зашумел и плавно двинулся вперед. Оля понимала, что невозможно остановить это мгновение, даже продлить его хотя бы на немного невозможно, как бы ей этого не хотелось. Что этот краткий миг слияния, счастья от того, что тебя понимают без слов, что тебя чувствуют сердцем — этот миг уже подходит к концу. И в то же время она понимала, что это не конец, а только самое начало того прекрасного и бесконечного, к чему они прикоснулись. Что только от них самих зависит сейчас растеряют ли они эту тончайшую божественную красоту, что смогли увидеть и почувствовать в обычной протекающей минуте, в бесполезном сожалении о краткости этого видения, или пронесут ее с благодарностью дальше внутри себя, чтобы пролить ее тем другим, что ждут их возвращения. И вдруг Оля поняла, что ее молчаливый спутник чувствует и думает то же самое, но только с той лишь разницей, что ему нечего больше терять. Он нашел свой ключ к этому божественному знанию, и познал его, и само это знание уже стало неотъемлемой частью, смыслом, самой сутью его жизни. Ей вдруг нестерпимо захотелось сделать прямо сейчас что-то особенное только для него. Девушка быстро перебрала в уме все, что возможно было сделать в этот момент, но все это было не то. Не то, что могло бы выразить ему свою огромную любовь, нежность и понимание, принятие и благодарность, которые она чувствовала в этот момент. Еще несколько минут и было бы поздно что-либо делать, и тут ее осенило… Боясь растерять свою решимость, Оля набрала в грудь побольше воздуха и слегка заикаясь проговорила:
— Подожди, брат, постой, пожалуйста… Можно я тебя поцелую?
«Викинг» вздрогнул и слегка притормозил, но не остановился, а вместо этого глубоко задумался. Он вдруг испугался, что сейчас произойдет что-то обыденное, что эта странная девушка совсем неправильно его поняла, что она сейчас захочет от него какого-то особенного и непонятного ему внимания, пошлого, безвкусного, как хотели до сих пор многие девчонки, что не нужно было вовсе ей открываться, а достаточно было просто прокатить ее как всех и все. Он смутился и внутренне сжался от одной мысли об этом… Оля чувствовала его борьбу, его страх и смущение, и молчала… Чтобы он ни решил сейчас про себя, она готова была принять безоговорочно любое его решение. Терпеливо ожидая, боясь лишний раз вдохнуть или шелохнуться, чтобы не отвлечь его, она пыталась поймать ритм его дыхания.
В этот самый момент молодой человек резко взмахнул головой, как бы отгоняя прочь все мысли, остановил мотоцикл прямо на дороге и обернулся к своей спутнице. Лицо его горело, все тело было напряжено, а в сузившихся и пронзительных глазах стоял немой вопрос. Оля смотрела на него прямо, не отводя взгляд, и улыбалась ему спокойно и мягко, как только могла. Она все понимала без слов, и отвечала ему беззвучно, всем сердцем, как отвечала до сих пор. Взгляд молодого человека смягчился, и упрямая складка, образовавшаяся на лбу прямо над самыми глазами, исчезла. Он услышал ее ответ и вдруг понял, что ни одного пошлого и безвкусного не только действия, но даже слова, эта необычная девушка себе не позволит не только в отношении его, но и вообще в отношении кого бы то ни было.
— Да, можно… — тихо ответил он.
Оля ждала этих слов, ждала терпеливо и безнадежно, и вот, услышав их, вдруг сама смутилась. Опустив глаза, она робко потянулась к нему. И хотя молодой человек был невысок, но в это момент он показался ей таким большим, что девушке пришлось даже привстать с мотоцикла. «Викинг» закрыл глаза, Оля схватилась руками за его плечи, чтобы не упасть, и медленно при¬коснулась горячими губами к его холодной и шершавой от небольшой щетины щеке. Все случилось в одно мгновение, но в этот краткий миг этим невинным прикосновением было сказано друг другу больше слов любви и благодарности, чем зачастую люди говорят друг другу за всю жизнь.

Через минуту они уже подъезжали к лагерю. У ворот лагеря стояла целая очередь из ожидавших возвращения «Викинга» девушек.
Он проехал чуть дальше, остановился и подал руку своей спутнице. Оля оперлась на нее и легко соскочила с мотоцикла. Молодой человек слегка сжал ей руку и потянул на себя. Она удивленно подняла глаза и поймала его взгляд.
— Я люблю эту божественную Жизнь… И… люблю тебя… — говорили его глаза…
— И я люблю тебя… Будь счастлив, брат мой… — отвечали ему Олины…


07.2012