Летний дождь

Вчерашняя суббота, как и несколько недель до неё выдались жаркими и засушливыми. Все мечтали о дожде и подолгу смотрели в белёсое, без единого облачка небо, на котором пылала раскалённая сковорода солнца. Весь вечер мы с мужем поливали огород. Поникшие от зноя растения требовали воды и земля – жёсткая, потрескавшаяся жадно поглощала её. Мы лили воду из шланга под чахлые кустики помидор и перца, под кусты смородины, а в завершении дня Великого Полива, муж бросил шланг под яблоню. Мы сидели во дворе на скамейке уставшие, перепачканные чёрной, жирной грязью и наблюдали, как тугая струя воды исчезает в земных трещинах. Наскоро помывшись в тёплой бане, рухнули в постель, как подкошенные, а ночью я проснулась от того, что по карнизу стучит, скребётся меленький дождик, а из открытого окна веет долгожданной прохладой.
– Могли не поливать, – улыбнулась я и провалилась в глубокий сон. Утром проснулась непростительно поздно и несколько минут лежала неподвижно в полутёмной спальне. Тело побаливало после вчерашних трудов праведных. Наконец поднялась, выглянула в окно, выходящее в огород и поняла, что после большой засухи наступил большой потоп. Растения – чисто-вымытые, повеселевшие стояли по «колено» в воде, а сорняки значительно подросли. Понимая, что в огород сегодня не попадёшь, решила испечь блины. Память человеческая – странная штука. Стоило мне почувствовать запах пекущихся блинов, ощутить на лице прохладу мелких дождевых капелек, которые влетели в кухню от порыва ветра, как мне тотчасже вспомнились события почти пятидесятилетней давности. Блины весело шипели на сковороде, из открытого настежь окна в кухню вливался упоительный, влажный, напоенный ароматом свежей зелени, воздух, а я вспоминала, машинально переворачивая румяные блинные кругляши с одной стороны на другую.
Я часто гостила у бабушки и дедушки, когда была маленькой, а когда повзрослела, стала жить с ними постоянно. В один из летних вечеров мы поливали огород. У меня были маленькие леечка и ведёрко и я, осознавая важность выполняемой мной работы, наравне с бабушкой и дедом носила наполненные водой ёмкости, значительную часть которой выливала не на грядки, а на себя. Мы поливали до позднего вечера, а ночью пошёл дождь. Из-за непогоды в комнате царил полумрак и я проспала дольше чем обычно. Бабушка пекла блины, а дед сидел с ней на кухне и слушал радио. После завтрака я, скучая, бродила по дому, пытаясь найти себе занятие, затем подошла к окну и увидела, что на улице гуляют две соседские девочки-погодки – Нина и Зина. Они жили недалеко от нас в старом покосившемся домике с мамой и бабушкой. Отца у них не было, а мама работала вахтёром и редко бывала дома. Прежде я играла с ними и мы неплохо ладили. В тот день они, в летних платьях и в резиновых сапогах,бегали по лужам, топали и поднимали множество брызг.
– Бабушка, – взмолилась я. – Я тоже хочу погулять!
– Иди, но одевайся потеплее, – ответила она, подавая мне новые брюки из светло-серой ткани в рубчик.
– Такие же как у деда? – удивилась я.
– Были дедовы – стали твои! – хитро улыбнулась бабушка. – Ночью перешивала, чтобы ты сегодня не замерзла.
В новых брюках, в тёплой красной кофте, и с блинами, завёрнутыми в фольгу из-под шоколадки, которые дала мне бабушка с наказом угостить сестёр, я вышла на улицу. Дождь перестал, в воздухе была лишь мелкая водяная взвесь.
Нина и Зина мгновенно съели угощения и недобро уставились на меня, предварительно оглядев с головы до ног.
– А кто это у нас такая нарядная? – проговорилавдруг старшая из сестёр.
– Буржуйка и модница?
– Буржуйка и модница! – принялись они горланитьхором на всю улицу и топать ногами по лужам, стараясь, чтобы на меня попало как можно больше брызг. Мои новые брюки мгновенно стали мокрыми, на красной кофте появилось множество грязных пятен, а мои мучительницы, похоже, не собирались останавливаться.
– Я не буржуйка и не модница, – пыталась я оправдаться. – Бабушка сшила мне брюки ночью из старых дедовых, чтобы я не замёрзла. Но девчонки продолжали кружиться вокруг меня, как заведённые и мне пришлось ретироваться. Размазывая по щекам слёзы вперемешку с грязью, я влетела в дом.
Дед дремал в гостиной на диване, накрыв лицо газетой, а бабушка готовила обед. Увидев меня, она всё поняла и тут же заключила в объятия.   – Я не буржуйка и не модница, – всхлипывала я, а бабушка гладила меня по голове сухой шершавой ладонью.
– Три к носу и всё пройдёт.
– При чём тут нос, – не поняла я тогда. Затем бабушка, не снимая фартука, решительно вышла за дверь. Из-за узорчатого тюля я наблюдала, как она подошла к Нинке с Зинкой и о чём-то поговорила с ними. Напоследок, погрозив девчонкам пальцем, бабушка вернулась в дом.
Резкий запах гари заставил меня вздрогнуть и вернуться в настоящее время. Я выбросила в ведро обуглившийся кусок теста. На тарелке возвышалась внушительная стопа блинов, истекающих маслом. Из открытого окна был слышан детский гомон. Отложив часть блинов на другую тарелку, и надев красную вязаную кофту, я вышла на улицу. Дождь перестал, но в воздухе висела мельчайшая водяная пыль и холодила моё лицо. По дороге бегали стайкой соседские ребятишки – нарядные, в ярких куртках и резиновых сапогах, они с удовольствием топали по лужам, поднимая в воздух мириады брызг, а ласковое заспанное солнце, внезапно выглянувшее из-за тучки, отражалось в каждой хрустальной капельке.
– Детвора, налетайте на блины!