Дождик и трубачист

Шёл по улице дождик, куда и зачем он и сам не знал, а просто шёл и всё. Встречались на его пути разные люди веселые и грустные, сердитые и забавные грязные и не очень. Река по оврагам бежала, торопясь в озеро, лес шумел, птицы песни свои теряли, а дождик всё шёл и шёл и вот увидел трубочиста. У трубочиста было горе. В том самом костюме дырку в кармане, которого мать трубочиста едва-едва сумела зашить к Рождеству образовалась новая дырка уже в другом кармане ещё больше прежней и в ней сегодня утром бесследно исчез, о, горе великое, тот самый рубль который трубочист вчера заработал у купца Жаброва. А вы думайте легко чистить трубы большой металлический щёткой с длинной ручкой каждый день? От души перемажешься весь с ног до головы пока хорошо выполнишь эту непростую работу! Вот трубочист и перемазался черной сажей с ног до головы, да ещё этот рубль, будь он неладен, прямо из кармана упал в лужу. А дождик всё шёл и шёл по улице, а рубль купца Жаброва лежал в небольшой выбоине асфальта до краёв наполненной водой и наслаждался. Он так давно не мылся в бане, скорее всего он не мылся никогда, а в этой ямке такая приятная, такая тёплая нагретая на солнце вода! И она никогда не кончится. Во всяком случаи до тех пор, пока сверху падают прозрачные капли дождя. Но, что это? Если бы рубль не был сделан из серебра ему было бы ужасно больно. Крепкий клюв птицы сжал его и через минуту монета оказалась в гнезде. Такие уж это птицы, -сороки хватают всё что блестит. У сороки конечно были птенцы маленькие, желторотые, и такие чёрные как будто их тоже кто-то с ног до головы вымазал сажей. А как у них загорелись глаза, когда они увидели неизвестно откуда появившейся рубль! Уж и переворачивали они его, и долбили клювами, и клали братьям и сёстрам на крылья.
А мокрый до последней ниточки трубочист всё ещё пытался найти свою утерянную монетку безуспешно заглядывая в мутные глаза луж на дороге.  Но монетка, как в воду канула.  И вдруг в правом кармане у трубочиста что-то звякнуло. Трубочист даже подпрыгнул от неожиданности и чуть не поскользнулся на сырой земле стоя рядом с одной из многочисленных луж на дороге. «Чтобы это могло быть», - тут же подумал он, - «Похоже, что –то не слишком мягкое, а наоборот тяжёлое и….  Мокрые длинные пальцы трубочиста уже нащупали в правом кармане его костюма что-то круглое и поднесли ЭТО прямо к глазам хозяина.
«Батюшки» - изумился трубочист, вскинув от удивления большие чёрные брови, -«Так это, он самый и есть мой рубль, который дал мне сегодня утром купец Жабров. Как же это дорогая пропажа моя у меня же в кармане и оказалась? Или правильно говорят старые женщины, «есть Бог на свете?! Помог, поспособствовал, подарил, простил мне случайную мою оплошность?  Кузнец намедни лошадь продать грозился не сходить ли к нему на поклон? Куплю я у кузнеца лошадь за рубль, глядишь ещё копеечку заработаю и поеду на базар на базаре куплю себе сиреневый пиджак в крупную клетку, шаровары широкие на резинке, туфли коричневые, остроносые, лакированные какие в цирке у клоуна Бима видел и    пойду к купцу Жаброву свататься.   Как увидит меня дочка его Лукерья в таком наряде так подбежит ко мне к широкой груди прижмётся, волосы мои непослушные на моей голове взлохматит и станет у отца своего благословение на счастья наше семейное просить, а я тихо в сторонке стоять буду, наблюдать за ней, значит, буду. Какое купец Жабров своё решение по вопросу этому вынесет»   
А дождик всё шёл и шёл, а до кузнеца, что деревне живёт никак не меньше трёх вёрст сапогами глину месить, да в мутных лужах их купать. Раз решил так и пошёл трубочист к кузнецу.
А у кузнеца в это время праздник случился. Поросёнка он зарезал утром так как прямо утром городовой в гости к нему без приглашения пожаловал. Не за пустой же стол дорогого гостя усаживать? А на столе-то щей чугунок картошка в блюде рядом, ла кувшин глиняный с квасом ядрёным. И то, надо сказать, угощения, а другого и не предвидится вовсе   
Городовой ремнями скрипит, шашкой позвякивает, пышные усы свои поглаживает, от табака серого чихает так как в комнате дым столбом стоит и до белого потолка добирается, а кузнец-то при этом речь говорит:
- Я, - говорит, - Господин- товарищ городовой в жизни одну только неточную грань вижу, я вот лошадей людям подковываю, люди мне за это деньги дают, а лошадь себе купить я на эти деньги никак не могу, потому как сердце налоги душат за воду отдай! За землю
выложи, за дождь, ветер, и снег извольте получить, господин Верховный….   
 - Ну, ну, - одернул кузнеца городовой, звякнув саблей, - Не произноси, смерд, имя Верховного самого в суете дней и ночей своих иначе, - и городовой зачем-то прикоснулся шершавой, волосатой ладонью к рукояти шашки, - А то, не ровен час, я-то без усов никогда не останусь, а вот ты, кузнец…. Налей-ка мне лучше квасу.  Слышал я лошадь ты продаёшь серую?
- Цыган один заезжий привёл намедни с базара кобылу серую хромоногую, украл у мужиков, наверное, да у меня в сарае, ради шутки, поставил, - Продай мне сказал, а я жене своей ляпнул вот ситцево-сарафанное радио по округе и разнесло только ведь бабы наши при рассказе об этой лошади каждая свою собственную краску добавить готова.  Вот и выходит эта чудо-лошадь и упрямая, и непослушная, и резвая, и игривая и чуть ли не с крыльями, как какой аэроплан в синем небе, который люди не видали, но все, все почему-то слышали о нём. Встревожен я господин городовой, Владимир Терентьевич этим случаем до самой крайности моего сердца не скажу, что одинокого, но всё-таки какого-то неустроенного. Не хочет понимать меня жена моя Марфа, продай, - кричит, - лошадь, да продай. А какому лешему я продам-то её коли она вторую неделю уже хромает на правую переднею, а левую заднюю чуть подволакивает?   Вся насквозь хромая выходит.      
- У нас в полку однажды, неведома откуда, осёл взялся, не зря говорят упрямый осёл бывает и опять же я скажу тебе ласку любит, как иной выпивоха рюмку. Погладишь его по шее так он всё, что угодно для тебя исполнить готов. При кухне у нас служил воду-то мы из речки возили. Студёную. Там в речке самой из-под земли ключи бьют. Так вот что это я про осла-то вспомнил? Убили его миной вражеский. Но сначала тоже ему ногу покалечило, так не кто его к себе брать не хотел… а ты смотри, никак в дверь стучат что ли, и псина во дворе вся лаем излилась. ««Мужик какой-то чёрный у окна стоит», - сказал городовой глянув в небольшое подслеповатое окошко, - к тебе пришёл, наверное, бродяга бесприютный.  – Денег пришёл просить, не иначе. - И городовой, погладив пальцами усы опять, как будто случайно, коснулся шашки, которая болталась у него на боку.
- Хозяин, трубочистом я тут у вас в городе третий год работаю и вот пришла мне пора женится, - говорит кузнецу гость, -  лошадь серую продаешь? Сколько просишь? А бы у тебя ее, лошадь эту, купил, а потом бы с Лукерьей свадьбу справил в костюме новом, - торопливо говорил, входя в -полутёмную избу трубочист. – только для этого мне, господин хороший лошадь как табак нужна, - провёл он ребром ладони по горлу, - за костюмом на базар смотаться, а Лукерья подождёт меня, на завалинке посидит, жареные семечки полузгает?         
- Продам, конечно, - тут же заверил трубочиста кузнец, дружески похлопав его по плечу, - Почему хорошему человеку не помочь, правда, Владимир Терентьевич, - обратился он к городовому, - лошадь хорошая резвая только вчера подкову на левую заднюю ногу ей прибил, только хватит ли у тебя денег, мужик, на лошадь и на всю упряжь ейную, одно седло ведь большое кожаное 30 копеек стоить будет, а уздечка, а поводья, а чересседельник наконец, да и сама красавица не лошадь, - перепёлка на привязи.      
- А почему-перепёлка-то вдруг, - зашептал кузнецу на ухо городовой, приятно щекоча друга своими пышными кавалеристскими усами.
- А чёрт её разберёт ели слышно ответил кузнец, наверное, такая же серая потому что? – А вслух сказал, - Так что нету денег у тебя, дядя на мою законную лошадь, или они у тебя есть?
- Кто? – не спросил, а выдохнул трубочист, - Деньги? Мне купец Жабров целый рубль намедни дал, да и сам я совсем не бездельник с того дня, как мать жизнь мне подарила. У меня сейчас в кармане лежит не простой рубль, а серебренный.
- Хорошо, нанимайся-ка ты, ко мне в работники ну хотя бы на одно лето пока на ветках деревьев птички поют заплачу я тебе за это ещё два рубля серебренных, да один гривенник если на меня целое лето работать будешь и при этом всего один только раз покажешь смекалку свою, а уж если не покажешь смекалку нечего не заплачу, за то лошадь свою серую тебе даром отдам. Третий день себе в услужения работника ищу мой-то намедни косить пошел да острой косой себе ногу повредил, а на одной-то ноге много не наработаешь. Ну как согласен ко мне в работники? Только сначала трубу мне печную от сажи очисть, много, наверное, накопилось
- Два рубля в пыли не лежат под дождём не мокнут, можно попробовать на одно лето профессию сменить, - отвечает трубочист   
Ударили кузнец и трубочист по рукам городовой свидетелем при этом был, и пошёл трубочист спать на хозяйский сеновал
А кузнец тот был сильно зажиточный дом имел кирпичный трёхэтажный, да еще корову выгонял каждое утро на пастбище опять же куры, овцы, индейки поросята, как же без них?   
Вот наступает уже утро, а трубочист и не собирается вставать: «Дом-то, - думает- У кузнеца большой только вот труба печная в ём всего одна так что марафет в ей я навести всегда успею, а больше пока я нечего делать и не умею совсем».
Пошёл кузнец к трубочисту на сеновал и говорит, -Солнышко красное уже давно встало уж скоро полдень на дворе, а ты, трубочист, спишь и всё проснутся не можешь?!
- А зачем мне просыпаться, да трубу твою от сажи чистить, кузнец, - трубочист говорит, - сейчас уже полдень скоро, а в полдень люди обедают, а там уж и темнеть начнёт, какая работа? Завтра и почищу с утра, если проснусь конечно.      
- Не получится ничего завтра. Городовой завтра ко мне в гости опять собирался, так мы с ним с утра на охоту пойдём. Конь у него, он говорил, огонь. Быстрее ветра летит. Но и ты на охоту собирайся в стороне от нас не оставайся.
- Хорошо, - говорит трубочист, - Только я на охоту возьму ту лошадь, которую ты продать собираешься. Слышал я, что про неё народ говорит: и резвая она, и смелая, и весёлая      
Помялся, помялся кузнец, не хочется ему правду об этой лошади рассказывать, но делать нечего согласился.
Рано утром на охоту выехали все трое, ещё маленькие капельки росы на траве блестели Кони городового и кузнеца резвые да быстрые в одну минуту вперёд унеслись, а трубочист на своей хромоногой лошади знай себе плетётся потихонечку, не разбирая дороги. И тут опять откуда ни возьмись ни чистое, синее небо гуртом тучи набежали, почернело синее небо. Хлынул ливень, так и льёт стеной ничего вокруг себя не ведет.   Тут разделся трубочист положил всю одежду свою лошади под сидение да так не одетым и дальше поехал, своим путём-дорогою. А прошёл ливень, выглянуло солнышко из-за туч оделся трубочист в сухую одежду и к своим воротам на хромоногой своей лошадёнке приехал.
Удивился кузнец позвал к себе трубочиста и спрашивает:
- Мы с городовым под ливнем все до последней ниточки вымокли, а на тебе не дождинки не задержалась как такое могло быть?
- А тут моя смекалка помогла, которую я должен проявить у тебя на службе хотя бы один раз, и ты мне за это в придачу к моему рублю серебреному ещё два своих серебренных дашь и гривенник в придачу добавишь, - трубочист ему отвечает, и рассказал ему трубочист о том, как под проливным ливнем сухим оказался.
Подивился кузнец смекалке своего работника и отпустил его на все четыре стороны с деньгами и лошадью серой.
А трубочист отвел лошадь к ветеринару вылечил и ещё долго потом на ней землю пахал, не только себе ну и соседям-товарищем своим. И то сказать какое-никакое, а подспорье в жизни работа-то трубочиста ни такая уж прибыльная, если подумать