Колечко - талисман ч. 1 глава 31

-После нашей первой ночи, я на крыльях от счастья летал:

-Моя!

  Меня просто распирало, хотелось с кем – то поделиться, но нельзя… -  это только личное дело двух людей.
 Но я все – таки поделился своим счастьем.

Видя мой недоуменный взгляд,  Мелеша спросил:

 - Как ты думаешь, к кому я пошел?

 Я пожала плечами.

- В церковь. Поблагодарить Бога, что он дал мне тебя.
Поставил свечи и Божьей матери с младенцем, и  Николаю Чудотворцу и еще другим святым,  даже не знаю.
При выходе из церкви стояла старушка – нищенка,  я сунул руку в карман, выгреб всю мелочь,   отдал ей  и пошел.
Слышу:

 - Молодой человек, подождите.

 Я  оглянулся, остановился.
 Ко мне семенит  эта старушка - нищенка,  это  она меня окликнула.

-Не сочтите неприличным – покажите вашу руку.

Я протянул руку, она повернула её ладонью вверх, провела  сухоньким пальцем по линиям.

-Совсем короткая линия жизни, - тихо сказала она, - вот здесь прерывается, а потом тонюсенькая, тонюсенькая,  совсем чужая жизнь, а в конце опять становится полноценной линией.
 Торопитесь сделать все, что предначертано вам в этой жизни, не откладывайте.
 У каждого свой путь.
 Каждому Бог отмерил свое время. Мы здесь гости.
  Каждый должен выполнить свою миссию.
 У вас очень сложная линия  жизни и в глазах все отражается.

-Что отражается? – только и  смог вымолвить  я.

-Про то вам знать неведомо, - услышал в ответ.

У меня из глаз потекли слезы.

-Родная, не плачь. Все будет хорошо!

-Не покидай меня, Митя! Я жить без тебя не смогу!  - еще сильнее заплакала я.

-Ну, вот – устроила водоразлив.  Давай поедим немного, ты с дороги голодная, уставшая, да и на плите все остынет – разогревать надо будет.
 Покушаем, потом поговорим.

После трапезы,  во время которой  Мелеша  все – таки заставил меня выпить чашку отвара,  он продолжил рассказ:

 -Слишком много совпадений и Фрези и старушка, сны твои, гадание.
   Пошел к Глафире, она мне словно бабушка родная.
 Меня на все лето в деревню к бабе Насте отправляли.
 В Сибирь дорого, да и одного не отправишь, путь не  близкий.
 А здесь непонятно – у кого я больше жил – у  бабы Насти или у Глафиры.
 Обе родные.
 Глафира мне четко и сказала:

 -Торопись жить, успей все сделать.
 Ты, вон, с Сашкой переспал – довольный ходишь, а она глаз поднять не может. Девочки  -  они  по – другому чувствуют.  Она и так у тебя нерешительная, а сейчас совсем потерялась.
Что делать не знает.
 Это день тянется долго – жизнь быстро проходит.
  Торопись, Митя, торопись.

- Не волоком же мне её в ЗАГС тащить?
Объяснял я ей уже,  объяснял, что это свидетельство, штамп в паспорте придают законность нашим отношениям,  если ребенок появится – прочерка в графе отец не будет, прописка  ленинградская постоянная, а не лимит,  право на жилплощадь в Ленинграде.
  Смущается, никак решиться не может.

 - Хитростью, Мелешка, хитростью.
 Наказ мой таков -  обмани её, пусть будет обман во благо.
 Сама, дурочка, того не понимает, что в таком положении со свадьбой тянуть нельзя.
 Раньше ворота дегтем мазали,  а ты любимую свою оградить от всякой скверны не хочешь. Все ждешь чего – то.
 Мужик ты или не мужик?
Съезди,  договорись, надо будет -  я  отварчику  ей  приготовлю, чтобы как во сне была, грех на душу возьму, решайся.

 Вот, Сашка, я и решился.
 Захочешь развестись -  разводись!
 Отварчик  Глафирин я тебе в бутылочке в автобусе подсунул.
Это ты была полусонная, а не я дремал.
 Мне просто надо было притвориться, чтобы остановку проехать и отвар подействовал.
 Твоим я переговоры на завтра заказал, только в райцентр ехать придется.

-А  свадьба как же?

-Солнышко мое, свадьба обязательно будет!
  На улице столы расставим, чтобы места всем хватило.
 Ты будешь самой красивой невестой!

-Еще и простынь на забор вывеси, - с ехидцей ввернула я.

- Хочешь?
 Вывесим! – она у меня припрятана.

-?!?... С ума сошел! – от возмущения  я даже запыхтела.

-Ежик проснулся. Уже лучше.
 А простынь – она теперь моя. Твой мне подарок.
 Я же, когда мы с тобой после сказки чай в комнате пили, постель перестелил. Простынь убрал.

-Отдай,  я постираю, - уже шипела я.

-Фигушки, ничего ты не получишь.

-Я тебя сейчас поколочу.

-И не жалко будет мужа? «Да убоится жена мужа своего» - вот, как  в писании  сказано. А ты – «поколочу».
  Слава, Богу, отошла,-  смеясь,  сказал Мелеша, а мне вдруг стало так хорошо.

  Разрешил Мелеша на пару с Глафирой нашу проблему.
 Все страхи позади.
 Теперь я законная жена – Дорягина Александра Филипповна.
 Подпись только надо придумать, чтоб красивая была, мне же  в дневниках у ребятишек придется расписываться, когда учительницей буду.

-У нас, что теперь, «медовая» неделя будет?

-Солнце мое, месяца не получилось.  Зато неделя наша.
 Спать пойдем или еще посидим?

На следующий день с утра к нам пришла Глафира.

 Я ее встретила, как самую дорогую гостью, усадила на диван, побежала разогревать чай.

Из кухни были слышны  голоса Глафиры и Мелеши:

-Прошла гроза. Девонька – то, как расцвела, сразу хозяйкой  себя почувствовала. Доброе мы с тобой дело сделали.

-А , ночь  какая жаркая была!  Я так счастлив!   Спасибо тебе, Глафира, за все, все спасибо.

-Так дело молодое. Теперь законное.
Девочка потихоньку раскрепощается, женщиной настоящей становится.

- Разве…?

- Стать женщиной и быть женщиной – разные вещи, для становления нежность, ласка,  терпение требуются, чтобы жаром, как от печи полыхала, а не дуновением леса  была  - все от тебя зависит, от любимого.

Я внесла чай в комнату. Разговор стих. Глафира потянулась к своей сумке:
 
-Сашенька,  я  тут подарочек  тебе небольшой принесла.
 Ты,  уж,  не  обессудь,  чем богаты – тем и рады.
  Вот полотенечко  льняное  – заговоренное,  что заболит – к тому  и  прикладывай –  голова –   на голову  повяжи,  поясница – на  поясницу,  ребеночка всего укутать можно.
 Держи – вещь в хозяйстве полезная, и отрез тебе на платье,  -  Глафира протянула мне  полотенце и отрез тонкой шерсти горчичного цвета, - сейчас не шей, ребеночка родишь,   может,  поправишься еще, после родов сошьешь, - Воротнички к нему и белый, и черный я  сама  потом  тебе свяжу. Нарядно будет.

-Спасибо большое, - я поцеловала Глафиру, - Спасибо!

-А мне –  то  как хочется ее беременной увидеть, - сказал Мелеша,- Этакая кубышечка с животиком.

- Нахал,  - от возмущения я покраснела.

-Тростинкой тебя при  всем желании не назовешь, - услышала в ответ.

-Ах, раз  я – кубышка,  то и рожу тебе сына  маленького, толстенького…, - начала я.

- Я не против  коренастого, плотного, невысокого мужичка, - ответил   Мелеша.

-Милые  бранятся – только тешатся, - слушая нашу перепалку, сказала Глафира, - Так и чай остынет. Хозяюшка, садись за стол.