Армия и казаки в Семилетней войне ч. 3

В этот момент в неразберихе боя часть их попадает под огонь собственного второго эшелона, и отступление превращается в паническое бегство. Лишь левый фланг пруссаков, прикрываемый кавалерией ген. Шорлемера, отступает в полном порядке. Остальных приходится потом долго собирать. Сражение при Грос-Егерсдорфе продолжалось в течение пяти часов. Потери прусской стороны – убитыми 1818 чел., ранеными – 2337 чел., русские - 1487 убитых, раненых – 4494 чел. Из 31 русского генерала, в сражении погибло – три, ранено - 8. Победа осталась за русскими, так как они захватили 19 орудий и 600 пленных, которых «до самого вечера со всех сторон и мест» приводили казаки и калмыки. Знамён не захватили и это объяснялось главнокомандующим Степаном Апраксиным тем, что немцы их с собой в сражение не брали. Крупным просчётом военачальника был его отказ от своевременного преследования неприятеля. А когда 20 августа всё же послали 1500 казаков и 100 гусар, то было уже поздно. След немцев был потерян. Таким образом, какой-либо пользы на перспективу, русская армия после сражения при Грос-Егерсдорфе извлечь не смогла из-за решения главнокомандующего отступить. 25 августа полководец Апраксин подошёл к Алленбургу и занял окрестности. Отступление армии в ужасную осеннюю распутицу было настоящим бедствием, с большой потерей личного состава. На левом берегу р. Алле показалась прусская кавалерия. Стало понятно, что, получив подкрепления немцы готовятся к сражению у Велау. На военном совете решили отступать и дальше, к Тильзиту и, укрепившись там, организовать подвоз продовольствия и иных припасов для продолжения кампании.

Свидетель событий А.Т. Болотов вспоминал, что в 1757 г. казаки и калмыки снабжали армию очень хорошо. Они опустошали и разоряли деревни, а то и поджигали их. 12 сентября русская армия заняла Тильзит, а на следующий день под его стены подошёл прусский авангард. На военном совете решено было вновь отступать - на правый берег Немана и далее на Мемель и крепость Кенинсберг. Постояв под её стенами, фельдмаршал С.Ф. Апраксин приказал русской армии продолжить отход. За свои действия он был 12 октября особым военным советом при дворе, отозван и арестован в Риге. Ему предъявили обвинения в измене и заключили под стражу в небольшом дворце близ Санкт-Петербурга. Около трёх лет генерал-фельдмаршал С.Ф. Апраксин томился под судом и скончался внезапно 26 августа 1760 г. Новым командующим русской армии, выздоровевшая императрица с 17 сентября назначила ген.-аншефа Фермора, сына, некогда поступившего на русскую военную службу шотландского дворянина ген. Виллима Фермора. Как отзывался о Ферморе-младшем выдающийся русский военный историк Антон Керсновский, «генерал Фермор - отличный администратор, заботливый начальник (Суворов вспоминал о нём как о «втором отце»), но вместе с тем суетливый и нерешительный». Действительно, в роли одного из высших офицеров, который добивается выполнения задачи, поставленной ему главнокомандующим, Фермор был на своём месте и во время Крымских походов Миниха, и в сражении под Ставучанами, и в шведской кампании 1741 г.

Да и в начале своего участия в Семилетней войне граф В. Фермор тоже неплохо зарекомендовал себя - и в гроссегерсдорфской баталии, и организовав взятие Кенигсберга и всей Восточной Пруссии. Но всё-таки генерал прежде всего беспокоился о благополучии и безопасности людей. Что для военачальника неплохо, пока данное обстоятельство не вступает в противоречие с жесткой необходимостью жертвовать и подчинёнными, и собой ради победы. Именно этой решительности, этой смелости послать людей на верную смерть ген. Фермору, видимо, и не хватило в битве под Цорндорфом. И вместо него такое решение приняли его подчиненные. Лифляндец В. Фермор являл собой образ военачальника «опытного, трудолюбивого, бескорыстного», так писал о нём русский историк и чиновник Д.Н. Бантыш-Каменский. Заботясь о ставших на зимние квартиры войсках, командование отдавало приказы о допуске в лагерь трактирщиков, поляков и немцев, «кроме жидов, которых отнюдь в лагерь и в армию не допускать». А если с вином в расположение явятся женщины, то их «вон выбивать и вино отбирать» (9). 22 октября в Мемель прибыл перебежчик от пруссаков Х. Картевич, который подтвердил ранее полученную развединформацию об уходе армии Фридриха II из Восточной Пруссии. Интересно отметить, что большую часть сведений русское командование получало до последнего времени от шпионов, а не от разъездов. Главнокомандующий немедленно организовал разведку силами казаков Краснощёкова и Серебрякова. Наводя порядок, граф Фермор безуспешно добивался лишить казаков второй вьючной лошади, что сократило бы грабежи (некуда было бы складывать).

На 10 казаков он хотел оставить только две вьючные лошади. Казаки требований генерала не выполнили. Главком подверг армию переформированию и переименованию дивизий с заменой в них командиров. С получением рескрипта за № 29 ген. Фермору надлежало наступать по первому снегу в Восточную Пруссию и занять Кенигсберг. 1 января 1758 г. отряды генералов Салтыкова и Румянцева численностью в 34 тыс. чел. перешли границу. Ещё три отряда были собраны за Неманом к 10 января. Маршевый переход у всех был тяжёлым. В авангарде шли 300 гусар и 100 чугуевских казаков под командой гусарского майора П.А. Текели (Сербский гусарский полк), того самого, который уже став генералом, и командуя корпусом, разрушил по Указу Екатерины II Запорожскую Сечь в 1775 г. 10 января к русским войскам прибыла делегация из Кенигсберга и заявила, что отдаст город-крепость без боя при условии сохранения их прав, льгот и преимуществ. Граф Фермор согласился, гарантировала защиту прав и императрица Елизавета Петровна. Между тем русские войска медленно, но верно выходили к Висле, заняв к 3 (14) марта ключевые пункты. Казаки вели разведку в устье реки. Новое наступление русских 1 апреля на основную территорию Прусского королевства – Бранденбург, чтобы соединиться с австрийцами для совместных действий против Фридриха II в Силезии не испугало его. Стороны ещё несколько месяцев входили в боевые столкновения. 9 июня 1758 г. Казаки отбили у прусских кавалеристов реквизированный скот. Донские казаки Краснощёкова под городом Штеттином, столкнувшись с прусским кавалерийским отрядом, возвращавшимся с реквизиции, опрокинули прикрытие и нанесли серьезный урон неприятелю, который потерял 28 чел. убитыми и весь реквизированный им скот (до 2000 голов).

Кроме того, казаки захватили в плен одного офицера и 31 рядового. Фридрих решил не допустить соединения русских с австрийцами и в свойственной ему решительной манере двинулся из Силезии в Бранденбург. Переправившись через Одер, немцы обошли русскую армию с тыла. Тем самым они отрезали ей пути к отступлению и не дали соединиться с корпусом Румянцева, который безуспешно поджидал пруссаков на другой переправе через Одер. Обходный маневр Фридриха был обнаружен, и ген. В.В. Фермор развернул армию для участия в большой битве. Местом её проведения стали окрестности дер. Цорндорф. В ней отличились казаки походного атамана ген. Краснощёкова. Уже больше месяца русская армия осаждала немецкую крепость Кюстрин, лежащую при р. Одере. По одну сторону этой реки стояли наши полки, другая была занята немцами. Там со дня на день ожидали прибытия самого знаменитого своими победами короля Фридриха (прибыл к Кюстрину 11 августа). Все деревни и местечки кишели немецкими солдатами, повсюду стояли гусарские эскадроны и сновали их патрули. Казалось, мышь и та не могла бы проскочить через их посты. Но казаки проскакивали. Они находили какое-то особенное удовольствие переплыть синий Одер и с налёта схватить партию скота, транспорт с хлебом, или, ночью, пустить красного петуха в занятую немецким отрядом деревню. Фёдор Иванович Краснощёков, ещё мальчиком, сопровождавший своего отца, знаменитого «Аксака», во все походы, много раз переплывавший Дон и Кубань, особенно любил эти лихие набеги за Одер. В самый праздник Преображения, 6 августа, Краснощёков захватил на немецком берегу 1500 голов рогатого скота, взял 150 лошадей и три барки с мукой.

На глазах у немцев казаки погрузили быками и лошадьми эти барки и увезли на свою сторону. Немцы усилили свои эскадроны, за Краснощёковым следили целые полки гусар, казалось, уже теперь не придется казакам хозяйничать на немецкой стороне... Но не прошло и нескольких дней, как донцы из-под самого носа гусар отбили 250 кавалерийских лошадей и 2 тыс. голов скота. Они выследили и самого короля. Неуловимым конным строем окружили они его колонны, налетали на них, стреляли с коня чуть не в упор. И только немцы начинали строиться, казаки исчезали в лесах и за холмами. Непосредственно в день боя 14 августа ген. Фермор имел в своём распоряжении 42 590 чел. и 240 орудий. В битве при Цорндорфом, король Пруссии решил лично разбить русских, имея 22 800 пехотинцев, 9960 кавалеристов (83 эскадрона) и 116 орудий, всего - 32 760 чел. Битва началась ранним утром с того, что прусская пехота атаковала правый фланг позиций армии Фермора превосходящими силами в соответствии с излюбленным королём Фридрихом «косым боевым порядком». Батальоны пехоты шли не сплошной массой, а уступами, вступали в бой поочередно, усиливая давление на противника на узком пространстве. Но в этот раз части батальонов основных сил не удалось поддержать косой порядок своего авангарда, так как по пути пришлось огибать горящую дер. Цорндорф (её зажгли казаки и гусары). Заметив разрыв в построении пруссаков, В. Фермор дал приказ своей пехоте наступать. В итоге контратаки авангард и подошедшие вскоре основные силы Фридриха были отброшены.

Продолжение последует в части  4                http://proza.ru/2019/10/09/478