Эскорт. 3. 6. Толцыте и отверзется

Эскорт. 3. 5. Власть прошлого
<<http://www.proza.ru/2019/08/20/514


     В храме было темно и пусто, только редкие свечи тусклыми бликами играли на ликах святых. Справа от иконостаса крутилась невысокая сухая прислужница, осторожно протирая тряпкой как зыбкую границу между мирами стекло "Скоропослушницы".

     - Здравствуйте, - шёпотом заговорил Женя. - Не подскажете, как мне найти священника?
     - Вам для чего? - старушка повернулась к нему с внимательным участием. - Соборование, венчание, крещение, исповедь...
     - Исповедь, - неуверенно повторил он.
     - Приходите вечером, - ласково попросила она. - Служба в шесть часов начнётся.
     - Я не могу, у меня работа, - кивнув в сторону притвора, где стояла Настя, не решаясь зайти, он умоляюще зашептал. - Девушка в большой беде, ей срочно нужна помощь.
     - Девушка? - она обернулась на входную дверь, с интересом разглядывая незнакомку. - Здесь только отец Евгений, - и, покопавшись в фартуке, вытащила кнопочный телефон. - Отец Евгений, простите, что беспокою. Тут ребята пришли, говорят, что очень срочно. Молодой человек и девушка с ним. Говорит, что она в большой беде. Хорошо, - она кивнула и телефон вновь исчез в фартуке. - Сейчас спустится. А чего она там стоит, почему не заходит?
     - Боится, что вы её выгоните. У неё платка нет.
     - Господи, помилуй! - всплеснув руками, она побежала в притвор. - Ты чего ещё выдумала? - шутливо накинулась на Настю, завязывая на голове появившийся словно из воздуха белый газовый платок. - Пошли, давай, - и тепло обхватив рукой, ввела её внутрь храма. - Сейчас всё равно никого нет, никто не будет смотреть на твои чудесные волосики. Пойдём-пойдём, моя золотая, не бойся. Никто тебя здесь не обидит. Сейчас батюшка придёт...
     - Сейчас? - испугалась Настя, врастая ногами в пол. - Я не могу. Я...
     - Тише-тише, моя хорошая, - не выпуская, старушка уселась с ней на скамейку. - Отец Евгений у нас очень добрый. Он хоть и строгий, но очень добрый, сама увидишь. Он всех любит и жалеет. Ты думаешь, что у тебя какие-то особенные грехи? Батюшка всего наслушался, всего повидал. Мы все здесь перепачканы грязью, вдоль и поперёк...

     Справа из дверей с табличкой "Служебный вход" вышел высокий худощавый священник. Глядя внутрь себя, он остановился у аналоя, положил небольшое Евангелие и крест и, коротко помолившись, повернулся к сидящим. Настя испуганно вжалась в скамью, но старческие руки ловко подняли её, осторожно толкнув вперёд.

     - Здравствуйте, - тихо начал он, первым нарушив молчание.
     - Здравствуйте, - выдавила из себя Настя.
     - Что вас беспокоит? - священник смотрел перед собой, чем-то серьёзно озабоченный.
     - Много всего, - сглотнула она пересохшим от волнения горлом. - Не знаю с чего начать.
     - Начните с главного, - устало проронил он. - Что вас больше всего волнует.
     - Моя сестра.
     - Что с ней?
     - С ней всё хорошо.
     - Тогда почему вы за неё переживаете?
     - Я боюсь, что она станет как я, - она закрыла ладонями горевшее от стыда лицо. - В лучшем случае - как я.
     - Ясно, - отец Евгений коротко окинул её настороженным взглядом. - Сколько вашей сестре?
     - Тринадцать, - Настя боязливо посмотрела на него сквозь пальцы. - Но я с ней не живу.
     - Почему вы думаете, что она пойдёт по вашим стопам? - он улыбнулся одними глазами, подбадривая её на откровенность.
     - Я знаю, - она убрала с лица руки, не зная, что с ними делать. - Моя мать алкоголичка. У нас... у них, то есть, я для них снимаю комнату в коммуналке, постоянно крутятся разные мужики. Боюсь, что они совратят её, как...
     - Когда-то вас? - его сосредоточенный взгляд внезапно остановился на её глазах.
     - Откуда вы знаете? - испуганно прошептала она.
     - И что же вы хотите? - священник отвернулся в решётчатое окно, выходившее во двор. - Забрать её от матери?
     - Да! - упрямо произнесла она. - Оформить над ней опеку, лишить мою мать всех материнских прав. Она же ей вообще не занимается: сутками пьёт, мужиков всяких водит, - и от волнения принялась сковыривать лак с ногтей. - Я, конечно, пригрозила ей, что если что-нибудь случится с Котёнком, Катей, моей сестрой, я их по судам затаскаю.
     - А она-то сама хочет этого, ваша сестра?
     - Она ещё маленькая, ничего не понимает.
     - Тринадцать это же не пять лет! - добродушно усмехнулся он. - Это уже вполне взрослый самостоятельный человек, - и, повернувшись к ней, вдумчиво продолжил. - Но, допустим, что вы заберёте сестру к себе, пройдёте семь кругов ада через суды и органы попечительства... Вы замужем?
     - Нет, - она растерянно посмотрела на крест. - Мне Женя с этим поможет.
     - Это он? - отец Евгений оглянулся на незнакомого мужчину, внимательно за ними наблюдавшего.
     - Да, - неуверенность росла в её голосе с каждой секундой. - Он готов жениться на мне и даже предоставить свою комнату, в коммуналке.
     - Это, конечно, здорово, что у вас есть такие знакомые, но вы же понимаете, что это сделка с совестью? - строго прошептал он, наклонившись. - Такое не проходит бесследно, просто так, - и вдруг заговорил совсем другим тоном, ласково и дружелюбно. - Подождите пока вон там, - отец Евгений кивнул на дальнюю скамейку в другом конце храма. - Я хочу переговорить с вашим другом, - и когда Настя отошла от него, вновь отвернулся в окно, молясь одними губами. - Здравствуйте, Евгений, - тихо заговорил он, с любопытством разглядывая подошедшего. - Я уже в курсе ваших планов, коротко в курсе. Но я хотел бы спросить: точно ли вы уверены в правильности своего решения? Вы понимаете, что с этим нельзя заигрывать, что брак - это священнодействие?
     - Да, я всё понимаю, - пробормотал Женя, нахмурившись. - Но если нет другого выхода?
     - А может, всё-таки есть? - священник смотрел на него неотрывно, не шевелясь. - Скажите, какие у вас отношения с этой девушкой?
     - С Настей? - переспросил он, подняв удивлённый взгляд. - Да, собственно, никаких. Мы виделись-то с ней всего пару раз.
     - И вы готовы исковеркать свою жизнь? - искренне удивился в свою очередь отец Евгений. - Ради чего? Как вы себе всё это представляете?
     - Если честно - не знаю. Я предложил ей... Вернее, она предложила мне жениться на ней.
     - Её мотив-то мне понятен, как мне кажется. А вы? Вы не боитесь, что введёте в свой дом совершенно незнакомых чужих людей, тем более - женщин? Вы в разводе?
     - Да нет. Я никогда не был женат.
     - Тем более!
     - Женщин я очень хорошо знаю, - ухмыльнулся Женя. - Вы даже не представляете, как хорошо.
     - Зачем вы женитесь? - священник наклонился к нему, стараясь не проронить ни слова.
     - Ну как? Я хочу помочь ей. Хочу, чтобы она была счастлива. Хочу... - он вдруг остановился, проваливаясь в себя. - Да на самом деле просто хочу, чтобы она была со мной. Я люблю её.
     - Любите? - отец Евгений недоверчиво смерил его глазами. - А она? Любит вас?
     - Не знаю, мы об этом ещё не говорили.
     - Но вы можете ошибаться насчёт любви...
     - Не могу, - перебил он. - Я как увидел её на фото...
     - На каком фото?
     - На сайте эскорт-услуг.
     - Она что... - глаза священника широко распахнулись.
     - Эскортница, проститутка, - вновь перебил его Женя. - А она не сказала об этом?
     - Видимо пока просто не успела, - отец Евгений бросил испытующий взгляд на Настю. - Вы увидели её на фотографии...
     - Сразу понял, что это она, - его голос звучал отстранённо и холодно.
     - Кто?
     - Моя судьба.
     - Может, это всего лишь некий эротический флёр, ваша фантазия? - осторожно предположил священник, поправляя Евангелие. - А живой человек...
     - Нет, не фантазия и не флёр, - Женя резко положил на неё свою ладонь, боясь, что его больше не станут слушать и уйдут. - Это как долгое время чего-то очень сильно ждал и искал повсюду, смутно предчувствуя, что это и наконец-то обрёл его.
     - И в мыслях молвила: вот он! - улыбнулся отец Евгений: жест вышел уж слишком театральный, как в суде - клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды.
     - Вы знаете, я повидал на своём веку очень много женщин, - его пальцы медленно заскользили по изгибам орнамента. - Я слишком хорошо в них разбираюсь, как профессионал легко и сразу могу определить - человек передо мной или так себе, пустышка, дрянь.
     - Допустим, - священник деликатно снял его руку с Евангелия. - А как вы думаете мириться с её работой?
     - Никак, - пожав плечами, он тяжело вздохнул.
     - То есть просто закроете глаза? В чём же тогда ваша любовь?
     - А как же «любовь не ищет своего»?
     - Вы путаете понятия! - жёстко отрезал отец Евгений. - Ваш близкий человек идёт по скользкому пути прямо в пропасть, а вы ничего не предпринимаете? Если любишь человека, то жизнь за него положишь, чтобы только спасти его душу.
     - Так что же мне делать? - пробормотал Женя, беспомощно глядя перед собой. - Она не хочет менять свою жизнь. Я ей уже об этом говорил.
     - Прямо - нельзя. Если дерево от времени согнулось в одну сторону, нельзя его просто так взять и выгнуть в другую - оно сломается, лопнет. Нужно потихонечку, помаленечку, шаг за шагом. Зашли к нам - уже хорошо. Первый шажочек сделан...
     - Я понял, - нетерпеливо кивнув, он вновь перебил его. - А что ж по поводу сестры, что решили? Сможете её на лето в лагерь пристроить?
     - На остров, что ли? - слегка опешил священник. - Мне надо узнать, есть ли места, - но мгновенно овладев собой, снизил голос до шёпота. - Но ведь её же будут искать! Мать может подать в розыск.
     - А если под другим именем?
     - Это ж судебное дело! Вы понимаете, на что нас толкаете?
     - Я тогда реально не знаю как быть! - на скулах Жени нервно забегали желваки.
     - Вы поймите меня правильно, - отец Евгений устало посмотрел в окно: тяжёлый груз проблем безжалостно давил на плечи, не давая вздохнуть. - Вскроется эта афёра - нас заклюёт общественность, им дай только повод, - и, закрыв глаза, коротко помолился. - Нужно тихо, незаметно, под видом паломников, - осторожно продолжил он, словно повторяя только ему одному едва различимые в тишине слова невидимого собеседника. - Приехать на денёк-другой, потом ещё чуть-чуть задержаться, потом ещё, здесь помочь, там потрудиться. Работы всегда хватает, а рук - нет. Может и с лагерем всё уладится: Настя устроится помощницей вожатой, а то и сама станет ею, Катя - помощницей Насти. Народу летом много, затеряться легко. А там, глядишь, и всё обойдётся: и время пролетит, и вы всё успеете сделать, - и, помолчав несколько секунд, вдруг спохватился. - Но мне нужно только поговорить об этом с благочинным монастыря, получить у него благословение. Можете здесь немного подождать? Есть у вас время?
     - Да, немного есть.

     Отец Евгений спешно вышел за дверь.

     - Что ты ему сказал? - испуганно прошептала Настя, трогая его за плечо.
     - Он скоро вернётся, - успокоил Женя, положив на её руку свою. - Надо пару звонков сделать, всё уладить.
     - Ты про лагерь? - в глазах заплясал огонёк надежды.
     - Да, но есть нюансы, - он повернулся, бережно схватив её за плечи. - Нужно, чтобы ты поехала с сестрой.
     - А как же ты? - робко спросила она. - Нам ведь надо успеть расписаться? Да и моя работа!
     - Отдохнёшь там немного от своей работы, - Женя поправил прядь её волос, выбившихся из-под платка. - А расписаться - приедешь ко мне сюда на день и сразу обратно. Сейчас узнаю, где нам можно подать заявление, - и, вытащив телефон, вышел в притвор.

     Настя осталась в храме совсем одна. Со всех сторон на неё смотрели строгие лики святых, как ей казалось, осуждая и презирая её. Мысли толпами теснились в голове, увлекая прочь из этого места. Что дело это тухлое и всё прогорит, что её поймают и посадят. Что она совсем не знает Женю, не знает, каким он может быть, на что способен. Что не нужно никого спасать, что сестру, может, и так всё устраивает, что она любит мать и хочет быть с ней, а не с Настей. Что даже если им и удастся укрыться на острове, то она сама там не выдержит, завоет от тоски и сбежит. Да и работа! Нельзя же её так просто взять и бросить. Она ещё не накопила себе даже на однушку в старом фонде. Со строящимся жильём уже обожглась, вложив в него все деньги, а фирма-застройщик объявила себя банкротом и куда-то смылась. Что если она не сможет жить с Женей под одной крышей, а он явно не будет мириться с её работой, куда ей потом деваться, на что жить? А что если он соблазнит её сестру?..
     Тысячи тысяч мыслей, сменяя одна другую, терзали её сердце, надев на глаза шоры страха и хлеща изо всех сил. Ноги от слабости подкосились и Настя рухнула перед "Скоропослушницей", беззвучно зарыдав.

     В дверях показался отец Евгений. Он прошёл внутрь храма, выискивая Женю и вдруг заметил красный холмик сгорбленного женского тела.

     - Вы не переживайте, всё устроится, - успокаивая, он помог ей подняться. - Я поговорил с благочинным, можете хоть завтра ехать, - он протянул ей исписанный красивым крупным почерком листок бумаги. - Возьмите с собой побольше тёплой одежды, лекарства какие нужно и - Бог вам в помощь! - он перекрестил её. - А где ваш знакомый Евгений? Сбежал?
     - Нет, - рассмеялась она. - Он позвонить вышел.
     - Позовите его ко мне.

     Настя благодарно улыбнулась, поймала его руку и прижалась к ней мокрыми губами. Затем сорвалась и почти бегом вышла за Женей, столкнувшись с ним на пороге в лавку.

     - Ты куда? - крепко обняв её, встревоженно спросил он.
     - За тобой, - она уткнулась в его грудь, борясь с рыданиями. - Отец Евгений зовёт тебя.
     - Не уходи никуда, ладно? - он ввёл её в лавку. - Полистай пока что-нибудь, а потом мы поедем в ЗАГС заявление подавать.
     - Как, уже? - она подняла к нему заплаканное лицо. - Так быстро?
     - Нам нужно быстро действовать, оперативно, - он вытер большими пальцами слёзы, вглядываясь в её глаза.
     - Хорошо, - радостно закивала она. - Я буду здесь.

     Женя подошёл к священнику, обеспокоенно на него глядя.

     - Всё хорошо, - успокоил его отец Евгений. - Завтра девочки могут спокойно ехать. Не передумаете? Не будете потом жалеть?
     - Ни за что! - облегчённо выдохнул он. - Я действительно её люблю. Я с ней будто оживаю, становлюсь другим: лучше, чище. Мне реально никто не нужен кроме неё. Я ведь уже не мальчик, трезво всё понимаю. Да и старше я Насти на четырнадцать лет, но совсем не чувствую этой разницы. Мне очень хорошо с ней, не в эротическом смысле: между нами ничего не было.
     - Ну что, я могу только порадоваться за вас, - отец Евгений протянул ему руку. - Как проводите девочек, загляните потом ко мне, хорошо?
     - Конечно, обязательно, - Женя, не рассчитав силы, пожал её так, что в ней что-то хрустнуло. - Спасибо, что не отказали нам!
     - Спаси вас Господи!

     Священник перекрестил его, взял Евангелие, распятье и скрылся за дверью с неприметной табличкой "Служебный вход".

     "Да - был ли мальчик-то, - Женя оглянулся по сторонам, оставшись у осиротевшего аналоя. - Может, мальчика-то и не было?"

     И в самом деле, всё происходящее за последние пару дней можно было принять за сон, за фантазию, за бред белой горячки. Чтобы он в кого-то влюбился, да так, что готов был в корне изменить свою жизнь, перекроить её, повернуть течение устоев и привычек в обратном направлении - такого он не помнил со времён первой любви. Может, его воспалённое сознание рисовало заманчивые образы, отчаянно хватаясь за эту жизнь в надежде продлить её хотя бы на мгновение? Тогда что же он делал здесь, в пустом храме? Надеялся, что его отговорят, найдут нужные ему слова, убедят в обратном? Что жизнь это великий дар, данный нам Богом? Что оборвать её - значит пренебречь этим даром, навсегда переступив черту от вечной жизни в вечную смерть? А в чём разница - убил ты себя или тебя убил кто-то другой? Что меняется? Факт смерти всё равно остаётся фактом. Неужели так важно, с чем ты умираешь, что уносишь с собой? Ну а если смерть случайна? Если ты идёшь, к примеру, по улице и тебе на голову падает кирпич, или машина тебя сбивает на зелёный для пешеходов, или - да мало ли что?! Смерть зачастую внезапна. Если ты шёл по своим делам, но кипел на кого-то гневом, или с желанием заглядывался на аппетитные тела симпатичных девчонок, или строил планы подсидеть кого-то, разжиться деньжатами, что-нибудь украсть и тебя не стаёт в этот момент - это что, лучше? Разве всем этим не убиваешь себя ежесекундно? Чем самоубийство страшнее той же самой похоти, гнева, сребролюбия? А христиане, которые сознательно шли на смерть, это - не самоубийство? Ну, допустим, что они - из любви к Богу, но что это за любовь такая? Бог подарил им жизнь, а они раскидываются этим даром! Может, всё-таки, вся соль - в выборе, что стоит на кону, в направлении твоего вектора в вечности?

     Жутко захотелось покурить, опрокинуть в себя пару рюмок чего-нибудь покрепче и поговорить с кем-нибудь, кто ответит на его вопросы. Но ноги помимо воли повернули от выхода влево, в лавку, где, облокотившись на подоконник, стояла Настя, что-то внимательно читая.

     - Ты сон мой и бред, - вполголоса пропел Женя. - Надежда и свет...
     - Подожди секундочку, - попросила она, не отрываясь от чтения.
     - Ты можешь взять её с собой, я заплачу, - он обнял Настю за плечи и подвёл к прилавку, доставая портмоне. - Сколько с меня?
     - Можно? – молодая женщина лет тридцати пяти в вязаном берете взяла книгу, посмотрев цену на последней странице. - Семь тысяч четыреста семьдесят…
     - Сколько? - его лицо вытянулось в изумлении.
     - Это собрание сочинений, - смутилась она, потупившись. - В двадцати восьми томах.
     - А отдельной книгой он есть у вас? - Настя покрутила томик в руках. - Не из собрания?
     - Загляните к нам через пару дней, - девушка вдруг оживилась, вспомнив про новый приход. - Должны привезти.
     - Эх, пропадай моя телега! - он отсчитал деньги, положив их на прилавок. - Заворачивайте!
     - Очень красивое издание, - она сняла с полки несколько стопок небольших книг, украдкой смахивая с них пыль. - В нём всё так подробно описано и главное - понятным языком. Вам положить их в пакеты или лучше верёвкой перевязать?
     - Вяжите! - он повернулся, лукаво улыбаясь. - Мы за экологию.
     - Может, всё-таки не стоит? - Настя как зачарованная смотрела на кучи книг.
     - А чем ты будешь вечера на острове коротать всё лето? Там ведь интернета наверняка нет.
     - Обещают провести в этом году, - разделив на две равные стопки, девушка ловко перетянула их бечёвкой. - И сотовую связь.
     - Пророк пророчит, а Бог - как хочет! - Настя взяла одну с прилавка, сияя от счастья.
     - Зачем? - Женя перехватил у неё книги, с удивлением обнаружив у себя на левой ладони небольшой круглый ожог. - Они же тяжёлые.
     - Своя ноша не тянет, тем более такая, - она посмотрела на него так, что все мучившие его вопросы рассеялись как туман в лучах утреннего солнца.

     «Бросить всё, уехать на остров? - подумал он, выходя за Настей. - Впереди ещё целый месяц до закрытия сезона! Как мне прожить без этих глаз? Я же с ума сойду, слечу с катушек, - и когда она повернулась к храму, крупно перекрестясь, не стыдясь прохожих, Женя твёрдо решил. - Возьму больничный и пусть без меня делают что хотят!»


Эскорт. 3. 7. Ребрендинг
>>http://www.proza.ru/2020/02/15/1241