Про блондинку и ее машинки. Начало

      
                Моя мама, муж и даже сын почему-то считают, что я и автомо­биль – два несовместимых элемента. И за руль меня пускать нельзя. Им, значит, можно, а мне – нельзя! Это из-за того, что я блондинка, что-ли?  Или из-за того, что я в технике не разбираюсь и путаю направление «лево – право»? Так мне всегда было проще рукой показать, куда поворачивать. И как им объяснить, что я с детства люблю скорость и запах бензина. И я очень хочу ездить на собственном авто, а не на мужниной большой и неудобной для меня ВАЗовской двойке под его неусыпным контролем.
      Короче, в разгар девяностых я все-таки купила себе свою собственную машинку –  голубой «ушастый» «Запорожец». Его преж­ний владелец, кру­той пацан с Керамика, честно меня предупредил, что эта машина не для женских рук – тормоза слабые, ручник вообще дохлый, стеклоподъем­ники не работают. Окно на задней дверце держалось в за­крытом  состоя­нии благодаря намертво загнанной в уплотнительную рези­ну от­вертке. Зато печка была авторская, самодельная, предмет его особой гордости.
–   Работает, как зверь, – заверял парень. И тут он не соврал. Только конструкцию свою слегка не доработал – при включении отопительного агре­гата весь салон немедленно погружался в пелену сизого и едкого дыма, а все сидящие в нем люди начинали кашлять и вытирать слезы.
      Отдала я за этот уникальный  автомобиль семьсот восемьдесят рублей. Но любила  –  на миллион. Он поедал огромное количество масла, постоянно забрыз­гивал свечи зажигания, имел кучу механических дефектов, но службу свою нес добросовестно.
       В это трудно поверить, но маленький, много повидавший на своем веку «Запорожец», груженый как ишак, с блондинкой за рулем, ездил по нашему бездорожью весьма сносно. Респект Укра­инскому автопрому.

                * * *
                Не знаю как вы, а я верю в приметы. Не во все, конечно, а только в свои собственные. А еще я верю в знаки судьбы. Будущее дает о себе знать – надо только научиться вовре­мя увидеть это предупреждение и правильно его истолковать. Я об этом и раньше дога­дывалась, но­ окончательно осознала после одного случая.
     У меня тогда еще не было своей машины и прав тоже не было – экзамены в автошколе опять отложили на две недели. И вот я, на своих двоих, погожим осенним деньком торопилась по делам, огибая площадь Лядова. Из состоя­ния приятной задумчивости меня вывел пронзительный визг тор­мозов. В следующее мгнове­ние из-за поворота вылетела низкая и темная иномарка. Она не­слась по дороге, вы­делывая странные пируэты. Я замерла на месте и в некоем оцепенении наблюдала, как чер­ная маши­на, скрежеща днищем по асфальту мчалась, обгоняя идущий параллель­ным курсом трамвай, рассыпая фонтаны искр. Новенький чешский вагон качнулся, остановился и от него, словно мячик от стены, отскочило вз­бесившееся автомобильное колесо. Затем оно, подобно летающей тарел­ке, устремилось к тротуа­ру и, пролетев в метре от меня, заскочило под во­рота студенческого общежития.
      Эта яркая, щекочущая нервы картинка и была тем самым знаком судь­бы, который ниспослало мне провидение. Однако, в то время я еще не уме­ла понимать эти послания свыше. Но ровно через год внезапно вспомнила
всё до мельчайших подробностей.
      Было раннее утро пятницы. Я опаздывала на директорскую опера­тивку и неслась на своем стареньком «Запорожце» по проспекту во весь опор. А если точнее – на максимальной четвертой скоро­сти, удерживать которую было трудно в самом прямом смысле: рычаг переключения передач вылетал со своего места. Моя правая рука буквально приросла к нему, не позволяя само­произвольно перескакивать на пониженную  скорость. Если  такое все-таки происходило, то машина возмущенно взвывала и словно спотыкалась на всем скаку. Свободной оставалась только одна рука – ле­вая, которой приходилось крутить «баранку», включать поворотники и всякие другие нужные штучки.
      Я проехала ровно треть своего пути и тут с моей голубой "ласточ­кой" стало происходить что-то непонятное: она перестала слушаться руля, запетляла, заскакала по дороге. Попутного транспорта, слава Богу, было мало и я, вцепившись уже обеими руками в непослушный руль и гася ско­рость двигателем, стала подбираться к бордюру. Затем перемахнула через него и то слетая, то вновь заскакивая на разделительную полосу между трамвай­ной линией и шоссе, заскользила по зеленой дорожке.

     В стрессовых ситуациях во мне просыпаются гены материной сестры Зои, летавшей в молодости, в самом начале войны, на легких самолетах Поликарпова «У-2». Иначе как объяснить что я, продолжая руками и ногами совершать необходимые действия, абсолютно спокойно прикидывала: хватит ли у меня времени остановить свой ополоумевший автомобильчик на отрезке между двумя стол­бами или лучше выскочить на трамвайные пути. Успела сообразить, что такой маневр влетит в копеечку (ведь за простой вагонов платить придется) и твердой рукой направила машину в сторону бетонной мачты. При этом я успела просчитать и была совершенно уверена в том, что если удар придется на правый борт, то я при этом пострадать не должна – ведь сижу-то сле­ва. Тормозя всем, чем было можно и нельзя, мне удалось остановить «Запо­рожец» за пару метров до избранной опоры дорожного освеще­ния.
     Сложив руки на коленях, я отстраненно на­блюдала, как ко мне бежит с абсолютно белым лицом пожилой мужчина и рывком открывает дверь.
–  Дочка! Жива? Все в порядке?
–  Да я-то в порядке. Но не поняла, что это было?  –  проскрипела я и по­лезла осматривать машину. –  Все вроде нормально. Ничего не пони­маю.
–  Дочка! Да у тебя колесо отлетело. Хорошо что заднее. Без переднего на встречку бы выбросило!
     Я огляделась вокруг и нигде не увидела ни валяющегося колеса, ни вто­ричных примет крушения: гаек, дисков или болтов. Очумело по­смотрела на мужчину:
–  Вы шутите? Вроде все у меня тут на месте. Машина ровно стоит...
–  Да у тебя, милая, шок! Может, скорую вызвать?..
–  Как тебя на дороге-то закрутило! Я ведь решил, что ты пыта­лась на ско­рости собаку, выскочившую на шоссе, объехать. Понял что к чему лишь когда колесо увидел, летящее в троллейбус, а от него в парк «Швейцария».
     Я, опираясь на руку своего добровольного помощника, снова побре­ла вокруг голубой "ласточки" смотреть, где это у меня чего не хватает. На­конец увидела – точно, нет заднего правого колеса. Оно, действительно, уже отдыхало по другую сторону проспекта в зеле­ной зоне. Я его долго потом искала. Еле нашла.

     Ну, что скажете? Разве год назад меня об этом не предупреждали?
     В картинках все было показано. Мне оставалось только серьезнее от­нестись к возникшим неполадкам в машине и вовремя принять меры безопасности. Так ведь нет! Не поняла я тогда ничего.
      Незадолго до аварии под днищем потрепанного годами «Запорожца» воз­никли странные гулкие стуки, которые  поначалу сильно пугали меня, а потом я к ним привыкла. Искали  причину и доморощенные спе­циалисты, и водители из нашего служебного гаража, да так ничего не определили. Ближе всех к истине был мой муж, но до конца мы дело так и не довели. Вот и настигла меня кара за беспечность. Колесо слете­ло, сорвав косой болт. Хорошо, что ни­кто не пострадал. А я, некреще­ная атеистка, стала ве­рить в приметы и прислушиваться к предупрежде­ниям об опасности, посылаемым мне не иначе, как преданным Ангелом  хранителем. Спасибо ему огромное... Но наше русское «Авось» сильнее провидения…

                * * *
           Словно нитки из лукошка раскатила лапой кошка, словно ветер вдруг подул – двадцать весен умыкнул... И зим, и лет… А я по-прежнему за рулем, но ездить теперь стараюсь иначе –  гонки на доро­гах не устраи­ваю, правила соблюдаю. Уж больно деликатные нынче со мной пассажиры ездят: старенькая, хрупенькая мама в шляпке и с палоч­кой, либо озорные внучата, за которыми постоянно нужен глаз да глаз, либо неугомонный пес-забияка преклонного возраста, всю дорогу скачущий по салону на своих длинных лапах и оглушительно лающий прямо мне в ухо при виде встречных собак, велосипедистов и байкеров. Раз­гоняться и резко тормозить с такой компанией просто невозможно. Как говорится: тише едешь – дальше бу­дешь и ценный груз не повредишь.
     А теперь разрешите представить мою новую любимицу:  «Шевроле Авео», хэчбэк. Цвет нарядный, оттенка терпкого французского вина.

            Какие-то смутные предчувствия терзали меня уже недели две. Машинка то резко теряла мощность и не хотела бежать в гору, то неожи­данно переставала работать печка; потом все опять прихо­дило в норму и я беспечно откладывала визит в автосервис на по­том.
     В пятницу провидение возопило во весь голос, призывая меня отка­заться от очередной поездки: сначала я забыла взять из дома детское кресло для второго внука и возвращалась за ним от двери подъезда. Потом, уже усевшись за руль и проехав вдоль всего нашего здания с магазином в самом конце, вдруг вспомнила, что не поло­жила в сумку водительское удостоверение. Вылезла и снова потащилась назад забирать документы.  … В зеркало не посмотрелась, через плечо не поплевала... Точно,  пути не будет!

             Мы с мужем давно не виделись с внучатами и успели по ним соскучиться. Почти все лето с ними провели, а вот теперь мальчишки сно­ва пошли в школу, в садик, а ве­черами еще в кружки и секции. Теперь у них совсем не оставалось вре­мени навещать нас. Наконец, в одну из пят­ниц, большие дети  собрались куда-то «в люди» и попросили нас побыть вечером с пацанами, разрешив им погостить у бабуни с дедулей в выход­ные дни. И вот я, наде­ясь на лучшее и положившись на «Авось», приехала в микрорайон «Цветы». Забрала из садика младшего внука Вовку, встрети­ла после заня­тий английским стар­шего Максима, усадила обоих в машину и пока­тила в обратную сторону по направлению к центру города.
     Шевролетта всеми доступными ей средствами предупреждала меня об опас­ности: в горку не ехала, салон не грела, стекла сильно потели, а под крас­ным светофором, на холостых оборотах, она издавала рев подобно го­ночному болиду.
–   Ну, ласточка моя, ну еще чуть-чуть. Довези нас до дома, а там я с то­бой в сервис съезжу и все опять будет хорошо, –  гладила я ее по при­борной панели.
     Машинка отвечала мне сердито, выпуская откуда-то сбоку одно за дру­гим облачка серого дыма.
     Улица Ванеева, запруженная транспортом в час пик, неудержимо по­гружалась в ранние осенние сумерки. Под очередным светофором мою любимицу начало ощутимо пробирать судорогой.
–   Максим! – обращаюсь к старшенькому, – ты чувствуешь, как машина трясется или это только мне кажется?
–   Трясется, трясется. И рычит, – ответил Пуся.
–   Нам совсем немного осталось. Это из-за пробок так медленно едем. Скоро будем дома и еще успеем сходить за игрушками в детские мага­зинчики, – сказала я бо­дрым голосом, поспешив успокоить встревожен­ных детей.
      Поехали. На скорости все было хорошо, но на перекрестке с улицей Республиканской я с недоумением стала замечать, и затем окончательно убедилась, что это именно у нас, из-под капота моей красавицы выры­ваются густые клубы черного дыма.
–   Мальчишки, горим! – сорвалась с моих губ неосторожная фраза.
     Реакция старшего внука была моментальной:
–   Сейчас взорвемся! – на полном серьезе завопил Максимка, знающий из компьютерных игр и жестких мультиков, что если машина загорает­ся, то она непременно должна взлететь на воздух.
      И тут началось...
      Я еще выруливала из крайнего левого ряда к обочине, а Вовик с Максимом уже отстегнули ремни безопасности и дергали ручки откры­вания дверей, норовя на ходу выскочить из машины.
–    А... а..а! Помогите! Меня рюкзак за ногу держит, –  в панике кричал младший. Его ботинки с липучками запутались в лямках упавшего на пол «мешка заплечного»; глаза были полны слез.
–   Сейчас, сейчас, помогу! У нас еще есть пара минут в запасе, – прояв­лял заботу о Мусе всезнающий старший брат.
     Обо мне они словно забыли и собирались спасаться исключительно своими силами.
–   А ну-ка, всем сидеть на своих местах! – рявкнула я. – Куда вы полез­ли? Смотрите, ка­кое движение вокруг! – Резкий тон подействовал, как ушат холодной воды. Дети притихли.
–   Страшного пока ничего нет, – продолжила проснувшаяся во мне материна сестра летчица Зоя. –  Сейчас припаркуюсь и выйдете спокой­но.  Включив аварийку и подавая звуковые сигналы, я начала  проби­ваться к тротуару и сумела пристроить свою Шевролетту на выезде с остановки общественного транспорта.
     Мальчишки выбрались друг за другом через правую дверь и зайцами по­скакали на тротуар, на максимально безопасное расстояние от доро­ги. Прижавшись спинами к зеленому забору, они приготовились смот­реть, как будет взрываться машина…
     Убедившись, что зрителям ничего не угрожает, я очень быстро опу­стошила багажник, вытащив из него кучу необходимых вещей:  здоро­венный раскладной знак аварийной остановки, огнетушитель, желтый жилет со светоотражающими нашивками и пошла смотреть, что же у нас произошло. Успокаивало то, что запах гари в воздухе уже зазвеялся и языков пламени тоже не наблюдалось.
     Я нетерпеливо дергала за все рычажки в салоне, стараясь открыть капот. Вот ведь незадача:
   « Как это, в самом деле, работает?» – Щелчок есть, крышка  при­открывается. Шарю рукой в образовавшейся щели обжигая пальцы, а самой главной пру­жинки не нахожу. Не получается внутрь заглянуть.
      Когда ездила на отечественных машинах, то сама могла свечи  заме­нить или почистить, масло проверяла и доливала, следила за антифри­зом, возила с собой целый чемодан инструментов. А теперь?
    С иномар­кой за­нимались специально обученные люди и смотрели, куда надо, от одного техобслу­живания до очередного визита в сервис.  Ма­стер мне всегда с любезной улыбкой гово­рил:
–   Забудьте вообще, как капот открывается и получайте удовольствие от вожде­ния. – Вот я и забыла.
     Проезжавшие мимо водители притормаживали и пытались на ходу подсказать, как поднять крышку. Как будто я без них этого не знаю! Пружину нащупать сна­ружи не удается – вот в чем загвоздка!
     Когда уже окончательно стемнело, в ход пошли нецензурные закли­нания и "Сезам" наконец открылся. Мне предоставилась возможность изу­чить моторный отсек, но в темноте ниче­го видно не было. И фона­рик я с собой не взяла...
–   Посвети телефоном, – докричался до меня Максим.
–   Верно! – Как это я сама не сообразила.
–   Спасибо, мой хороший!
     Подсвечивая себе смартом я убедилась, что крышку так долго рвала напрасно – под ней ничего интересного я не увидела. С мотором, похо­же, все в порядке, про­вода не оплавились, посторонних предметов вну­три нет. А вот с жидкостя­ми разбираться не стала – не знаю, где там чего, и решила просто остудить двигатель, оставив ка­пот открытым.
     Как только спало нервное напряжение, я сразу почувствовала, как хо­лодно стало на улице после захода солнца.
–   Мальчишки! Полезайте греться в салон. Там хоть ветра нет.
–   Нет, мы не замерзли, –  упрямились трусишки.
–   Да не бойтесь вы, я вот на сидение огнетушитель положила. Ничего не случится. Идите скорее, а то я уже вся окоченела.
–   Залезай сама и грейся. А мы тут постоим, –  не поддавались на уго­воры братаны.
    «Ну как я буду сидеть внутри, а дети на улице стоять? А вдруг на до­рогу выбегут?» – И я принялась с шутками-прибаутками, да с обнимаш­ками заталкивать не­доверчивых всезнаек в салон авто, чтобы спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.
   В машину дети забрались, но тотчас начали нудеть:
–   Чего мы тут сидим? Нам скучно.
–   Сейчас я позвоню дедушке; он подойдет и мы решим, что делать дальше. Я боюсь одна запускать двигатель. Надо чтобы кто-нибудь по­смотрел со стороны и подстраховал, если что, – сообщила им свое ре­шение.
–   А пока  давайте просто немножко посидим и полюбуемся на вечерний город. Красиво-же!
–   Не..а.а.а.
 ­    Я не могла отключиться от созерцания дорожной ситуации, стара­ясь быть начеку в случае новых неприятностей – стояли мы не очень хоро­шо. При въезде на остановку растележилась, мигая аварийными ог­нями, белая ГАЗель. На выезде – наша машина. По трем полосам течет беско­нечный поток транспорта. Моя голова вращалась на 180 градусов и в автоматическом режиме фиксировала, как протискиваются на не­большое свободное про­странство остановки автобусы, маршрутки и неповоротливые троллейбу­сы. А потом измудряются отъехать, не задевая нас.
      Мальчиш­ки, запертые в салоне без своих гаджетов, не знали, чем себя за­нять и ворчали словно два старичка, критикуя меня:
–  Эх, бабушка! Уж лучше бы ты просто врезалась в кого-нибудь, как то­гда! Помнишь? – говорит старший.
–   И не нужно бы было так долго на дороге стоять. Бумажки под­писали –  и все! – подпевает ему младшенький.
–  «Да уж! Лучше»… – мысленно не соглашаюсь я и не отвечаю внукам. – «Раз­ве такое забудешь?..»

(Продолжение следует... http://www.proza.ru/2019/10/07/1438)