Вечерний феномен

  Доктор Михаил Владимирович Бомбард сидел в кабинете и боролся с дремотой. Так иногда бывало  после восьми, сладкого чая и папиросы. И не выйти освежиться – на дворе такая метель, что кажется все бешено летит. В тартарары. Почему туда? Бог его знает, просто пришло на ум, когда выглянул на крыльцо. И без чая нельзя – привычка. А коли чай, то обязательно покурить, иначе и пить не стоит.
 Михаил Владимирович поглаживал бородку и чувствовал, как его обволакивает печное тепло - Никита постарался от души.
Иногда Бомбард отрывался от кресла и ходил по кабинету, приоткрывая дверь (по выработанному уже рефлексу) в смежную смотровую.
На столе уютно-зеленым горела лампа, на стене отстукивали медленные такты часы. Если смотреть на маятник, еще больше хочется спать. 
В темном углу за шкафом что-то тихо сыпалось на пол. Точно песок. И это необъяснимое обстоятельство раздражало. Не препятствуя, впрочем, клевать носом. Несколько раз Бомбард пытался выявить источник и причину странных звуков, но тщетно. И темно и забыл дома пенсне. После обеда лег почитать и…  и у ехал в больницу без остроты зрения. Да не так уж необходимо: щупают пальцы, выслушивает ухо, диагностирует разум. Плюс многолетний опыт – кое-что можно определить с закрытыми глазами.
Михаил Владимирович встал, зевнул и подошел к зеркалу – что-то чесалось над бровью. Ни черта! – пенсне дома, в качестве книжной закладки. Послать, что ли, кого-нибудь? А заодно пусть и папирос еще привезут. Нет-с, не гуманно, господин лекарь. 
На вешалке рядом с дверью висел на плечиках халат. Уже несколько раз Михаил Владимирович его щупал, удовлетворяясь пробой – видать, Анна крахмалила. И сейчас пальцы коснулись жесткого льна: интересно, а вот если…
Мысль не успела развиться вследствие осторожного стука в дверь.
- Да, войдите.
Всунулась голова фельдшера. Это знак – ежели тот входил, стало быть, дело серьезное. Ежели нет, то пустяк. 
Межу прочим, в дни больничного дежурства Михаила Владимировича заведено так: до десяти в приемном фельдшер, с десяти до утра он.
- Здесь господин пришел.  Желает с вами побеседовать. Я спросил, что беспокоит, он сказал «деликатное обстоятельство».
- Пригласите. И пусть ноги как следует вытрет.
«Хоть не засну, - решил Бомбард, - может быть даже развлекусь»
- Хорошо-с.
Минут через пять в кабинете оказался средних лет господин. По виду из мещан. Но опрятный и пахнущий чем-то сладким.
- Прошу, - Михаил Владимирович указал вошедшему на стул против своего письменного стола.
- Благодарю.
Голос без заискивания, трезвый.
- Слушаю вас… – Бомбард погладил бородку.
Гость вздохнул, несколько секунд прикрыв глаза, молчал, потом решительно:
- Доктор, а я - феномен!
- Простите, кто?
- Феномен.
И господин бросил на Бомбарда торжественный взгляд. «Феномен» он говорил забавно - с манерным «э» и ударением на последнем слоге.
- И в чем это проявляется, сударь?
Михаил Владимирович понял, что перед ним дурак.
- У меня простите, за… за откровенность, коки звенят.
- Что-с?
- Мудя, по- простому.
«Точно дурак! - подумал Бомбард. - Да еще с уклоном»
- С чего это вы, не имею счастья, решили, что ваши гениталии, как вы заметили, «звенят»?
- Так ведь, слышно. Очень даже.
- Вот оно, значит.
- Да-с. Из этого логично следует, что я феномен. Хотите послушать?
Михаил Владимирович опешил. Потом решил нахального идиота выгнать. Но любопытство взяло верх.
- Извольте. Брюки снимите за ширмой.
Через минуту возле стола странный посетитель стоял со спущенными до колена розовыми кальсонами. И это Михаилу Владимировичу очень не понравилось – на нем в эту пору были такие же.
- И? – стараясь не смотреть, спросил он.
- Будьте любезны карандашик.
Михаил Владимирович протянул вынутый из стаканчика карандаш.
- Благодарю. Вот послушайте.
Человек, высунув от усердия кончик языка, слегка ударил себя по мошонке…
Раздался нежный, хрустальный звук. Такой издают при чоканье   пустые высокие бокалы. Или камертон верхнего «ля», если бы такой существовал.
- Повторить?
- Если угодно.
Снова короткий взмах карандашом, и следом нежное стеклянное эхо с колокольным оттенком.
Глаза феномена сияли гордостью. В них даже, как показалось лишенному пенсне Бомбарду, блеснула надменность.
- Вы  напишите обо мне статью? Это же открытие науки, доктор!
На Михаила Владимировича накатила вдруг злоба, скрывать которую он не соизволил:
- Да вы, милостивый государь, не «фэномен», а мудаз…
Скверное слово не сорвалось - со стороны приемного донесся крик. Потом топот.
В кабинет без стука влетел фельдшер.
- Михаил Владимирович! Буйного привезли! Колдуна, прости господи. На железнодорожных путях взяли. В Петербург шел. Царя… - Фельдшер перешел на задыхающийся шепот. - Николая Александровича свергать. Босиком, без шапки… Господи, что творится?! Из Красноярска… Урядник, который его к нам доставил, насилу, говорит, скрутили. Страшный, как леший и…
Снова раздался хриплый звериный крик.
Бомбард, забыв накинуть халат, выскочил из кабинета и бросился догонять фельдшера. А феноменальный человек, остался стоять.  Как был – с карандашом в руке и спущенными кальсонами. В темном углу вновь что-то посыпалось…