Совсем простая история

               
                "Без тебя, так тускло солнце светит,
                Без тебя, как вечность длится час.
                Знай, что есть одна душа на свете,
                Что тебя вовеки не предаст!"

                (В.Кузьмин "Ясная звезда")



     Сегодняшним вечером он снова не мог толком уснуть. Покряхтывая, ворочался с боку на бок в безуспешных попытках принять положение покоя. Иногда ему, всё же, с трудом удавалось проваливаться в короткое, но вязкое полузабытье, чтобы потом, с изматывающим душу упрямством, вновь возвращаться в призрачную бесконечность очередной бессонной ночи.
     Проклятые навязчивые воспоминания давно прошедших лет перемешивались в воспалённом мозгу цветным калейдоскопом - то образуя затейливый орнамент яркого события, то рассыпаясь на фрагменты бесцветных эпизодов.
«Старость уже, наверное, - с философской обречённостью успокаивал он сам себя. Скоро, видно, придётся предстать. За всё будет спрошено. Сполна…». Он опять перевернулся на спину и открыл глаза.
     На мгновение ему показалось, что в комнате он не один – чья-то лёгкая и гибкая женская фигура быстрой тенью промелькнула на фоне высветленного окна и будто растворилась в полумраке комнаты. Остался только явно осязаемый лёгкий цветочный аромат духов.
Снова она… Жена?!
     «Любил ли я её, за все совместно прожитые годы, по-настоящему?».
Этот простой вопрос, который в последние годы он задавал себе всё чаще и чаще, именно теперь, с недавним кратковременным отъездом жены на родину (навестить старшую сестру) – обострился до навязчивой паранойи.
     «Как в кино или красивых любовных романах?», – продолжал он самоистязание.
Нет, конечно. Скорее жалел, нежно и чутко, оберегая её от тяжести житейского бремени и беря на себя заботу по всем бытовым проблемам. Суетился много и хлопотливо. Старался успеть везде и во всём, вызывая завистливые нашептывания подруг: «Ох, и повезло тебе с мужем…».
     Неожиданно, размытым пятном, смутно вспомнилась их первая встреча – той холодной и ранней весной…
За давностью прошедших десятилетий сохранилось только ощущение растерянности, смешанной с гордостью за собственную решимость, вовремя подогретую настойчивыми уговорами близких родственников: пойти-таки на смотрины к их дальней знакомой.
И повод подходящий нашёлся: как никак, хвала всем женщинам Земли, - 8 Марта…
     Всё прошло, как в тумане. Нёс какую-то чепуховину. Старался казаться умным и опытным. Ещё бы – первое свидание, да на излёте третьего десятка лет. Засиделся мальчик «в девках», однако…
     Мучился потом традиционным, наверное, для каждого вопросом: «Понравился - не понравился?». И сам себя снисходительно успокаивал: «Ну, во всяком случае, старался, как мог! На совесть!».
     «А она мне? – продолжал он допытываться у собственного «я» и сам себя убеждал – наверное да, раз уж не сбежал в кусты после первой встречи».
Эх, молодость, молодость – наивность и глупость…
     Мельком глянул одним полуоткрытым глазом на мигающий циферблат – третий час ночи.
Да, дела…
     «А страсть? Была ли страсть – этот непременный спутник и предтеча любви?».
В первое время – несомненно! Но не к ней лично, а скорее, к познанию физиологии противоположного пола и оценке своих возможностей по управлению её чувствами и ощущениями.
     В дальнейшем внутренний генетический механизм самоограничения, срабатывавший в самый ответственный момент, давал возможность скрупулёзно и целенаправленно разобраться во всех нюансах интимной близости, находя удовлетворяющий обоих оптимальный вариант. Поначалу робко и несмело, преодолевая свою застенчивость и её стыдливость, а потом всё более открыто и откровенно, давая волю обоюдной фантазии и открывая для себя всё новые и новые грани плотской любви.
     Увлекательный «научно-познавательный эксперимент», растянувшийся на долгие годы и приведший к абсолютно неожиданному для него итогу: ему категорически расхотелось обладать другими женщинами.
Не только физически, но и мысленно – независимо от возраста и внешней привлекательности!
Окончательно и бесповоротно!
     Нет, конечно он мог ответить на настойчивые попытки флирта с их стороны, но делал это холодно и с явной неохотой, демонстрируя больше своё раздражение, нежели заинтересованность в результате. Постепенно это стало перерастать в полное неприятие с его стороны их манеры поведения, способов подачи себя на публике…
     Острым и цепким, беспристрастным взглядом он мгновенно «раздевал» любую женщину, с хладнокровностью хирурга-маньяка обстоятельно и неторопливо «расчленял» её на составляющие, находя в этом для себя удовольствие и, обязательно, хоть какой-нибудь изъян: в одежде, фигуре, причёске, источаемом запахе, тематике разговоров или используемой лексике вообще. И всё чаще и чаще приходил к одному и тому же, закономерному для себя, выводу: только она – само Совершенство, подаренное ему судьбой и предназначенное одному ему! И никому больше!
     Парадокс, поначалу вызывавший у него серьёзное беспокойство по поводу состояния своего умственного и физического здоровья, постепенно привёл его к осознанию её главенствующей значимости в своей жизни.
     «Когда он это почувствовал?»
Может быть после череды неудачных попыток зачатия, изматывающих их обоих неимоверно. Томительных ожиданий результатов лечения на грани истерик и эмоциональных срывов, незаметно переходящих в непреодолимую потребность находиться рядом с ней постоянно, быть желанным и необходимым для неё всегда и везде.
     Стремление к незаменимости для неё во всём, научило его предугадывать любые её желания, вникать в сферы жизни, когда-то ему совсем далёкие и непонятные, а теперь ставшие для него привычными, обретающими практический смысл и даже необходимыми для понимания её интересов: стиль, мода, имидж...
     Впрочем ему, перфекционисту до мозга костей да и просто зануде, методичное и доскональное освоение новых горизонтов давалось легко и даже игриво. С нескрываемым, почти детским, восторгом и неподдельным интересом.
     Постепенно это привело к тому, что незаметно именно он стал для неё главным консультантом во всех тонкостях женского обольщения, к авторитетному мнению которого она прислушивалась внимательно и с полным доверием, даже в самых интимных мелочах.
     «Или это случилось позже, уже накануне долгожданных родов?»
Негаснущим воспоминанием вставали перед ним её большие и испуганные заячьи глаза с одним простым вопросом: «Ты со мной останешься навсегда, чтобы ни случилось?».
Впоследствии эти глаза, наполненные надеждой, по-детски наивные и беззащитные, но пронзающие сердце до самой глубины, стали для него своеобразным оберегом, непреодолимой преградой для бед и несчастий, не раз спасавшим его от принятия необдуманных решений и опрометчивых поступков в непростом круговороте стремительно меняющейся жизни.
     «Наверное, сама защитница небесная подарила ей этот взгляд! - не однажды думал он в минуты особой эмоциональной откровенности, - Заюшкин взгяд!»
     Так он, потом, и стал называть её для себя, ласково и нежно: мой Заюшкин!
Трогательная и нежная забота со временем стала основным лейтмотивом их отношений.
Привычка быть вместе везде: на работе, на отдыхе, дома постепенно переросла в естественную и незаменимую для каждого из них потребность.
«И как это можно надоесть друг другу? - простодушно удивлялись они знакомым парам, регулярно устраивающим для себя «разгрузочные» дни и даже недели во время отпусков, - ведь они поженились совсем недавно!».
«Несчастные! Наверное, им уже совершенно нечего сказать друг другу… А может быть всё дело в том, что до любви нужно доживать?», - размышляли они, тихо радуясь своему счастью.
     Даже в короткие минуты молчания они умудрялись наполнять паузы многозначительным содержанием, заменяя слова ласковым взглядом, нежным прикосновением, трогательной улыбкой…
     Рождение нового маленького чуда привнесло для него новые, ранее неведомые открытия в понимании своей «второй половины».
С удивлённым восхищением наблюдал он, как стремительно, словно бабочка из куколки, превращается она из просто женщины в высшее творение божественного разума - женщину-мать, волей-неволей заставляя и его раскрываться и проявлять свои лучшие качества - мужчины, защитника, отца.
     По мере взросления дочери он самозабвенно, но очень тактично, стараясь не уязвить самолюбие жены, вкладывал весь свой немалый интеллектуальный потенциал в воспитание подрастающего чада, щедро отдавая всё, чем обладал и получая взамен горделивый блеск в таинственной глубине её восхищённых глаз.
     С годами он стал понимать, что неотвратимо становится невольным заложником самонадеянно взлелеянной моногамности и уже не мыслил дальнейшее существование в отрыве от своей любимой и единственной…
     Внезапно прозвучавший традиционный пробуждающий сигнал вывел его из затянувшихся воспоминаний.
     Дотянувшись слегка онемевшей рукой до ожившего мобильника, он некоторое время отрешённо глядел на вибрирующий светящийся экран. Семь утра - как быстро пролетела ночь! Опять пора вставать, по сути так и не уснув. Нет, с этим надо что-то делать!
Выключив будильник, он решительно набрал родной номер:
- Да! - в трубке прозвучал неожиданно бодрый для раннего утра голос.
Он сразу всё понял:
- Не спится, мой Заюшкин?
- Да, мой коточек…
- Возвращайся сегодня…Дневным. Я… Я больше не могу без тебя.

Заставка: Веслав Валькуски, киноплакат к фильму А.Вайды "Страстная неделя" (фрагмент), Польша 1995г.