Челюскинцы. Части 2, 3

Часть 2. Раскаяние.

Мы медленно приходили в себя. Лицо, вернее то место, где оно должно было быть у Олега, выглядело особенно печально. Ему рассекли кожу на щеке, текла кровь, и заплыл полностью правый глаз. У Ильи тоже была помята физиономия, и он болезненно держался за левую руку. Я был без одного погона на тужурке и полностью без пуговиц, но грязный, с тёмно-серыми руками и разорванной рубашкой. Естественно мы все были без форменных фуражек, кроме Лёни, он был по сравнению с нами полным красавцем.

Механик Валера показал ему многозначительно окровавленные чужой кровью кулаки, на что Сухенко возразил:
- Я же тачку вам пригнал и спас от окончательного разгрома! И продолжил спокойным тоном, как будто ничего не произошло?
- Едем на Седанку, я помню там, кажется, ближайший отсюда пост милиции! – и обращаясь к водителю:
- Подбросишь в милицию, шеф?!

Решение обратиться в милицию было продиктовано простыми вещами. Ведь мы выглядели, как попавшие под танк, бойцы. Нам нужно было, чтобы было официально зафиксировано, что на нас напали и избили некие неизвестные нам люди числом, значительно превышающим наше число бойцов, а те были молодые и пьяные, а мы просто сидели в ресторане, тихо праздновали день рождения и так далее. В общем, дайте нам справку, что мы не причём.

Таков был план. Прилетели на Седанку, шефа попросили быть свидетелем, а то ведь и милиция не поверит! Завалились в отделение в таком виде, что не приведи.., ну, вы знаете... Вышел дежурный капитан милиции, только развёл руками:
- Где это вас так отделали?! – тут же вызвал начальника отделения. После сбивчивого рассказа и жалобного кровавого вида, начальник сказал:
- Водитель свободен, подпиши бумагу в дежурке, оставь паспорт и прописку, можешь понадобиться, и езжай!
- Где, вы говорите, это случилось, в Лесной Заимке? А ну-ка в машину! Поехали, посмотрим!

Дальше было, как в кино! Два «Уазика» милицейских без сигналов понеслись к Лесной Заимке и обратно по дороге, заметив некоторые группы нетрезвых товарищей, голосующих и бредущих по направлению к городу вдоль трассы, останавливались и «паковали» нетрезвых юношей в задние отсеки милицейских «воронков».

В машинах были - в одной я, в другой Валера! Мы быстренько упаковали человек двенадцать курсантов во главе с женихом и прибыли в отделение на Седанку.

Мы сидели в коридоре живописной группой, мимо нас проводили кандидата и на вопрос сотрудника: - Этот бил? – мы хором мычали – Бил, участвовал! Ребята поникли и тихо писали объяснительные и прочие формальные бумаги. На вопрос, зачем напали на старших и иже с ними офицеров флота, плели какие-то неясные оправдания. Но оказалось всё просто. Оказывается, что у них в училище ротными командирами были тоже действующие офицеры флота, это было сделано для зачета времени учебы в срок службы в армии.

Так вот, отношения между военными начальниками и гражданскими курсантами были из ряда вон плохими, а присягу этот курс еще не принимал! Так вот они и  выместили свою злобу молодецкую на подвернувшихся «офицеришках»!

Так их всех и упаковали до утра в «кутузку», даже жениха не пощадили. Молодая жена, видимо с тёщей, ещё долго висели в коридоре и, размазывая тушь по щекам, ревели в два голоса. Кстати я заметил, не скрою, с удовлетворением, что жених так и прибыл в одном «туфле» и на босу одну ногу. 

Мы еще час оформляли заявления и описания обстоятельств «битвы». Нам вызвали несколько такси, и мы разъехались по домам. Дома мне влетело по первое число, я приехал в 2.30 ночи, звонить из милиции я не стал, всем видом показывая, что я – жертва! Всё, что на мне было, полетело в помойку, восстановлению не подлежало!

Утром, по тихому, собрались у Лёни на «Маршале Геловани» и поняли, что ни Олега, ни Ильи мы сегодня не дождёмся. Я, вообще пришёл на службу по-гражданке (так обозначается следование офицера без формы), на пароходе переоделся в чистенькое, и выдавала меня только небольшая гематома на правой скуле!

Мы обсуждали, чем может закончиться наше вечернее приключение. По обыкновению, милиция доложит об инциденте с участием флотских офицеров дежурному по флоту, а те, естественно, к нам на гидрографию, так что к обеду, как говориться, жди новостей! Мы договорились о единой позиции, чтобы выглядело всё пристойно, и разошлись по своим делам.

После обеда, пока ещё была подозрительная тишина «в эфире», появился Илья Васильевич. Весь перемотанный бинтами, слегка опухший, но в целом, в порядке. Руководство дивизиона было в Управлении, нас никто не тревожил, казалось, пронесло…

Но в 16.00 последовало указание от дежурного по Управлению Гидрографии прибыть к начальнику всем командирам судов, стоящих на причале. Вот, собственно, и наступило наказание, подумал я. Мы срочно вызвали Олега Бича из дома, он приехал прямо в Управление, смотреть на его лицо было больно! Проходя мимо дежурки, нас окрикнули:
- Эй, Челюскинцы! Допрыгались! Давайте бегом наверх! Получать награды!

Мы переглянулись и, не понимая сути, поплелись к контр-адмиралу Варакину на приём! Варакин встретил нас сурово, долго смотрел на Бича и Чемерисова:
- Молодцы! Цвет гидрографии ТОФ (Тихоокеанский флот)!
- Ну что, алкаши! Руки зачесались! Я что-то не пойму, как вы могли в таком состоянии «отметелить» и посетителей ресторана «Челюскин» и два военных патруля, и скрыться в неизвестном направлении?! А??!

Лёня Сухенко пытался возражать, мол, не были в «Челюскине» вчера. Были, но в другом ресторане.

Варакин, держа телеграмму в руке, прочитал:
- Срочно! По всем частям и подразделениям, кораблям и судам! Вечером 25 мая 1984 года в ресторане «Челюскин» группа морских офицеров в форме в нетрезвом состоянии устроила пьяный дебош и драку с посетителями ресторана. Были избиты два гарнизонных патруля в составе шести человек, трое госпитализированы. С места драки сбежали в неизвестном направлении.
Всем командирам частей и подразделений ТОФ провести проверку наличия офицерского состава на местах дислокации и выявить зачинщиков беспорядков. Результаты доложить лично заместителю командующего ТОФ.

- Что прикажете мне докладывать?!
Мы поняли, наконец, что это не «по нашу душу» бумага! И все заговорили разом! Только Олег ничего не мог сказать, он даже открыть рот не смог! Валера Боровский, на правах старшего, обстоятельно доложил, что и как произошло, как мы всё оформили в милиции и скоро у нас будет справка, что мы – жертвы обстоятельств!

Варакин ухмыльнулся и, набрав номер на телефоне, прокричал в него:
- Женя! Ты знаешь, кто у меня тут в кабинете стоит? Нет? Ну, зайди и посмотри! НукЕры мои тут стоят, Челюскинцы! – и, как обычно, путая фамилию Ильи, продолжил уже хохоча: 
- Черемисин и Бич стоят, рта открыть не могут! Они у них бинтами замотаны! Нет, ты представляешь? Это они, оказывается, жертвы обстоятельств!

На этом «разбор полётов» был закончен.

Часть 3. Милосердие.

Через несколько недель к нам пожаловала делегация из ДВВИМУ, училища, где свадьбу играли. Молодые люди тихо говорили, что ошиблись, были не в себе! Простите, мол, мы и так получили по заслугам. Среди них была, по-видимому, жена виновника торжества. Тихо просила о помощи. Если бы товарищи офицеры заявления свои забрали из милиции, то всё могло бы быть по-другому. А так - всем грозит отчисление из училища и отправка сразу в армию служить, а три года засчитаны не будут! Да, а жениха сразу уже отчислили, так что ему досталось больше всех!

Мы недолго совещались и пообещали забрать заявления из милиции. Время прошло, страсти улеглись, у нас у всех были дети, им всем когда-то быть курсантами и так дальше!

Еще через неделю съездили на Седанку, поели чебуреков, погуляли на солнышке и забрали свои заявления из милиции.

Время побежало дальше, синяки и ссадины прошли, только у Олега была ещё повязка на лице и пластырь. Его «Антарес» готовился к выходу в море. На борт прибыла морская инспекция для проверки готовности экипажа. Всех построили на катерной палубе и проверяющий, посмотрев на неровный строй, в котором были люди с повязками и даже один на костыле (ну не повезло парню), с горечью сказал:
- Ну что это за команда?! Одни «бичи» какие-то! Кто командир судна?! – и услышал тихое:
- Капитан-лейтенант Бич!