Морда Часть 3. Морт

Часть 3. Морт

Прежде чем разбираться с “мурт”, правильнее будет разобраться с его детализацией “мурт-а”. Это потому, что у сегодняшних лингвистиков (как любителей так и профессионалов) такая в голове каша, что начинаешь думать, что это хорошо, что тот же Д. Уотсон ничего такого про русскоязычных не знал, а иначе приговор его им был бы гораздо суровее, чем тем же африканцам. Впрочем, всё по порядку...

Именно, что по порядку, - в древнем языке он имел особое значение. Модуляция объединения (слова) в нём производилась в результате образование признака у признака, как добавление соответствующей гласной на конце или впереди объединения (слова) в языке. И делалось это безусловно для задания таким образом соответствия между значением признака у признака и новым словом, каким и была получавшаяся модуляция. Создание соответствующего значения у признака признака никак в то время не могло обойтись без органов чувств. Проще говоря, чтобы понимать, что та или иная модуляция в языке значила, следовало сначала обязательно или увидеть, или пощупать, или потрогать, или послушать, или попробовать, или всё выше перечисленное вместе, или в разных их комбинациях сам признак признака, чтобы понять (осознать, т. е. образовать таким образом соответствующий признаку признака в сознании цикличский процесс (значение)), что он из себя вообще есть.

Ещё раз: древний язык для задания значения признаку в Сознании предполагал непосредственное участие органов чувств с их структурированной информацией (знанием). В то время, как более “молодые”, т. е. и более совершенные языки развились уже настолько, что там, где это было возможно, они научились обходиться без участия органов чувств. (На самом деле совсем обойтись без органов чувств нельзя, - так, воспринимая это знание (читая написанное здесь), вы уже используете зрение. Или вы могли бы использовать слух, - сегодня “гугел” способен прочитать текст за вас и для вас. А, если, не дай бог, вы слепоглухонемой, то вы смогли бы после соответствующей его подготовки “прочитать” его с помощью своих тактильных ощущений, - всё это в любом случае предполагает участие хоть каких-то органов чувств.)
 
Развитие языков шло за счёт совершенствования правил, которые в них использовались. Так, довольно таки простой способ словообразования древнего языка как модуляция, в русском языке превратился уже в гораздо более сложный способ,  как использование соответствующих падежей. (Кстати, удмуртский язык потому ещё примитивный, что развития соответствующих правил в нём практически (по сравнению с тем же русским языком) не произошло.) Всё это было связано в первую очередь с развитием Сознания и Языка.
 
  (Да, не забудьте в этом месте плюнуть в того, кто по прежнему утверждает, что люди и сто, и двести лет назад, - а уж про более древние времена вообще не говорю, - были ничуть не глупее сегодняшних. Глупее! - являться самому частным результатом остановки по какой-то причине конкретно на нём процесса развития Сознания, ещё не есть повод (достаточные основания), чтобы ему самому отрицать развитие Сознания вообще. Наоборот, его случай только доказывает существование процесса развития Сознания. А плюнуть потому, что такие ребята (почему-то остановившиеся в процессе развития Сознания) реальные аргументы воспринимать не способны. Чтобы понять уже это, потребуется ещё знание про механизм веры, Сознание, и т. д., а оно очень большое, а потому не здесь.)
 
Т. е., совершенствование Языка в первую очередь было направлено на высвобождение ресурсов в Сознании используемых там органами чувств уже непосредственно для самого Сознания с его процессом осознания. Впрочем, тема это большая, а потому тоже не здесь, тем более, что я обещал родным мне вотякам написать книжку про них и для них.  А потому возвращаемся к нашим  “баранам”, в смысле к “морд”е. (Нет, вы видели!? - я только что образовал модуляцию неважно чего в соответствии с правилами древнего языка, но с поправкой на похожие правила существующие сегодня, но уже в самом русском языке, на котором я всё это и пишу. При этом я абсолютно уверен, что большинство поняли, что я имел в виду. Впрочем, всё, всё, всё, - продолжаем...)

Напоминаю, слово “мурт” в разных языках имеет разное звучание, а потому, чтобы не отвлекаться, сейчас мы остановимся на сравнении только двух из них. В удмуртском языке это “мурт” или “морт”, а в русском языке оно известно только как модуляция “морд-а”. В удмуртском языке тоже есть похожая модуляция: “мурдо”, - всё, “фишки” расставлены, давайте разбираться!

Сразу поясню, это абсолютно одно и то же слово (модуляция), просто произношение его в обоих этих языках разное из-за самих особенностей языков. Проще говоря, русскому звучанию “о” у удмуртов соответствует “у”, а “а” соответствует “о”, - ну не любят они при разговоре рот широко открывать! Похожая ситуация с “т” и “д”, - они соответствуют одной и той же сути древнего языка [Д(ь)]. Единственным их отличием является наличие у этой модуляции в русском языке абсолютно созвучного слова “морда” со значением  [”лицо” животного], в удмуртском же языке ничего такого нет. Отсюда вопрос: это в русском языке простое созвучие или одно и то же слово с сопряжёнными значениями? - об этом здесь же, но чуть дальше... .

 Значение этих модуляций в соответствии с правилами древнего языка будет [(нечто) принадлежащее [“мурт"]-у]. “Включаем” органы чувств, чтобы понять, что из себя представляет это “нечто”, - оказывается, это плетёная из прутьев ловушка для ловли рыбы. Именно этому признаку соответствует значение модуляции в обоих языках. Теперь, чтобы уже более точно определить значения самой в них модуляции, нам достаточно определить значения “мурт” (”морд”) в этих языках. И вот отсюда, как говорят в Одессе, начинаются “две большие разницы”!

Оказывается, если в удмуртском языке существует значение слова “мурт”, и оно значит [чужой человек], то ничего подобного нет в русском языке! Т. е., если в удмуртском языке, это безусловно есть модуляция “мурт” со всеми оттуда вытекающими следствиями (в том числе и с её значением там), то в русском языке это уже никакая не модуляция, а имя собственное (т. е. не имеющее значение состава в самом русском языке), которое было задано в соответствие признаку “ловушка для рыбы”, или как знанию созданного ими самими, носителями русского языка, или как знанию заимствованному ими у кого-то, - здесь придётся ещё разбираться отдельно. Но, сначала с удмуртами, у тех все гораздо проще.

Полным значением “мурдо” в удмуртском языке будет [нечто принадлежащее чужому человеку], - но это же целый рассказ! Напомню, что язык, это разновидность знания в том числе, а потому относительно его понятие “принадлежащий” относится именно к знанию. (Проще говоря, принадлежать можно очень и очень по разному.) А рассказ этот вот о чём...

Это знание предки удмуртов получили очень давно, когда сами они были ещё носителями одной из форм (формирующейся детализации) древнего языка, а именно формы зарождавшегося  будущего удмуртского языка. Т. е. и само слово “мурт” и его модуляция “мурдо” были образованы по сути в древнем языке, бывшим общим тогда для многих будущих языков. Судя по тому, что само слово является объединением трёх сутей, произойти это событие могло не раньше чем три - три с половиной тысячи лет назад (о верхней границе этого события чуть позже). В это время они познакомились с “мурт”-а-ми, чужими людьми, которые и научили их с помощью этой ловушки ловить рыбу. Безусловно, что всё это были хорошо организованные представители сообщества с патриархальным укладом. По какой-то причине, сейчас нам это неважно ( - причина известна и проста, но вот её изложение здесь займёт не одну страницу, а потому не здесь), предки удмуртов предпочли этому признаку в своём языке соответствие с модуляцией слова “мурт” - “мурдо”. Так в удмуртском языке появилось слово “мурдо” со значением [ловушка для рыбы].

У русскоязычных всё было не так! В  русском языке отсутствует слово “морд”, а это может только значить, что русскоязычные не получали этого знания ни от каких {[Р][Д(ь)]}, т. е организованных представителей сообщества с патриархальным укладом. Т. е. у них это имя собственное, а, значит, и его состав в русском языке никакого значения не имеет, - значение имеет только соответствие названия самому этому признаку. Из чего следует, что само это слово они у кого-то заимствовали как название соответствующего признака. А заимствовали русскоязычные это слово - “морда” - со значением [ловушка для рыбы] у самих угро-финов (а у других такого слова с тем же значением просто не было), и оно ничего общего с созвучным ему в русском языке словом “морда” со значением [”лицо” животного] не имеет. И произойти это могло только во второй половине первого тысячелетия н.э., - а вот и верхняя граница! Ещё раз: в русском языке это два разных слова с одинаковым звучанием, но абсолютно разными значениями. Тем интереснее будет узнать, как возникло это второе слово со значением [”лицо” животного], - ведь просто так, тем более в Языке, ничего не бывает. Но сначала одно замечание...

Современным лингвистикам свойственно загонять себя в рамки, точнее даже не столько загонять, сколько создавать их, - только наличие рамок (границ) и их использование в любом плохо структурированном знании (а современная лингвистика, это весьма и весьма слабо структурированное знание) позволяет создавать столько “наукоподобной” чуши, что наряду с настоящими учёными, которые в лингвистике безусловно есть, там существует сегодня в разы большее количество различного рода мошенников от науки. Потому “границы” нужны им больше самим, для достижения неких своих собственных целей, нежели для науки.

(Это мне напоминает ситуацию в советской науке во времена моего студенчества с её тупейшими маркситско-ленинскими построениями. Или ту, что была до того в русском языке в начале века, - тогда Николаю 1-ому принесли на подпись проект реформы русского языка, где в числе прочего предлагалось упразднить букву “ять”, он спросил: ”А зачем она вообще была нужна?“, - “А это, Ваше-ство, - был ответ, - чтобы завсегда можно было отличить человека грамотного, от неграмотного“. Коля напрягся, - он сам плохо помнил все эти почти два десятка исключений связанных с “ять”, - затем размашисто подписал документ и напутствовал: ”Продолжайте в том же духе, господа!”)
 
 В лингвистике ситуация несколько иная, уже потому, что свойствена она лингвистике вообще, а не только её русскоязычному направлению. Всё дело в том, что как Маркс в своё время  безуспешно пытался описать некий процесс в четырёх арифметических действиях, что в принципе невозможно, так и невозможно описать какой либо процесс вообще посредством книги, - мои сооболезнования. Говоря проще, если всё то знание, что человек получал до того, он вполне мог структурировать, а затем удерживать силами собственного Сознания, то сегодня отнюдь не так. Нет, удерживать сами знания типа data мы давно научились, в помощь нам для этого книги и различного вида носители, если бы не знания типа algoritm, а это связи. И связи эти отнюдь не линейны, и сама размерность их гораздо больше еденицы.

 В нашем случае надо понимать, что знания, являющиеся ни чем иным, как совокупностью соответствующих циклических процессов (знаний типа data) и связями между ними (знаниями типа algoritm)  при увеличении их на, допустим, один только цикличский процесс (знание типа data), относительно их общего количества практически не увеличиваются. В то время, как увеличение знания на одну только связь (знание типа algoritm) приводит к его увеличению в разы. (Зависимость эта близка к экспоненциальной, но это уже математика, а потому не здесь.) А, говоря ещё проще, мы таки будем скоро знать весь Язык, но только если через механизм веры, как примерно сегодня уже знаем дорогу в незнакомом мегаполисе через подсказки нашего электронного маршрутизатора или геолокатора, которым верим абсолютно. Вопрос только в том, - а мы сами, мы то сами, кто тогда в этом процессе осознания будем? Впрочем я отвлёкся, но всё это только для того, чтобы вы лучше представляли, какие трудности нас ждут впереди...


А трудности таковы:

- отсутствует аксиоматика лингвистики как науки;

по этой причине

- отсутствует чёткое описание совокупности соответствующих признаков, которые бы определяли, что есть такое тот или иной язык (искусственные языки не считаем, на то они и искусственные, чтоб соответствующие им признаки задавать, а вовсе не определять их у них);

- отсутствуют вообще какие либо чёткие (т. е. имеющие достаточно точные границы) определения, но которые при этом сегодня используются в Языке;

- отсутствует понимание, что есть процесс вообще, а процесс словообразования в Языке в частности.
 
Чтобы вы лучше поняли, о чём это я, приведу пример, как “объясняется” слово “гурт” в этимологическом словаре Макса Фасмера, - там три утверждения (разбивка моя) :

1.“Гурт – гуртом – нареч., гуртовой, укр. гурт "стадо, масса", блр. гуртовищык "погонщик скота, прасол".”


2.”Через польск. hurt "(овечье) стадо, загон для овец", hurtem "целиком" из ср.-в.-н. hurt "загон из сплетенных прутьев для ночлега овец"”; 


3.”Неправильно производить из тюрк. jurt, вопреки Mi. TEl., Доп. 2, 137.“


В первом утверждении нет ничего, т.е. оно как таковое никаким утверждением не является, это обычное перечисление знаний типа data, в нашем случае это значения слова “гурт” и его производного в различных языках.

Второе утверждение вроде уже утверждение, в нём есть попытка сформулировать знание типа algoritm, т. е. объяснить связь между словами. Проблема в том, что сама связь называется, но никак не объясняется. Это напоминает имя собственное в языке, которое может соответствовать любому значению, потому как собственный его состав значения в нём не имеет. В этом случае значения не имеет объяснение, которого нет.

Третье утверждение банальная наглость типа “сам дурак”.

Макса безусловно можно простить и понять, всё таки дело было сто лет назад, знания тогда было гораздо меньше, чем есть уже сегодня. Но как понять тех, кто на полном серьёзе до сих пор пользуются этим знанием? Ведь с его подачи я, коренной полувотяк, получаюсь самым что ни на есть ср.-в.-полунемцем! Потому как слово это возникло задолго до появления всех этих укр., блр., польск. и ср.-в.-н. вместе с тюрк. Потому как мы, полувотяки и просто вотяки, с тех самых времён пользовались и до сих пор пользуемся этим словом. И мне, простите, плевать, что сам Макс немец и имеет что-то против тюрк., - мне истина нужна, а её там нету. И вот на такой вот “каше” вскормлены все предыдущие и сегодняшние поколения лингвистиков! И чего вы от них тогда ждёте?

Возвращаемся к нашим “баранам”, модуляции “морд” в русском языке, пора закончить тему. Так вот, второе слово “морда” со значением [”лицо” животного] в отличии от первого с ним созвучного со значением [ловушка для рыбы] имеет значение состава (было бы странно, будь это иначе, вполне достаточно одного созвучного слова в языке без значения состава). А, значит, произошло оно примерно в одно и то же время вместе с удмуртским, а может даже в одном и том же языке (т. е. в древнем языке, который тогда ещё не детализировался на русский и удмуртский языки), если бы не одно обстоятельство... А именно, их значения, - они разные! Нет, согласно самому древнему языку они абсолютно одинаковые и значат, как мы уже установили [(нечто) принадлежащее [“мурт”]-у]. Но, если у удмуртов нечто оказалось рыбной ловушкой и принадлежало оно пусть чужому, но человеку, то у русскоязычных оно уже оказалось “лицом” и принадлежало оно зверю!

Ещё раз, метод, который здесь применён абсолютно правильный, потому как, и я уже это показал, слова эти были образованы в одном и том же древнем языке, т. е. были тогда одним и тем же словом. А если их значения сегодня и отличаются, то это потому, что уже тогда контекст этого древнего языка в разных местах был очень разным. И если мы посмотрим, как меняется значение объединения {[М]-о-[Р][Д(ь)]}, то увидим, что оно абсолютно коррелируется с распространением в ту эпоху знания. Изменяется оно как [герой] - [человек] - [чужой человек] - [зверь]. Я специально привёл сюда М. Фасмера с его толкованием слова “гурт”, - у удмуртов его значение [дом (для людей], в то время, как в Европе это уже [загон (для скота)]. Почему так? - в следующей главе “Морт”, - мне кажется, я уже достаточно сказал, и вы готовы воспринять это знание.

Кстати, вы обратили внимание? - я так и не сказал откуда у русскоязычных слово “морда” со значением [”лицо” животного]. Это потому, что никто никогда этого сказать не сможет. Ещё раз, - словообразование, это процесс, и линейным (т. е. таким, какой можно описать средствами мыслительного инструмента “письменность”) он бывает в очень редких, исключительных случаях.  А эта морда совсем не тот случай.