Сказка про кролика и рыжую белку

   В старом лесу, наполненном огромными деревьями, покрытыми ворсистым мхом, сонно хрустели тяжелые ветви, гнущиеся под собственным весом. Рядом с корнями высокой ели виднелись кроличьи норы, отличающиеся друг от друга разнообразием входов и глубиной тоннелей, уходящих далеко в темные подземелья. Жизнь в кроличьих норах была не то чтобы опасной. Скорее тревожной, потому что нужно было всегда держать ухо востро, вовремя уклоняться от встречи с лисицей, прячась в глубоких земляных домах. Кролики старались строить свои жилища ближе друг к другу, что давало ощущение сплоченности и защиты, хотя при этом по своему характеру они оставались довольно скромными и необщительными. В период охоты, когда люди своими выстрелами прогоняли лисиц с насиженных мест, наступало время затишья, и можно было спокойно ходить по лесу, не опасаясь за свою безопасность.
   По привычке высунув нос, проверяя воздух на наличие враждебных обитателей, из норы показался небольшой серый кролик с выделяющимся белым пятном на левом ухе. Запасы орехов и желудей в его укромном хранилище уже подходили к концу, и оставаться под землей на долгое время было никак нельзя. Высунувшись еще немного и оглянувшись по сторонам, кролик заметил копошащихся в опавшей листве своих ушастых собратьев, и приободрившись, осторожно вышел на открытое пространство. Солнечные лучи, преломляясь сквозь раскидистые кроны старых елей, яркими линиями касались земли, образовывая на поверхности замысловатые рисунки. Отовсюду слышались разнообразные шорохи – толстый жук, безуспешно пытающийся подняться вверх по ветке, царапал древесную кору длинными черными ногами; беспокойные воробьи строили птичьи взаимоотношения, прячась в ветвях густого кустарника; вечно голодные белки на высоте разгрызали еловые шишки острыми зубами, и сыпали вниз мелкую шелуху. В наполненном движениями и запахами утреннем лесу, начинался еще один размеренный осенний день.
   Окончательно отогнав от себя страх, кролик осторожно прошел мимо соседских жилищ, и устремился дальше в лес, где можно было найти немного опавших желудей. У массивного раскидистого дуба, стоящего на своем месте не одну сотню лет, всегда было что-нибудь съестное, даже если семейство диких кабанов переворачивало землю по всей округе. Поход за припасами не стал исключением, и в этот раз кролик, обойдя дуб с разных сторон, нашел несколько плодов, и с радостью готовился пополнить свои закрома. Откуда-то сверху неожиданно послышался ехидный голос:
   - Эй, белое ухо, ты зачем берешь мои желуди?
   Инстинктивно поджав уши, кролик отпрыгнул в сторону, и подняв голову, стал всматриваться в ветки старого дуба. Из зарослей пожелтевшей листвы, почти сливаясь с деревом, выглядывала худая серо-рыжая белка, манерно жующая еловые семечки.
   - Тебе говорю, белое ухо! Стой смирно, сейчас спущусь…
   Из-за противоположной стороны дуба показалось еще несколько белок, и уверенно цепляясь острыми когтями за мельчайшие выступы, они ловко соскользнули вниз, окружив оцепеневшего кролика со всех сторон. Самая худая схватившись за желуди, и резко вырвав их из кроличьих лап, громко рассмеялась, угрожающе размахивая облезлым хвостом. В растерянности и страхе, не зная, что предпринять, кролик твердо решил молчать, не давать белкам и малейшего повода. Напряженное молчание все больше и больше заводило хвостатых, и вот они, достаточно насмеявшись, взялись друг за друга и закружились в неистовом хороводе.
   - Белое ухо, белое ухо… - кричали взъерошенные белки, и пытаясь вывести кролика из себя, толкали с разных сторон. В конце концов, устав от дурачеств, так и не дождавшись ответной реакции, они вынуждены были отпустить испуганного гостя, пообещав, что больше не позволят ему набрать новых желудей. Не оглядываясь назад, ушастый умчался прочь от старого дуба, и свернувшись калачиком в своей глубокой норе, заснул чутким и тревожным сном.
   Какое-то время кролик боялся выходить наружу, и едва высунув нос, тотчас представлял, как за соседним деревом его поджидают рыжие белки, вращающие своими черными глазами-бусинами, и ехидно смеющиеся. Припасы окончательно истощились, и чувство голода поневоле побудило ушастого забыть про страх и отправиться на поиски пропитания. Земля под старым дубом была густо усыпана желто-коричневыми листьями и под ними едва заметно проглядывали шляпки спелых желудей. В воздухе висела напряженная тишина, не обычная для этого времени, но кролик, движимый непреодолимым чувством голода, почти выбившийся из сил, готов был забыть все меры предосторожности и рискнуть жизнью, не смотря на ощущение нависшей угрозы. Предчувствия оказались не напрасны – на одной из сухих веток, ближе к плотной кроне, сидел ястреб, и посматривая на отчаявшегося кролика, неторопливо расклевывал свежую добычу. Ему, сытому и спокойному, было совершенно не интересно оставлять плотный обед, ради сомнительной жертвы, со стороны кажущейся и без того не вполне здоровой. Недалеко от дуба виднелись следы борьбы, и судя по глубоким бороздам и кускам шерсти, охота ястреба была успешной. В дупле, располагавшемся на небольшом расстоянии от земли, дрожали потрепанные белки, не решающиеся шелохнуться, лишь испугано озирающиеся по сторонам. Мгновение назад им здорово досталось, и некоторые, очевидно, не избежали когтей хищного ястреба.
   Кролику вспомнилась ехидная рыжая белка с облезлым хвостом, получившая по заслугам, и он хотел было порадоваться свершившемуся возмездию, но не смог. В воображении появлялись образы, как кружась вместе с другими в хороводе, он смеялся над белкой, бьющейся в цепких лапах ястреба, и на сердце стало как-то неуютно и страшно. С грустью кролик посмотрел на трясущихся в дупле хвостатых, и пообещал, что испытав горечь отчаяния на себе, никогда не будет причинять такую боль другим. Не так уж важно, какими гадкими бывают белки. Важно, как ты сам поведешь себя. Собрав немного желудей, под пристальным взглядом хищной птицы, кролик вернулся обратно домой.