Горлица

Дарья была средней дочерью в семье Лукиных. Старшая дочь Ольга, первая красавица на селе, давно вышла замуж, и была матерью двух сыновей. Дед с бабкой души не чаяли в внуках, и всякий раз упрекали Дарью, мол когда же ты нас порадуешь.

Младший сын Иван выучился на горняка, и по пол года пропадал на приисках.

Одна Дарья жила со стариками, неся на себе клеймо старой девы.



В селе же как принято? Если девка замуж до двадцати пяти не вышла, то пиши пропало, про неё пойдут слухи один страшнее другого. Вот и про Дарью начали говорить невесть что. И кривая она, и хромая, и умом не богатая, и ни кому такое убожество даром не нужно.



Она не была красавицей, это правда, мать, глядя на неё, всегда вздыхала:

- Ох, горе моё горькое, и в кого она такая неудачная уродилась? Ольга, вон какая красавица, а на эту и смотреть тошно.

Отец тоже не шибко Дарью привечал. Ему бы поскорее её с рук сбыть, чтобы глаза не мозолила, да люди за спиной не обсуждали.



Жила в селе бабка-шептуха Авдотья, злющая была, но очень сильная ведьма. Её все боялись, но случись какая беда, шли к ней.



Дарья, не выдержав постоянных упрёков и наговоров, пошла к Авдотье.

Та, хоть и жила на окраине села, но что там творится знала.

Не успела Дарья переступить порог дома, как Авдотья ей говорит:

- Знаю зачем ты пришла, знаю. Но надо ли оно тебе?

- Сил моих больше нет в вековухах ходить, да косые взгляды отца с матерью ловить. Хоть за чёрта лысого замуж пойду, лишь бы из дома родного уйти, и рты поганые людям закрыть.



Засмеялась Авдотья. Обошла Дарью кругом, шепча что-то себе под нос.



- Венец безбрачия на тебе, девка. Кому-то ты сильно дорогу перешла. Венец не родовой, хвоста за ним нет, значит на тебя порчу навели.

- Да кому я дорогу-то могла перейти? С Гришкой, соседом, по малолетству на сеновале целовалась, и всё.

Опять Авдотья захохотала, сверкая злыми глазами.

- Вот Софья, Гришкина мать, порчу то и навела. Помню, как она приходила ко мне за травами отворотными, да за иглами заговоренными. Для тебя значит старалась.



Авдотья что- то мешала в котелке, бросая то одну травку, то другую, то и дело поглядывая на Дарью.

- Давно я тебя заприметила, горлица. Люди, отсохни их языки поганые, злы по своей натуре. Им хлеба не надо, дай над кем поизголяться. Таков род человеческий, не могут они жить без того, чтобы не сделать кого-то козлом отпущения. Я хоть и имею славу злющей ведьмы, но жалко мне тебя. Ты же такой же изгой общества, что и я. Помогу тебе, но знай, не будешь ты счастлива замужем, не будешь.

Дарья опустила голову и тихо сказала:

- Мне уже всё-равно. Я и сейчас счастья не вижу.



С того дня прошёл месяц.

Никто к Дарье в сваты не приходил, закручинилась она, думая, что и Авдотья здесь была бессильна.

Как нежданно, негаданно, приезжает к ним зажиточный крестьянин из соседнего села. Старый он правда для Дарьи, но выбирать не приходится. С радостью согласились родители отдать дочь замуж за такого видного жениха. И лихая слава о нём была не помехой. А говорили, что он всех своих жён, которых у него было четыре, в могилу свёл.



Уехала Дарья от родителей, освободив им руки, и заткнув злые рты односельчан.

Как и предрекала Авдотья, счастья Дарья не увидела. Злым человеком оказался муж. Заставлял Дарью работать с утра до ночи, а в ночи по селу раздавались душераздирающие женские крики. Нещадно бил муж Дарью за то, что ужин во время не был готов.



Два года прожила она в таком замужестве. Пока однажды не смогла оправится от очередных избиений мужа, да и померла, прямо под плетью изверга.



Когда Дарью хоронили, то люди сказывали, что якобы прямо из свежей могилы горлица вылетела, и села на плечо матери. Та начала кричать, махать руками, и прогнала птицу.



А ночью постучалась горлица в окно, к новоиспеченному вдовцу. Тот выглянул, никого, лёг спать. Опять стук в окно. Смотрит, горлица сидит, крыльями в окно бьётся. Отмахнулся вдовец от птицы, в спальню пошёл. Не успел дойти до кровати, как слышит звон разбившегося стекла.



Обернулся вдовец, а горлица на его глазах превратилась в Дарью. Стоит, глаза гневом сверкают, а в руках плеть, которой он её избивал.

- За тобой я пришла, муженёк. Холодно в могиле без тебя, одиноко. Помнишь, что батюшка сказал, когда венчал нас? И в горе, и в радости.... Со мной пойдёшь, горе моё разделишь.



Нашли по утру вдовца удавленным. На собственной плети повесился. Слух пошёл, что не вынес он смерти молодой жены, с горя руки на себя наложил.



Безутешные родители Дарьи, отметив девять дней, на десятый и думать про дочь забыли. Судьба у неё значит такая, против неё не попрешь.



До сорокового дня прилетала горлица к дому Лукиных. Сядет на забор, и смотрит на окна, в которых свет горит, ждёт когда спать лягут. Облетит дом три раза, и улетает прочь. Говорили, что днём часто видели её на заборе у Авдотьи, та с руки её кормила, бормоча что-то под нос, и грозя кулаком в сторону села.



На кануне сорокового дня, когда в доме Лукиных погас свет, раздался стук в окно. Отец выглянул, горлица сидит, крыльями в окно бьётся. Замахнулся он на птицу, а та не улетает, пуще прежнего в дом просится.

- Ох, беда в дом стучится,- запричитала за спиной жена.

- Типун тебе на язык, старая.



Улетела горлица. Легли старики спать. А среди ночи разбудил их звон бьющегося стекла. Вскочили они с кровати, смотрят, а посреди комнаты Дарья стоит.

- Что ж вы так быстро утешились по дочери своей убиенной? Что же ты, матушка, слёз горьких не проливаешь по дитю своему родному? Что же ты, батюшка милый, мстить убийце  дочери не пошёл? Отдали меня душегубу, и руки отряхнули. Что же я вам сделала, что вы так ненавидели меня всю жизнь? Я же кровь ваша. Я же плоть от плоти вашей. За что вы так со мной?- шипела Дарья, протягивая к родителям руки.

- Судьба у тебя такая, судьба,- кричала мать, прячась за спину остолбеневшего мужа.

- Холодно мне в могиле, и одиноко. Не хватает мне матушки с батюшкой на том свете. За вами я пришла, родимые мои,- говорила Дарья, протягивая отцу с матерью верёвку.



На сороковой день приехала Ольга, и младший Иван с приисков возвратился. Думали, по-людски сестрицу помянуть, а пришлось родителей хоронить.

Нашли они их в чулане, рядышком висели с посиневшими языками.



Когда хоронили родителей, то над могилой горлица кружила. Сделала девять кругов, и камнем бросилась в могилу Дарьи.



- Ну вот, всем своим обидчикам отомстила, можешь спать спокойно,- сказала Авдотья, посыпая могилу Дарьи какой-то травкой.