Колечко - талисман ч. 1 глава 40

Девчонки у нас в комнате пили чай.
 Галя стояла у окна.

-Сашка, мышка ты наша серая, сколько у тебя парней?
 Пока   мужа нет, она  с другим целуется. Что это такое? – спросила она.

-Муж в командировке, - ответила я, не обратив внимания на тревожный взгляд Зины,- Это его друг и наш общий приятель.
 Поцелуй был братским.

-Спасибо, девочки, за чай, - поблагодарила Зина, - Пойду к себе. Сашка, если, что – забегай.

Попила чаю с девчонками и решила подняться к Зине, чтобы выяснить мучавшие меня вопросы.
 Зиночка  в комнате была одна.

-Как тебе наш спектакль? Понравился? – спросила я.

-Очень.
 Ты была самая замечательная ткачиха.
 Такая красивая, сама словно лебедь,- ответила Зина.

- Ты говоришь неправду! Ни тебя, ни Луки в зале не было!
 И ткачихой я была плохой.
 У меня весь текст, когда я узнала, что Мелеши не будет,  из головы вылетел.  На ходу импровизировала. Даже Гвидон подсказывал, - возразила я Зине.

-Ты права, - согласилась Зина. -  Нас с Лукой в зале не было. Мы с ним весь спектакль в коридоре проговорили, - нехотя сказала  она.

-О чем  столько времени можно разговаривать с незнакомым человеком? – мне хотелось расставить все точки над и.

Я догадывалась, что их общение заключалось в разговорах обо мне и Мелеше,

 - Он тебе, хоть что – нибудь, об отсутствии Мелеши сказал?

-Я знаю не больше твоего.
 Единственное, о чем он просил, это, чтобы я следила за тобой, - увидев мой недоуменный взгляд, пояснила,
 -   Не пугайся – в плане беременности.
 Пока ты еще к своему состоянию не привыкла, тебе надо себя беречь. Вот об этом он меня просил. Просил также, чтобы ты сейчас никому не рассказывала о своем положении. Придет время все сами все увидят.
 Он, оказывается, очень суеверный.  Никогда бы не подумала.
 Но от него такое тепло исходит, что, правильно ты говорила, солнечный парень, - с улыбкой закончила Зина.

Тридцатого, выйдя из института, я на набережной увидела Луку.

 Мелеши с ним не было.
 Как ягненок на закланье, опустив голову, я подошла к Луке.
  И вместо  « здравствуй», сразу спросила:

  -Может, я не поеду?

-Ты слово «НАДО» знаешь?
 Зачем замуж выходила? –  строго спросил Лука.

-Мелешка  обманом меня женой сделал. Я не знала даже, - пыталась  отвертеться   я.

-А в кровать ты с ним по доброй воле легла? Не снасильничал же он?

-?!? Ты чего такие вещи говоришь? – во мне сразу проснулся ежик,
 - Как у тебя язык повернулся такое  сказать?
 А все еще говорят, что ты хороший, добрый…

-Да, хороший я, хороший и добрый…
 Только ехать  нам сейчас надо.
 Как мне тебя в деревню тащить прикажешь? Не волоком же?
Поехали, Сашенька, не капризничай.
Надо!  Действительно  - надо,- устало, с мольбой в голосе, глядя на меня, сказал Лука.
 
Всю дорогу до вокзала  мы с Лукой не разговаривали.
 Ехали молча.
 В электричке Лука сел к окну, рядом посадил меня, обняв левой рукой за плечи,  уставился в окно.
 Народу в этот раз в электричке было много, видимо, ехали на открытие дачного сезона.
Напротив нас примостился дед с внуком.
 Мальчонка ,  лет пяти – шести.
 Рядом с ним молодой парень.
 Ко мне подсела грузная пожилая женщина.
 Три купе напротив,  заняли школьники с рюкзаками, котелками, палатками и гитарой.
 Старшим у них был молодой учитель, к которому они постоянно обращались – Михал Михалыч.
  В этом году погода нас еще не радовала, и я подумала, куда он их везет в такой холод, да и в лесу сейчас еще нечего делать – сыро.
 Но ребятишки были довольны – шумели, балагурили, смеялись.
 Потихоньку электричка тронулась.
 За окном замелькал  городской пейзаж.
 Я посмотрела на Луку. Он сидел с таким мрачным видом, что только слез на глазах не было.
 Что с ним?
 Но первая все – равно не буду с ним разговаривать. Надо будет – сам скажет.
 В соседнем купе  замяукал котенок.
  Мальчонка,  встав на колени на сиденье, перегнулся через спинку, посмотреть на котейка.
  Слезая, он грязным ботиночком вымазал мне юбку.
 Сразу разохался дед, не зная, то ли мне помочь очистить грязь, то ли внука поругать.
 Лука, словно очнулся, посмотрел на мальчонку, на деда, на меня, улыбнулся своей чарующей улыбкой, достал  из кармана конфету, протянул ее мальчишке:

 - Хочешь?

  Тот неуверенно посмотрел на деда, дед одобряюще кивнул.
  Мальчишка, забрав конфету,  сказал:

 Спасибо,- и  спросил: - А за тетю свою вы ругать меня не будете? Я ее нечаянно испачкал.

 Лука опустил взгляд на мою юбку, посмотрел на мое надутое лицо и, обращаясь только к мальчонке, сказал:

 - За СВОЮ тетю  - ругать не буду. Я сам ей юбку почищу.

И уже мне:

 - Сейчас ничего не трогай. Пусть грязь высохнет. Тогда легко очистится.
 Конфетку хочешь?

   -Не хочу,- буркнула я.

Теперь уже парень напротив разулыбался:

 - Чего у тебя молодица такая сердитая?
 Небось, силком на дачу везешь?

 И тетка сбоку добавила:

 - Вот она нынешняя молодежь ничего делать не хочет.
 А на даче работать надо.

-Ну, на даче сейчас по такой погоде работы немного.
 А  у нее, действительно, сегодня никакого настроения куда – либо ехать не было, - ответил им Лука.

Я со стыда чуть под скамейку не провалилась.
 Вот, как он ко мне относится.
 При всех непонятно кем выставить  хочет.
 Разобиделась, поджала губы и, только захотела все ему высказать, как услышала на ушко:

 -Сашенька, не сердись, пожалуйста.
 Ты самая лучшая и хорошая. Я просто неудачно пошутил. Прости меня.
  Я  больше не буду.

 Взглянув в его голубые, чистого неба, глаза, я просто,  примиряюще,  улыбнулась.

-Молодые. Чего с них взять? – вздохнула тетка.

- Лишь бы счастливы были. Да все хорошо у них было, - это уже дед.

Я чуть зубами не заскрипела – что им от нас надо?
 А Лука, дотронувшись мягкими губами до моего уха, прошептал:

- Нам ехать еще минут сорок. Потерпи.
 Хочешь к окну пересядь?

 Мы с ним поменялись местами, и теперь уже я уставилась в окно.
 Когда мы подъезжали к деревне на автобусе, хлынул дождь.
 Ни у Луки, ни у меня зонта не было.
 Пока добрались до Глафиры, вымокли до нитки.

-Быстро все с себя снять!  Дождь ледяной совсем.  Как бы вы не заболели,- вместо «здравствуйте», услышали мы, - Чего стоите, смущаетесь? Раздевайтесь!
 Сейчас Лука я тебе простынь дам,  обмотаешь вокруг бедер. И трусы снимай. Насквозь мокрый,  небось?
 А ты, Сашенька, в комнату пойди, раздевайся, я тебе сейчас свое дам. Да, чай горячий с малиной попьете, чтоб не заболели.

Переодевшись в сухое – я в Глафириной юбке почти до пола и в блузке с закатанными рукавами, Лука – в простыне обернутой вокруг бедер сели  на диванчик,  Глафира  на стол поставила чашки с чаем, по комнате разлился вишневый аромат.

-Я из веточек молоденьких вишневых чай заварила. Он вкусный и полезный.
 Варенье малиновое в розеточки накладывайте, да пейте.
 Нечего смущаться. Чай, не голые  сидите. А белье ваше я сейчас вокруг круглой печки повешу, да протоплю ее немного.
 К завтрему  все  высохнет, - говорила Глафира, потчуя нас чаем.

-Я домой схожу. Переоденусь, - вставая из – за стола,  сказал Лука.

- Куда? По такому дождю.  Вмиг вымокнешь.
 Да и зарядил он до утра. Здесь останешься. У меня спать будете.  Места всем хватит.
 А завтра,  поутру, Сашку знакомиться поведем с Павликом да Ольгой.
  Ведро в сенях поставлю.  Стесняться нечего. Не дети.
 Сейчас еще посидим немного, покалякаем.
 Телевизора у меня нет.
 Да и спать ложиться будем.
Утро вечера мудренее, - говорила Глафира,  доставая постельное белье из шкафа.

Утром, пока мы с Глафирой пили чай, Лука приводил в порядок мою юбку, на которой дождь оставил разводы от ботиночек мальчишки.
 Я предложила Луке сама отпарить юбку, но он ответил:

-Я сказал мальчонке,  что сам СВОЕЙ тете юбку почищу. Так, что не лезь.
 Сделаю, как обещал.

-Пускай, пускай чистит,  да приглаживает тебя. Не отвлекай парня. Пей чай, - говорила Глафира.