Колечко - талисман ч. 1 глава 41

Собравшись,  Лука с Глафирой повели меня   в дом Мелеши.
 Шли молча.
 Каждый думал о своем.
 Я шла на это знакомство почти на деревянных ногах с камнем на сердце.
 Мне так было плохо без Мелеши, так тоскливо, что у меня на глаза набегали слезы, которые  я  незаметно смахивала.
 Почти полгода мы с Мелешей ездили в этот дом.
 Дом нашей любви, его я считала своим вторым  родным домом, а может и первым. С порядковым номером я не могла определиться.
 Сейчас  этот дом в одночасье стал чужим.
 Я не хотела туда идти.
 Я не хотела ни с кем знакомиться.
 Мне нужен был только Мелеша, а не его родители.
 Я остановилась.
 Идти не было сил.
 Ноги, как ватные.
 Слезы застилают глаза.
 Чувствую – сейчас разрыдаюсь.
 Остановилась.
 Глафира с Лукой тоже встали.

-Девочка  моя, соберись с силами, возьми себя в руки. Надо. Надо идти.
 Хочешь, постоим немного, чтобы ты в себя пришла? – ласково уговаривала меня Глафира.

Лука, с полными слез глазами, отвернулся.

  А я  стою  посреди дороги и плачу, слезы ручьем текут из глаз.
 Хочу, но никак не могу остановить всхлипы.
 Видимо, не выдержав моего плача, Лука, резко развернувшись,  обнял меня обеими  руками, крепко прижал к себе и уткнулся носом   в макушку.
 Глафира стояла рядом, опустив голову, плечи и руки.
 Вокруг были  боль и тоска. Мне волком хотелось выть.
 И, если бы не эти объятья Луки, я, наверное, просто села бы на землю и тихо, тихо заскулила.
 Немного придя в себя, я подняла голову, встретившись с голубой печалью глаз Луки, в которых были просьба – приказ «НАДО».
 Поняла, что, действительно «НАДО».
 Крепко взяла его за руку и  мы пошли дальше.

 Войдя в дом и, переступив порог комнаты, я замерла от неожиданности и восхищения.

 Это была комната – весна.

 Окна были настолько чистыми, что, казалось, в них нет стекол,  чистые свежие занавески и море зелени.
На окнах, на столе, в больших вазонах на полу стояли распустившиеся букеты из веток березы, смороды, вишни, сирени, жасмина.
 На улице еще не было зелени, а в комнате  пахло весной, все было зеленым.
 Стоял запах  сада, леса.
 А на столе, рядом с вазочкой,  декорированной под березу, стояла  резиновая кукла –  моя школьница из детства – Катя, рядом лежала серебряная брошь в виде берёзового листка с божьей коровкой – красным камешком рубинчиком – посредине.

 У окна спиной ко мне стояла высокая, прямая, как спица, женщина.
 У другого окна  в пол оборота - высокий, стройный, начинающий седеть мужчина.

-Вот привели к  вам невестку вашу. Принимайте. Знакомьтесь.
 Не обижайте девочку, - громко сказала Глафира.
 
 Я смутилась и  отступила на шаг назад, ближе к Луке.
 Прошла минута, которая показалась мне вечностью, прежде, чем, женщина с мужчиной, находящиеся в комнате, обратили на меня внимание.

 На меня с болью,  печалью и интересом уставились две пары глаз – бездонные -  Мелешины у женщины  и стальные с прищуром  мужчины.
 Под их пристальными  взглядами, я съежилась, втянула голову в плечи, показалась сама себе маленькой и беззащитной.
 На плечи мне, словно придавая силы, легли руки  Луки.
 Я прислонилась спиной к Луке.
 Под этими взглядами мне стало страшно.

-Ну, что  ж, вы в дверях стоите?
 Проходите. Присаживайтесь. В ногах правды нет, - глухо проговорил мужчина.

 Женщина вновь отвернулась к окну.

 Лука, крепко взяв меня за руку, прошел к дивану.
 Мы с ним сели. Рядом примостилась Глафира.
 Наступила тишина.

 От запахов в комнате  у меня к горлу поднялась рвота.
 С рвотными позывами  я стремглав выскочила на улицу во внутренний двор.
 Рвота  сотрясала  все  тело, на глазах выступили слезы.
 Я  не могла стоять и опустилась на землю на колени.
 На плечо, поддерживая меня, легла рука Луки.
В другой он держал стакан с водой.

 Когда я смогла немного  отдышаться, мы с Лукой  вернулись в комнату.

 Только  сели на диван, ко мне стремительно подошла женщина.
 Приподняв за подбородок мое лицо, она пристально Мелешиными глазами  впилась в мои глаза.

-Девочка, ты беременная? – с надеждой  спросила она. У меня хватило сил только моргнуть, подтверждая сказанное -  Слава Богу! – продолжила она, - Слава Богу! Павлик!
 У нас скоро будет внук. Или внучка. Все равно.
 Мелешин ребенок. Ты слышишь меня?

-Давайте чай с тортом попьем. Мы торт привезли, - вместо ответа сказал мужчина  и, уже, обращаясь ко мне,  произнес,- Тебе торт – то можно? Тошнить не будет?

-Не знаю, - пролепетала я, а потом, как будто молния сверкнула в голове, раз они все  так  себя ведут, значит что – то случилось.

 ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?

 СЛУЧИЛОСЬ с МЕЛЕШЕЙ?!

 МЕЛЕШИ  БОЛЬШЕ  НЕТ?!?,

 и я больше не могла сдерживать себя, и, вспомнив  сон,  закричала,

- НО ЗДЕСЬ  ЖЕ  НЕТ  ПРУДА?

 ПРУДА  ЗДЕСЬ  НЕТ!

 НЕ МОГ  МЕЛЕША  В  ПРУДЕ  УТОНУТЬ!?! – и уже,  совершенно без контроля,

 - Скажите мне… Ведь, НЕ МОГ?  НЕ МОГ?!?

Лука, схватив, прижал меня к себе.

 Я вырвалась.

 Схватила его за воротник рубашки.

 Что есть силы, затрясла:

- Ты ВСЕ ЗНАЛ!!!

 ТЫ ВСЕ ЕЩЕ ВО ВТОРНИК ЗНАЛ!!!

 И Зина ТОЖЕ ЗНАЛА!!!

 ТЫ ЕЙ ВСЕ РАССКАЗАЛ!!!

 ПОЧЕМУ?!? ПОЧЕМУ?!? ГОСПОДИ, ЗА ЧТО?!? – меня всю трясло, Лука вновь крепко прижал меня к себе, не давая вырваться.

Я вырывалась, кричала.
Лука крепко держал меня и вдруг…

- ОН ЖИВ!... О каком пруде ты говоришь?...
 Его река унесла….
 Детей он спасал…
 Спас двух…
 Сам не выплыл…
Тело не нашли…

 НО  ОН ЖИВ!

 По всем гаданиям ЖИВОЙ ОН! ЖИВОЙ!

  Что с ним я не знаю…, - громко, перекрывая мой крик, произнесла Глафира.

  Из меня, словно весь воздух выпустили – я обмякла на руках Луки.

 Мужчина и женщина застыли, словно  в шоке.

 Усталым голосом Глафира продолжила:

 - ОН  ЖИВ, НО ЕГО НЕТ!!!

 Вам это сейчас не понять.

 Просто верьте мне, что жив.

-Глафира никогда не обманывает. Она всегда говорит правду. Так Мелеша сказал, - пробормотала я, проваливаясь в какой – то туман.

Придя в себя,  от запаха нашатыря, я поняла, что лежу на диване.
Моя голова покоится на коленях Луки, и он поддерживает меня.
 Прямо передо мной на коленях стоит женщина, Мелешина мать и осторожно ваткой с нашатырем водит у моего носа.

-Не надо.  Я сейчас  задохнусь, - еле вымолвила я.

 Мужчина подвинул женщине стул.
 Она села около меня, взяла за руку и ласково произнесла:

-Сашенька, тебе нельзя волноваться.
 Все будет хорошо.
 Мы обязательно найдем Мелешу.
 Только не волнуйся, - и, уже обращаясь к Луке,
- Да, отпусти  ты ее. Чего так вцепился?

-Вам я ее не отдам! Найдете Мелешку – пусть сам забирает.
 Вы ее чуть до выкидыша не довели.
 Дед с бабкой называетесь.
 Даже не поздоровались. Имен своих не назвали.
 Туда же свекора.
 Не дам вам Сашку. Не дам!
 Сейчас, придет в себя, к Глафире пойдем. Она ей отварчику успокоительного  даст. Хотите, завтра приходите. Возобновим знакомство.
 А, сейчас ее не трогайте,  - решительно,  со злостью в голосе, говорил Лука.

-Лукашка, ты чего? – услышала я голос Павла Ильича, - Такой добрый, хороший мальчик, и на тебе… , хоть на цепь сажай.

-С Мелешей, даст  Бог, все обойдется.
 А она, если этого ребеночка потеряет, его уже никогда не вернет.
 Другие, возможно, будут, но этого уже никогда не будет.
 Вы слышите – ЭТОГО - НИКОГДА.
 Я вас хорошо знаю.
Вы добрые,  отзывчивые.
 Сейчас всем тяжело. Всем больно, но не надо терять голову и на чужом  ребенке отыгрываться.
 Она вам не мальчик для битья.
 У нее , кроме меня и Глафиры здесь никого нет.
Будьте людьми.
 Еще беременность плохо переносит.
 Не трогайте ее.
 Я сам с Сашкой разберусь.
 Оставьте ее в покое, - тихо, но решительно сказал  Лука.

 Мне так стало жалко его.
 Он один отбивается от двух взрослых,  умудренных опытом людей.

-Я  с  Лукой пойду.  Здесь не останусь, - тихо проговорила я, и все замолчали,
 - Помоги мне встать, - попросила я Луку.

-Полежи еще. Полежи. Попозже пойдем.
 Глафира уже дома.
 Курочку приготовит. Ты курочку, творожок со сметанкой поешь.
 Все будет хорошо.
 Я съезжу в медпункт в соседнюю деревню.
 Справку тебе для института  дня на три возьму.
 Вот и отдохнешь здесь.
 А неволить тебя никто не будет.
 И, ни каких,  свекоров  мы не боимся.
 Правда, Сашенька?- и, обращаясь к родителям Мелеши,
 - знал бы, что  вы ее  так встретите – не вез бы ее к вам.

- Ничего, ничего, сейчас  Сашенька  отлежится,  и мы все вместе проводим вас к Глафире.
 Правда, ведь, Олечка? – мягко сказал Павел Ильич.

-Правда, Павлик, правда, - уже спокойным голосом произнесла Ольга Михайловна.

-Катю мне мою дайте, пожалуйста, - и, видя недоумение на лицах,  пояснила, - Куклу, которую мне Мелеша подарил.

-Забирай свою Катю. Брошь тоже возьми, - протягивая мне Мелешины подарки, сказал Павел Ильич.

-Вы лучше ей вещи соберите: ночнушки, халатики, чулочки, - попросил Лука,
 - А, то ей у Глафиры спать не в чем.
 В комбинации же неудобно.

-Сейчас, сейчас все соберу, - спохватилась Ольга Михайловна.