Колечко - талисман ч. 1 глава 42

Сидя за столом у Глафиры, я чувствовала такую слабость, как – будто  неделю тяжело болела.
 Поняв, что не  смогу  дойти до кровати, я попросила Луку помочь мне.
 А потом  меня  вдруг охватил такой страх, что  МЕЛЕШИ  НЕТ, точно также может исчезнуть Лука, что я, как ненормальная вцепилась в Луку:

 - Никуда тебя не отпущу. 

 Глафира  еле – еле меня успокоила.

 А Лука, сев на краешек кровати с нежностью, тихо, как маленького ребенка, стал гладить меня по голове, говоря ласковые слова, успокаивая меня.
  В другую его руку  я вцепилась мертвой хваткой.
Так и уснула – крепко держа  Луку за руку  и со всхлипами  повторяя имя Мелеши.

Меня, как будто выключили.
 Вся та весна, приподнятое состояние, хорошее настроение, всё – кануло в лету. Все серо, тускло, безжизненно.
 В голове полная пустота и одна единственная мысль:

 «МЕЛЕШИ БОЛЬШЕ НЕТ!!!»

Жизнь кончилась.

 Хорошо Лука с Глафирой были рядом.

 Глафира  объяснила нам с Лукой, что держать зла на Ольгу и Павлика, так она звала родителей Мелеши, нельзя.
 Ольга, узнав, что Мелеша пропал, чуть умом не тронулась.
 Павлик чуть не поседел весь.
 И, еще неизвестно, за кого он больше переживает за Ольгу или за Мелешу.
  Оба родные.

 Поэтому и встреча была такая непонятная.
 Мелеша хотел им сделать подарок, объявив о моей беременности во время знакомства, но  не  получилось.
Ольга, узнав, что я беременная, немного пришла в себя.

 И теперь они все и Лука, и Ольга с Павликом предъявляют на меня права.

 Права на нашего с Мелешей ребенка.
 Лука вообще заявил, что он никому, кроме Мелеши меня не отдаст.
 Опять все, всё решают за меня.
 Но, в данном случае, как мне пояснила Глафира, они, действительно правы. Я беременная, мне нельзя волноваться, нужен покой. А они люди взрослые сами  со всем разберутся.
Тем более, Глафира постоянно твердит, что Мелеша жив.
 Просто пока так сложились обстоятельства, что он не может подать весточку.

 Родители Мелеши настаивают, чтобы я жила  не в общежитии, а вместе с ними в комнате Мелеши, которая теперь  и моя тоже.
 Этого же мнения придерживается Лука, говоря, что с родными Мелеши, я всегда буду под присмотром.
 А сам он здесь возьмет на работе расчет и устроится на стройку в Ленинграде.
 До получения общежития поживет у Алевтины Ивановны.
 Таким образом, мы с ним будем вместе.
 И, точно  так же,  как  Глафира, твердит, что Мелеша  жив.

 При встрече у Глафиры, я заявила родителям Мелеши, что перееду к ним в коммуналку, если там будет  Лука, поскольку он друг Мелеши, мой друг тоже и я привыкла к нему, как к брату, он мне, как родной.
Против Луки они  не возражали,  знают они его с детства,  он у них в комнате Мелеши все сессии жил.

 Решили, что знакомиться с коммуналкой меня приведет Лука в ближайшую субботу.

 Прямо  из  института пойдем к ним знакомиться.

 Теперь Ольга Михайловна и Павел Ильич постоянно находились  у Глафиры, поскольку  после нашего «знакомства» в их доме, я им заявила, что без Мелеши я туда  больше не пойду.
 Они не возражали.
 А Ольга Михайловна старалась  быть  рядом со мной, и  так меня опекала, что мне даже пришлось пару раз сбежать от нее вместе с Лукой под предлогом, что я с ним прогуляюсь до колодца,  вместе сходим  в магазин.

 У Луки состоялся очень интересный разговор с Павлом Ильичем, когда они вместе курили на крыльце, а я прогуливалась по саду.
 Они думали, что я ничего не слышу – а я ведь и правда не прислушивалась, но обрывки разговора до меня все же долетели.
  И это опять был дележ меня.
 То, что я человек,  и у меня есть свое мнение, я совершеннолетняя, более того – замужняя женщина, никого не интересовало.
 Все были уверены, что лучше меня знают, что мне необходимо и все делают  для моего блага.
 Жаль, что они не на Зину нарвались. Она сразу бы им все популярно объяснила и ни у кого бы никаких вопросов в отношении ее не возникло.
 Но я не Зина.
 И сейчас мне очень плохо.  Плохо не только физически из-за беременности, у меня душа болит.
Хотя теперь я склоняюсь к мысли, что Мелеша жив. Это как- то вселяет надежду на будущее.
 Мне все твердят, что лучше думать о хорошем, чем зацикливаться  на плохом. Стараюсь думать о хорошем.
 Так вот, Павел Ильич объяснял Луке, что я их невестка, ношу их фамилию, теперь еще под сердцем ношу ребенка Мелеши, их внука или внучку и  Луке не  надо быть рядом со мной, чтобы я к нему не привыкала, что Мелеша обязательно найдется и у нас с ним все будет хорошо.
Лука же четко заявил Павлу Ильичу, что пока Мелеша не найдется, а только он, как законный муж, имеет на меня права, здесь роднее его и Глафиры, к которым я уже привыкла, у меня никого нет.
 И он, Лука, любому, даже родителям Мелеши за меня перегрызет глотку.
 Он так прямо и сказал:

 - Хоть я вас с Ольгой Михайловной очень уважаю и люблю, но за Сашку я любому глотку перегрызу, в том числе и вам.

 Я никогда не думала, что добрый, ласковый, обаятельный Лука может быть настолько бескомпромиссным.
 На что, Павел Ильич  с иронией ему ответил:

-Я думал – ты еще щенок, и  даже не заметил, что  ты   вырос и превратился в волкодава.

Упросила Луку не брать мне справку для института, чтобы в воскресенье поехать в Ленинград в общежитие.

  А с  понедельника на лекции.
  В этот раз в общежитие меня собирали  Ольга Михайловна с Павлом  Ильичем.
  Они  принесли  целую сумку продуктов: там и соленья и варенья, и сметанка, и яички, и сало, и мед.
 Я попыталась отказаться, но это  оказалось бессмысленным.
 Ольга Михайловна сказала:

- Ты беременная. Должна хорошо питаться.
А, как в общежитии питаются, мы  даже представить не можем.
 Ты, теперь, наша родная кровиночка. Тебе самой надо хорошо питаться,   ребеночек должен развиваться и питание полноценное получать.

 Себе домой они тоже собрали большую сумку продуктов, поясняя, что в субботу мы придем к ним вместе  с Лукой.
 Им хочется для всей коммуналки накрыть стол, а у меня организм очень многого не принимает, а они хотят, чтобы все было хорошо.
 Еще хотят нас с Лукой  оставить ночевать. С Алевтиной Ивановной они договорятся.  Мелешина комната, которая теперь и моя тоже, напротив комнаты Алевтины Ивановны,  поэтому, если мне ночью станет неуютно или плохо, дверь в комнату Алевтины Ивановны и мою оставят открытыми, и Лука или Алевтина Ивановна со мной посидят или их позовут.
 Я попыталась хотя бы ополовинить продукты, но здесь уже выступил Павел Ильич:

-Сашенька, если бы ты одна кушала, а, так ведь, в общежитии народу много.
 Под одеялом в одиночку ты хомячить не будешь. Значит надо брать на всех, чтобы всем хватило.

-А как я все это донесу? – увидев приготовленную сумку, спросила я.

-Лука тебя проводит.  Хочешь,  мы сами тебя в общежитие отвезем? – ответила Ольга Михайловна.

-Нет. Пусть лучше Лука, –  сказала я и добавила,
 -  Но у нас в общежитие мужчин не пускают.
 А комната на четвертом этаже.
 Может не надо мне брать эту сумочку?

-Меня пустят, - влез Лука.

-Не пустят – сумку назад отвезешь, - с ехидцей промолвила я.

В электричке мы возвращались в Ленинград вместе с Ольгой Михайловной  и Павлом Ильичем.
 Я за эти дни так устала.
 Такая тяжесть на душе, что привалившись к плечу Луки и, держа его обеими руками за руку,  проспала всю дорогу.

Лука не стал задерживаться у дверей общежития, а сразу поднялся на третий этаж к вахтеру.
 Дежурила в этот день Варвара Николаевна.
 Она сидела и вязала носок.
 Увидев у стойки парня,  даже вязание из рук выронила, глаза у нее стали чуть не больше очков. Рот открыт, а слов нет.
 Лука не стал дожидаться, пока она придет в себя.
 Поставил сумку.  Поднял вязание, сунул ей его в руки.
 Улыбнулся обворожительной  улыбкой и сказал:

 -Здесь Сашеньке муж продукты передал.
 Сам он в командировке. Попросил меня помочь донести. 
Сумочка очень тяжелая.
 Тут  и огурчики соленые и вареньице.
 Вы же любите варенье и огурчики?
 Сашенька вас обязательно угостит. Так, ведь, Саша? - я мотнула головой, а Лука продолжил,
- Сашеньке ее не поднять. Разрешите мне ее в комнату занести.
 Сашенька продукты разберет, я сумочку заберу и покину вас.
 Паспорт я могу у вас на вахте оставить.

Услышав такую речь, и, глядя, на излучающего обаяние Луку, Варвара Николаевна, расцвела и произнесла:

-Да, уж, так без паспорта, неси. Только быстро, чтобы тебя никто не увидел.

Лука ласточкой взлетел на четвертый этаж, я еле – еле поспевала за ним.
 Только взялась за ручку двери, как Лука перехватил мою руку:

-Сашенька, это женское общежитие. Девочки могут быть не готовы к моему визиту. Солнце мое, надо постучать, - Лука деликатно постучал в дверь.

Из – за двери раздался голос Зины:

 - Заходи Лукашечка. Не закрыто. Ждем тебя.

В комнате помимо Нади, Сони и  Зины, стоящей у окна, были еще  Галя с Ритой.
 Лука  поздоровался, прошел, поставил сумку на стул:

 - Тебе помочь или сама разберешь? – спросил он меня.

-Сейчас девчонки все быстро разберут. А ты расскажи, как вахтера преодолел?- улыбаясь, спросила Зина.

Лука, опустил глаза в пол, наклеил смущенную улыбку, поднял глаза на девчонок и,  продолжая смущенно  улыбаться,  елейным голосом произнес:

 -Я такой обаятельный. Меня просто невозможно было не пустить.

 Девчонки так и прыснули.
 А Зиночка, собираясь выйти  из комнаты, сказала,  обращаясь ко мне:

 - Луку проводишь.
 Зайдешь.

 Проходя мимо Луки, а она с ним почти одного роста, Зиночка неожиданно повернула голову и чмокнула Луку в щеку, сказав при этом:

 -Вот как  Сашка и он Сашку целует.
 Братско – сестринский поцелуй.
 Ведь, правда, Лукашечка?
 А, то чуть  ли не сплетни – Сашка с мужиками целуется.  Скажи им.

-Чисто по братско – сестрински, и никак иначе, - подтвердил  Лука.

Провожая Луку, я захватила баночку варенья Варваре Николаевне.
 Увидев Луку и варенье, она вся расплылась в улыбке:

-Вот бы моей внучке такого жениха. А ты, мил человек, не женат?

-Скоро свадьба, - ответил Лука.

 Варвара Николаевна слегка потухла, а я с недоумением посмотрела на Луку – какая свадьба? У него и девушки – то нет.

Выйдя на улицу, я спросила у Луки:

 - Ты, что,  правда, скоро женишься?

-Сашенька, я так ответил, чтобы не возникало лишних  вопросов. Ты же знаешь, что у меня кроме вас с Мелешкой и Глафиры, никого нет, - глядя мне в глаза, сказал Лука.

-А, как же твоя девушка? – пристально, глядя на Луку, спросила я.

-Какая девушка? – не понял Лука.

-Ну, та… , твоя… которая сейчас несвободна…  Мелеша говорил…, - сбивчиво попыталась объяснить я.

-Ах, это?
 А, Мелеша тебе не говорил имя этой девушки? – я отрицательно помотала головой, - Забудь.
 Сейчас ты моя девушка.

-А, Мелеша? – прошептала я.

-Мелеша – муж, - сказал Лука.

 У меня из глаз потекли слезы, я захлюпала носом.
 Лука прижал меня к себе. Потерся щекой о мою щеку, погладил меня по голове:

 -Мы сейчас перестанем плакать. Нам нельзя плакать, - заглядывая мне в глаза, говорил он,-  Мы сейчас сделаем глубокий вдох. Задержим его и медленно, медленно  выдохнем.
 Солнышко  мое, все хорошо. Все у нас с тобой будет хорошо. Только не плач,- уговаривал меня Лука.

 Он гладил меня по голове, нежно прикасался губами к моим щекам с любовью и нежностью смотрел в глаза.
Потихоньку я успокоилась и, вдруг, вспомнив, вцепилась в Луку:

-Ты не будешь стоять под аркой и ждать, чтобы я тебе помахала?
 Не будешь?
 Правда, ведь, не будешь?

-Не буду, ласточка моя, не буду.
 А ты сейчас сразу пойдешь к Зине. Обещаешь? – Лука крепко обнял меня и расцеловал в обе щеки, - Иди, солнышко мое, иди.