Куда идешь, Человек?

«К сожалению, я не был с ним знаком,
Но оказался свидетелем его заслуженной славы…»
/В. Бадиков «Превозмочь одиночество»/

«Великая вещь – память. Это и тем нужно,
которые живут сейчас, и тем понадобится,
кто придет после нас. Иначе что останется после того,
 как человек проходит отпущенный ему путь?..
Какую память оставим мы завтра о себе?»
/О. Бокеев/

Оралхан Бокеев… Все удивительно и, может быть, загадочно в судьбе этого писателя – мощный художественный интеллект (слово «талант» здесь мало что объясняет), стремительный набор творческой высоты, широкое признание, интенсивная общественная деятельность и внезапная, как катастрофа, смерть вдали от родины, в Индии, накануне своего 50-летия.
«Портреты свидетельствуют, - пишет Виктор Бадиков в своем очерке «Превозмочь одиночество», посвященном О. Бокееву, - был он человеком красивым, гордым, знающим себе цену, и это выражалось в его высоколобом узком лице – в обрамлении черных, по-шопеновски, до плеч волос. Всегда при галстуке – сосредоточен и самодостаточен. … Литература стала не просто его призванием, но творческим бытием. Да, это бытие всю жизнь подпитывалось «родниками» Горного Алтая. Бывший тракторист, заочно окончивший журфак КазГУ, ставший как бы в одночасье писателем, только в 25 лет «сменил» родной аул на Алма-Ату, продолжая все-таки по нескольку раз в году его навещать».
Итак…
Начало
«Живя в городе, начинаешь забывать
о своем доме, происхождении.  Да что там предки,
забываешь, что существуют на небе луна, солнце,
о звездах забываешь. Люди отчуждаются друг от друга.
Иногда мне становится страшно, будто нас посадили
в машину под названием «город» и везут прямо к бойне, во тьму».
/О. Бокеев/
Как же прав писатель!  Здесь можно было бы порассуждать в духе Бокеева на тему «Личность и Система».  Впрочем, обо всем по порядку.
Оралхан Бокеев родился 28 сентября 1943 г. в селе Чингистай Катон-Карагайского района. В семье он был единственным сыном – наследником и опорой родителей. У него было четыре сестры, которым нужно было помочь выучиться. После окончания в 1961 г. Чингистайской средней школы им. Султанмахмута Торайгырова работал пионервожатым, а позднее - трактористом совхоза "Алтайский".
             В замечательном очерке нашей землячки О. М. Тарлыковой «Конспект по книге под названием «жизнь»», вошедшем в сборник «А за строкой мне видится судьба» можно познакомиться с интереснейшим человеком – Кларой Нуржакуповной Магзумовой, двоюродной сестрой Оралхана Бокеева. Ее воспоминания, поистине, бесценны.
«С грустью и нежностью Клара-апай вспоминает своего брата, - пишет О. М. Тарлыкова. – Я листаю книги с автографами, сожалею, что не знакома с оригиналами его книг и интересуюсь, что она думает о переводах Бокеева на русский язык? В какой мере они соответствуют подлиннику?»
- Переводы хорошие. Особенно мне понравился в русском варианте роман «Поезда идут мимо» в переводе В. Мироглова. Но и А. Ким, и Ю. Домбровский великолепно передали главные мысли его произведений, их стиль и самобытность. Доволен был переводами и Оралхан, - говорит Клара Нуржакуповна.
Действительно, первые же произведения Оралхана Бокеева сразу обратили на себя внимание в кругу переводчиков России и Казахстана. А. Ким, А. Кончиц, О. Мирошниченко, Б. Момыш-улы, Р. Сейсенбаев… «Вот далеко не полный перечень мастеров художественного перевода, которые сразу же определили высокий талант казахского писателя и в своих переводческих свершениях были и остаются верны духу и принципам Оралхана Бокеева, его творческим исканиям в раскрытии образа и ландшафта Алтая, его прекрасного мира животных, которые зачастую своим естественным благородством находятся выше нас, людских особей этого мира,  - подчеркивает Бахытжан Канапьянов в своем очерке «Великая проза Алтая», - ибо мы только во взаимосвязи и в гармонии с флорой и фауной несем в себе истину природы, и сами становимся выше от природы и ее ландшафта. Все это, включая фольклор этих мест, притчи и предания Алтая, полнокровно живет и присутствует в произведениях Оралхана Бокеева, где-то внешне выходит на единый ряд с произведениями Джека Лондона, и, разумеется, через образы и ткань повествования в них проступают глубинные традиции Мухтара Ауэзова».
«Еще со школьных времен придавал большое значение мечте. Хотел быть журналистом – стал им… Нет лучшего аргамака, чем мечта…» - эти строки из дневника писателя как нельзя лучше раскрывают одну из главных черт его непростого характера. Действительно, Оралхан Бокеев мечтал стать актером, и, несмотря на большой конкурс, сразу же после школы поступил на актерское отделение Государственной консерватории Алма-Аты.
«Мечте стать актером не суждено было сбыться, - вспоминает далее К. Н. Магзумова. – После зачисления он отправил телеграмму домой, однако мать не была довольна его поступком и решительно не одобрила выбора такой профессии. В тот же день она послала телеграмму, что тяжело больна,  и чтобы сын срочно возвращался».
Оралхан сделал именно так, как просила мать. Вернувшись в аул, он стал работать помощником тракториста. Позже он вновь едет в Алма-Ату и поступает на заочное отделение журналистики Казахского государственного университета.
В конце 60-х гг. заочно закончил Казахский государственный университет. Работал в редакциях "Большенарымской районной газеты "Енбек туы" и Восточно-Казахстанской областной "Коммунизм туы".
С 1968 года жил в Алма-Ате, работал в редакциях молодежной газеты "Лениншил жас" и журнала "Жулдыз". С 1991 года был назначен главным редактором газеты "Казак адебиети".
«Камчигер»: раздумья о смысле жизни на фоне природы
«Мало ли он в своей жизни видел крови,
и не он ли, смеясь, всегда говорил жигитам,
что любой другой хлеб, хлеб, не связанный
с риском и смертельной опасностью, показался бы ему пресным…»
/О. Бокеев/
«У художественного явления, у каждого мастера литературного слова есть начальная точка отсчета, которая во многом характерна для персонажей, образов и героев его книг – рассказов, повестей, романов, - отмечает Бахытжан Канапьянов. – И благодаря мастерству писателя – вымышленных образов, но имеющих сугубо реальные прототипы, взятые из родных, суровых и благодатных мест, из той самой точки художественного отсчета, откуда родом автор, имя которому Оралхан Бокеев. Для него и героев его произведений подобной точкой отсчета является, разумеется, Алтай, предгорья этого изумительного края. А если быть до конца точным в данном определении, то можно раскрыть одну географическую метафору этих мест, которая несет в себе и глубинный поэтический смысл. Вблизи Катон-Карагая, между устьями рек Нарыма и Бухтармы, среди гор великого Алтая, где мерцает своим вечным льдом Белуха, есть эта самая точка отсчета – это местность в один конный переход, где Казахский Алтай граничит с Россией, если с юга на север, с Китаем, если с севера на юг, и с Монголией, если с запада на восток. Это и есть родные места, как для самого Оралхана Бокеева, так и для героев его великой прозы. Это ландшафт, на фоне которого живут, любят, надеются на лучшую участь, и в большей степени в одиночку люди гор, люди Алтая – персонажи и образы Оралхана  Бокеева. И в своем высоком стремлении сливаются, и мыслями, и образом жизни, благородством и трагедийностью своего бытия, с этим ландшафтом, растворяются в этой природной стихии – во имя своего бессмертия».
В литературу Бокеев вошел стремительно, сразу же удивив непохожестью на других. Его первый сборник повестей и рассказов "Камчигер", изданный в Алма-Ате в 1970 г. на родном языке, принес начинающему писателю признание. В 1978 году выходит книга Бокеева «След молнии» на русском языке. Дебют прозаика был удачным, дарование его было замечено, имя запомнилось.
Итак, «Камчигер»… Круг вопросов, возникающий при чтении рассказа, необычайно широк: Человек и Человечность, Человек и Общество, Человек и Природа. Относительно последнего…Очень хочется назвать Оралхана Бокеева мастером экологической прозы. Но не получается: его описания природы, поэтичные и зримые, существуют в произведении не сами по себе. Писатель как бы очеловечивает явления природы: оживляет «поющие барханы»; его герои, часто очень одинокие люди, беседуют с природой, доверяя ей самые сокровенные свои мысли. Оттого так задушевны и лиричны повести и рассказы Бокеева. Лирическое начало вторгается и в жанровую систему произведения, окрашивает субъективным восприятием жизнь персонажей, их психологию.
Вот это стойкое лирическое начало, т.е. автор, его присутствие, делает любое произведение О. Бокеева убедительным. Эмоционально, лирично и потому верно. Добавим – «и романтично» - после чтения рассказа «Камчигер». Все в нем написано крупными мазками, без полутонов. Здесь все романтично: дикая природа, одинокая юрта, разбойник-камчигер, интригующая завязка сюжета, его развязка. Как и положено в романтическом произведении, события развиваются быстро. В этом им «помогают» описания природы, как всегда у Бокеева, совершенно потрясающие… Разбойник-камчигер видит во сне, как кровь капает с камчи, и ему становится страшно. И стыдно за свой страх: мало ли, что может присниться? Но идти «на дело» со своими подельниками все-таки отказывается: дурной знак, не будет удачи. Выбросить камчу, которая кормила его столько лет, и покончить со всем разбоем раз и навсегда – вот, что следует сделать. А не трусость ли это? С чего это он вдруг испугался какого-то сна?.. Злой на самого себя за чуть было не победившее малодушие, герой все-таки идет на разбой со своей шайкой. Он лихо выигрывает поединок с джигитом, без проблем забирает коня у тщедушного сторожевого, великодушно отпуская его живым. Он даже не сбился с пути в страшном буране: нашел дорогу домой… Вот только «тосклива и пуста его душа, ибо предчувствие страшной беды тревожит его». О, Аллах! Стольких людей загубил! А вот не встретил на своем пути настоящего врага, достойного его! Были стычки, но не было врага! Так с кем же воевал он всю жизнь?
На обратном пути камчигер срывается в пропасть. Кровь все-таки пролилась: сон в руку. С этого момента начинается самая сильная часть рассказа. Судьба посмеялась над героем: она сохранила ему жизнь. Жизнь, обреченную на смерть. Зачем ему такая жизнь? Но не о разбитом теле страдает камчигер. Страшные нравственные муки буквально сотрясают его. Зачем жил, вправе ли он был лишать жизни людей, что хорошего сделал он для жены, для окружающих? Да и жил ли он вообще?..
О чем плакал камчигер в последний день своей жизни? О потерянной славе удальца, о бренности жизни, а может, подкралась к нему горечь одиночества? И вдруг, как вырванный бурей дуб, рухнул на землю… Судорожно сжал он камчу в руке, не разжать! Так и похоронили его в нарушение закона Шариата: камчигера вместе с камчой…
Интересная и поучительная история, не правда ли? И дело здесь вовсе не в разбойнике, хотя образ его, безусловно, чрезвычайно ярок и заслуживает всяческих похвал. «Куда идешь, Человек?» Этим вопросом мудрые задавались еще две тысячи лет назад. «Зачем мы живем? Что мы делаем здесь, на этой земле?» - словно спрашивает автор.
Провидение послало нашему герою знак судьбы, предсказав верную дорогу и путь к истине. Это был шанс. Измениться самому и изменить  свою жизнь. Он это понял, но пошел против знака судьбы. Против собственной Совести. Против Души. Как бы сказали философы, «животное начало взяло в нем верх». Ибо Путь человеческий подобен струне над пропастью. Путь между Богом и Зверем. «Как прожить жизнь? Это – как перейти по струне Бездну – красиво, бережно и стремительно». К этому и призывает нас автор.
                «Превозмочь одиночество»
«Взгляд человека обычно устремлен к вершине,
покрытой снежными пеленами. Там чудится казаху
долгожданный покой, и кажется, что лишь при достижении ее
наступит желанное умиротворение. Но сама природа противится тогда,
ибо она создавала человека по своему разумению для великой общности:
мир внутри человека зависит от мира вне его. Движение вверх или вниз
у Бокеева – это всегда поиск внутреннего равновесия, поиск смысла существования».
/В. Личутин/
«У одиночества есть друг, неразлучный верный друг – мысль. До самой могилы этот друг будет делить с каждым из нас и радости, и горе. И кто знает, может, там, в вечном мраке, мысль останется с нами? И оттого, наверное, человек выше природы, выше смерти».
/ О. Бокеев «Крик»/

Повести Оралхана Бокеева «Человек-Олень», «Осиротевший верблюжонок», «Крик», «Снежная девушка», «Отголосок юных дней», «Олиара», «Скаазание о матери Айпаре», а также рассказы «Бура» и «Камчигер» выходили в прошлом веке общим тиражом свыше одного миллиона экземпляров и были приняты по зову сердца и души читателями мира. И в наше время уже читатель XXI века принимает в круг своего общения героев художественной прозы Бокеева.
«Смирение и одиночество – основные черты личности, приводящие к творческой зрелости, - об этом размышляет исследовательница творчества Бокеева  М. Х. Аргынбаева в своей работе «Концепции мира и человека в казахской литературе (1970-1980 годы». – Одиночество – не самоизоляция, это тотальная свобода от конфликтов и печали, от страха и смерти. Одиночество – это пустота, в которой разум делается зрелым». И это, воистину, так!
Творчество Оралхана Бокеева в литературоведении и критической литературе давно находится под пристальным вниманием  ученых и критиков. «Еще в 1984 году исследователь современной казахской литературы С. Кирабаев написал статью «О повестях Оралхана Бокеева», в которой назвал прозу Бокеева философской, в частности, говоря о повести «Крик», нашел в ней «жизненную философию, символические значения»,  - отмечает далее М. Х. Аргынбаева.  – Тревожное, разбуженное сознание О. Бокеева находит в мире подобное же – его героев. Философствование для О. Бокеева совершенно естественно, органично и необходимо: эта рефлексия есть источник всего его творчества. Прозу писателя можно назвать «потоком сознания», пытающегося себя определить, вернее, «мыслью, узнающей себя как способную к миру и захваченную миром». Не задай писатель себе вопросы: «Что такое человек?», «Его жизнь, смерть?», «Для чего он живет, в чем смысл его жизни?» - не было бы и попытки на них ответить – его произведений. По М. Хайдеггеру, главной нотой ХХ века является расспрашивание, допытывание: «Ибо спрашивание есть благочестие мысли».
Проза О. Бокеева как нельзя более открыта для философского ее анализа. Все сплетено в мощном органичном построении произведений писателя – сюжет, философские монологи, характеры героев, их поступки и ситуации, в которых они действуют. Стоит обратить внимание на выбор Бокеевым героев – часто это одинокий человек (Чабан, Табунщик, Человек-олень, Конкай, Ерик), определенной ситуации (одиночество, ситуация выбора), повторяемость мотивов, судеб.  Писатель словно разыгрывает «общечеловеческую мифологическую драму».
Недаром Бокеев объединяет свое творчество в циклы повестей под названиями «Диптих «Это было зимой» », «Три повести», а рассказы называет «Ауыл хикаялары». Автор поставил задачу «понять бытие», а это и есть «признаки мифологического мировосприятия».
Так каков же человек у О. Бокеева? Он постоянно размышляет: одинокий человек «погружается в мысли», «уходит в думы».  «У одиночества есть друг, неразлучный верный друг – мысль. До самой могилы этот друг будет делить с каждым из нас и радости, и горе. И кто знает, может, там, в вечном мраке, мысль останется с нами? И оттого, наверное, человек выше природы, выше смерти», - утверждает Оралхан Бокеев в своей повести «Крик».
Его человек  - думающий, похоже, даже грезящий, а скорее, медитирующий, - что же есть его жизнь, что есть он сам, для чего он живет? А мир ждет ответа человека, чтобы безличное – различилось, «несбывшееся - сбылось». Вопросы человека предстают как отзывчивость его на мир. Мир, который перед нами раскрывается в простом сказе о Чабане, о табунщике, об Аспане, о Снежной девушке.
«…мир орет, и в этом крике невозможно
 услышать крик одного человека. А когда он
остается один среди огромного безмолвного
 своего мира, на крик его отвечает эхо».
/О. Бокеев «Крик»/

«Они едины в своей радости,
потому что созданы друг для друга.
Небо создано для земли, земля для воды,
вода для животных, насекомых, даже тугаи и те
созданы для незаметного, величиной с пальчик,
воробья. А для чего им нужен человек?»
/О. Бокеев «Крик»/
В повести «Крик» писатель представляет человека в мире, который не безразличен ему, он постоянно во взаимодействии с человеком. Человек затерян в «огромном орущем мире» и «небо ему недоступно», и каждый раз человеку необходимо сообщать «всему миру и недоступному небу, что он жив». Сообщать и возвещать через Поступок, через Выбор, который организует его жизнь. «По Бокееву, - пишет М. Х. Аргынбаева, - выбор есть прикосновение к собственной Божественной сути, есть прикосновение к Вечному и утверждение этого Вечного в этой краткой, как сон, жизни».
В ауле живет человек по имени Аспан. Когда-то он, проходя через Чертов мост, попал в снежный обвал и потерял ноги. Его сын, которого автор называет то Аманом Тенгриновым, то Аманом Аспановым, по какому-то долженствованию идет по этому Чертовому мосту: «Аман стоял перед Чертовым мостом и чувствовал, что медлить нельзя. Нужно одним махом, с ходу, перейти этот проклятый мост, оставить его позади. Но что-то сделало тяжелыми ноги, слабым сердце. Этим «что-то» был страх. Страх, что повторится вдруг то, что настигло его когда-то на берегу Бухтармы. Что раздастся позади крик, и он останется здесь навсегда, и в занесенном снегом замовье табунщики будут думать, что обречены погибнуть в одиночестве, что никому не нужны в этом мире. Нужны только для того, чтобы приносить пользу».
Это был день судьбы. Вот и вся сюжетная канва. Но все это – поступок Аспана как выбор изначально долженствующий и выбор его сына Амана – есть истинный прорыв в суть бытия  и утверждение Бытия подлинного, Бытия сознания. Автор медитирует о сплетении Добра и Зла, о выборе, о судьбе, о смерти: «Эй! Я прошел Чертов мост, я, Аман, сын табунщика Аспана! Я не боюсь ничего. Самое страшное, что меня ждало, - это повторить судьбу отца. Отца! Отца! Своего отца! Я не боюсь ее повторить, она священна. А… А!..»
Мир Бокеева, действительно, во многом враждебен человеку. В нем настолько сплелись добро и зло, что герою необходимо постоянно различать их. Каким же образом? Следуя судьбе. Находя в себе самом опору и силы выдержать все испытания. Аспан считает, что каждый из людей «обречен перейти Чертов мост хотя бы однажды» (здесь сразу вспоминаются тролли – нечистая сила в скандинавской мифологии, обитающая под мостами). Его сын тоже идет через мост. Подобный архетип моста существует в мистическом сознании ислама: «Человек должен сперва перейти по мосту над пропастью проклятия… лишь достигнув другой стороны, может он сказать: «Я спасен»».
Духовное совершенство персонажей Бокеева не обязательно сопровождается совершенством физическим. Герой ущербен, но высок в своем стремлении противостоять и выстоять во враждебном ему мире. В этом отношении показателен Аспан: утратив ноги, половину себя, герой хоронит Табунщика и остается Аспан-человек, обретя собственную сущность как высшую ценность.
Интересна идея бокеевского мироздания. Мать – земля («око матери-земли, плачущей по своим несчастным детям»), отец – небо («огромное, исколотое звездами небо почудилось рябым лицом отца»), и «спал человек в чистейшей колыбели из снега». Колыбель – это рождение и жизнь, но она из снега. В бокеевской мифологии снег – это зло, смерть:
«Теперь буран прикинулся искрящимся легким снегом, тихо падающим с небес. Обманутая природа обрадовалась избавлению от воющей напасти; подала голос река Бухтарма, улыбнулось наигранной улыбкой солнце сквозь сизую пелену неба. Навьюченный громадой темных елей, Алтай словно распрямил плечи с усталым вздохом».
Человек трагически одинок, но человеку от рождения дана сила и возможность выстоять. «Это сила – его душа, - подчеркивает далее М. Х. Аргынбаева. – Душа, которую вдохнул в него Тот, кто смотрит на него сверху, со всех сторон и всегда». Недаром героя зовут Аспан, что значит Небо, а сына – Аман, что значит оставшийся, Живой, Здоровый, и фамилия его двойная – Тенгринов (в тюркской религиозной традиции Тенгри – это Бог, Небо) и Аспанов (казахское слово Аспан – Небо).
Безногий Аспан является символом победы добра и символом жертвенного искупления как необходимого условия победы добра. Понятие души у писателя претерпевает трансформацию – от души, способной к природному перевоплощению, как все в природе претерпевает естественные изменения, до души как Божественного дара, не исчезающего и бессмертного.
По Бокееву, и в человеке, и в мире заключен древний код познания и человека, и мира. Только нужно увидеть его и расшифровать. В прозе писателя вырастает гора как Мировая гора, деревья могучи, черны, ветвисты и загадочны, точно Мировое древо, вокруг летают Девы-птицы, разгуливают Медведи и Олени. Небо смотрит на человека, посылая ему Великий Шум, Великий Обвал, Буран Великий, Великий Крик, Снег Обильный, Океан Белизны, указывая ему Путь намеками, снами, видениями. Человек же должен эти знаки принять, настроившись посредством размышлений, и понять, исполнившись веры и любви, идти по собственному Пути, «продолжая ту дорогу, которой шли старшие, ведь люди не меняются тысячелетиями, просто одно поколение сменяет другое».

«О славе нашего племени…»
«Не привыкать ни к чему, даже к родине…»
/О. Бокеев/
«И если найдется среди вас кто-нибудь с талантом писать
 и рассказывать, то не задирайте носа потом,
как некоторые, что пишут о поющих петухах
да орущих ишаках, а расскажите всем
о славе нашего племени, о высоких вершинах
 и бездонных архаровых ямах нашей горной страны… »
/ О. Бокеев «Человек-Олень» /

Владимир Личутин в свое время отметил: «Мотив бокеевской прозы…печален и постоянен, и тем усилено ее воздействие: одинокий человек, одинокая юрта, одинокая гора, над нею солнце, и постоянно ждущая хозяина, верная ему одинокая лошадь. Бокеев все время пытается вырвать человека из обжитой среды, он помещает его посреди матери-природы почти поверженным, усталым, в несчастье и горести, и ждет его исцеления…Душа Оралхана Бокеева созрела для поэтического повествования, и сейчас он как бы выполняет обет, данный своему народу, тому казахскому аулу посреди Алтая, где пророс. «…Если найдется среди вас кто-нибудь с талантом писать, - сказал однажды последний их старик Асан, - то не задирайте носа потом, как некоторые, что пишут о поющих петухах да орущих ишаках, а расскажите всем о славе нашего племени, о высоких вершинах и бездонных архаровых ямах нашей горной страны». И Оралхан Бокеев смело взялся за перо, ясно слыша в себе большую силу запечатлеть тот мир, в котором когда-то прорезалось его дыхание. И горный воздух родины подымает его и помогает ему».
О его прозе писали авторитетные казахстанские и московские критики. На русский язык переводили Ю. Домбровский, Г. Бельгер, А. Ким, Р. Сейсенбаев, Б. Момыш-улы, В. Мироглов. Пьесы его шли в театрах. Он уже был лауреатом многочисленных премий – Государственной РК, Ленинского комсомола Казахстана, имени Абая, Н. Островского, издательства «Молодая гвардия» и «Жалын». Сборники повестей и рассказов О. Бокеева охотно издавали в Москве…А он в интервью 1993 года, накануне гибели и в зените славы, говорил: «Да, в ауле произошли большие перемены, хороши они или плохи, речь не об этом. Но я-то остаюсь прежним… Слава Аллаху, остаются глаза, которые по-сегодняшнему видят эти изменения, осталось неизменное чувство, способное донести всю правду. Кто знает, если бы жил там, то, может быть, привык бы ко всему окружающему». Не привыкать ни к чему, даже к родине – это, во-первых, и. во-вторых, оставаться «прежним», самим собой, чтобы говорить людям всю правду. Не в этом ли выражалась его писательская позиция и в советские, и в новые рыночные времена?
В Восточно-Казахстанской области имя знаменитого выдающегося писателя носят 2  казахские школы: средняя школа №44, г. Усть-Каменогорска и  средняя школа пос. Глубокое Глубоковского региона. В 1994 г. одной из улиц в пос. Металлург г. Усть-Каменогорска  присвоено имя О. Бокеева.
В Казахстане ежегодно проводятся «Бокеевские чтения», ставятся пьесы и фильмы по мотивам художественных произведений классика казахской литературы, который, как справедливо утверждает Бахытжан Канапьянов, «всю свою творческую жизнь посвятил горам Алтая и людям, живущим среди этих гор, и на взлете своего писательского восхождения завершил свой земной путь в дели, за Гималаями и Тибетом. Такова судьба писателя, полностью себя отдавшего высокогорью своей прозы».
Литература
1. Алтаева Г. Роль анималистического образа оленя в философской повести О. Бокеева «Кербугу – серый олень» / Г. Алтаева // Ізденіс = Поиск. – 1999. - № 1. – С.52 – 56.
2. Алтайулы Т. Волшебного слова мастер [Текст] / Т. Алтайулы; пер. с каз. М. и А. Шарипжановых // Рудный Алтай. – 1993. – 25 мая (№ 58). – С.3. – (Светлой памяти О. Бокеева).
3. Андре Т. Исламские мистики. – СПб.: Евразия, 2003. – С.28.
4. Аргынбаева М. Х. Концепции мира и человека в казахской литературе (1970-1980 годы): автореферат. – Алматы, 2005. – 26 с.
5. Бадиков В. Превозмочь одиночество [Текст] : 60-летию со дня рождения / Виктор Бадиков // Нива. – 2003. - № 12. – С.96 – 102.
6. Бадиков В. Не уходи, Человек-Олень! [Текст] / Виктор Бадиков // Казахстанская правда. – 2003. – 11 окт. (№291 – 292). – С.8.
7. Бокеев О. Крик: повести. Пер. с каз. – М.: Сов. писатель, 1984. – 336 с.
8. Бокеев О. Человек-Олень: повести, рассказы / О. Бокеев; пер. с каз. - Астана: Аударма, 2011. – 568 с.
9. Габдуллин Б. Тоска по материнскому чреву [Текст] / Бигельдин Габдуллин // Простор. – 1992. - № 6. – С.170 – 173.
10. Ишанова А. Обрести силу духа [Текст] : заметки о прозе Оралхана Бокеева / А. Ишанова // Простор. – 1983. - № 8. – С.168 – 171.
11. Канапьянов Б. Великая проза Алтая // О. Бокеев. Человек-Олень. – Астана: Аударма, 2011. – С. 5-6.
12. Кьеркегор С. Болезнь к смерти // Этическая мысль. Науч.-публ. Чтения. – М.: Политиздат, 1990.
13. Новиков М. В поисках жизненной гармонии [Текст] / М. Новиков // Рудный Алтай. – 1985. - 20 дек. (№ 244). – С.4. – (Писатель и время).
14. Ровенский Н. «Так я начал понимать мир» // Ровенский Н. Совпадение. – Алма-Ата, 1986. – С.116 – 120.
15. Теракопян Л. Разделение души [Текст] / Л. Теракопян // Простор. – 1990. - № 5. – С.178 – 183
16. Токобаев М. Параллели в творчестве [Текст] / М. Токобаев // Рудный Алтай. – 2007. - 25 сент. (№ 144). – С.6.
17. Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. – М.: Республика, 1993. – с.251.
18. Шалабаева, Гульмира. Дорога будущего [Текст] / Г. Шалабаева // Простор. – 1984. - № 4. – С.190 – 192. – Рец. на кн. : Бокеев О. Поезда идут мимо [Текст] / О. Бокеев; пер. с каз. В. Мироглова. – Алма-Ата: Жазушы, 1985.