Лишние движения

Карикатура 1968 года. На стене Сорбонны граффити: «Будьте реалистами, требуйте невозможного!» На улицах Праги советские танки. Мне 8 лет, пинаем мяч, поле прямо перед домом. Отец выходит на балкон, наблюдает. Забиваю решающий гол, гордый и травмированный иду домой, отец молча открывает дверь. Моюсь, зализываю раны, обедаю. Отец молчит. Почему? За все косяки наказание отбыл, о последнем еще не знает. Необъяснимое тревожит час, другой… «Как тебе игра?» – спрашиваю через три как бы невзначай. «Хорошая игра», – отвечает. Пауза – минут 15 – больше не выдержать: «Папа!..» Ответ огорчил: «Много лишних движений делал». Надолго огорчил, до сих пор вспоминаю с благодарностью.

Есть такая вещь – фармакон, «таблетка» от Платона и Деррида, в ней яд и лекарство, с какой стороны чего больше не знают даже боги. И я почему-то не догадывался, что совет отца это «таблетка» – не синяя, не красная, всегда и везде неоднозначная. Полвека назад щелкнул, только сейчас началось. В 17 лет было у меня свидание с девушкой во Владивостоке – неделя на поезде туда – собственно свидание – неделя обратно. Отец, конечно, отговаривал – месяц, пока на билет зарабатывал, всячески. И красной нитью: «лишнее движение». Когда уже рюкзак собирал, ободрил с улыбкой: «Было у отца четыре сына…» (я четвертый). А когда еще, папа, я Владик бы увидел? Улыбается. Молча.

Что же такое «лишние движения»? С твоей точки зрения, отец. Отсюда понятно, очевидно, можно почувствовать – некстати пошутил, невпопад лажанул. Том Уэйтс, к примеру, в «Русском танце» – железом по стеклу. Что есть «лишнее» в мире, который бесконечен? Или для скифа. А я наполовину скиф. Припомнить можно все, что угодно, было бы желание. Желание можно развить. С памятью сложнее… Все эти никому не нужные дефиниции, ежедневно умножаемые сущности, постыдные дела, не менее постыдное безделье, имена, даты, слова – об одном и том же на разных языках – words, words, words.

«Запрещать запрещено». Можно ли перевести обратно – на французский, в май 68-го? «Мечтатели» Бертолуччи. На другой стене, кровью: Il est interdit d’interdire. Переводные картинки, детские забавы. Что есть мысль Эпштейна о возможном в галилеевском дискурсе в конце истории? Что есть «невозможное» сегодня?