Бедный Ло, бедная Инта

Любовь Отраднева

(в соавторстве с Naru Osaka)

Бедный Ло, бедная Инта

Посвящается дражайшему соавтору

Частичный ретеллинг сериала «Бедная Настя», где, можно сказать, Анна и Корф сменили пол. И характеры…
* * *
«Если бы у меня был сын…»
Конечно, лорд Хеллсинг такого вслух бы не высказал. Но Интегра прекрасно знала, что он об этом думает. Тяжкий груз всех родовых обязанностей не свалишь на хрупкие девичьи плечи, а изменить уже ничего нельзя. Разве что жениться второй раз – но что если будет только хуже? Не хотелось обделять свою девочку, подвергать опасности нелюбви. Для нее желалось самого лучшего, жизни, полной любви, счастья и света – а вовсе не того, что ее ожидало сейчас.
Для такого – не лучше ли в самом деле использовать приемыша? Сына старого друга, правда, не столь уж благородного происхождения. Друг был ко всему еще и шотландцем, хотя кому какое дело… Битвы, в которых приходится сражаться плечом к плечу, говорят куда больше происхождения. И порой даже оставляют последствия в виде обещания вырастить сына боевого товарища, как своего. Когда товарищ умирает у тебя на руках, а сын, еле видный из-за твоего плеча, изо всех сил старается не заплакать – все кажется простым и единственно правильным. Но по правде все сложнее. Потому что годы идут, а дети – взрослеют. И сейчас им уже по шестнадцать, и волосы Логейна столь же черны, сколь светлы волосы Интегры, зато кожа его так же бледна, как ее – смугла. Дочь унаследовала внешность от матери, красавицы-индианки.
И нет, родилась-то она в законном браке. Хотя добиться разрешения на этот брак было очень сложно. Правда, сейчас все чаще мелькала мысль – если б он тогда не добился этого для любимой женщины, сейчас и родная дочь и приемный сын были бы практически равны в своих правах. Все равно ведь воспитывать Интегру как леди было сложно. Характер у нее больше подошел бы мальчику, да и окружающий мир, что и говорить, не способствовал воспитанию женственности. Кругом нечисть, и не только в строгом смысле. А просто куча несимпатичных и морально нечистоплотных личностей, среди которых приходилось выживать. В таком мире Интегра и Логейн могли бы быть равными. Воинами, рыцарями плаща и кинжала, царящими в тени.
В жизни все было сложнее. И в тени смог остаться только Логейн. А Интегре, значит, предстояло стать лидером. Хоть бы еще не скоро! Правда, она уже сейчас начала постигать это искусство, и это интересовало ее куда больше, чем обычная повседневная жизнь. Но кто мог предвидеть, что умения пригодятся так скоро! Сразу после гибели отца, явно подстроенной.
Интегра не плакала, просто не могла. Только очки все время протирала. Логейн стоял рядом, бледный и неподвижный, как статуя, только кулаки сжимались все сильнее и сильнее.
Конечно, они будут искать, кто это сделал. Одновременно пытаясь отбиться от налетевшей стаи тех, кто, может, и непричастен, но кому случившееся ох как выгодно! Это Интегра ни за что бы не сделала одна. Логейн это прекрасно понимал, даром что отношения с Интегрой всегда были очень непростыми.
* * *
Они познакомились, когда еще только научились ходить. И всегда соперничали. В жажде внимания лорда Хеллсинга, в учебе, а потом и в стрельбе. Как обычно это и бывает – мальчики сильнее, девочки старательнее. Немного разное оружие – для более эффективных результатов… но соперничества это не отменяло. Можно даже сказать – нормальные отношения брата и сестры. С подколками, ревностью и всяким, но «это мой вредный брат, сама убью, а больше никому и пальцем тронуть не дам!»
Впрочем, сейчас, стиснув его руку, Интегра сказала нечто совсем другое:
– Только не вздумай все делать сам, слышишь?
– Ты имеешь в виду – бить морды? А придется. Шпагой и пистолетом ты многих не распугаешь.
– Но не все же проблемы надо решать оружием!
– А, ну конечно, дипломатия. Мы же с тобой не гнемся – много мы сможем? Да, пожалуй, нам и правда надо вместе…
– Уж придется.
И пришлось вдвоем постигать тонкую науку лавировать по жизни меж светом и тьмой. Тяжело это было. Хотя бы потому что склонностью к дипломатии оба особо не отличались. Особенно Логейн. Хотя обучение они проходили почти одинаковое. Умением быстро и тихо устранить неугодного оба владели в совершенстве. Даже отбиваться потом от обвинений получалось. И все же – чего-то не хватало. Законности. Подтверждения прав. Тут нужно было бы чудо. Мол, волшебные силы на стороне юной леди Хеллсинг! Так уже бывало когда-то очень давно. Так давно, что стало легендой. Тогда клану Хеллсингов служил самый настоящий и весьма могущественный вампир. Служил долго, но был побежден, развеян. Говорили – не до конца, но кто может это знать…
Сейчас явно требовалась замена – или хотя бы имитация оной. И понятно, кто подходил на эту роль. Правда, непонятно было, каким образом осуществить все это. Выдать Логейна за вампира? Да так, чтобы никто не усомнился? Хоть копай древние книги, находи ритуалы… затевай рискованную игру. Неизвестно даже – насколько рискованную. А вдруг все станет правдой?
Обо всем этом они говорили открыто, не утаивая друг от друга ни мыслей, ни сомнений. Прямо и хладнокровно. А потом вместе читали те самые рукописи. Почти всегда их приходилось добывать с бою – и часто между этими боями проходило так мало времени, что и читать не успевали. И все решала мгновенная реакция. Впрочем, пока что им везло. Даже на удивление.
– Надеюсь, я хотя бы смогу выглядеть достаточно мрачно! – то и дело заявлял Логейн, в очередной раз порывшись в рукописях.
– Вот с этим у тебя проблем не будет, – Интегра говорила ровным голосом, но в нем звучал смех. – Так же как и с бледностью. А вот сверхспособности – это, пожалуй, посложнее. Хоть правда ритуал какой проводи.
– Но это не игрушки! – заметил Логейн, сурово сдвинув брови.
– Уж кому, как мне, не понимать этого…
– Драться за тебя я, конечно, смогу, – заметил он.
– Благодарю, – сказала она серьезно и без лишних эмоций. – Если подумать, то им нечего нам всерьез противопоставить. Кроме их же оружия.
– То есть – убийства?
– А ты бы сумел сработать на упреждение и устранить тех, кто придет за нами?
Интегра сказала это и почти сразу спохватилась, ведь имела в виду – успеет ли заметить тех, кто придет. Но они уже успели понять друг друга правильно.
– Ты же знаешь, со скрытностью проблем у меня никогда не было.
– Знаю, – она благодарно взглянула на него. – А вот у меня с этим, пожалуй, как раз и проблемы в последнее время, надо признать.
Он глянул на нее даже с каким-то удивлением.
– Но ведь правда. Я столько не тренировалась в поле, меня не брали.
– Это ничего. Главное, теперь у нас есть план!
* * *
И пусть план этот был дерзким и небезупречным, но он был. А возможность проверить его на деле представилась, пожалуй, слишком скоро.
И ночной разбойник, конечно же, не ушел незамеченным. Логейн настиг его одним-единственным метким выстрелом. В самом деле, не подвела реакция. Это было неплохим поводом заявить о возвращении традиции «вампир на службе Хеллсингов». Надо только обставить все соответственно. Чтоб уж точно не осталось сомнений.
Конечно, для этого требовалось поработать на месте происшествия – и работа, надо признаться, была ювелирная. Вдвоем постарались. И старание вполне себя оправдало. Пошли слухи. Именно те, которые и были нужны. О них заговорили с уважением и страхом.
– Дело пошло! – довольно заявил Логейн.
Оставалось и дальше продолжать в том же духе. Держаться соответственно – чтоб уважали и боялись. И Логейн рьяно взялся за дело. Скоро Интегра с удивлением заметила, как ее «братик» преобразился во всем вплоть до походки и манеры речи. Надменно вскинутая голова, едва уловимая манерность в голосе, царственность осанки… Все это удивительно сочеталось с образом самого что ни на есть классического вампира. Но совсем не сочеталось с тем Логейном, которого она знала чуть ли не с пеленок. Хотя в пеленках тогда были оба… Косички Логейн больше не заплетал, в лице проступила совсем уж таинственная бледность – Интегру так и тянуло пошутить насчет использования пудры или питья уксуса, настолько непривычно это было. Непривычно и смешно.
– Ну и что ты на меня так смотришь? – спиной почуял! Обернулся вполоборота, тряхнув черной гривой… Интегра хихикнула:
– Ну и аристократ, глазами стреляешь, как девица!
– Да уж не хуже, чем из пистолета! Что, собственно, тебя не устраивает?
Интегра растерялась, не зная, что ответить – а это состояние она ненавидела. Тем более что теперь так четко стало видно – Логейн подходит для той роли, которую ему отныне придется играть. Как бы ни было ему это поперек…
– Можно подумать, – Логейн будто читал ее мысли, – что я всю жизнь только и мечтал вампиром прикидываться!
– А о чем ты мечтал? – хмыкнула Интегра вместо вертевшегося на языке «но у тебя классно получается». Подобное настолько ее смущало, что проще было уколоть: – Родиться на моем месте?
Ответный взгляд обдал таким холодом – вампиры бы обзавидовались! Но голос явно старался звучать непринужденно:
– Почему бы нет? Уж тебе бы тогда точно не пришлось никем прикидываться.
– Мне тогда вообще никем бы быть не пришлось, – и тоже холод в голосе и глазах, и даже стараться для этого не надо.
«И что бы с тобой стало?» – этого Логейн не спросил, но Интегра ощутила, как эти несказанные слова просто в воздухе повисли между ними. Хотя стать могло много что – нет статуса, нет и бремени обязанностей и всего прочего. И даже молодость и красоту можно было сделать козырем. К примеру, для тайного агента нет лучше обертки, чем внешность красивой легкомысленной игрушки.
А вот теперь Интегре приходится играть на мужском поле, а женственность так вот и уходит куда-то… Того и гляди не только к костюмам, похожим на мужские, привыкнешь, но и курить начнешь! Может, и правда было бы лучше, обменяйся они родителями?
А приходится жить теми, кто они оба есть.
– Извини, – Интегра склонила голову первой.
– Извини и ты.
Интегра странно взглянула на Логейна – вдруг показалось, что увидела его впервые… или до этого и не рассматривала толком.
Он… да нет, не в том было дело, что сознательно изменился. Просто эти маскарадные перемены как будто выявили в нем то, что дала сама природа, но что до сей поры было скрыто от посторонних глаз, а может, и от него самого. Врожденное благородство. То, что дается не по праву рождения, а просто – или есть, или нет. И это сводило Интегру с ума – ее, аристократку с кости и крови! Причем все это было очень глупо. С любой точки зрения. Конечно, Интегра уже знала цену всем этим вековым предрассудкам, но… Ведь Логейн едва ли считает ее кем-то большим, чем сестрой! Да и то – сестрой поневоле. И относится с долей… некого пренебрежения. Впрочем, это сейчас только кстати. Пусть все идет как идет.
Логейн, в свою очередь, и сам удивлялся внезапному всплеску эмоций. Что происходит? Неужели новый образ так повлиял? Ведь в Интегре-то ничего не изменилось. Кроме статуса, да и то… Кажется, ее этот статус несильно переменил, все эти ее аристократические замашки, вкупе с раздражавшим Логейна зазнайством, были и раньше. Разве что теперь она еще и главная. Ну и все равно – куда она без него-то? И все эти чванные аристократы тоже. Хорошо все-таки, что до этого Логейна никто особо и не рассматривал – долго ли померкнуть рядом с прекрасной леди Интегрой! Особенно когда ты никто, просто воспитанник лорда Хеллсинга, и блестящих мундиров никогда не носил. И даже имя твое никогда не звучало рядом с именем блистательной названой сестренки. Оно и к лучшему, не придется придумывать новое.
Кажется, дела и в самом деле налаживались.
* * *
Интегра играла на людях роль хозяйки могущественного вампира, играла тщательно и хорошо. Вместе они были идеальным дуэтом. И чем дальше, тем больше привыкали. Интегре легко давалась ее роль – может, даже слишком легко. И порой она ловила себя на мысли: неужели это оттого, что ей нравится видеть Логейна подчиняющимся, покорным, ждущим приказа – пусть и понарошку? А ведь ему-то это каково, с его гордостью простого человека? Не хочет ли он отыграться?
Эта мысль не давала Интегре покоя. И в конце концов, она решилась заговорить об этом.
– Тебе нормально?
– Я уже, помнится, говорил, что не в восторге. Быть в твоей власти… Хорошо хоть, ты этим не злоупотребляешь.
– Да зачем бы мне это. И так все идет прекрасно.
Однако Логейн заметил – что-то изменилось во взгляде «сестренки». Конечно, всем им нравится властвовать и прикрываться кем попроще! И она наверняка пошла в отца – тот ведь тоже прикрылся удачно. Даже более чем, если вспомнить, что его отец прикрывать бросился сам, добровольно. И ему, Логейну, если что – тоже придется! И не то чтобы он совсем уж был против, но ведь она-то наверняка это воспримет, будто так и надо! Хозяйка чудовища, чтоб ему ни дна, ни покрышки! Хотя ему уже. Теперь он сам стал чудовищем. Формально – и функционально. Ведь что надо было теперь делать – абсолютно ясно. Не сказки же врагам рассказывать.
Ну и ладно. Примерно к этому его с самого детства и готовили. А хозяюшку уж как-нибудь стерпит, в конце концов, Интегра – не худший вариант. Он хотя бы знает ее чуть ли не столько, сколько самого себя, и она достаточно разумна, чтобы с ней всегда можно было договориться.
Сама же Интегра тем временем рассуждала вовсе не так спокойно. Порой ей казалось, что она находится посреди штормящего моря, и морем этим были ее собственные чувства. А все из-за изменившегося угла зрения. И вот и хорошо вроде, что Логейну не надо ее кусать, если только понарошку, но она пошла бы и на это. А если вдруг придется – дыхание перехватило от этой мысли – это будет куда более жарким действом, чем простой поцелуй. Тем более, что боль при этом почти что исключается. Это же не взаправду. И когда только дойдет до такого? И неужели же ей… не терпится?! Кошмар, и куда подевались родовая гордость и самообладание?
Ладно, спишем все на необходимость маскарада. Однако, мысль о том, как приблизить самый маскарадный момент, голову покидать не желала. Хоть провоцируй! Проклятье! И ведь придется – если и дальше сам не догадается! Хотя жизнь располагала. Играть – так правдоподобно!
Особенно на больших сборищах. Особенно в шаге от нового покушения. Недоброжелателей надо было вычислять – и устранять, предварительно для пущего эффекта у них на глазах делясь силой с прирученным чудовищем. Потеки крови никто разглядывать в такой ситуации не станет – но все остальное должно быть натурально. А что может быть натуральнее укуса? Хотя кожу прокусывать – это лишнее. А вот реакцию изобразить…
Но, сказать по совести, особо и изображать ничего не пришлось. Уж Интегре точно. Сомлеть, откинуться… И ощутить невероятную истому, сладкую и жуткую одновременно – невозможно не сдаться напору властных губ, но и сопротивляться нет никакого желания! И будто правда ощущаешь сладкий вампирский яд, проникающий в кровь. И дрожат колени, и как же хорошо, что он, ее ненастоящий вампир, так крепко держит! А потом тоже без всякой игры относит ее в угол на скамеечку – и бросается на врагов. И разделывается с ними молниеносно, как и подобает настоящему вампиру!
Интегра наблюдала за этим из-под ресниц. С плохо скрытым восхищением – абсолютно уместным и при этом искренним. А полюбоваться было на что. Враги лежали – большей частью. Меньшая каким-то чудом успела разбежаться.
Интегра поднялась тоже с некоторым трудом:
– Молодец!
Ввиду отсутствия свидетелей можно было этим и ограничиться.
– Справился, да? – выдохнул Логейн.
– Замечательно. Теперь можно отдохнуть, спорю на что угодно, желающих повторить долго не появится.
– Вот и я на это очень надеюсь!
* * *
И с легким сердцем оба отправились домой, предаваться заслуженному отдыху. Настроение было приподнятое. Хотя обольщаться не стоило, конечно. Но понимание этого не мешало им победно друг на друга поглядывать. Хороший у них все-таки союз. И эта мысль заставляла с особым восхищением смотреть друг на друга.
Логейн опомнился первым, отвел глаза. Интегра покраснела. Да что, в конце концов, происходит?! Ну Логейн. Ну молодец он. Ну, к счастью, по крови они друг другу никто. К счастью?! Ох, все это когда-нибудь сведет ее с ума! Надо это как-то осмыслить… и перерасти, что ли. Но как с этим справиться… в одиночку? Наверно, им надо поговорить. Как взрослым, разумным людям.
– Логейн, – начала она. – Тебе не кажется, что мы иногда… переигрываем?
– Людям хватает. Не вижу проблемы.
– Зато я вижу!
– И что же ты такое видишь?
– Мы с тобой слишком увлекаемся. Нарушаем все личные границы. Разве тебе самому это не неприятно?
– Наедине было бы неприятно. А так можно делать вид, что это и не со мной вовсе.
Интегра растерялась. И, честно говоря, даже слегка обиделась. Вроде как – а ему и все равно, когда она так мучается? Она ему вообще неинтересна? Странное чувство. Но отмахнуться от него не получалось.
Интегра только вздохнула.
«Я ему безразлична, и с этим надо жить».
Разве же она могла подозревать, что на самом деле все совсем не так? Говорят, женщины обычно чувствуют, когда мужчины к ним неравнодушны. Только вот это было не про Интегру. В силу своего воспитания она просто не обращала внимания на подобные вещи. А они были, и знала бы она, насколько! Но было не до того, собственные чувства захлестывали волной – новые, непонятные, тревожащие. Она терялась и не знала, как закрыться от них, да и надо ли?
А ведь Логейн-то находился в смятении не меньшем. Он чувствовал, что-то изменилось – то ли сама Интегра, то ли он сам с чего-то стал смотреть на нее иначе. И это, кажется, возмущает ее. Но он ничего не мог с собой поделать. Только скрывать это как можно лучше. В конце концов, ему не привыкать. Хоть это и становилось все труднее. Особенно после этого так называемого укуса. Это же… хлеще всякого поцелуя!
Интегра сама не смогла бы объяснить, почему, но ТАКАЯ близость Логейна, его горячее дыхание на шее… И – не понять, настоящее или нет – странное ощущение необоримой силы, точно и впрямь исходящее от бессмертного существа. Она слабела в его руках, в самом деле теряла волю. А он наверняка это чувствовал. А сам?
На деле Логейн, пожалуй, чувствовал нечто еще хлеще. «Слабеющая» в его руках покорная Интегра – это небывалое, немыслимое заставляло кровь быстрее бежать по венам. Даже казалось, что слабеет она по-настоящему. А может, и правда слабела? Логейн не знал. В тонкостях женской натуры он не разбирался, до сих пор ему было как-то не до женщин. И тем более, не до Интегры.
А ведь не сестра она ему, по правде-то. И, если что, ничто им не помешало бы…
* * *
Эти глупые мысли упрямо крутились в голове, как ни пытался Логейн их отгонять. Что-то надо было делать. Может, для начала поговорить, как взрослым и умным людям? Хотя до сих пор сколько они ни пытались… Ну что ж, значит, надо попробовать еще раз, вдруг получится! Раньше начинала все время Интегра, теперь его очередь.
– По-моему, нам пора поговорить.
– О чем?
– Ты знаешь. Я сам в тот раз ушел от этого разговора, но ты же не можешь не замечать всего этого!
– Я бы очень хотела этого не замечать. Просто взять и отмахнуться.
– Но не можешь?
Она явно смутилась:
– Да. Не могу. И это просто какой-то ужас.
– Но с этим же надо что-то делать! И мы наверняка можем…
– Что ты пытаешься предложить?
– Может, нам стоит попробовать как-то снять это напряжение… вдвоем?
– Ты сам-то осознаешь, как это отвратительно звучит?
Теперь уже смутился Логейн. Похоже, понял – звучало и правда отвратительно.
А Интегра припечатала:
– Это не то, что можно делать с первым встречным! – и тут же запнулась: – То есть… Даже если и не с первым встречным, все равно нельзя… так!
– Без любви? – язвительно поинтересовался Логейн.
– Я не знаю, что такое любовь и зачем она мне на моем пути нужна. Думаю, что и ты тоже. Но все-таки… Делать эти вещи просто так, лишь бы заглушить все эти чувства, потому что они мешают жить – это неправильно!
– А что же – напиваться?
– Я бы предпочла уйти в работу. Но так много работы у нас, увы, не бывает.
– Вот это-то и плохо. И поврозь не разбежишься.
Интегра, не выдержав, рассмеялась:
– Да уж, поврозь – никак не разбежишься, дорогой ты мой аристократ!
– Уж какой есть, – но он тоже смеялся.
Интегра вдруг встала и подошла ближе.
– Это верно. И такой, какой есть – ты уж точно не первый встречный.
– Очень даже наоборот, – хмыкнул Логейн.
– Так что тебе я хотя бы доверяю достаточно, чтобы… – она замялась. – Решиться с тобой на столь серьезный шаг!
Она чувствовала, что краснеет. А с другой стороны, разве это не серьезный шаг – расстаться с невинностью? А сделать его все-таки надо, во имя чего себя беречь-то? Ведь всякое может случиться в жизни. И брак по расчету, и, не дай Бог, плен и насилие… Кому хочется вот так потерять самое дорогое? А так хотя бы будет что вспомнить…
– Ты действительно так думаешь? – спросил Логейн, и Интегра вздрогнула. Она что, сказала все это вслух?!
Ей пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы ответить с достоинством:
– Да, я действительно так думаю. А ты?
И тут она увидела то, чего не видела, наверное, никогда – Логейн растерялся! Ну еще бы, мелькнуло в голове, у него ведь опыта наверняка не больше, чем у нее самой! А если и больше – то очень ненамного. Впрочем, самоуверенности ему было не занимать, и он почти сразу взял себя в руки.
– Я, наверно, думаю так же. Я не знаю, как это назвать, но… Я в самом деле хотел бы, чтобы это была ты. Только ты.
– И даже так? – она все еще пыталась говорить спокойно. Но сердце сперва остановилось, а потом обожгло сладкой болью и бешено застучало.
– И почему же? Знаю, ты скажешь, это не любовь. А что тогда?
– Как минимум – дружба. Доверие. Уважение. И вот это вот влечение плюсом.
Интегра крепко задумалась. И ведь не поспоришь. Но что-то, может, сама кровь матери-индианки, говорило – именно из этого и состоит любовь. Как там было-то? Влечение душ порождает дружбу, влечение умов порождает уважение, влечение тел порождает желание. А соединение трех влечений порождает любовь.
А если так – значит, они оба влюблены, и раз уж Логейну не хочется называть это любовью, пусть так. Название – отнюдь не главное. Самой Интегре тоже не особо хотелось бросаться такими обязывающими словами.
– Что ж, если это взаимно… Полагаю, ты прав. Этого вполне достаточно.
– Тогда давай на счет «три»!
– Да погоди, я очки сниму. И что вообще за ребячество…
Сняв очки, Интегра шагнула к Логейну – и точно в омут бросилась, прижавшись к его губам. И еще успела почувствовать – он ее еле удержал. Хорошо, что успел усадить – правда, не на диван, а к себе на колени, но так оказалось даже удобнее. Интегра изо всех сил пыталась не отключить голову. Не только ощущать, но и осознавать, что ощущает. Пока получалось лишь осознавать, насколько они, оказывается, подходят друг другу, совпадают, и, кажется, каждый просто создан для объятий другого. А она-то считала все эти «созданы друг для друга» просто плохими фигурами речи! А сейчас, едва владея стремительно туманящимся рассудком – сама целовала в шею.
– Это кто ж у нас тут теперь вампир? – тихо спросил Логейн.
– Хочу проверить, так ли это восхитительно, как ты говоришь, – она улыбнулась, – быть вампиром.
– Я никогда не говорил, что… – но тут у него перехватило дыхание. Интегра медленно, дразняще провела языком по его шее. Это окончательно свело с ума их обоих. Логейн стиснул Интегру в объятиях, наваливаясь на нее всей тяжестью. Немаленькой, но это было даже приятно – еще и поотбиваться в шутку, устраиваясь поудобнее. Одновременно стараясь расстегнуть на нем рубашку. Впрочем, и Логейн не остался в долгу, вовсю расстегивая на ней пиджак. Это было посложнее и подольше. Интегра хоть и одевалась в мужском стиле, но некоторые предметы туалета все же не носить не могла. Теперь это только мешало – не получалось помогать Логейну с рубашкой так, как того хотелось. Пришлось пока предоставить действовать ему. Дать развернуться во всех смыслах слова. Так здорово же… Логейн шансом тут же воспользоваться и позволить ему снимать с себя одежду оказалось едва ли не приятнее, чем подставлять шею. Только сложно же было лежать спокойно и не мешать! Ведь тело будто само собой устремлялось, тянулось к Логейну. Хотелось каждой клеточкой ощущать его. И он, похоже, понял это, судя по тому, как быстро разобрался с собственной одеждой.
Кажется, мало кому так везет – когда все же многое не надо проговаривать, когда ясно и без слов! Просто обнять друг друга, слиться воедино – без всякого смущения и страха. Не чувствуя стеснения, только правильность, Интегра даже помогла Логейну, направила. Отчаянно надеясь, что если и будет больно – то ненадолго.
Так и вышло, резко – и все. А потом все лучше и лучше. Оба догадывались, что им еще многое предстоит познать, и все же – сейчас было так хорошо! И размыкать объятия не хотелось совершенно. Да и говорить – тоже, хотя, оба понимали: о том, что произошло, заговорить еще придется. Да и обо всем остальном тоже.
И когда пришлось, Логейн в первую очередь решил заговорить именно об этом остальном:
– Знаешь, наверное, после всего я должен жениться на тебе. И я хотел бы, правда! Если тайно.
– Ой… Красиво, конечно… И ты прав – нельзя такое афишировать. Что-то я ни в одной легенде не встречала, чтобы смертные выходили замуж за вампиров.
– А жаль. Ну что ж, эту традицию нам пока ломать рано!

Ноябрь 2017, август 2019