Эмпирическое опровержение дарвинизма

1. Опровергнута модель «единого предка». Гипотеза происхождения всего живого от общего предка (common descent with modification), являющаяся фундаментальным положением как теории Дарвина, так и современной СТЭ, – не соответствует научным данным. Таковы результаты крупной научной работы Winston Ewert Dependency Graph of Life, опубликованной в научном журнале BIO-Complexity (Vol. 2018 Issue 3. P 1-27). Дарвиновская модель происхождения видов от общего предка фактически фальсифицирована и ей предложена альтернатива – общий дизайн с повторным использованием модулей (common design with module reuse). ID-модель графа зависимостей компонентов на много порядков лучше согласуется с наблюдениями, чем дарвиновская. В работе численно оцениваются конкретные предсказания модели (например, существование большого числа модулей и кодирующих их генов, не укладывающихся в рамки индивидуальных таксономических единиц). Логарифм отношения байесовских коэффициентов для двух моделей составляет более 10000 не в пользу дарвиновской модели. И это в самом выгодном для неё случае.

2. Деградация – единственное научно доказанное направление биологической эволюции. Сегодня широко распространено мнение, что в ходе эволюции может происходить усовершенствование организма, увеличение сложности и т.д. Однако наука не располагает прямыми данными, подтверждающими эту гипотезу. Скорее всего, всё происходит с точностью до наоборот.

Как известно, в процессе производства яйцеклеток и сперматозоидов происходят мутации ДНК, которые могут передаваться следующему поколению. Подсчитав количество накопившихся мутаций в пределах одной родословной можно оценить среднюю скорость накопления мутаций. Проделав такую работу, учёные обнаружили, что она составляет от 75 до 175 мутаций на поколение.

Используя данные по скорости мутирования, различные исследователи осуществили компьютерное моделирование накопления мутаций в геноме человека с течением времени. В результате выяснилось, что свыше 90% вредных мутаций не могут быть удалены в течение жизни и передаются последующим поколениям. В конечном итоге это накопление мутаций достигнет критического уровня, из чего следует, что человечество в конечном итоге вымрет в точке, называемой катастрофой ошибок. Этот непрекращающийся процесс деградации генома, происходящий в каждым поколении, называется генетической энтропией. В дополнение к этим исследованиям, генетическое моделирование показало, что проблема накопления мутаций в геноме человека сопровождается неспособностью естественного отбора к их удалению – этот аспект генетики полностью противоречит эволюционным предположениям.

В двух работах изучили количество редких единичных нуклеотидных различий в белок-кодирующих областях (экзонах) человеческого генома. В одном исследовании анализировалось 2 440 особей, а в другом – 6 515. Более 80% редкой вариабельности считалось вредным (связанным с наследуемым заболеванием), а наличие этих мутаций исследователи связывали со «слабым очищающим отбором». Фактически это означает, что предполагаемая способность естественного отбора, удалить эти вредные варианты из человеческого генома оказалась нулевой. Эти же результаты даёт и компьютерное моделирование, как уже было сказано выше.

Очевидно, что если естественный отбор не способен избавить геном от вредных мутаций, то, следовательно, он неспособен и усовершенствовать организм. Основное и единственное направление эволюционного процесса – это деградация и вымирание видов, что подтверждают генетические исследования. Столь массовые данные о деградации геномов и неэффективности естественного отбора загоняют современную синтетическую теорию эволюции (СТЭ) в глубокий кризис. Вот почему оказался невозможным так называемый «третий синтез», крайне необходимый для предания эволюционному учению статуса научной теории. Без него теория эволюции остаётся лишь метафизической исследовательской программой (по К. Попперу).

3. Принцип Бейтмана и его эксперименты были признаны несостоятельными. Тема полового отбора в последние годы стала наиболее дискуссионной. Переоценке этой идеи сегодня посвящено огромное количество работ. Но пожалуй главное, что подорвало её основы — опровержение так называемого «принципа Бейтмана» и его экспериментов, которые, как оказалось, являются недостоверными. «Принцип Бейтмана» гласит: «Энергетический вклад самки в воспроизведении потомства почти всегда выше по сравнению с тем, что предоставляет самец и, таким образом, у большинства видов самки оказываются лимитированным ресурсом, за который конкурируют особи другого пола» (Bateman, 1948). Иными словами, тот пол, который больше вкладывает в выращивание потомства является ограничивающим фактором, за который приходится бороться. Вклад самки в формирование потомства почти всегда намного больший, поэтому за неё приходится сражаться, а ей стало быть предстоит выбирать. Данное правило сформулировал английский генетик Ангус Бейтман (1919–1996) на основе опытов с дрозофилами. Используя фенотипические маркеры он подсчитал число спариваний в популяции Drosophila melanogaster, разбитой на группы из 5 самок и 5 самцов каждая. Оказалось, что в этих условиях среди самцов не участвовали в скрещиваниях 21%, тогда как среди самок – только 4%, то есть, самцы чаще оказывались исключёнными из размножения. Именно это и является предпосылкой для полового отбора (Bateman, 1948).

Принцип Бейтмана приобрёл такую популярность, что некоторые предлагали рассматривать его как фундаментальный закон. Сегодня количество источников в англоязычной литературе, в которых упоминается этот принцип, просто огромно. Между тем, как показано недавно, выводы из работы А. Бейтмана по генетике мух Drosophila melanogaster, были совершенно ошибочными, о чём громогласно сообщили американские генетики на страницах журнала PNAS. Поскольку ученый тогда не имел возможности работать с генетическими маркерами, его данные преувеличили число особей, не имевших спариваний, и, соответственно, преуменьшили число особей с одним и более спариванием. Кроме того, его метод дал ошибочные оценки числа потомков в зависимости от пола. Таким образом, заключают авторы, Бейтман неверно измерил колебания приспособленности, которые служат ключевой предпосылкой полового отбора. По словам авторов, при попытке воспроизвести эксперименты Бейтмана они обнаружили, что его выводы, «которые для многих выглядели непоколебимой скалой, оказались зыбучим песком». При повторении этих экспериментов авторам не удалось найти никаких свидетельств в пользу действия полового отбора (Gowaty, 2012).

В последующей публикации в PNAS других исследователей отмечается, что у большого числа видов дрозофил самки не желают подчиняться правилу Бейтмана и совокупляются с разными партнерами. Более того, даже проявляют инициативу в поиске дополнительных самцов. Самцы многих видов также не укладываются в шаблон и проявляют неожиданную разборчивость в своих связях. Как выясняется, рост числа партнеров увеличивает репродуктивный успех не только для самцов, но и для самок (Tang-Mart;nez, 2012). Об этом же свидетельствовали и более ранние попытки воспроизвести опыты Бейтмана (Sutherland, 1985). Показательно, что выводы Бейтмана, постоянно цитируемые даже в наиболее поздних работах, были опровергнуты по крайней мере в трёх независимых исследованиях (Roughgarden, 2010).

4. 90% видов имеет одинаковый возраст, причём равный возрасту современного человечества. Согласно эволюционной теории, на формирование современной флоры и фауны ушло около 4 миллиардов лет. На протяжении всего этого времени возникало огромное число видов, часть из которых дожила до наших дней. При этом сами биологические виды существуют в виде разных популяций, каждая из которых, в свою очередь, тоже постепенно изменяется (нередко независимо от других популяций) под действием разных эволюционных факторов. Таким образом, эволюция создаёт огромное генетическое разнообразие и, естественно, чем больше эволюционный возраст вида, тем большим генетическим разнообразием он должен обладать. Более того, согласно базовым положениям теории эволюции, именно постепенно возрастающее генетическое разнообразие популяций — собственно, и приводит (в конечном итоге) к образованию новых видов. В целом, разброс возрастов разных биологических видов может быть огромным. Мы имеем и так называемые «живые ископаемые» — организмы, известные по палеонтологическим находкам с кембрийского периода. И относительно недавно сформированные виды, эволюционный возраст которых насчитывает всего несколько сотен тысячелетий.

Однако анализ митохондриальной ДНК показал, что более 90% видов имеют один и тот же генетический возраст. Причём этот возраст примерно совпадает с возрастом современного человечества: митохондриальной Евы и Y-хромосомного Адама. Результаты данных исследований были опубликованы в журнале Human Evolution (Stoeckle M.Y, Thaler D.S. Why should mitochondria define species? // Human Evolution 2018. Vol. 33. № 1-2 РР. 1-30).

Комментарий. Очевидно, что этот факт резко противоречит базовым прогнозам эволюционной теории о разных генетических возрастах разных биологических видов и популяций (см. предыдущий абзац). Одинаково низкое генетическое разнообразие внутри рамок 90%биологических видов, может быть объяснено тремя способами: 1) Все эти биологические виды в недалеком прошлом прошли через какую-то глобальную экологическую катастрофу (с массовым вымиранием), причем это произошло синхронно. Что поневоле наводит на мысль о чем-то вроде «Всемирного Потопа». 2) Или биологические виды просто не могут сильно изменяться генетически (например, без негативных последствий), и поэтому их генетическое разнообразие не может сильно отклониться от некоей «генетической нормы данного вида». 3) Или же (единственно возможное объяснение этого факта в рамках теории эволюции) — то, что все 90% исследованных биологических видов синхронно прошли недавно через «бутылочное горлышко» — это «просто так случайно получилось». Видимо, потому что биологические виды вообще часто проходят через «бутылочные горлышки». Но очевидно, что именно последнее предположение в данном случае является наименее правдоподобным (в чисто статистическом плане).

5. Дарвиновская эволюция не выявляется в эксперименте. Грандиозный научный эксперимент по эволюции бактерий E. coli показал, что даже спустя 33 000 поколений (15 лет) экспериментирования у бактерий не возникло ни одного нового признака путём дарвиновской эволюции (т.е. случайных мутаций и естественного отбора). Подробнее см.: Dustin J. Van Hofwegen, Carolyn J. Hovde, Scott A. Minnich Rapid Evolution of Citrate Utilization by Escherichia coli by Direct Selection Requires citT and dctA // Journal of Bacteriology 2016. Vol. 198(7) Р. 1022–1034.

6. Опровергнуто одно из ключевых положений современной синтетической теории эволюции (СТЭ) – возможности образования новых генов на основе мутирования их копий (дубликатов). Сегодня считается, что именно таким способом происходило образование новой генетической информации. Один из возникших в результате дупликации генов, мог свободно мутировать и изменяться (эволюционировать) вплоть до появления совершенно нового гена, в то время как вторая копия продолжала работать и выполнять свою функцию.
Данная гипотеза не выдержала проверки. Научные данные показывают, что случайные мутации «хоть и способны… копировать, разрезать, разделять и перетасовать уже существующую генетическую информацию, но не могут образовать полностью отличающуюся и абсолютно новую генетическую информацию, дающую новые качественные функции». Подробнее см.: «Gene Duplication a Viable Explanation for the Origination of Biological Information and Complexity?».

7. Парадокс токовища. Как известно, парадокс токовища опровергает теорию эволюции по факту. Он формулируется примерно так (цитата): «Если самки из поколения в поколение упорно выбирают самцов, обладающих определенными «привлекательными» признаками, то почему все самцы давным-давно не стали одинаково привлекательными (а женская избирательность не потеряла смысл)? Или, если говорить более общими словами, почему в популяциях сохраняется наследственная изменчивость по признакам, подвергающихся интенсивному однонаправленному отбору?»

В наиболее тяжелых случаях парадокс токовища, действительно, опровергает современную теорию эволюции по факту. Например, на тетеревином току примерно 90% всех самок спаривается только с центральными самцами. А это значит, что какой-то один самец оставляет потомства в 10 раз больше (+1000% к потомству), чем другие самцы. Таким образом, общая приспособленность такого самца получается +1000%. При давлении отбора такой силы, все самцы данной популяции должны стать обладателями признаков подобного самца менее чем через десять поколений! Если же взять такое токовище, где предпочитаемый (по какому-либо признаку) самец имеет всего в 2 раза больше потомства, чем другие самцы – даже в этом случае, получается +100% дополнительной приспособленности. А это значит, что такие самцы должны вытеснить других самцов всего за 15-20 поколений. Тем не менее, мы не наблюдаем (по факту), чтобы самцы тех видов, которые практикуют размножение на токовищах, становились бы «отпечатанными под копирку» (в результате мощнейшего полового отбора). Как объяснить столь критическое расхождение теоретических ожиданий эволюционной теории с реальными фактами?

Комментарий. Тут может быть три возможных варианта:
1) Или никакого «полового отбора» у животных вообще нет (за исключением человека, который действительно имеет очень развитое эстетическое чувство). А преимущество в размножении на токовище в каждый конкретный год получают просто случайные самцы (каждый раз с разными признаками).
2) Или (если половой отбор по определенным признакам у животных всё-таки имеется) отсюда автоматически следует, что живые существа вообще не способны изменяться (даже под самым сильным отбором).
3) Или же в природе имеет место сочетание этих двух (только что озвученных) вещей.

Вывод: если даже в условиях очень сильного отбора невозможно отобрать отбираемые признаки, тогда о формировании в ходе эволюции сложных биологических признаков, которые обусловлены согласованной работой многих сотен генов (с небольшими эффектами), или о формировании в ходе эволюции слабо-полезных признаков не может быть и речи.

8. Существование биологических признаков, которые не могли быть произведены на свет естественным отбором. Наиболее известным примером подобного рода является хрусталик в камерном глазу кубомедузы. Хрусталик кубомедузы обладает весьма совершенными оптическими характеристиками, не уступающими аналогичным характеристикам хрусталика рыб. Подобные свойства хрусталика могли бы обеспечить весьма качественное изображение окружающих объектов. Совершенно непонятно, как столь эффективный хрусталик мог появиться в ходе естественного отбора. Если, во-первых, нервная система кубомедуз столь примитивна, что в принципе не способна использовать данные преимущества хрусталика. А во-вторых, в глазу кубомедузы еще и фокусное расстояние очень сильно сбито. Поэтому, даже если бы медуза имела продвинутый мозг, то все равно визуальная картинка получалась бы совершенно расплывчатой из-за сильнейшей дальнозоркости.