Колечко - талисман ч. 2 глава 5

Действительно, это было незабываемо.

 Тело не только « вспомнило», оно само потянулось к Луке.

Столь жарких впечатлений, мне казалось, я не испытывала никогда в жизни.
 Я, даже не смогла сдержать стон, сквозь зубы вырвавшийся у меня.

 Лежа на боку, подперев кулаком голову, Лука тихо спросил меня:

 - Ну, как? Не страшно?

 Я покраснела и смутилась.

 А он, наклонившись к моему уху, прошептал:

 - Еще хочу….

 Уставшая, я лежала в кровати, Лука был бодр и свеж.
 Он весь искрился счастьем.
 Надевая брюки, спросил:

- К бабушкам пойдем?

 - Спать хочу. Чудовищно хочу спать - только и смогла вымолвить я.

 - Замучил я тебя совсем, - нежно целуя меня, сказал Лука, - Прости, родная. Ты спи, спи… Я,  сам навещу старушек. Надо же и их порадовать.

 Проснувшись и, еще не открывая глаз, я почувствовала на себе пристальный взгляд. Мои губы сами – собой начали растягиваться в улыбку.

 -Ну, как отдохнула? - услышала я голос Луки.

 Потягиваясь, нежась в кровати, я нехотя протянула:

 -Который час?

  -Вечер, уже, вечер. Просто остатки белых ночей. Или тебе точное время нужно? - спросил Лука.

 Я открыла глаза, сморщила нос:

 - Вставать неохота.

 - Так продолжим.
 Сейчас я к тебе под одеяло нырну,- сказал Лука.

 - Нет! - быстро ответила я, садясь в постели.

  -Не понравилось? - поинтересовался Лука.

 - Понравилось,- смущенно ответила я,- Но… как – то все очень стремительно. Мне надо привыкнуть.
 Я не могу так сразу.
Еще сегодня утром, я ни о каком замужестве вообще не думала. И вдруг…
 И почему я вдруг оказалась твоей невестой? 
Вообще ничего не понятно.
 Объясни хоть….

  - А чего объяснять – то, - начал Лука,
- Привез тебя Мелешка  впервые сюда на ноябрьские праздники.
 А ты, возьми, и заболей.
 Мы на эти  праздники вместе с Глафирой были.
 Она одна, у меня никого нет. Врача у нас  в деревне тоже нет,  вот Глафира с тобой и сидела.
 Пришла, такая недовольная, фырчит:

 - Привез девчонку и застудил.

 Я хотел к Мелешке  зайти – может помощь, какая нужна?
 А она мне:

 - Сиди и нос никуда не смей высовывать. Твоя судьба там.
Что за судьба? Какая судьба? Пристал я к ней, ну,  она мне и говорит:

 -Не торопи события. Жену он тебе привез.

 Я от таких слов обалдел, конечно. Как их и понимать не знаю.
 Мелешка  себе привез девчонку, а она моей женой окажется.
Что ж получается, он ее использует, а потом мне отдаст?
 Не возмущайся! Что я, по – твоему, должен был подумать?
 А Глафира  - молчит.
 Я к ней и так, и этак приставал.
 Не хочет говорить, и все тут. Один ответ:

 - Придет время – узнаешь.

 Стали вы с Мелешкой каждые выходные приезжать.
 Да,  ты только шмыг из автобуса в дом и все… Больше никуда не выходишь. Никак  мне  рассмотреть тебя не получается.  Кроме того, что невысокая , и слегка полненькая ничего не успел  заметить.

  Глафира опять недовольна:

 - Спортил девчонку, а  не женится. Время тянет.

 Встретил я Мелешку у колодца.
 Он же за водой, да в магазин ходил. Спрашиваю:

 - Что, ты там у себя за красавицу прячешь?

 А он мне так зло отвечает, что, мол, не твое дело. Никогда он так не злился.
 Не стал я больше спрашивать. Что на грубость нарываться?

 Перед Новым годом, увидел Мелешу, он сам ко мне шел. Попросил дом протопить к вашему приезду. А то, с работы, да в деревню – так и до самого Нового года, дом не протопишь. Какой уж праздник.

 Я с топкой припозднился.
 Дверь на ключ закрывал, вы уже в калитку входили.
 Я чуток   отошел в тень, Мелешка –то меня видел – ты нет.
 Пока он дверь открывал, ты взглядом повела вокруг – тут я с тобой глазами и встретился.
 А у тебя взгляд – печальный, печальный.
 Меня, словно, в сердце, что – то кольнуло. Так, захотелось тебя  к себе прижать, обогреть и никакому Мелешке не отдавать.

 Он еще, перед тем, как дверь открыть, мне кулак показал. А я ему пальчиками – мол, я к вам на праздник приду.
 Видела бы ты его вид. Он разорвать меня был готов.

 Ну, а первого, у нас все на горке собираются.
 Я туда раньше всех пришел. Думаю, должен,  же Мелешка тебя нашим, деревенским представить.
 Смотрю – еле тащишься на лыжах.
 Ты ж, совсем на них ходить не умеешь. Как на горку забиралась – я молчу.

 С Мелешкой поздоровались, пару раз скатились с горки. Потом я уже все время  наверху, почти рядом с тобой стоял.
 А ты как конь стреноженный – на месте не стоишь. Лыжа на лыжу наезжает, того и гляди – сама с горки сверзишься.
  Тут Колька еще подговаривает Мелешку тебя с горки столкнуть.
 Представил, как ты вниз летишь, чуть  сердце не остановилось  – ведь переломаешься вся.
 Поехал вам за санками. Почему, ты думаешь, вы лыжи на горке просто так бросили? Я вам их домой принес.
Мелешка – то  тебя на санки впереди себя усадил, да сам в их в сугроб и направил. Пока он в снегу копошился, я тебя за шкирку из сугроба вытащил, и отряхивать начал.   Он, как  из сугроба вылез – меня в сторону отшвырнул,  сам  с тебя  снег счищать  стал.
 А ты мне, с той поры, каждую ночь сниться стала.

 При этих его словах я покраснела и, вспомнив, что говорила  Глафира, тихо спросила:

 - А в каком виде я тебе снилась?

 - Не красней.
 Во всяком, в зависимости от фантазии.
 А, когда, Васька вас, уже после регистрации, на тройке решил прокатить, я с самого утра  уже на конюшне был.
 Ну, а, потом  - снежки и ваше застолье.
 Я, вообще – то почти не пью. Не принято у нас с мамой это было.
 А, тут, поскольку ты на меня вообще никакого внимания не обращаешь, выпил для храбрости. И высказал тебе все. В любви при всех признался.
  Хотя знал, Мелешка таких слов просто так не оставит. Но мне было все – равно. Главное, ты меня услышала.

 Вышли мы с ним на крыльцо. Ну, думаю, сейчас бить будет.
 Парень он горячий, от него всего можно ждать.
 Закурил, стою спокойно, даже не закрываюсь.
 Знаю, сам виноват, сам напросился. До смерти, думаю, не убъет а, так, ребра переломает, и все.
 Стою, курю. И он стоит.
 Я молчу, он молчит.
 Постоял, постоял и спрашивает:

 - Что это за выходка такая  за столом?
 Как это понимать?  Совсем оборзел? 
 Ну, и, как ты думаешь, что тебе за это полагается?

 Я плечами пожал, ничего не ответил.
 А, когда третью папиросу прикуривал, говорю ему:

 - Хочешь, верь, хочешь, нет – Глафира сказала, что она моя судьба.

 -Так ты что, хочешь сказать, что любишь ее?   Когда успел?

  - Как тридцать первого, глаза ее увидел – спать больше  не могу, глаза закрою, она стоит.

 Постоял, помолчал, и:

 - Верю.
 Но, Глафира сказала, что она и моя судьба тоже.

 Ну, а потом, и говорит:

- Предчувствие у меня нехорошее. Если со мной что…
Ты Сашку не бросай. Нет здесь у нее никого. Нелюдимая она. Сложно с людьми сходится. Да и беременная или с ребенком уже будет, когда…
 Через год женись на ней. Лучшего отца я для своего ребенка и не пожелаю.
 Да и ты – добрый, ласковый, знаю,  не обидишь ее…
 Сейчас давай тогда с нами постоянно будь, чтобы она к тебе, как к брату привыкла.
 Но, если, со мной все нормально будет, тогда,  извиняй.
 Придется тебе от нее подальше держаться, хоть и привыкнешь. Хоть на север вербуйся, хоть на юг, но, чтобы я тебя около Сашки не видел.
 На том и по решили.
Ну, а остальное, ты уже и так знаешь.

 Я, слушая Луку, обхватила колени руками, да так в них носом и уткнулась, всхлипывая.

 - Родная, не надо плакать, все будет хорошо.
 Я больше жизни  тебя люблю. Все для вас с Димкой сделаю, лишь бы вам хорошо было.

 Потихоньку успокаиваясь, я спросила:

-Ты у бабушек был? Порадовал их?

 - Они меня порадовали.
 Знаешь, что сказали? – я с интересом посмотрела на Луку,-  что я похож на кота, который объелся сметаны.

 - А, ты?

 - Сказал, что еще только лизнул чуть – чуть, и эту « сметану»  всю жизнь есть  готов и то, вряд ли наемся.

  -Нахал,- возмущенно, выдала я.

 « Есть – немного.
 Но, что я могу сделать, если я тебя безумно люблю?

 -Мама твоя порадовалась бы, - тихо проговорила я.

 -Так я уже был у нее и все ей рассказал.
 Она все знает.

 - Как там Димка?- вспомнила я.

 - Не волнуйся.
 Он с родными бабушкой и дедушкой.
Не такой он уже и маленький.
 Они его и покормят, и присмотрят, и спать уложат.
 А завтра к нам сюда привезут, - и продолжил,
- Ужинать – то будешь?
 Картошка жареная, по твоему заказу. Горячая еще.