Последний рубеж

- Р-р-р-о-о-о-т-а-а-а, подъем, В-а-а-а-шу ...а-а-а-ть !!!!!
Миша вздрогнул, открыл глаза и непонимающим взглядом уставился в черноту раннего зимнего утра.
- Господи, и приснится же такой бред.
Он потер лицо и потянуся в постели. Жутко не хотелось вставать.
Миша лежал, постепенно приходя в себя от кошмарного  сна.
- Это ж надо, подумал он, прапор Нечипоренко, или, как прапор называл сам себя, Нэчыпорэнко, со своим украинско-русско-матерным говорком достал и здесь, через столько лет и километров.
- Ну что, подъем, - сказал он сам себе.
Миша встал с постели, прошлепал на кухню, включил чайник и начал на скорую руку, делать утреннюю разминку.Впереди предстоял суматошный день.
- Интересно, куда запрут меня на этот раз?,-  размышлял он. Хорошо, что сегодня дежурство только до двух. После работы надо успеть крутануться по магазинам, потом в больницу у маме.
Его мама, мама-Фира, как называл он её про себя, уже три дня находилась в кардиологии. Снова сердце прихватило .
Покончив с утренней трапезой, он схватил свой рюкзачек, закрыл дверь и ,после двадцатиминутной энергичной ходьбы по утренним улицам, оказался  у дверей своей шомерской конторы(шмера - на иврите охрана.В Израиле проктически у каждого магазина, школы, детского садика есть охранник.- прим.авт). Ещё через десять минут он сидел на заднем сидении машины, которая везла его в соседний город к большому торговому центру.
- Отдежуришь до двух, потом я тебя заменю, пообещал Моти - шеф, после того, как Миша в очередной раз непомнил ему о своей просьбе.
Миша вот уже почти год отирался в шмере. Так уж жизнь сложилась. В последние годы какая-то беспросветно черная полоса.
- Что за жизнь собачья какая-то?, - горестно размышлял Миша, трясясь на заднем сидении и невидящим взглядом наблюдая за проносящимися в окне огнями, Почему так пошло всё сикось-накось?, - вопрошал он себя и не находил ответа.
А ведь начиналось все вроде неплохо.
Приехали в Израиль он, жена Анжела, сын Димка, мама-Фира. Стандартное, как у всех начало. Ульпан(курс по изучению иврита-прим.авт), подработки, курсы. Потом – везуха. Работа, и не абы кем, а по специальности, а он был программистом и, вроде бы, неплохим.  В весьма приличной фирме.
Казалось бы все в порядке, собрались уже покупать квартиру, как вдруг жизнь хряснула, надломилось и полетело все к чертовой матери.Начался кризис и его фирма лопнула. Помучился, поискал работу, побегал по интервью. После четырёхмесячной  нервотрепки, ура, снова нашел работу. Только втянулся,  только поверил, что удача повернулась к нему лицом, как хлоп. Облом с заказами и ... снова безработица. Покрутился туда, сюда. Пособие по безработице кончилось. Жить надо. Пошел на завод рабочим.
- Ничего, прорвемся, внушал себе Миша. Не я один такой. Просто время тяжелое. Кризис.
И, вдруг, на тебе. Анжела фортель выкинула. Видите ли её отец присосался там к какой-то трубе, то ли к газовой, то ли к нефтяной, стал крутым и деловым.
Анжелка как-то заявила, что больше не может так мучиться, что имела она ввиду его Израиль, собрала вещи забрала Димку и ...и остался Миша один, а мама-Фира оказалась в больнице.
От переживаний он потерял сон. Головные боли терзали его по ночам. Как-то обратил внимание, что стали распухать руки. Потом они потрескались, стали нестерпимо болеть. На работе начальник увидел, посочувствовал и отправил на больничный. Диагноз – псориаз (и откуда он свалился на его голову?) Миша   руки маленько подлечил, вышел на работу и ... получил письмо об увольнении.
Вот так и загремел он в шмеру. Жить то надо...
Первое время, после всех "накрутов", которых наслушался на недельных курсах, с настороженностью и опаской смотрел чуть ли не на каждого сомнительного прохожего.

- А вдруг Шабак (контрразведка - прим.авт.), вместе с полицией проззявали террориста, а вдруг он на него, Мишу, попрет?  Получается , что он,  стоит на последнем рубеже. Что он сможет сделать со своим стареньким "шпалером", из которого, то и стрелял несколько раз? И, что интересно,- размышлял Миша, вот стоит он на этом рубеже и получает зарплату-минимум, меньше просто по закону не положено, а доверили охранять ему самое ценное – жизнь людей. Парадокс!

Постепенно эти мысли ушли куда-то на второй план. Пообвык Миша, поднабрался опыта и жизнь поползла своим чередом.
Постоянного места у него не было. Пихали то на супер, то на школу, то на детсад.
- Кошмар, как неудобно, - ругался он, чувствую себя словно пробка, которой затыкают дырки. Что поделать? Такой я по жизни невезучий, – утешал он себя.
Тут еще мать снова приболела. Видел Миша, как она страдает и скрывает муки свои от него.
Машина остановилась, Миша вышел и пошел к входу в супермаркет. В этом месте он бывал уже не раз. Притерся, привык. В начале были проблемы.Проверяешь людей – плохо. Начальник смены ругается.
-Ты чего мне покупателей отпугиваешь!
Не проверяешь – тоже плохо. А вдруг прохлопаешь кого-нибудь или проверяющего из полиции подошлют.
В общем крутись, смотри, думай.
Время тянулось медленно. Солнце потихоньку карабкалось к зениту. Миша то стоял, то сидел, взирая на проходящих людей. Покупателей было не много, так, средне. Вал пойдет, когда народ с работы поедет. А сейчас тихо.
Миша увидел как ко входу магазина приближается молодая женщина с коляской, в которой сидела кудрявая, разряженная словно кукла, девчушка. Просторное платье и округлившийся животик говорили о том, что у малышки в скором времени появится братик или сестричка.
Он с улыбкой наблюдал за "мамочкой". Она подошла к Мише и стала возится с коляской, пытаясь её сложить. Покупатели, подошедшие сзади, терпеливо ждали, пока закончится возня. У входа в магазин образовалась небольшая пробка.
Миша посмотрел на стоянку машин. Невдалеке остановилось такси. Из неё вышел харедим( верующий еврей,носящий традиционную одежду - лапсердак-прим.авт.). Высокий, с пейсами, бородой, в шляпе. Он направился ко входу в магазин. Миша смотрел на доса (прозвище харедим -прим.авт). Дос смотрел на него.
Он приближался какой-то неестественно-прыгающей походкой и остановившимся взглядом вперился в Мишу.
Вдруг дос расстегнул сюртук, засунул руку куда-то вовнутрь и, неловко переступая, побежал прямо на него, Мишу, на кучку покупателей, на "мамочку".
- Алла-а-а-а, - завопил "дос".
- Сво...!, - жуткая мысль огнем пронзила Мишину голову.
Огонь адреналина горячим валом ожег его тело.С диким криком безысходного отчаяния Миша кинулся навстречу "досу" и изо всех сил толкнул его назад в сторону стоянки подальше от людей, от "мамочки". "Дос" от толчка отлетел назад, споткнулся и упал на спину. Миша по инерции рухнул прямо на него...

... Потом ...Потом были похороны. Хоронили двоих. Все, что осталось от Миши и его маму-Фиру.
Там, в больнице, она краем уха слышала о теракте, потом увидела идущих по коридору людей, которые направлялись прямо к ней.
- Мишенька, сыночек,- тихо прошептала она, схватилась за сердце и... Всевышний избавил её от жуткой участи хоронить единственного сына...

... Потом... Потом были речи. Политики разных уровней  твердо глядя в объективы телекамер говорили о Мишиной судьбе, о том, как беззвестный олим(репатриант -прим.авт.) своим телом..., своей грудью... и т.д и т.п.,говорили о судьбах репатриантов, о том как необходимо срочно решать наболевшие проблемы. Муж "мамочки" выступил и поклялся, что будущего ребёнка назовет в честь Миши...

...Потом... Потом была тишина. Все разошлись, только кладбищенский цадик(праведник -прим.авт.) остался стоять у двух свежих могил. Он тихо бормотал под нос слова молитвы,потом положил на могилы камешки и посмотрел в небо, в бездонно-голубое израильское небо, словно пытаясь найти там ответы на вечные вопросы о жизни, смерти и справедливости...

26 февраля 2011 года.