Продолжение 5

Комендантша нашего общежития студенткам разрешала приводить своих кавалеров в общежитие, а нам девушек – ни в коем случае. Она почему -то была злая на мужской род. Наверное, потому, что была молодая, красивая женщина, но не имела жениха. Я не робкого десятка, но и то бы подумал: «А справлюсь ли?». Высокая, крепкого телосложения украинка, короче, – эталон украинской красоты.  Как сказал какой-то поэт:
«Люблю украинську природу,
горячий борщ, холодну воду,
i бабу товсту як колоду,
i лiс, i поле, i ставок,
i повну пазуху цицьок…».

Это было почти про неё. Но вскоре всё изменилось. Вечерами мы часто собирались на кухне. Я был мастер приготовления чая. Покупал ромовые и коньячные эссенции, добавлял в чай, и кухня наполнялась чудесным ароматом.  Однажды я сказал: «Ребята надо решить вопрос с комендантшей. Есть ли доброволец удовлетворить её сексуальные потребности, пожертвовать собой ради коллектива?». Михаил вокалист своё согласие дал, но поставил условие – чтобы мы его обеспечивали водкой для храбрости.

Вскоре комендантша подобрела, даже чаем нас обеспечивала. Жизнь у нас пошла замечательная – утром, собираясь на лекции, мы имели чай на столе с бутербродами. Мы к ней по-человечески и она к нам так же. Михаил так понравился ей, что она предложила ему жить у неё.

Много лет спустя, когда я был уже артистом и играл дуэтом со скрипачом Богодаром  Которовичем, мы приехали в Кишинёв на концерт. После выступления в консерватории, ректор её устроил нам приём в своём гараже. Это только с виду гараж. По ступенькам спускаешься в подвал, а там шикарные две комнаты, облицованные деревом.  Пришедший с нами виолончелист, заслуженный артист Досен и ректор наливали нам каждый своё вино, и мы должны оценить – чьё лучше.  Я спросил ректора: «Слышал, что Михаил (называю фамилию) работает в Кишинёвской опере?». Он сказал: «Да, он народный артист Молдавии». К сожалению, с ним я не встретился – утром мы улетали.
Но вернусь к общежитию. Вечерами мы собирались на кухне, пили чай и более крепкие напитки. Пели песни, изрядно шумели. Однажды к нам пришла певица Лилия и нежным голосом попросила: «Ребята, ведите себя потише, вы мне мешаете выходить замуж».  Действительно, в конце концов, она вышла замуж за пианиста. Уехала с мужем в Днепропетровск. Работала солисткой оперы. Позже - народная артистка УССР.

Мои приключения в общежитии продолжались. Я не был паинькой, тихоней. Вёл себя, как многие мои сверстники. Однажды познакомился с девушкой Жанной. Небольшого роста, миловидная, ну, просто прелесть. Как говорила моя мать: «Маленькая женщина для любви, а большая для работы». Как-то засиделись мы с ней в привокзальном ресторане. Было около двенадцати ночи. Сели в такси, и я её отвёз домой. Общежитие в двенадцать ночи закрывали на ключ. Стучать было бесполезно. Недалеко от её дома находилось старое заброшенное кладбище, и я пошёл искать приюта. Нашёл подходящую лавку, было прохладно, но я был в плаще, прилёг и быстро заснул. Проснулся от холода. Я закоченел и дрожал. Посмотрел, вокруг – кресты, могилы… потом всё вспомнил и успокоился. Было около 5 утра. Пошёл на трамвайную остановку, сел на первый трамвай и поехал в общежитие.

Был ещё случай. Весной моего друга баяниста Николая Куца призвали в армию, и он в ресторане на вокзале устроил прощальный ужин. Было много пожеланий, много было выпито. Когда я вышел на привокзальную площадь, то подумал, что в таком состоянии в трамвае ехать опасно. Рядом была остановка такси. Я сел, назвал адрес, заплатил заранее и заснул. Проснулся от толчка в плечо и услышал: «Выходи – приехали». Вышел, смотрю: отделение милиции… Пришлось с таксистом подраться. Прибежали милиционеры, схватили и потащили в отделение. Привели меня к офицеру. «Ну, студент, благодари Бога, что у тебя повестка в военкомат в кармане оказалась, а так бы загремел по статье от трёх до пяти». Уплатил штраф и был отпущен.

Итак, я получил повестку из военкомата. Взял гитару и поехал в Дом офицеров. Там репетировал ансамбль песни и пляски киевского военного округа. Поиграл. Игра моя понравилась и меня взяли в ансамбль. Меня в ансамбле приняли очень дружелюбно. Мой весёлый нрав, знание большого количества анекдотов, а главное, умение их рассказывать – сделали своё дело. Я пришёлся, как говорится, ко двору.

В ансамбле не было «дедовщины». В одной казарме с нами жили и сверхсрочники танцоры. Парадная форма одежды у нас была офицерской, но с чистыми погонами. Этим мы часто приводили в недоумение городской патруль. Распорядок дня был у нас не очень утомительным. Репетиция в доме офицеров с десяти утра и до двух дня. И строем в казарму, которая находилась рядом с метро «Арсенальная». Не более пяти минут ходьбы. После обеда – «мёртвый час».

Меня просили в это время играть на гитаре. Звуки гитары танцоров успокаивали, и они быстро засыпали. Но спали не все – многие уходили в увольнение. У нас были солдатские книжки, в которых было указано: свободный выход в город. Начальник ансамбля подполковник Михаил Степанович Нижник, любил своё дело и хорошо относился к солдатам – артистам. Иногда покрывал их проступки, не доводя до высшего начальства.

Вспоминаю комический случай. Как  то ко мне подходит певец, бас Николай Шопша и говорит: «Ансамблисты утверждают, будто ты правнук знаменитого бельгийского певца Эверарди, который преподавал когда  то в киевском музыкальном училище?». Признаюсь, я о таком даже и не слыхивал, но утвердительно ответил. Далее, он спрашивает:
– Ты знаешь, как он занимался со студентами?
– Конечно, – отвечаю, – мне рассказывал мой дедушка, что они приходили к нам домой, и он всё видел…
– Ты сможешь мне поставить голос?..
– Конечно смогу…

Тут я вспомнил, что когда то читал книгу писательницы Жорж Санд «Консуэло». Там описывался урок вокала и постановка голоса.
– Коля, – говорю я ему, – пойди на стройку и попроси там два кирпича. Они необходимы для упражнений.
Он притащил два тяжеленых огнеупорных кирпича. В комнате отдыха я поставил пять табуреток. Коля лёг на них, а я положил эти кирпичи на его живот и говорю:
– Коля, сделай глубокий вдох и пой гамму до мажор. Сначала ноту до. Выдох. Опять вдох и пой ноту ре. И так всю гамму…

Вокруг стояли ансамблисты и давились от смеха. Но Коля не обращал на это внимания… Даже, когда ансамбль уезжал на гастроли, он эти кирпичи тащил в чемодане. Более того, когда после службы в Армии, он поступил в консерваторию в класс Николая Кондратюка, тот спросил его: «Кто тебе поставил голос?». Коля ответил: «Гитарист Пётр Полухин!».

Николай, закончив консерваторию, был принят в оперный театр, где был лучшим исполнителем партии Бориса Годунова. Позже ему присвоили звание народного артиста Украины. Встретились мы с ним в Лейпциге ещё молодыми. У меня были гастроли, а что он там делал – не помню. Посидели, выпили, вспоминая службу в ансамбле.