Бобылев хочет жениться

Лопатин и Бобылев были утром в гостиной.
- Павел Андреевич, отчего вы не женитесь? - вопросил Лопатин.
- Я подумываю об этом, мой друг, - отвечал ему Бобылев, - скажу даже, с нетерпением желаю этого. Но я не вижу рядом с собою дамы из великосветского общества. А читали ли вы роман графа Толстого "Война и мир"? - на встречный вопрос Бобылева Лопатин отвечал утвердительно.
- Безухов женился на светской красавице и чем это закончилось? Вот и я не желаю подобного повторения. Красивые женщины любят глазами, умные рассудком, а добрые сердцем. Безухов был вовсе не красавцем, также как и я. Но где в свете мне встретить свою Наташу Ростову? Или другую, которая полюбит меня всем сердцем? Я не найду ее в свете, в Москве. Мне стал чужд этот мир. Я не вижу себя в нем. Прочь из Москвы! Я ей не нужен, одинок, пойду, не оглянусь, бродить один по свету, в тиши создам я собственный мирок, карету мне, карету! - в эту минуту речь Бобылева стала походить на монолог Чацкого из грибоедовского "Горя от ума". - В глушь! В деревню! Я женюсь, непременно женюсь на простолюдинке. Они пригожи телом и милы глазу.
- Да, но вы, Павел Андреевич, дворянин, а как же, - хотел что-то возразить Лопатин, но Бобылев перебил его.
- Ах, как на то посмотрит свет? Быть может, скажет, это бред? Я не монах, и не давал обет, пусть и услышу я упрек вослед. Что ж? У них нет дворянского звания? Они не читали французских романов? Но в них нет и той манерности и напыщенности. Их простота? Нет, знаете ли, эта простота не та, что хуже воровства. Ах, давайте же кофе пить! - Бобылев нажал на кнопку звонка. Из передней на звонок вышел румянолицый дворовый мужик Бобылева Иван.
- Чего изволите, барин?
- Кофе нам подай, Иван. А скажи-ка, братец, есть ли невесты в деревне?
- Есть, барин, как не быть.
- А для меня?
Иван изменился в лице, в глазах у него появилось выражение то ли изумления, то ли непонимания.
- Не могу знать, барин, - отвечал он.
- Что же, так и не знаешь?
Иван начал мяться, переступая с ноги на ногу, затем вымолвил:
 - Кому и кобыла невеста, а кому и мерин жених.
Заметив оторопь в глазах Бобылева, Иван добавил:
 - Так у нас в деревне говорят. - Почесав за затылком, добавил еще:
 - По-деревенски то бишь, значится, так у нас говорят, - продолжая чесать за затылком, Иван еще промолвил, - ко всему иди с умом, щи хлебай не лаптем. Не обессудьте, барин.
- Ступай, Иван, кофе принеси, две чашки, - с некоторой досадой сказал Бобылев Ивану.
Иван вышел.
- А читали ли вы Ключевского? - обратился Бобылев опять к Лопатину.
- Вот, послушайте, - Бобылев взял в руки книгу, лежавшую на столе, и пролистав, прочел из нее:
- "Несчастье русских в том, что у них прекрасные дочери, но дурные жены и матери ; русские женщины мастерицы влюбляться и нравиться, но не умеют ни любить, ни воспитывать".
- Весьма спорное суждение, - ответил ему Лопатин.
- Ну так ведь и сама жизнь весьма спорная вещь, а кто говорит ясно, тот навевает скуку, - возразил Бобылев. - А намедни мне приснился дивный сон. Удивительный сон! Представьте себе, что я видел? Дамы стали во многом походить на мужчин, им стало как будто бы нравиться подражать во всем противуположному полу. Они стали облачаться в мужеские одежды, курить сигары, стричь накоротко волосы, сквернословить таким же порядком, как свойственно простому люду, оголять себя совершенно непотребно, вовсе не так, как присуще светским дамам, изящно, кокетливо, подчеркивая все прелестные таинства женского тела, а нарочито несуразно, выходя летом на реки и снимая с себя всю верхнюю, от пояса, часть одежды и представая таковыми перед всеми мужчинами подряд и даже детьми!
 - Довольно странный вы видели сон, - опешил Лопатин.
- Странный? Как знать? А вот сейчас появился такой немец, Энгельс, не слышали? Вот я прочту вам, из его статьи, из немецкой газеты: положение мужчин изменится, в положении женщин, всех женщин, произойдут значительные перемены. С переходом средств производства в общественную собственность, индивидуальная семья перестанет быть хозяйственной единицей общества. Уход за детьми  и их воспитание станут общественным делом. Общество будет одинаково заботиться обо всех детях, будут они брачными или внебрачными.
- Ох, не приведи, Господь, - вздохнул Лопатин...
- А ежели сон в руку?
- Не быть этому!
- Как знать, жизнь вещь непредсказуемая, - завершил беседу Бобылев.