Имитатор. Глава 10

Уговорить родителей дать деньги на абонемент оказалось делом несложным. То, что их сын, в общем-то, довольно ботанистый, будет посещать спортивную секцию, их даже обрадовало. Мать только поинтересовалась, не придется ли ему поднимать на тренировках тяжелые веса, и не травмоопасно ли в его возрасте заниматься атлетической гимнастикой. Услышав на оба вопроса уверенное «нет», мать дала ему три рубля и мелочь на проезд.
Тренажерный зал располагался в подтрибунном помещении небольшого и уютного стадиона «Спартак». Зал был несколько тесноват, но железа хватало (штанги, гантели, гири, стойки для штанг, несколько тренажеров, турники, брусья, шведская стенка).
Тренер, крепкий парень лет около тридцати, судя по телосложению и слегка поломанным ушам, бывший борец, подвел Алекса к стенду на стене и показал комплекс упражнений для начинающих. Учитывая прошлый опыт, Алекс и сам мог бы работать тренером. Тогда, в 80-е годы, силовые тренировки, если можно так выразиться, только-только входили в моду. Многие вещи делались методом проб и ошибок. Конечно, были звезды спорта, такие, как Власов, Алексеев, Жаботинский, Писаренко, Варданян – в тяжелой атлетике, Арнольд Шварценеггер, Ли Хейни, Лу Фериньо – в бодибилдинге, или Майк Тайсон в боксе, но такие ребята держали свои тренировочные схемы в строгом секрете. Переодевшись в спортивную форму, Алекс начал разминаться.
Когда человек приступает к тренировкам после долгого перерыва, силовые показатели восстанавливаются довольно быстро. В одной спортивной книге автор приводил такой пример. Человек серьезно поднимал штангу. В своем весе был рекордсменом России в рывке. Бросив тренировки, лет восемь вообще не ходил в зал. Потом возобновил тренировки. Через два месяца он поднимал примерно столько же, правда, сам весил немного больше. Мышцы имеют определенную память. Автор книги утверждал, что два месяца, это именно тот срок, за который мышцы вспоминают все то, что они умели делать раньше. Если перерыв в занятиях небольшой, то, соответственно, этот срок значительно сокращается. Правда, у Алекса был очень уж нестандартный случай.
В зале, в основном, занимались, ребята его возраста и немного постарше, студенты, пэтэушники и школьники старших классов, изредка попадались и взрослые мужчины. Оно и понятно, до шести вечера большинство взрослых заняты на работе.
На фоне остальных он выглядел чуть ли не самым хилым, однако, по собственному опыту знал, что в столь юном возрасте сила растет очень быстро. Даже, если человек начинает тренироваться с нуля. Сейчас ему даже самому было интересно, что же получится, как молодой организм станет реагировать на силовые тренировки?
Первая тренировка напоминала тренировку инвалида. Или спортсмена, возобновившего занятия после очень тяжелой травмы. Он пожал лежа сорок килограммов на пять раз в трех подходах. Мог бы и больше, но, пока не стал. В спорте далеко не всегда есть смысл выкладываться на тренировке на все сто процентов. Тем более, на первой тренировке. На следующей он пожмет больше, а пока хватит и этого, форму нужно набирать постепенно, как и втягиваться в тренировки. Сделав еще несколько упражнений, он немножко побил грушу, порастягивался, повисел на турнике, после чего принял душ и поехал домой.
Следующая тренировка состоялась через день. На ней он жал уже сорок пять килограммов, опять же, три подхода по пять раз, но, кажется, даже легче, чем в прошлый раз, в остальных упражнениях также немного добавил веса, а кое-где увеличил количество подходов и повторений.
Поначалу над ним подсмеивались. Потом его персона стала вызывать интерес у окружающих. Через несколько тренировок он мог выжать семьдесят пять килограммов на пять раз и в нескольких подходах.
Иногда, глядя на то, как он тренируется, некоторые удивлялись, почему он делает так мало повторений в подходе, почему не делает подход до отказа, предлагали подстраховать, с тем, чтобы он выдавил из себя одно, два или несколько повторений, и всякий раз он отказывался. Он знал, что делает. Пару раз его спрашивали, что он ест, в смысле, что он принимает из фармакологии, и, когда он говорил, что ничего, было видно, что ему не верят. Тренер не особо вникал в тренировочный процесс, его основные функции сводились к тому, чтобы открывать и закрывать зал, принимать квитанции об оплате, да еще изредка проконсультировать начинающих.
Как когда-то в старые, добрые времена, при стократно охаянном Советском Союзе, он ходил в восьмой класс общеобразовательной школы. Сколько будет продолжаться этот временной скачок? Неделю, месяц, год? Этого он не знал. Прошлый временной скачок, во время которого он по второму разу попал в армию, длился неделю. Неопределенность давила на психику. Потому Алексей старался об этом не думать. В каком-то смысле, учиться в школе было проще, чем высиживать целый рабочий день в офисе. Тем более, не приходилось тратить почти час на дорогу туда и обратно. Сделать домашнее задание не составляло особых трудностей, требовалось лишь кое-что вспомнить.
Кроме того, здесь он не был обременен финансовыми проблемами. В холодильнике всегда было, что поесть. Не нужно думать, как дожить до аванса или получки. Вполне неплохой жизненный распорядок. Отсидел пять или шесть уроков, вернулся домой, поел. Отдохнул (можно почитать книжку или журнал, а можно просто пойти погулять). Сходил на тренировку (Алекс решил, что будет посещать спортзал три раза в неделю плюс дома отрабатывать удары, так называемый, бой с тенью). Сделал уроки. И можно снова отдыхать, погулять, почитать, или просто посидеть дома, предаваясь блаженному ничегонеделанию.
Что серьезно раздражало, так это поведение некоторых товарищей, которые портили жизнь. После разборок в детском садике серьезных наездов не было, только мелкие пакости, вроде того, чтобы украсть портфель, исподтишка толкнуть или испачкать мелом его пиджак, но, эти мелочи раздражали, как и постоянный злорадный смех. В данном конкретном случае смех напоминал о перенесенных унижениях.
Что бы кто ни говорил, а социум оказывает на человека существенное влияние. Человек – существо стадное, или, выражаясь более культурно, социальное. Как подметил вождь Октябрьской революции, «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Иначе говоря, отдельно взятому индивидууму следует жить в ладу со стадом в котором он живет, иначе это самое стадо испоганит его жизнь до невозможности.
Мириться с таким гадким положением было нельзя, и Алексей задался извечным русским вопросом, что делать. Как и большинство интеллигентных людей, перед тем, как сделать что-либо, он думал о возможных последствиях. Это только в кино главный положительный герой сильнее всех просто потому, что он прав. Реальный мир устроен несколько иначе. Алекс успел уже в этом убедиться еще «в прошлой жизни».
Опасаясь резких движений, он стремился действовать по принципу «как бы чего не вышло». А теперь, с оглядкой на прошлый опыт, ему уже было ясно, что жизненная стратегия, ставящая превыше всего безопасность, ущербна. Всегда найдется кто-то, кто, разглядев твою слабость (своего рода, эмпатия), будет использовать ее в своих целях. Например, для поднятия собственной самооценки и улучшения социального статуса или удовлетворения определенных материальных потребностей.
Чтобы противостоять враждебному влиянию социума, нужна сила. Без силы нет внутренней уверенности, а без внутренней уверенности любые, самые правильные, слова будут звучать, словно детский лепет в компании матерых уголовников. Не смейте делать мне гадости! Да? А то что?
На второй день своего пребывания ЗДЕСЬ он вспомнил, как в той, родной для него, реальности, ставил боксерский удар. Прежде всего, следует научиться выбрасывать руку. Просто выбрасывать руку, без какого-либо замаха. Став дома у зеркала и приняв фронтальную стойку, он бросал руку вперед. Правой, левой, правой, левой. Не вкладываясь в удар, не подключать ноги и корпус, просто бросать руку. Не напрягаться, руки и плечи держать расслабленными. Чувствуешь, что начинаешь уставать? Опустить руки, расслабиться, немного отдохнуть. И снова в стойку. Правой, левой, правой, левой. Прямой удар должен получаться, действительно, прямой, как траектория полета пули.
Позже он стал подключать корпус и ноги. При ударе корпус разворачивается, задняя нога ставится на носок. Это прямой удар или джеб.
А вот боковой или хук. Кулак чуть-чуть отводится в сторону. Именно чуть-чуть, самую малость, не надо делать чудовищный замах, каким он когда-то до смерти напугал рядового Кервенова. Чуть-чуть. После чего кулак по дуге идет в цель. Локоть движется с кулаком в одной плоскости. Есть еще аперкот или удар снизу. Но, основной удар, это, конечно же, джеб.
Кто-то скажет, что конфликтные ситуации нельзя решать силой. Мол, все можно и нужно решить словами. Теоретически это так, но только чисто теоретически. Так уж устроен человек, что сильнее всего реагирует на возникшую перед ним угрозу. Можно часами читать ему мораль, рассказывая, что хорошо, и что плохо, приводить примеры, говорить о нравственности. Но лучше всего до человека доходит тогда, когда его ставят в идиотское положение, банально бьют по голове. Вот тогда где-то в его мозгу начинают срабатывать некие ограничители.
Когда Алексей зашел в класс, его появление вызвало у «стаи товарищей» радостное оживление. Для них он был, своего рода, живой игрушкой, чучелом, которое можно безнаказанно шпынять, получая от этого удовольствие. То, что он живой человек, и что ему может быть больно, никого из них, по-видимому, не смущало, как стаю собак не смущают страдания кота, раздираемого на куски. Их много, вместе они сила, и потому им классно. Чувствовать свою власть над другим человеком, в сочетании с собственной безнаказанностью, это же так круто!
Глядя на ухмыляющиеся рожицы, он прикидывал, с кого начать. Кто станет целью номер один? Так сказать, первым спарринг-партнером. Сухонькая старенькая математичка Эльвира Григорьевна вызвала его к доске. Пока он думал, как составить, а потом решить уравнение, за его спиной раздался противный подленький смешок. Алексей сразу понял, что смеются над ним.
Так и есть. Пока он стоял у доски, пропала его сумка. Сама куда-то уйти или улететь или куда-то телепортироваться она не могла. Кто-то ее утащил, и теперь ее исчезновение вызвало приступ веселья у стаи товарищей.
 - Леша, а где сумка? – насмешливо спросил Голованов.
 - Что, нету? – изобразил притворное удивление Гриценко. Хотя, наверняка все всё видели.
Что ж, на ловца и зверь бежит. Боксерские промоутеры подбирают своим подопечным соперников, руководствуясь принципом «от простого к сложному».
В оставшееся до конца урока время сидел и ждал, уже представляя себе, что сделает, когда урок закончится.
Наконец, прозвенел звонок. Поднявшись с места, он подошел к Сереже Гриценко, который в это время собирал портфель.
 - Где моя сумка, ублюдок?
 - Да, откуда ж я знаю? – деланно удивился Сережа, картинно озираясь по сторонам и пожимая плечами.
Тролли всегда стараются перевести все в шутку. Любую непонятную ситуацию. Любой конфликт. Всегда и все переводят в шутку, чтобы играть на своем поле. На все они отвечают шутками-прибаутками, шутят и шутят, и человек уже сам не рад, что связался с ними. Несколько человек уже смотрели на них, готовые в любой момент поддержать эту игру. Троллинг – игра командная. Гриценко направился к выходу, но Алекс преградил ему путь. Мелкие пакости, вроде кражи портфеля, прежде всего и рассчитаны на то, чтобы вывести жертву из равновесия, заставить нервничать, дергаться, психовать. Но сейчас он не собирался играть по их правилам. Эльвира Григорьевна уже вышла в коридор. Что ж, можно начинать.
 - Слушай сюда, урод. Если через три минуты здесь не будет моей сумки, я тебе табло поломаю.
Служба в военно-строительных войсках, общение в интернете, а также просмотр некоторых фильмов, обвиняемых кинокритиками в разжигании жестокости, несколько разнообразили его лексикон, добавив ряд выражений, вряд ли известных классикам русской литературы, зато, широко распространенных в местах, где приходится кулаками завоевывать себе авторитет.
 - Сумка? Какая сумка?
Сережа пару раз картинно крутнулся по сторонам. Он еще не понял, что шутки кончились. А зря. Вполне возможно, что это не он. Но, именно из-за таких вот моментов Алекс очень не любил, когда над ним смеются. Теперь шутки кончились, только Сережа пока об этом не знал.
Правым боковым Алексей пробил ему в челюсть. Четко, словно по боксерскому мешку в спортзале. Ойкнув, Сережа схватился за лицо. Теперь уже на них смотрел весь класс. Что ж, смотрите. Придя в себя, Сережа попытался пойти в отмашку, но, тут же нарвался на правый джеб. Алекс даже не думал, что все получится настолько легко.
- Я же тебе говорил, ты не верил.
Гриценко стоял, скрючившись пополам, прикрывая лицо руками и не выказывая ни малейшего желания продолжить поединок. Остальные тролли заметно забеспокоились.
 - Ну, так и где же моя сумка? – спокойно, словно ничего не произошло, поинтересовался Алекс.
- Да, не брал он её – сказал, наконец, Севастьянов.
 - А кто брал? Не могла же она испариться сама по себе.
 - Глянь в коридоре.
Сумка, действительно, валялась под дверью кабинета.
 - Видишь, Серегу побил ни за что.
Алекс картинно развел руками.
 - Извини, ошибся. Как говорится, сюдьба (Он именно так сказал, сюдьба. Потом он толкнул Гриценко в плечо) Не, если ты хочешь, можем после уроков стать один на один. Что, не хочешь? Может, кому-то что-то не нравится? Так вы давайте, говорите, не стесняйтесь.
Голованов побледнел. Нет, до него очередь пока еще не дошла. Сначала уделаем кого-нибудь послабее, а Голованова оставим на потом. Торопиться некуда. Тренировки делают свое дело. В данном случае время работает на него.
- Да, все нормально, Леша! – Севастьянов попытался замять ситуацию и перевести все в шутку. («А вот тобой я займусь в самом конце»).

Это было только начало. На следующий день сразу после шестого урока Алекс пошел не к себе домой, а к дому, где жил Соколов. Кодового замка в парадном не было. Консьержки, разумеется, тоже, они появятся только в 90-е, да и то, не везде. Стоя на лестничной площадке между вторым и третьим этажами, он стал наблюдать за дорожкой, ведущей к дому, и, увидев Колю Соколова, быстро спустился вниз.
 - Леша? Привет.
Нельзя сказать, чтобы Соколов сильно обрадовался этой встрече. Человек привык действовать по накатанной схеме, а всякие непредвиденные обстоятельства эту схему разрушают, заставляя его на ходу переписывать сценарий своего поведения.
Люди не склонны выходить за рамки определенных стереотипов. Потому, стремление сохранить лицо порой приводит к совершенно противоположным результатам.
На лице Коли Соколова читалась напряженная умственная работа. Видимо, он оценивал ситуацию, пытаясь понять, будут ли его бить, и не стоит ли ему убежать. В отличии от него, Алекс не был ограничен поведенческими стереотипами, и совершенно не парился на предмет производимого впечатления. (Пусть думает про меня, что угодно. Пусть все они думают про меня, что угодно, мне нет до этого дела).
 - Ну, что, козел? Побазарим о некоторых, не особо приятных делишках?
 - Я не понял, о чем ты?
 - Сейчас я тебя объясню, ублюдок.
 - Что тебе надо? Я тебе ничего не делал.
Он даже не обиделся ни на козла, ни на ублюдка. Кервенов бросался, словно псих, а этот воспринял, как должное.
 - Неправда. Ты делал мне гадости, и теперь тебе придется за это ответить.
 - Ты нормальный вообще? Что я тебе такого сделал?
Такие вот шутники очень не любят, когда с ними разговаривают жестко. Им нужно все переводить в шутку, чтобы все вокруг смеялись, чтобы объект насмешки не лез в драку, а чувствовал себя, как оплеванный. Ну, нет, Алекс не будет играть с ним в эту игру.
- Если ты за сумку, то я ее не крал.
 - Нет, сумка тут ни при чем. Просто, ты мне не нравишься.
Последняя фраза для Коли Соколова прозвучала обескураживающе. У троллей не принято называть вещи своими именами. Тролль, и представить себе не может, что жертва, в которую он долгое время привычно бросался какашками, окажется рядом с ним, и из жертвы превратится в охотника, или в палача.
После этих слов Алексей сработал двойкой в голову. Первый удар оглушил. Второй, более мощный, добил. Конечно, более мощный, это немножечко громко сказано, Но, для Коли и этого оказалось вполне достаточно. Опустившись на корточки, он закрыл лицо руками. Сквозь пальцы на покрытый первым снегом асфальт закапала кровь.
 - Вставай, гнида.
Соколов поднял голову.
 - За что?
 - Ты постоянно делал мне гадости, а теперь спрашиваешь, за что? Да ты приколист, однако.
Не удержавшись от соблазна, Алекс ударил его коленом в голову. Ойкнув, Соколов упал.
 - Надеюсь, ты все понял? (Соколов молчал) Я спрашиваю, ты все понял?
 - Да, понял.
Конечно, можно было добавить ему еще, ну, да, ладно. Не следует добивать поверженного врага ногами.