Глава тридцатая. Всё к этому и шло

   Приятного чтения)


      – Ох... – выдохнула Кричеса, помогая Модуну подняться.

   Каменная дверь вела в заброшенный, тёмный амбар. На загоны были облокочены хозяйственные инструменты; затупившиеся грабли, кривые вилы, ржавые лопаты, каждый позабытый, ненужный предмет намекал, что здесь, среди толстого слоя пыли, давно никого не было.

   Идя вдоль барьеров, в которых, несомненно, кормился скот, они миновали насыпи старого, сухого сена и подошли к двойной высокой двери. Кричеса на мгновение отпустила Модуна, с натугой подняла стальной засов и, приоткрыв двери и обернувшись, с ужасом увидела, как её любимый пал наземь с закрытыми глазами.

   В это утреннее морозное время на улице Деревянного квартала люди поспешно шли по своим делам. Многие из них направлялись загород на рудники, иные шли к рынку, другие спешили в храмы на песнопения. Разношёрстный народ, проходящий мимо приоткрытых ворот, косился на женщину, которая пыталась привести в сознание черноволосого парня.

   Выйдя на прохладный воздух, Модун вздрогнул от яркого света утреннего солнца. Поторапливаясь, Кричеса молила всех известных ей богов, чтобы её любимый дошёл до дома и не помер от яда.

  Обходя людей, смотрящих на них вопросительно, колдунья заметила знакомого возрастного человека в шубе, которому она не раз гадала и, обмолвившись с ним, ей удалось договориться помочь им дойти до дома.

   Держа Модуна под обе руки, возрастной человек не мог не заметить, что молодому парню действительно крайне плохо, что его лицо покрылось испариной и покраснело. Он видел мутный взор Модуна и слышал его невнятные бормотания.

   Находясь в сознании, Модун молил судьбу лишь об одном: чтобы все эти муки кончились. Он чувствовал крепкую, дружескую поддержку обоих людей и очень надеялся на них, силясь не обращать внимание на ужасающие, мерзкие видения.

   В каждом лице прохожего молодой парень видел ехидный, лукавый лик Оросамила, чья злая уверенность и себялюбие претило, нагнетало Модуна. Бледноликие горожане подмигивали ему, грозили пальцем, высовывали языки и смеялись, поговаривая издёвки замогильными голосами.

   Все эти видения добивали ослабевший разум Модуна. Кричесе и возрастному мужчине удалось дойти до четвёртого этажа жилого дома. Колдунья отперла дверь и, подхватив Модуна под мышки, довела его до спальни.

   Уложив любимого на кровать, колдунья поспешила к сумкам кудесника. Наскоро покопавшись, она извлекала многие бутыли, пучки сухих трав, свитки, и, наконец, смогла отыскать бардовую жидкость в склянке.

   Спеша к кровати, она склонилась над Модуном и вместе с возрастным мужчиной они приподняли его и влили в рот горькое снадобье.

   Молодой парень среагировал на спасительную жидкость бурно: он закашлялся, хватая воздух ртом и затрясся всем телом так, что его, измученного ядом, пришлось какое-то время удерживать.

   Кричеса с трудом сдерживала внутреннее горе; ей удалось выдавить улыбку и прошептать:
   – Я вам очень благодарна. Приходите на следующей неделе, я вам забесплатно погадаю.

   – С удовольствием приду, уважаемая Кричеса. Я не мог пройти стороной и не помочь вам с такой ужасной напастью. Всего доброго и следите за ним не отводя глаз.

   Когда возрастной мужчина вышел из квартиры, колдунья перестала себя сдерживать и по её лицу заструились горькие, скорбные слезы. Больше всего она боялась потерять его, этого молодого, добросердечного парня, который понимал её внутренний мир и любил её всей душой.

   Видя, как лоб Модуна вспотел, она прибежала на кухню, намочила полотенце в умывальнике и, вернувшись в спальню склонилась над ним, приложила влажную ткань ко лбу.

   Из уст любимого послышался болезненный стон, отозвавшийся в сердце колдуньи глухой болью. Не евшая и не пившая Кричеса на протяжении многих часов не могла позволить себе надолго отойти от Модуна. Она меняла повязки, гладила его по щеке, читала над ним заклятья и молитвы, поддерживающие силы.

   Иногда случалось так, что больной ни с того ни с сего трясся. Дрожь охватывала всё его тело, заставляя сердце
Кричесы обливаться кровью. Она срезала с его плеча промокшую в крови повязку и аккуратно наложила новую. Через пару часов стала замечать, что мало-помалу снадобье искореняло яд из его крови. Это она определила по порозовевшей, здорового вида коже и тому, что Модун перестал потеть и стонать. Временами она проверяла, дышит ли он? Бьётся ли его сердце? К её огромному счастью, ему становилось лучше.

   Кричеса прилегла рядом со своим любимым и, чуть сомкнув глаз, заснула крепким сном зная, что Модун идёт на поправку.

---------------------------------------

   Когда колдунья открыла глаза, смотрящие в потолок, она почувствовала на себе тёплую и родную руку Модуна. Повернувшись, она встретилась с его ясным взором. Не сдержавшись, она с жаром расцеловала его

   – Что случилось, почему повязка охватывает мою грудь? – поинтересовался он, обнимая её.

   – Оросамил ударил тебя ножом в спину. – ответила она, – Клинок был отравлен. Ты разве не помнишь, как мы выбирались из катакомб?

   – Очнувшись здесь, я думал, что это сон. Неужели все те ужасы, что я видел в подземелье под Горбри – настоящие?

   – Ну, может не все, но в катакомбах точно нет ничего доброго. Нас, давших отказ на возрождение Адишола, хотели принести ему в жертву. Только вот они не были готовы к твоей колдовской защите и решительности.

   – Да, да, я начинаю припоминать. Боги, как же я рад, что всё позади и что мы вместе...

   – Я тоже очень рада этому, но самое главное – ты цел и всё у нас будет хорошо.

   Какое-то время они сердечно болтали, вспоминали мрачное подземелье с опаской оказаться там вновь. Над улицу выглянуло солнце. Зародилось новое утро. Лучи ясного, могучего светила заползали в спальню через окна, щедро освящая апартаменты и домашнюю утварь.

   Было решено подкрепиться.

   Кричеса удалилась на кухню, а Модун, лёжа в кровати, играл тенью своей руки ясно чувствуя, что он, своей волей, может в любой момент сосредоточиться и призвать колдовскую силу, которая, несомненно, пригодится ему в будущем.

   Пока колдунья хлопотала на кухне, молодой парень закрыл глаза, внял своему внутреннему голосу и, открыв глаза, увидел округлившуюся, сформировавшуюся тень, продолжение его руки. Улыбнувшись, он крепко сжал и разжал тёмные как смоль длинные пальцы. Слыша, как Кричеса возвращается обратно, он сосредоточился и отпустил колдовскую силу. Тень исчезла так же быстро, как и появилась.

    Кричеса вернулась в спальню с подносом, который был заставлен яствами. Облокотившись на изголовье, она аккуратно расположила поднос посередине них. Были поданы вареники, бутерброды с маслом, малиновое варенье и, что самое прекрасное, заварной, любимый ими обоими кофе.

   Видя, как её любимый уплетает за обе щеки, колдунья теперь не сомневалась – он идёт на поправку. Они планировали этот день посвятить друг другу а потом, на следующий, если здоровье Модуна улучшится, они оба желали вернуться в Академию таинства и продолжить обучение детей колдовству.

   Наевшись, Модун почувствовал силу и уверил Кричесу, что силы к нему возвратились. В этот день ему очень хотелось погулять с ней и, одевшись по тёплому, они вышли из квартиры.

   Держась за руки, они миновали Деревянный квартал и пошли по просторам Медного.

   Не столь давно, ранней весной, центр этого квартала облагородили. Его засадили дубами, кедрами и туями. В парке находились статуи новых и старых богов, на которых было приятно, а порой и несколько боязно любоваться.

   На кронах деревьев покоился снег. Иней с изморосью приятно хрустели под ногами. Идя рядом друг с другом, они молча наслаждались спокойствием, затишьем природы. Искоса глянув на Кричесу, Модун улыбнулся ей и, побежав к сугробу, ни с того ни с сего слепил снежок и попытался попасть в засмеявшуюся колдунью.

   Играя в снежки, обстреливая друг друга и смеясь, они на некоторое время отвлеклись от своих мыслей и взбодрились. В бедро молодого парня попал белоснежный снежок, заставив его ещё сильнее рассмеяться. Кричеса ловко и вовремя пряталась за могучими дубами, а Модун же безостановочно лепил снежки и с задорным хохотом чувствовал, как его обстреливают.

   Наигравшись в снежки, Модун взбодрился и даже перестал чувствовать слабость в теле. Видя победоносный лик своей любимой, он всем сердцем захотел повалить её в сугроб и обнять.

   Кричеса, видимо, уловила его мысль и начала со смехом убегать от него, маневрируя между кедрами. Кончилось тем, что коварный план Модуна сработал, ему удалось нагнать колдунью и они вместе завалились в снег. Обнимаясь, они чувствовали единение и общую, крепкую связь.

   – Моей любви и не будет границ, – прошептал молодой парень ей на ухо, – Ты ведь чувствуешь это?

   – Чувствую, – отозвалась она, – Модун, я хочу от тебя ребёнка...

   Услышанное поразило и даже ошеломило его. Он знал, что воспитание ребёнка – это большая ответственность. Так же он помнил из рассказов матери, что первые годы будут трудны, беспокойны. Глядя в лицо своей любимой, он так же и не мог не уловить из этой мысли огромные плюсы. Это будет их, а не чужой ребёнок, которого они будут вместе растить с любовью, границы ума которого они будут вместе расширять. Это чадо будет продолжением их рода и тут-то Модун, чуть задумавшись, понял, что желает того же, что и Кричеса.

   – Я всецело согласен и хочу того же, – ответил Модун, – Это прекрасно.

   Вернувшись домой, они разделись, прошли в спальню, зажгли свечи и нырнули под одеяло. Нежное, чувственное и ухоженное тело так и манило Модуна, чувствующего особенный голод. Ни с того ни с сего Кричеса со смешками принялась сопротивляться, не хотела сразу отдаваться ему. Несерьёзная борьба, соприкосновение руками и жаркие выдохи возбудили их обоих. Когда Модун не без труда смог побороть свою любимую, она сдалась, обняла его и растаяла, поддавшись воле чувств.

------------------------------

   Так началась супружеская жизнь. Каждый день, кроме выходных, они вместе отправлялись в Академию таинства и продолжали обучение подрастающих детей колдовским таинствам и познаванию иных сторон реальностей природы. За домашними заботами, работой и взаимной любовью проходили дни. Модун с Кричесой с замиранием сердца и даже с некоторым потаённым страхом замечали, как живот колдуньи медленно увеличивался. Порой у Кричесы случались перепады настроения, но молодой парень по давним рассказам своих тёток, помнил, что такое порой случается с беременными женщинами. В трудные минуты, дома, он как мог помогал ей и разгружал на кухне.

   Спустя несколько месяцев, когда колдунья чутьём почувствовала, что скоро на свет появится ребёнок, Модун отослал своей матери письмо приехать и помочь принять роды. К счастью, Филити приехала тут же на следующий день, искоса подмигивая Модуну и, тайком, шепчась с невесткой, помогая той.

   Утром летнего дня, когда за окном щебетали птицы, на свет появилась чудная, милая девочка, которую влюблённые нарекли Лонерой.

   Когда Кричеса передохнула после родов, ей удалось договориться с Филити первое время понянчить их любимое дитя, на что мать Модуна ответила с охотой.

   Наставники вновь смогли вернуться в Академию таинства, где их заждались. После обучения они спешили домой как можно быстрее, лишь бы вновь увидеть своё благодатное чадо. За взаимной, искренней любовью, взаимовыручкой и пониманием началась полноценная семейная жизнь Модуна с Кричесой. Помогая друг другу, поддерживая, преодолевая трудности и советуясь, они вкладывали в ребёнка любовь и видели, как из неё, мало-помалу, рос прекрасный человек.


   Надеюсь, вам понравилось)


   Лебединский Вячеслав Игоревич. 1992. 05.09.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)