Экипаж НЛО

Мы втроем сидим у Марты на кухне. Кухонька маленькая, даже крошечная. Но очень удобная и светлая. Марта многие годы превращала типовую «двушку» в пятиэтажке в нечто особенное: уютное, красивое, разумное.
Маленькая прихожая ещё не обустроена до конца, но стоит открыть дверь – и из слякотно-морозного города попадаешь в другой мир, чистый, светлый, спасительный…
Бело-оранжевая ванная комната – как игрушечная. Не хочется выходить из нее…
И в маленькой комнате, и в большой – минимум мебели из светлого дерева, а на стенах – картины. Яркие, праздничные, смелые. Большинство из них написала Марта. Она настолько необычна, что всего и не расскажешь…
В своей светлой и уютной квартирке она как  жемчужина в раковине, как маленькая бусинка в шкатулке для драгоценностей.
Сейчас Марта сидит за столом, мы пьем кофе. Кроме Марты и меня – Вадим. «Бывший учитель французского из Сибири, ныне простой столичный бомж», - говорит он о себе. Вадим любит шутить и рассказывать смешные истории. Он совершенно седой в свои «сорок с хвостиком», заметно прихрамывает; тело состоит из одних жил, а глаза – серые, «будто присыпанные пеплом». В какие бездны он вглядывался? И какие бездны вглядывались в него? Об этом Вадим никогда не рассказывает.
Я смотрю на Марту: мне нравится на нее смотреть. В ней чуть больше полутора метров роста, русые волосы отливают рыжиной, а синие глаза часто смеются. Марта добрая, но совершенно лишена всякой сентиментальности.
В ее квартире сухой закон и полный запрет курения. Надо сказать, и мне, и Вадиму это самое то. Мы свое выпили и выкурили.
Марта вегетарианка. Мы едим сыр, фрукты, орехи… К этому, как оказалось, легко привыкнуть.
Марта морж. В любую погоду она утром бежит через парк к большому красивому пруду и купается в нем. Довольно часто я бегу вместе с ней навстречу рассвету и тоже ныряю в обжигающе-холодную черную воду.
У меня чувство, что я рождаюсь заново. Это нечто большее, чем счастье. Это – жизнь.
Вадим пока не купается с нами. Но,  думаю, скоро начнет.
Вадим снимается в эпизодах в разных фильмах и сериалах. Марта пишет картины – иногда их удается продать. Она преподавала философию, но кому нужны сейчас философы? Так же, как и учителя французского и немецкого?
Гонорары свои Вадим отдает хозяйке – за еду и маленькую комнату. Наша общая «экономика» - наша общая забота…
Мне даже в голову не приходит переживать из-за этого.
До встречи с Мартой я четыре года не жил. Я валялся на диване в дедовой квартире и жалел себя. Было много всего – но мне не хочется вспоминать об этом. Хочется забыть…
На троих у нас получается шестеро детей, семь разводов и две ученые степени по гуманитарным наукам.
Мы пьем кофе и говорим на пяти языках. Русский и английский у  нас общие. Немецкий у Марты и Вадима на начальном уровне, а я знаю по-французски всего пару слов. Но замечательнее всего, когда Марта говорит с подругой по телефону: «Tere, Helju…»  - произносит она на языке маленькой приморской страны, где она родилась и выросла. Дальше я не понимаю ни слова, но певучие гласные ее родного языка завораживают, зачаровывают меня. На таком языке должны, наверное, говорить эльфы.
Подруга Марты – писательница. В основном она пишет по-русски, и на ночь я читаю Марте вслух мудрые, немного печальные истории, которые написала Хелью.
Утром солнечный свет вливается в окна, город шумит на разные голоса… И тогда мне кажется, что мы летим на нашем светлом и уютном кораблике мимо выборов, взяток, телешоу, биткойнов, соцсетей, «Пятерочек», пробок, толпы в метро, сквозь «гы-гы-гы… два мужика и одна баба… всё я-я-ясно…» Все дальше и дальше – в рассвет.