Семенов, сидел бы ты дома

    Утреннюю прохладную  тишину прорезал паровозный гудок. К платформе, в клубах тумана, плавно подходил поезд. Немолодой мужчина тяжело спрыгнул с подножки. Голова гудела необычно тяжелым похмельем, с трудом припоминались подробности ночной пьяной драки. Мужчина почесал плечо, в которое какой-то недоумок вцепился зубами, и поплелся к выходу в город. Ему надо было еще успеть на работу.
 
    Сегодняшний рабочий день обещал быть несложным и приятным. Я не планировала никакой особой работы, кроме как раздать сотрудникам новогодние конфетные подарки для детей. Большие заводские коробки с яркими веселыми упаковками в форме сундучков как раз заносили в мой кабинет начальник охраны и водители. Начальник охраны Иван, выходя, задержался в дверях и сообщил:
-   У меня Семенов сегодня не вышел на работу. И телефон не берет. Будем прогул оформлять.
    Вскоре после его ухода я выглянула в окно. С автобусной остановки еле-еле, нога за ногу, тащился опоздавший Семенов. «Бедолага, - подумала я. - так и перебивается с больничного на больничный. Увольнялся бы уже, что ли». Минут через десять позвонил донельзя возмущенный Иван:
-   Представляете, явился! С такого бодунища, синий, еле на ногах держится! Я его отправил домой проспаться, а он на меня набросился и за руку укусил! Водители его скрутили и уже повезли на освидетельствование. Уволю к чертям за пьянку. Избавимся наконец.
Я посочувствовала ему и села за работу. Через час начальник охраны снова явился ко мне — как я предположила, с докладной. Выглядел он неважно. Лицо и руки нездорового сизого цвета, глаза красные и лихорадочно блестят. «Посидел небось в будке за охранника, замерз, - подумала я. - Надо чаю предложить». Но от чая Иван отказался. Сидя за столом напротив меня, он смущенно помялся и сказал:
-  Вы извините, но я это...вынужден вас укусить.
-  За что, Вань? - опешила я.
-  За шею! - он оживился. - Шейка — это самая нежная и сочная часть туши!
-  Чего? - возмутилась я. - Какой туши???
-  Ну... это же на производстве все знают...- Иван немного смутился, но все-таки нерешительно потянулся ко мне через стол. Какая муха его укусила? Я отъехала на стуле назад и укоризненно сказала:
-  Эх ты. Я твои договора вне очереди на подпись подсовываю. Я вам спецодежду выбиваю. Я тебе регламент по танчикам распечатываю на рабочем принтере. Не стыдно? Иди вон...бухгалтерию за туши кусай.
Иван вздохнул, поднялся и пошел к выходу. От двери снова обернулся:
-       Там в бухгалтерию очередь уже...с производства пришли.
-       Иди-иди! - строго сказала я, прислушиваясь к шуму из коридора. В бухгалтерии явно что-то творилось.
     Я схватила сумку и решила было по-тихому смыться. Но не успела. В дверях уже топтались, ворча и завывая, работники колбасного цеха. Такого же нездорово синюшного цвета, как и Иван. В своей белой теплой спецодежде, заляпанной кровью и какими-то сгустками. И я не тешила себя надеждой, что кровь эта свиная или говяжья. Надо было что-то предпринимать. И когда первые из них протиснулись в кабинет, я радостно закричала:
  - Какие вы молодцы, что так быстро организовались! Давайте-ка, подходим по одному, получаем подарок, расписываемся и идем домой поздравлять деток!
     Свежие зомби запереглядывались, заворчали одобрительно. Видимо, прошло еще не так много времени и в них еще действовали какие-то остатки соображения и дисциплины, или просто инерция привычки. Да и сытые они, похоже. И дело пошло! Давно сработавшийся коллектив попытался изобразить подобие очереди, работники подходили, получали подарок, выводили закорючки в списке. Торопясь, выхватывали ручку друг у друга, порой вместе с руками. Через стеклянную дверь я краем глаза наблюдала, как шмыгают по коридору к лифту уцелевшие менеджеры из крайнего кабинета. Я перевела было дух, но тут жиловщица Катерина невнятно взвыла:
- А мне где подарок?
- Твоей девочке уже исполнилось семнадцать, Кать, - ответила я. - а мы подарки даем до шестнадцати...
Обстановка накалилась. Связываться с несвежими профессионалами по разделке мяса было опасно. И вернувшись к списку и неразданным подаркам, я торопливо сказала:
- Сейчас, Катя, подожди...я смотрю, вы же не все здесь? Найдем мы тебе подарок. Может, кто-то сегодня не придет, а мы потом докупим!
- Тарасюк не придет, - проскрипел обвальщик Виктор, нетвердо удерживая двумя руками свои подарки. - Мы его того...с непривычки...уделали, в общем...
- Вот и отлично! - обрадовалась я, вручая довольной Кате конфетки. И толпа производственных зомби потянулась на выход.
 
    Когда последний из них скрылся за дверью, я вскочила с места и подорвалась бежать, не забыв захватить свой подарок. Мало ли что им в опустевшие головы взбредет, еще надумают вернуться. А то еще подтянется упаковочный цех,  а там ребята молодые, несемейные, их конфетками не отвлечешь. Потихоньку, вдоль стеночки, я двинулась к раздевалке. За стеклянной стеной бухгалтерии девочки тоже собирались домой. Некоторые из них собирались в прямом смысле слова. Я взяла пальто, но, выходя из раздевалки, остановилась. Прямо передо мной открылась дверь служебной лестницы и в помещение вполз Тарасюк. То есть как Тарасюк...скажем так, Тарасюка было крайне мало. «Вот же ж упорный мужик! - восхитилась я. - В такой комплектации взобраться на четвертый этаж!» Я перепрыгнула через него, торопливо поздравив: «С наступающим, Константин!», и побежала к лифту. Дорога домой обещала быть веселой и полной приключений...