Павел Корин. Александр Невский

Стать художником Павлу Корину было написано на  роду. Причём в самом прямом смысле слова. Его отец был художником-иконописцем. И все его знакомые и соседи тоже были художниками. Он с детства дышал запахом растертых красок. И пёрышко он держал маленькими детскими пальчиками с самых ранних его лет. И первые живописные творения, которые он увидел в своей жизни, - это были иконы. А икона – это совсем особый род живописи. Это живопись, стиль, смысл, и вся внутренняя суть которой наполнена духовностью, душою художника. Иной она просто и быть не может. Вся духовная  суть иконы вырабатывалась не годами, а веками, даже тысячелетиями. Смысл иконы – это отражение духовного мира,  выраженного красками. И понять этот мир дано не каждому . Иной раз даже  и тем, кто считает себя глубоко религиозным человеком.
   
   Так вот, Павлик Корин начал постигать этот мир с самых юных его лет. И постигал его даже не разумом, а сердцем, душой. Он прожил долгую творческую жизнь. И постигнув и усвоив этот мир, он никогда ему не изменял. Какая бы политическая погода не стояла на дворе. Всё, что он творил, он творил душой. Даже если сюжеты его картин не были напрямую связаны с религиозной живописью.
 
    И все новомодные течения в живописи не тронули его душу. Они все прошли мимо него. А их было целый рой этих течений.  В конце 19–го века всё мировое сообщество, держащее кисть в руке, просто как с цепи сорвалось. Какие только измы не появились. От фовизма до супрематизма.  И у многих художников просто свербила в мозгу одна мысль: как бы  ещё что-то такое новенькое изобрести, чтобы сразить всех и вся новым видением мира, как бы представить этот мир через свой, как  им казалось, изобретённый только им магический кристалл. И призывая при этом  всех  дотянуться до уровня живописной мысли, изобретённой им. А если не дотянулся, ну так и сам дурак, неспособный понять творческие позывы изобретателя нового изма.

   Лучше всех о том, что творилось тогда в области живописи, написал французский писатель Андре Моруа в его чудной новелле «Рождение знаменитости». Легко найдете в Википедии. Прочтите непременно и тогда вы поймёте то, о чем я говорю.
               
                *****

           Нет, Павел Корин, был другим. Его живописное течение как бы изливалось из глубин его души. И было продиктовано его собственным сердцем. В своем деле, в своём призвании он разговаривал с вечностью, что бы кисть его не изображала на холсте. А чаще всего этим живописным изображением был человек. С большой буквы.

    Понятно, что этот художник не появился как бы сам по себе. С детства его воспитывала среда. Что ж за среда? А родился он, не поверите,  в Палехе. Это был и есть один из центров иконописи и лаковых миниатюр. Известный с 16 века. Кто не знает чудные лаковые шкатулки из этого села. Сколько живописного вкуса и неподражаемого мастерства. Кажется, не художники, а волшебники творили эти чудеса. Помню в детстве я впервые держал такую шкатулку в руке как драгоценность и как зачарованный вглядывался в изображение тончайшего письма. А сюжеты все такие русские, рожденные русской душой и как бы одна из иллюстраций того, что называют русским миром.

    А художники из Палеха писали  не только лаковые миниатюры, но занимались и монументальной живописью тоже. Вот, например, если когда-нибудь вам повезёт и вы побываете в Грановитой палате Московского Кремля, хотя это и вряд ли, то посмотрите и восхититесь стенной росписью главного зала. А это не просто зал, а тронный зал. В нем принимались иностранные делегации, а ещё однажды в нем же выбрали на царствие мальчика Мишу Романова.  В 1653 году в ней состоялся последний Земский собор, после которого Украина вошла в состав Московского государства. То есть вы понимаете всю важность наполненной исторической аурой этого помещения. Весь большой зал как бы поместили в такую большую-пребольшую живописную шкатулку. Восхитительную. Исполненную палехескими мастерами. А ещё мы увидим  росписи кисти палехских мастеров и в храмах Троице-Сергиевой лавры, и Новодевичьего монастыря в Москве.

                *****

          Но домашнего обучения юному художнику было, конечно, не достаточно.  Он учился в Палехской иконописной школе, а потом  был принят учеником в московскую иконописную палату Донского монастыря.  А я хорошо знаю этот монастырь, поскольку детство мое прошло не так далеко от его стен.

  Одним из учителей его был художник Нестеров. А это о чем-то говорит. Тот обучал его не только технике живописи, но и её смыслу. Павлуша оказался способным учеником. Учитель ему доверял копировать его работы. А потом приглашал его для росписи церквей. И вот что Корин написал о своём учителе: «Вы бросили мне в душу Ваш пламень, Вы виновник того, что я стал художником».
   
   Но это ещё не всё.  По настоянию и при помощи  Нестерова в 1912 году Павел поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества. Он окончил это училище. А это училище было по сути высшим учебным заведением, которое закончили многие и многие из наших славных художников. Список просто нескончаемый.

   Оно и поныне продолжает существовать. И в нем царит все тот же дух классического русского письма, не замутненный всякими авангардными изысками.
Интересная деталь. После окончания училища в соответствии с пожеланиями великой княгини Елизаветы Фёдоровны он отправился в Ярославль и Ростов изучать фрески древних русских церквей. А кто такая была эта княгиня? А она была родной сестрой императрицы. После убийства её мужа террористом Каляевым прямо в Кремле она основала в Замоскворечье Марфо-Мариинскую обитель. Ныне возрожденную .
 
  И еще одна поразившая меня деталь. Главный храм этой обители, храм Покрова Пресвятой Богородицы, был построен архитектором Щусевым. Тем самым, который впоследствии построил усыпальницу для вождя мирового пролетариата. А вот внутренние оформлении  храма было поручено художникам  Михаилу Нестерову и Павлу Корину.

  А вот то, что дальше происходило в жизни художника, это заставляет сильно задуматься. К началу всех революционных процессов он уже был известным художником. Опытным мастером. В феврале  1917 года он поселился в мансарде дома 23 на Арбате. Имя Павла Корина – это  ещё одно славное имя,  связанное с известной теперь всем пешеходной улицы. А этот месяц февральской революции, с которой начинается известный бардак, едва не погубивший Россию. Он прожил в этом доме до 1934 года. То есть почти 17 лет.

   А потом в 1933 году Корин переехал в мастерскую на Малой Пироговской улице (дом № 16). Это напротив Усачёвского рынка. Я приезжаю иногда с тургруппами на этот рынок.  Он жил и работал в этом доме  до конца жизни. А теперь там расположен Дом-музей П. Д. Корина. Только не спешите туда пойти. Закрыт музей. По какой причине, я не знаю.
 
                *****
Павел Корин художник. Но как-то менее известно, что он ещё и замечательный художник реставратор. Вот, к примеру, пришли вы однажды в Большой театр. Уселись в кресло обитое бархатом. Погрузились в волшебный мир барокко и устремили вверх ваш взор к музам на плафоне, парящими над знаменитым залом. А ведь эти девы едва не погибли. И спасены они были Кориным с его товарищами по общему делу.
   
      В 1942 году Павел Корин руководил бригадой реставраторов. Эта бригада художников восстанавливала плафон Большого театра, пострадавшего от бомбардировок.  Тяжеленная бомба едва не снесла весь театр. Я сегодня смотрю на величественный фасад Большого  во всём моем распирающим грудь восхищении и гордости,смотрю на эту глыбу нашей отечественной культуры, известной во всем мире. И я представить себе даже не могу, как огромный разрушительный снаряд пролетел с  неба  как раз между колонами. Этот снаряд пробил фасадную стену и разорвался в вестибюле. А ведь Большой театр был уже заминирован. В его подвалах уже лежали и ждали своего часа три тонны взрывчатки. Как они не сдетонировали – один Бог знает. А может быть как  раз десница божья и отвела от смерти наш Большой театр.
 
 И тем не менее разрушения были. Вот и взялась бригада рестораторов под руководством Корина за спасение всех живописных муз плафона театра. Взялась уже в феврали 1942 года. Надо вспомнить, что наши войска только-только каким-то чудом стали отгонять вражью смертоносную силу от стен города. И всё ещё висело на волоске. И ещё не было уверенности, что сила не оправиться для  ответного неожиданного удара. А художники уже начали работы по восстановлению облика легкотелых муз, парящих в пространстве зрительного зала.

А как они работали самозабвенно. По 12 часов в сутки. Работали в необычайно сложных условиях. Взбираясь высоко по шатким лесам к потолку. И в случае тревоги несколько раз в день спускались с лесов, дабы укрыться в бомбоубежище. Вот такими они были художниками. И работали  со всеми предосторожностями, дабы не повредить живописный слой. Работали в условиях ночной светомаскировки в огромном зале без отопления. Работали без отдыха и выходных 240 дней. Это был их рубеж обороны. Обороны нашей культуры, нашего бытия, нашей души. Без которой, как известно, нет человека. Только плоть животная одна.

   Да ведь это ведь ещё и не всё. Сразу после окончания войны  он занялся реставрацией других живописных полотен. Вот, к примеру, он реставрировал во Владимирском соборе Киева  фрески и лично восстанавливал роспись Виктора Васнецова и Михаила Нестерова.
 
  А ещё он реставрировал, да можно сказать и больше - спасал великие полотна великих мастеров. Западных мастеров. И спасал он их от всё той же злой силы, которая пришла к нам с Запада. Речь идет о картинах Дрезденской галереи.
               
                *****
   Дрезден до войны называли немецкой Флоренцией или музеем Германии. В нём было  много шедевров архитектуры и искусства. Он до своего рокового дна, вернее одной ночи, был почти и не тронут войной. В нем до этой ночи числилось вместе с беженцами до 1,5 миллиона человек. Война заканчивалась. И по всему было ясно, что в него вот-вот войдёт наша армия. Город был не защищен. Да и не готовился к захвату. Не было никакой нужды его бомбить.

   В феврале 1945 года Черчиль дал приказ разработать операцию под названием «Удар грома».  И что же это был за удар. Злопамятный премьер-министр, помятуя о том, как немецкие ракеты, изобретённые Фон Брауном, рушили Лондон, хотел ковровыми бомбардировками стереть этот город с лица Земли. Эту немецкую Флоренцию. Вместе с её мирными жителями.

    И вот в ночь с 13 на 14 февраля 1945 года на Дрезден совершили налет более 1400 бомбардировщиков. Они сбросили 3749 тонн бомб, 75 процентов которых были зажигательными. Огненный ковёр накрыл северную Флорецию. Да и не один налёт.  Через три часа после первого налета, когда все, кто уцелел, спасали своих близких из-под развалин и тушили пожары, был совершен еще такой же мощный налет. А потоми ещё и третий удар добил то, что ещё не было разрушено и уничтожено.
 
  А были ещё и истребители, сотни истребителей, которые с малых высот расстреливали людей, метавшихся по горящим улицам.  Было убито более 135 тысяч человек и много тысяч ранено. Это были люди. Но была ещё и всемирная Дрезденская галерея. В 1943 году после Курской дуги, когда вал советского наступления покатил в сторону Германии, картины знаменитой галереи по распоряжению фашистских властей были спрятаны. Да как спрятаны! Схоронили  в старые сырые  каменоломни.

 Перевозки на автомобилях по разбитым дорогам, да еще обращение с картинами, как с боеприпасами, когда ящики бросают, не особенно беспокоясь о сохранности содержимого. Всё это приводили к порче бесценных шедевров. К тому же все тайники были заминированы и должны были взлететь на воздух при подходе наших войск и при попытке проникнуть внутрь.

   А сначала, когда наши войска вошли в Дрезден, сам музей был разрушен. Остался лишь каменный остов. Где же картины? Сгорели в огне пожарища?  Одним из первых стал искать был младший техник-лейтенант Л. Н. Рабинович (литературный псевдоним – Л. Волынский).

    Я не могу не упомянуть имя этого человека. Когда то ещё в моей далёкой юности я прочёл его замечательную, чудную книгу в журнале «Юность». посвящённую истории русских художников. Она меня потрясла. Мне тогда показалось, что это был просто необыкновенный учебник по изучению русской живописи. Я прочёл её взахлёб. Да ещё и не один раз. Книга называется «Зелёное дерево жизни». Найдите в Интернете и прочтите. Лучшего касательно этого предмета я больше не читал.

Он служил в 164-м рабочем батальоне 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта. А ещё он был художником. Профессиональным.  Он точно знал, что именно находилось в Дрезденской галерее, и стал искать. Помогло ему в этом и хорошее знание немецкого языка. Он описал всё это впоследствии в книге «Семь дней».

   Все искали сокровища галереи. Масса людей искала. Подключился даже Смерш и военная комендатура. Искали и нашли. Но сначала пришлось разминировать подступы к тайнику и спасать драгоценные полотна от уничтожения их фугасами, которые подготовили фашистские саперы. А ведь найти картины – это было ещё далеко не всё. Каждый шедевр надо было тщательно упаковать и приготовить к отправке.

   Отправили в Москву. А потом шедевры исчезли. И долго никто не знал, где они находились. А находились они в запасниках музея имени Пушкина.  Каждый шедевр великих западных мастеров со всею тщательностью исследовали на предмет их восстановления. Каждый. И потом были потрачены большие силы на их восстановление. И всеми реставрационными работами руководил как раз наш художник Павел Корин. Это ему  обязаны своим спасением рубенсы и рафаэли.
 
                *****
    Это отдельная тема, но я не могу не остановиться на ней. Есть такое юридическое понятие как реституция. Речь идёт о ценностях, перемещаемые государством-победителем в качестве компенсаторной реституции с территории страны, являвшейся агрессором (то есть в качестве возмещения за культурные ценности, уничтоженные или разграбленные на его территории оккупантами) Вот, к примеру в 1945 году из Германии вывезли в качестве трофея так называемое «Золото царя Приама».

   Золото нашел в Турции в 1873 поду в поисках легендарной Трои авантюрист и археолог-любитель Генрих Шлиман. Никакую Трою он не нашел, но нашел золото, а потом тайно вывез его в Германию. То есть, своровал. Во время войны, в конце её по приказу Гитлера коллекцию Шлимана надёжно спрятали. Но наши искатели её нашли, погрузили  в военно-транспортный самолет и отправили в Москву.А потом коллекцию надолго упрятали в тайники Музея Изобразительных Искусств им. Пушкина. А потом в перестроечные годы в духе гласности выставили всем на показ.
 
    Немцы в лице Коля категорически потребовали вернуть коллекцию. Но директор ГМИИ имени Пушкина Ирина Антонова столь же категорически  заявила: «Возврат ценностей — это начало передела художественных коллекций всего мира. Античные мраморы в Британском музее — они ведь были просто выломаны из Парфенона и вывезены в Англию. А огромные коллекции африканского искусства в музеях США? В Лувре — итальянские коллекции, захваченные Наполеоном. И это не было компенсацией за разорение или потери в войне — это был просто бандитский налет Наполеона!»

 А ещё был и другой мощный аргумент в пользу того, чтобы оставить коллекцию у нас. Сколько немцы пограбили у нас! А сколько порушили! И исчезнувшая Янтарная комната – только мелкая часть из того, что мы утратили.

    А вот картины Дрезденской галереи отдали немцам во время хрущёвской оттепели. Ради сохранения теплых отношений с властями ГДР. Позже Хрущёва  обвинили  в избыточных проявлениях собственной воли, в спонтанности и непродуманности своих решений. Добрый и щедрый был главный разоблачитель культа личности вождя. Так вот, как шубу с барского плеча, отдал Крым, ну и картины отдал тоже.
 
  Европейские музеи трясутся над каждым украденным камнем и каждым клочком похищенного пергамента. А мы? А мы отдали в 1955 году навсегда  «Сикстинскую мадонну» Рафаэля с «Венерой» Джорджоне и «Динарием кесаря».  А в придачу ещё мы вернули в Дрезден 1240 произведений искусства! Картины, над которыми  кропотливо потрудилися Корин со всей бригадой. И кто об этом помнит!?

                *****
    После революции Корин не уехал, не покинул родную ему сторону. Он остался. Как и его учитель художник Нестеров. Он не уехал из страны в отличие от других художников, покинувших родное отечество.  И у всех у них судьбы сложились там очень по-разному. И не у всех там за спасительным бугром, как им казалось, жизнь сложилась счастливо. Не все они были приняты и признаны тамошней публикой. Повезло не многим. 

    Но это другая отдельная тема. Но несколько слов надо сказать. Русскому художнику, особенно тому, чье сознание напитано русским духом, оказаться вдруг в совершенно иной среде… Ну это всё равно, как морскую рыбину кинуть в озеро пресной воды. Не выживет.
 
Но правда были и другие художники, коим всё равно, где было пребывать. Лишь бы творить. «Где мне хорошо - там мне и Родина.» - Так выразился один наш очень известный режиссёр - диссидент. Ну и среди художников были, да наверное  и есть, такие. Первый, который приходят на память, -  Кандинский. Он закончил дни свои далеко от родных рубежей, не сильно страдая по поводу утраты Родины. .

    Но были и другие. Страдающие в дальнем зарубежье. Первые тоже приходящие на ум – Коровин и Серебрякова. А вот Билибин уехал, страдал и вернулся. И был очень, как говорят, востребован на Родине. Хотя главная тема у него была так спасительно безупречна в те жестокие времена. Сказка. Она всегда была, есть и будет. Тема вечная. Придраться не к чему.
 
 Корин остался. Он продолжал служить искусству живописи и в новых сложившихся исторических обстоятельствах. И он тоже был очень востребован  и полезен России. Да и состоялся как очень большой художник только потому что остался. Чтобы убедиться в этом, я посоветовал прийти на станцию метро   Комсомольская и поднять взор к потолку. Посмотреть на огромные мозаичные панно. Хотя бы на одно из них. Самое первое. На нем мы увидим изображение Александра Невского.
 
                *****
  В какой то момент наш верховный Вождь понял, что мировая революция не состоялась. А именно в ней искала спасение почти вся ленинская гвардия. Без  мировой революции и им тоже нет спасения. Все силы должны быть положены на это. И это ничего, что в этом пламени могла сгореть и великая страна. Но пришёл другой вождь. И он поставил себе главной задачей не только спасти идею, за воплощение который взялись большевики со всей решительностью, но спасти собственно и саму страну. А ведь вопрос буквально встал именно так. Тут уж было не до мировой революции. Самим бы как бы выжить.Но это другая тема, хотя коснулась она в те годы решительно всех.

  Нет, Корин не уехал. И не мог уехать в отличие от других. У Корина его  родовой корень крепко держал на земле, взрастившей его. Ради подтверждения этой мысли посмотрим на  его работу, упомянутую выше. И для этого не надо идти в музей. Надо сходит на станцию Комсомольскую московского метро. И поднять голову и посмотреть на большое мозаичное полотно.

                *****

 Александр Невский. Мы видим образ мужественного воина. В доспехах. Крепкие руки положены на рукоять меча. Того самого, которым он будет разить гостей лихих. Вид у князя суровый, беспощадный и, я бы сказал, устрашающий. Он стоит под сенью стяга. А на нём иконное изображение Спаса Нерукотворного. И у Спаса вид тоже не приведи Господи, одним глазом он как бы испепеляет всех недругов, покусившихся на Русь.   Меня тут слега напрягает недоуменный вопрос. Церковь в те времена была совсем не в почёте. В те времена были совсем другие культовые изображения, наполняющие душу духом патриотизма. А тут Спас, которого уже как бы вытеснили из сознания народного.  Во всяком случае, существовала на то жесткая установка. А тут вот он, на станции Комсомольская.

                *****
А тут есть и ещё один недоуменный вопрос. Сколько было лет Александру Невскому, одержавшему в ряд две славные победы над шведами и орденом Тевтонов?  Он разбил шведов, попытавшихся запереть нас на выходе к Балтийскому морю в 1240 году. После этого он получил наименование Невский. И было ему 19 лет. Не, вы только представьте себе. Девятнадцать лет! По нынешним временам – просто пацан! А через два года то самое знаменитое Ледовое побоище. Полководцу только 21 год. Даже Александр Македонский начал свои походы в 22 года.

   А кого мы видим на картине? Здоровенный крепкий мужик лет сорока весь в воинских доспехах.Да и образ актера Черкасова тоже не сильно соответствует настоящему облику нашему первому национальному герою. И это можно, конечно, понять. Мы не знаем каким был в действительности облик князя. И не узнаем никогда. Никаких его живописный портретов не было и не могло быть. Тем более не было ещё фотографии. Даже и описания нет. И что же делать? Сознание как-то бессознательно, но настоятельно требует хоть в воображении дать зримый образ героя. Вот его Корин и дал, создав этот образ в соответствии с  громадой его исторического подвига. Ну не мог он его изобразить в виде такого пацана –пастушка Давида, вышедшего на смертный бой ради отчизны. Не мог. Зритель  воспротивился бы. А ему ведь не всегда нужна историческая правда.  И поэтому Корин писал не физический а исторический портрет героя. А это не одно и тоже.
 
                *****
  А ведь этот юный князь был не только мужественным воином и талантливым полководцем. Он был к тому же и мудрым дипломатом. Этот мальчишка действительно мог без страха и упрека в безрассудстве броситься в юношеской отваге на грозного врага. Но как тот же мальчишка мог в смирении и даже унижении ехать в Золотую орду,   и задабривать подарками правителя другой вражьей силы, уже покорившей Русь? А ведь именно разорительный поход хана Батыя спровоцировал рыцарей тевтонских на подлый удар с Запада в натиске на Восток.  Куда тут делась отвага и бесстрашие сурового воина, каким его изобразил Павел Корин.
 
И он после блистательных побед над грозными недругами с Запада едет в полном унижении на Восток. На поклон к монголам, уже покоривших многие племена и народы. И которых никак нельзя отнести по крови,  и по всему человеческому сознанию к западной цивилизации. К христианской цивилизации. И вот этот мужественный воин давит в себе души прекрасные порывы и едет в Орду. Едет спасать Россию. И не на поле брани.

Почему так7 Да просто. Герой понял, что не справится молодая Россия со страшной  силой, уже поглотившей пол-мира.  Но в данной ситуации он увидел и понял, что от этой силы  можно и откупиться и замирить её. И сохранить страну. А потеря денег, как говорят французы, рана не смертельная. Есть у них такая пословица. La plaie d’argent n’est pas mortelle. Но зато есть возможность сохранить веру.  Единственную надежную скрепу, соединяющую народ. Без веры нет человека, да и целого народа тоже нет.  А монголы никакого вмешательства в дула духовные покорённых народов не проявляли. Верьте во что хотите. Главное – деньги давай.

   А вот крестоносцы по наущению Папы римского шли не только чтобы грабить и покорять, но они шли ещё с тем, чтобы сломать скрепу. Здесь было налицо то, что в науке называют прозелитизм. То есть, стремление обратить других в свою веру, а также деятельность, направленная на достижение этой цели. Причём вытеснение веры насильственным преимущественно путём. Это было покушение на наше духовное естество.
                *****
 Вот некоторые и сегодня утверждают, что напрасно бился за это естество Александр Невский. Не было бы сопротивления, то приняли бы ценности западного мира.   И стали бы мы истинной Европой, и не только в смысле географическом, о чём мечтают и нынешние либералисты.
 
   Может и стали, но только России не было бы. Но только вряд ли удалось бы посланникам Папы это предприятие, даже если бы они и выиграли Ледовое побоище. Потому как монголы никак не собирались делить обширную добычу с кем -то ещё. Тем более, что рыцари уже потерпели ряд позорный  поражений от монгол.

   Да и не надо было рыцарям беспокоится. Русь, пусть и покоренная, стала щитом для всей западной цивилизации. Мысль не моя – Пушкина. И Блок тоже поддержал эту мысль.  Вспомним как:

Мы как послушные холопы
Держали щит меж двух враждебных рас –
Монголов и Европы.
О старый мир, пока ты не погиб
Пока томишься мукой сладкой
Остановись, премудрый, как Эдип
Пред Сфинксом с древнюю загадкой 
Но сами мы – отныне – вам не щит.
Отныне мы в бой не вступим сами
Мы поглядим, как смертный бой кипит
Своими узкими глазами
 Не сдвинимся, когда свирепый Гунн
В карманах трупов будет шарить.

        Написано век назад, а как жгуче современно звучит и сегодня этот стих. И даже ещё и более того. Невероятно современно. Провидцем был Александр Блок. У нас это понимают. Правда не все. Иные и сегодня доходят до утверждения, что, дескать,  и Гитлеру не стоило бы сопротивляться. Пили бы замечательное немецкое пиво, закусывая баварскими колбасками.

                *****
   Несколько отклоняясь от темы, но не очень далеко, я не могу не провести ещё одну историческую параллель. А именно то, что ныне происходит на Украине, то есть, той же самой древней части Руси. Там, как это не удивительно, вырвались наверх потаённые надежды стать той самой Европой. Причём, как это не удивительно, эту надежду стали претворять в жизнь откровенная бандерасня.

    Мы помним как на Майдане скакали и орали «Украина цэ Европа.» Жаждущими оторваться от общей славянской Родины дирижировал боец-кулачник новоявленный мер Киева Кличко. Кому-то из тех, кто скакал, захотелось по дешёвке купить Мерседес, а скачущим девицам  захотелось приобрести кружевные брюссельские трусики. Это такой у них был мотив похода в Европу.

 Вот эти трусики и стали символом тяготения в европейские просторы. Думали как : Оторвались от России, стали Европой – и сразу счастье, свобода, ну понятно, и изобилие тоже. И в этом трудном пути в Европу потеряли Крым, да и немалую часть восточных земель. Порушили промышленность и экономику. Скатились на последнее место в экономике в той же Европе. И вдруг так удручающе узнали, что такие, какие они есть, никакой Европе они не нужны. А нужны там, как и прежде,  леса и недра украинские. И земли тоже, которые они уже начали скупать.

   Нет там нового Александра Невского. Даже и Богдан Хмельницкий, как-то ещё чудом не снесён с пьедестала. Зато в чести и на флагах истинный европеец Степан Бандера. А Богдан Хмельницкий на пьедестале всё ещё указует булавой в сторону Москвы. По мысли автора изваяния этот указующей жест призывал к поиску защиты у северного соседа против вековечных врагов – турок и поляков. А теперь по мысли новых идеологов он угрожает этой самой булавой тому же соседу. То есть Москве.
                *****
   Но большинство понимает, с нарастающей силой понимают народным инстинктом, кровью и духом, который только крепился с той самой победы на льду Чудского озера, что наше самостояние должно сохраняться и оставаться непоколебимым. Эта мысль крепила сознательно и бессознательно  дух  воинский  на полях сражений последней войны, когда против нас шла не только Германия, но, по правде сказать, и вся Европа. Мы остались достойны наших пращуров, разгромивших врагов на обширном ледяном поле.

  И  не случайно этот мужественный воин в латах и с мечом в могучей руке был сотворен Кориным в 1942 году.  И быть того не может, чтобы художника не вдохновила на это творение слова  вождя с высоты трибуны нашей главной площади. Вспомним:

« На вас смотрит весь мир, как на силу способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков … Великая освободительная миссия  выпала на вашу долю.Будьте же достойны этой миссии! Война, которую вы ведете есть война освободительная, война справедливая… Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ ваших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова».

Первым, как мы видим, в этом списке стоит имя Александра Невского. Образ великих предков – это очень важно. Наши предки как бы подпирают нас сзади, и крепят наши патриотические силы. Они нам внушают мысль, высказанную всё тем же Блоком.

Мы, сам – друг, над степью в полночь стали:
Не вернуться, не взглянуть назад
За Непрядвой лебеди кричали
И опять, опять они кричат
Я не первый воин, не последний.
Долго будет Родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена.

 Да, картина, надо помнить, создавалась в 1942 году. То есть в то время, когда судьба сражений  совсем ещё не была решена. И победа была ещё совсем не очевидна. Врага только-только отогнали от врат Москвы.  Художник иллюстрирует слово вождя, пронесенное на нашей главной исторической площади. И это был его вклад художника в общее дело победы над врагом. Этим он хотел напомнить, как ровно ещё семь веков назад враг, пришедший с Запада, покусившийся не только на наши земли, но и на сам дух и веру нашего народа,  был разбит. И мы семь веков спустя не можем  проиграть и не отразить новое нашествие того же врага.
 
                *****
   Но вернёмся к картине «Александр Невский». Это был триптих.  На центральной картине  изображен Александр Невский, русский князь, причисленный к лику святых Русской православной церковью в 1549 г. за вклад в защиту русских земель от врагов. Александр Невский в годы своего княжения одержал ряд ярких побед над шведскими и немецкими армиями. В годы Великой Отечественной войны тема борьбы Древней Руси с немцами была наиболее актуальной, а победы русских над ними возводились в ранг общенациональных достижений. Героизм Александра Невского мог служить примером для народа.

   Надо вспомнить ещё раз, что картина создавалась  тревожными ночами под сверканием лучей прожекторов, режущих небо над затемнённой Москвой. Художник хотел воплотить «идею стойкости, мужества, отваги.. . характер гордого и непокорного народа”. Это его слова.Он искал примеры необычного и сильного проявления человеческого духа.

   Вот  под боевым стягом русских воинов стоит он в доспехах. Он стоит на берегу реки Волхов. А за ним мы видим образ  Новгородской Софии. Один из самых древних храмов России. В лице воина решимость и бесстрашие и готовность пойти на подвиг самопожертвования. И мы знаем, что отстоит он родной край. Сам Корин выразился так:

    “Я писал Невского в годы войны, стремясь отразить непокорный, гордый дух народа, который встал во весь свой гигантский рост”. А ведь триптих был заказной работой. Но он писал триптих скорее по заказу своей души. Люди смотрели на это живописное воплощение русского воина и сердце наполнялось уверенность одержать победу над ужасным врагом. Ведь однажды же он был бит ещё в 13-ом веке. И мы с тех пор не утратили всё тот же дух и желание защитить родное отечество.

                *****
   А новгородский князь родился совсем не в Новгороде. Он родился в Переславле – Залесском на берегу Плещеева озера. Город, который всего лишь на 5 лет младше Москвы и основан все тем же князем – Юрием Долгоруким. А в этом городе тоже есть, не поверите, Красная площадь. Да какая-то неказистая. Мелкая и покрытая не ухоженным газоном, а каким-то бурьяном. Я много раз приезжал на эту Красную площадь с туристами. Переславль Залесский – это часть Золотого кольца.

    Посреди площади стоит бюст – памятник Александру Невскому. Как свидетельство и подтверждение того, что исторический герой родился на этой земле. А памятник стоит тут совсем не случайно. Поскольку Александр Ярославович был крещен в церкви, стоящей за его спиной. Это церковь Преображения. И покажется она заезжему туристу тоже какой-то мелкой и неказистой. Заброшенной она ему покажется.

  Отчасти так оно и есть. Заброшена и это несмотря на её огромную историческую и культурную ценность. Она одна из первых  сохранившийся белокаменных церквей. Заложил её Юрий Долгорукий в 1152 году. Достроил сын Андрей Боголюбский. Слава Богу – не разрушили храм. Перенёс он все перипетии и тяготы своего существования.

    Сегодня войти в храм можно. Но только по билетику. А внутри какая-то мерзость запустения. Храм реставрируют. Но очень неспешно. И не произведёт она на вас должного впечатления. И это напрасно и очень досадно.
   

    Спасо-Преображенский собор является ровесником города. Именно под его сводами принял крещение Александр Невский.

 Но это не всё. В этом небольшом пространстве храма преподобный Сергей Радонежский был возведён в сан игумена. Только потом он возглавил Троице-Сергиеву Лавру. А потом и вовсе стал игуменом всей земли русской.

    Видели его стены и Иоанна Грозного, бывавшего в нём во время поездок на богомолье.

   Молились в нем перед иконостасом  о ниспослании победы православному ополчению Минин и Пожарский.

        Сам Александр прожил не долгую жизнь. Умер в возрасте 43 лет. Он был отцом Даниила Александровича. А это кто? Не все ведь знают и помнят.Но знают возможно Даниловский монастырь – ныне резиденции нашего патриарха. А сам Даниил был первый удельный князь Московский, с 1263 родоначальник московской линии Рюриковичей: московских князей и царей. 
   
   А мне ещё греет душу то, что детство моё прошло около Даниловского кладбища. У входа в него стоит церковь Святого Духа, в которой я был крещён в ранние мои годы.На этом кладбище захоронены мои предки.И поэтому я чувствую мою кровную, родовую связь со всем, что было описано выше.