Корейский Дневник Буддистского монаха из Казахстан

Утро, 20 апреля 2018, аэропорт Инчхон.

Больше часа, сидим, с моим духовным братом из Москвы – Феликсом, в помещении, для временно задержанных, в аэропорту Инчхон. Это, что-то вроде офиса. Кроме нас, здесь еще двое: молодой человек из Малайзии, постоянно звонящий кому-то, и казах, с нашего рейса, среднего возраста, с лысеющей головой, незнающий английского, и которому не удаётся позвонить корейскому туристическому агенту – малазиец телефон свой не даёт. Wi-Fi, в помещении, не работает. До этого, всё было замечательно.

Я летел из Алматы, через Астану. По пути, повстречал друзей, познакомился с интересными людьми. Феликса встретил, в зеле ожидания на посадку, в аэропорту Астаны. Самолёт был комфортабельный, большой. За время полёта, посмотрел «Убить Пересмешника» и «Эдвард Руки Ножницы». Но, на паспортном контроле, нас, с Феликсом, без лишних разговоров, препроводили в эту комнату. Наверное, нам бы пришлось ждать меньше, если бы не пересменка, проходившая у работников пограничной службы, в этот ранний час. Всё время, пока мы ждали, Феликс оставался, по крайней мере, внешне, совершенно невозмутимым, я, же, подумывал о том что, нас могут отправит и обратно.

Наконец, меня пригласили на собеседование. Оно проходило в соседней комнате, где были оборудованы места вроде банковских окошек, только для беседы сидя, а не стоя. Из-за стекла, вопросы мне задавал дружелюбный кореец. Мы общались по-английски. Он объяснил, что в Южную Корею, из Казахстана и России, приезжают много нелегальных рабочих мигрантов, в том числе, и под видом буддистских монахов, а так как у нас не было документов, подтверждающих, что мы являемся буддистскими монахами, мы и попали под подозрение. Я сказал, что все понимаю и попросил его, так же понять нас правильно. Я передал ему распечатку брони отеля из Booking.com. Сказал, что имею достаточно средств, благо, у меня была распечатка с карточки, на которую друзья, временно, положили нужную сумму денег. На вопрос: «зачем и почему мы решили приехать именно сейчас, и не собираемся ли мы заниматься религиозной деятельностью?» - я ответил, что нас просто пригласил наш учитель, достопочтенный Дзюнсэй Тэрасава из Японии, который должен прилететь в Сеул, сегодня же, из Токио и которого мы собираемся встретить для дальнейшего, совместного, посещения буддистских храмов Кореи. Я дал данные рейса моего учителя и это сыграло ключевую роль. Судя по всему, мой собеседник удостоверился, что такой человек действительно прилетает этим рейсом и меня с Феликсом тут же пропустили, сняв отпечатки пальцев.

У нас с души отлегло и мы направились за моим багажом, у Феликса была лишь ручная кладь. После некоторых мытарств, я нашёл свой рюкзак, мирно лежащим у одной из стоек этого огромного суперсовременного аэропорта. Затем, больше часа, нам предстояло ждать нашего Учителя. В это время, к нам подошёл один из работников нижнего звена аэропорта. На ломаном английском, он поинтересовался, кто мы и откуда. Сообщил, что он то же буддист, выразил своё восхищение, что есть, оказывается, буддистские монахи в Казахстане и обещал написать мне электронное письмо.

Наконец, мы встретили Сэнсэя, на месте выдачи багажа для его рейса. Теперь, нам нужно было найти храм ученика основателя нашего ордена преподобного Нитидацу Фудзии (1885 - 1985), где практикуют молитву Лотосовой Сутры «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», но на корейском языке. Одна из бесчисленных служащих аэропорта любезно, согласилась позвонить на номер телефона, указанный на клочке бумаги, который Учитель ей показал. После беседы, на корейском языке, она объяснила, как нам добраться до нужной станции метро, где нас должны встретить, в 11 часов дня. Вначале, мы сели на аэро-экспресс, затем, на метро и доехали до нужной станции. Метро, в Сеуле, удобное, чистое и очень разветвлённое. Прождали мы около часа, ни кто нас не встретил, и ни кто, из прохожих, не знал где находится, нужный нам храм, большинство не говорили по-английски. Я попробовал, безрезультатно, найти место, где можно купить сим-карту. Тут, Учитель вспомнил, как дойти до храма, он оказался совсем не далеко. В последний раз, Сэнсэй был здесь более 10 лет назад, но всё-таки вспомнил.

Это было современное строение, с элементами буддисткой архитектуры.  Кроме того, что мы провели, там небольшую церемонию, ни каких позитивных результатов,  мы не достигли. В храме не было ни кого, кроме менеджера и секретарши, которые не знали английского. Мы общались через друга Феликса, с котором контактировали по Вотс Апп. В итоге, нам сообщили, что монахов нет и что закрыта на реконструкцию Ступа этой школы, построенная недалеко от границы Северной Кореи, где Учитель намеревался остановиться на ночлег, и провести молитву.

В заключении, Менеджер храм проводил нас к хостелу, найденному Феликсом на Гугл карте и мы почтительно расстались. Хостел располагался на 4-ом этаже, не слишком высокого здания. Нас разместили в чистой, но тесной комнате, с двумя двухэтажными кроватями, и туалетом, с душем. Мы сходили в ближайшее кафе, где вкусно и сытно поели замечательной корейской еды. Затем, заказали, на завтра, тур в Демилитаризованную Зону (DMZ), приняли душ и завалились спать.

21 апреля 2018, день, ДМЗ Имджингак, около 40 км. от Сеула, туннель №3.

Не знаю, насколько далеко мы углубились, в сторону Северной Кореи. Вначале, был резкий спуск на 73 метра, потом туннель стал пологим. Мимо, в обе стороны, без конца, шныряют вереницы туристов со всего света. Ширина туннеля около двух  метров, высота, местами, пониже, так что, выданные, на входе, каски, были не лишними. Длина туннеля около 1600 метров, рассчитан на проход 30000 солдат, в полном обмундировании. Всего, обнаружено 17 таких туннелей, по всей протяжённости разграничения, протянувшейся, приблизительно, на 240 км. Они были сделаны Северной Кореей, для внезапной атаки, на Южную Корею. Возможно, существуют и другие туннели. Этот туннель был пробит в гранитных скалах, это был колоссальный труд. Обнаружили его, в 1978 году, благодаря одному из его создателей - перебежчику из КНДР. До конечного пункта экскурсии мы не дошли, натолкнувшись на очередь и решили повернуть назад. На поверхности, мы перекусили, пока ожидали всех членов туристической группы, из нашего автобуса.

Перед спуском в туннель, нам показали фильм, о войне на Корейском полуострове и создании ДМЗ. В котором, была информация, что в трагическом конфликте, 1950-1953 года, погибло 6 миллионов человек – страшная цифра.

Наша экскурсия, началась с раннего утра. Вначале, нас привезли к мосту свободы – переправе соединявшей Южную и Северную Кореи, по которой, в 1953 году, из КНДР, вернулись более 12000 пленных. С тех пор, она не действует. Здесь, мы помолись, у монумента погибшим, в войне, и посмотрели паровоз военного времени, повреждённый осколками и пулями. Рядом с ним, на железной рабице и колючей проволоке, висит множество разноцветных ленточек, завязанных с молитвой об объединении Кореи. Такие ленты, здесь, обычно, повязывают в священных местах, на лоне природы – традиция общая для всех коневодческих народов Евразии.

После посещения туннеля, мы поехали на обзорную площадку, где помолились, перед колоколом мира и посмотрели на территорию, относящуюся к Северной Корее. Там было множество туристов. Затем, нас отвезли на железнодорожную станцию Доросан, до которой ходят поезда, из Сеула, и корейцы надеются, что настанет день, когда поезда смогут отсюда доезжать до Пхеньяна. Пока, здесь, переходить границу могут, лишь, те у кого, есть на то, особые разрешения. Там, у нас было немного свободного времени, которое мы вновь использовали для молитвы, ударяя в барабаны Дхармы и произнося «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», с благопожеланием Мира и Единения.

К обеду, нас отвезли обратно, в Сеул, и оставили в кафе, где мы пообедали вкусной корейской пищей: рис с овощами и морепродуктами, в керамических чашках, прямо с огня, с множеством солений и салатов. Пока мы ели, я забронировал номер в хостеле, куда мы отправились на такси, после некоторых злоключений, вызванных языковым барьером. Номер в хостеле был такой же, правда, на кухне, практически, ни чего не было, кроме кипятка и воды. Но и цена была ниже. Мне понравилось, что дом был одноэтажный. В этот же день, мы ещё съездили на центральный железнодорожный вокзал и в хостел, где мы останавливались накануне, за палочкой для барабана, которую Учитель там забыл. Я, кстати, в тот же день, забыл свой каримат, в туристическом минивене, перевозившем нас, утром, от хостела к автобусу, на котором мы отправились в ДМЗ. Сказались недосып, напряжение, новая обстановка.

22 апреля 2018, ранее утро, парк рядом с дворцом Чхандоккун, Сеул.

В середине нашей молитвы, к нам подошли две кореянки, пожилого возраста. Остаётся только догадываться, насколько их поразило зрелище, свидетелями которого они стали, во время ежедневной утренней прогулки: сидят три необычных буддистских монаха, бью в шаманские барабаны и поют непонятную молитву, пробирающую душу. Они попробовали заговорить с нами, но говорили они, как не странно, только по-корейски. Ясно было, что они хотят понять, кто мы и что мы делаем. Сэнсэй написал им древнекитайскими иероглифами, откуда мы, и что мы молимся за мир и единение на Корейском полуострове.

Древнекитайские иероглифы являются универсальным языком, для культуры: Китая, Кореи, Японии и Вьетнама. Произносят их по-разному, но смысл понимают одинаково. Соответственно, все китайские буддистские сутры и комментарии, конфуцианские и даоские тексты, классическая литература, на всём этом пространстве, не нуждались в переводе.

Поняв, откуда мы и прочувствовав нашу молитву, бабушки очень растрогались. Одна из них расплакалась, и начала приглашать нас на чай, но мы отказались, так как время у нас было ограничено.

Этот трогательный эпизод реабилитировал меня за, то что, перед этим, я, невольно, сыграл роль Сусанина. А всё из-за того, что на картах Сеула Президентский Дворец или Синий Дворец – Чхонваде, обозначают так, что найти его, с ходу, не так-то просто. Зато, находящиеся рядом, дворцы династии Чесон (XVII в) обозначены очень чётко. Вот мы с Феликсом и приняли Президентский дворец за один из древних дворцов. Поначалу, мы направились в нужную сторону, но перед нами предстали ворота, царского дворца, Кёнбоккун. Сэнсэй сказал, что это не Президентский дворец. Ранее утро, людей почти нет, да и с английским проблематично. Я посмотрел на карту и решил, что Президентский Дворец – это другой дворец, и повел к нему Учителя с Феликсом. Но оказалось - это был древний дворец Чхандоккун, к которому мы подошли с северной стороны. Мы поняли, что ошиблись, но нужно было проводить церемонию и мы устроились на склоне горы, в парке.

Что интересно, утром, когда мы вышли из метро и начали уличную практику (произношение молитвы «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», на ходу, одновременно с ударением в барабан), надеясь прийти к Президентскому Дворцу, я увидел сороку, которая внезапно прилетела, ненадолго примостилась на мостовой, перед нами, и полетела дальше. И когда мы стали усаживаться для проведения утренней церемонии, у дворца Чхандоккун, вновь прилетела сорока, присела и полетела дальше.

Наверно мы, по неизвестным кармическим причинам, должны были провести молитву, именно, в этом месте и встретить тех двух корейских бабушек, столь трогательно среагировавших на нашу практику. После утренней церемонии мы, просто, поймали такси, показали водителю картинку Голубого Двора и он, наконец, привёз нас к этому, самому охраняемому в мире, государственному объекту. Охрана не дала остановиться напротив входа в комплекс Дворца, мы немного проехали и провели небольшую молитву у юго-западного угла президентского комплекса. По крайней мере, мы сориентировались на будущее.

Ненадолго, вернувшись в отель, мы отправились на железнодорожный вокзал и сели на суперскоростной, комфортабельный поезд до Конджё, в Юго-восточную часть Кореи. Перед выездом, я успел, наконец-то, обзавестись местной сим-картой. В поезде был хороший Вай-Фай, что для Кореи норма, в окнах проносились красивые виды гор, поросших лесом. Во второй половине дня, мы сошли на перрон и поразились железнодорожному вокзалу, он был больше похож на элитный музей, с археологическими, и художественными экспонатами, а так же, с фотографиями местных достопримечательностей. Ещё больше поразила дорога до храма Пульгукса. Глаз восхищали виды природы, горный ландшафт, архитектура и множество нетронутых курганов, поросших зелёной травой.

На ночлег мы разместились в хостеле, у храма Пульгукса, в просторной комнате, с отапливаемыми полами, по цене значительно дешевле, чем в Сеуле. На полу спать было, даже, приятней, чем на двухэтажных кроватях. Учитель заметил, что не удивительно то, что это место стало центром объединения Кореи в VIII веке. Правители царства Силла выбрали идеальное место для столицы, с точки зрения Фен-Шуй, что и стало одной из причин того, что они смогли подчинить два других государства, располагавшихся, тогда, на территории Кореи.   

Разместившись, в гостинице, мы вкусно и обильно пообедали, в соседней кафешке. Нужно сказать, что архитектура всех зданий, рядом с храмом, выдержана в классическом стиле. В том числе, и кафе с гостиницами выглядят как храмы. Дороги идеально заасфальтированы, тротуары из высококачественной брусчатки, на них цветы в оригинальных вазах, деревья выглядят как музейные экспонаты. В Сеуле всё это есть, но здесь уровень выше.

Затем, мы, на автобусе, отправились вверх по горной дороге, к храму Соккурам, где почтили самую главную, в Корее, большую статую Будды VIII века. Она расположена в искусственной пещере, сделанной из гранитных блоков, образующих купол в форме цветка лотоса. Вокруг этой пещеры, посреди горного леса, создан целый комплекс, с колокольной – пагодой и несколькими павильонами. Статуя, действительно, производит неизгладимое впечатление. Она сделана из камня и от неё веет чистотой и спокойствием, она словно излучает свет. Настоящий шедевр - национальное сокровище Кореи и всемирное наследие ЮНЕСКО.            

Вечернюю церемонию провели, на краю парка, прилегающего к стене монастыря. Посетителей и паломников было очень много, поэтому мы решили посетить храм, рано утром, на следующий день. Расположившись посреди деревьев, мы начали молитву. И как только мы ударили в барабаны и начали произносить молитву, подул ветер, и стали собираться тучи, после практики закрапал дождик.

Мы с собой везде возили особую шариру – мощи Будды Шакьямуни, из собрания шариры Будды, привезённой учителем Гандзином (VII в.) из Китая в Японию, и почитаемой, как национальное сокровище Японии. Везде, где появляется эта шарира обязательно собираются облака и идёт дождь. Это знак того, что природные стихии, отвечающие за ветер и осадки – драконы, сопровождают и охраняют её.
 
23 апреля 2018, утро, парк перед храмом Пульгукса.
 
Раннее утро понедельника. Мы сидим, на ковре из опавших розовых лепестков сакур, в обилии растущих, в этой части парка. Всё небо в тучах. Капает дождь. Время от времени, опадают свежие лепестки сакур, цветение которых в самом пике. Их розовые облака, на фоне серого неба, выглядят фантастически красиво. Вокруг ни души. Во время молитвы, мы погрузились в особое состояние счастья и умиротворения. Звуки наших барабанов и голосов, поющих: «НамуМёХоРэнГэКё!», возможно, впервые в истории, разносились в этом, столь красивом и носящим важное историческое значение, месте.

После церемонии мы, с учителем, со смехом, начали осыпать друг друга опавшими розовыми лепестками сакур. Феликс нас фотографировал. Тут, мы услышали громкий восторженный хохот. В абсолютно пустом парке, откуда то взялась женщина – кореянка, которая увидев нашу забаву, кинулась нас фотографировать и не смогла сдержать своего радостного смеха, она буквально была вне себя от зрелища монахов, обсыпающих друг друга лепестками сакуры, ранним дождливым утром, в розовых облаках цветущих деревьев, на розовом ковре опавших лепестков. Нужно сказать, что, обычно, корейцы очень сдержанны, так что эта женщина, была действительно поражена. Может, даже, пережила духовное откровение – сатори ). Её можно понять. Дело в том, что монахи в Корее – это нечто непреступное, далёкое, невозмутимое, некая отдельная каста. А тут такое зрелище. Мы, явно, под стереотип и образ местных монахов не подходим. 

После церемонии, под плотными каплями дождя, мы зашагали, по широкой каменной пешеходной дорожке, любуясь видами естественной красоты парка. Сам храм поразил своей красотой и монументальностью. Знаменитая входная каменная лестница, изящная, широкая и высокая. Расписные ворота и павильоны, из дерева, покрытые черепицей. Вообще, корейские храмы очень красивы. Росписи поражают своей яркостью, гармонией цвета, выписанными деталями. Этот храм считается самым красивым и важным в Корее. Архитектура Пульгукса (Храм Земли Будды) сохранила стиль времён создания первого единого корейского государства VII – VIII вв НЭ. Некоторые павильоны, даже, сохранились с тех пор.

Что интересно, этот храм связан с Лотосовой Сутрой. У главного павильона расположены две пагоды. Одна посвящена Будде Шакьямуни, а вторая Будде Многочисленные Сокровища, который появляется лишь в Лотосовой Сутре, как свидетель истинности слов Шакьямуни, и является Буддой Прошлого, ушедшим в Махапаринирвану, бесчисленное количество лет назад. Обе пагоды, около 10 метров в высоту. Ступа Будды Шакьямуни имеет, довольно, простую архитектуру. Три четырёхугольных ступени, уменьшающиеся к верху и переходящие в шпиль. Каждая ступень имеет декоративную крышу, с загнутыми углами. При этом, выглядит эта ступа очень гармонично. Пагода Будды Многочисленные Сокровища имеет более изысканную форму. Наш учитель использовал её, как прообраз для чаатии, которую он построил в Англии, в возведённом им храме, в городе Милтон Кинс, при первой в Европе Пагоде Мира – Ступе Будды Шакьямуни, построенной им в 1983 году. В эту чаатью сэнсэй заложили, мощи его учителя достопочтенного Нитидацу Фудзии (1885-1985), основателя ордена Ниппондзан Мёходзи (1918). Пагоду Будды Многочисленные в Пульгукса, даже трудно описать словами. Выглядит она очень изящно.

Мы, с благоговением, почтили эти две ступы и обошли все павильоны храма. В столь ранний час, кроме нас, здесь были лишь упасики – верующие женщины, которые делали утреннюю уборку и приглядывали за порядком. Особенно важно следить за тем, что бы пламя от свечей, не привело к самовозгоранию, ведь все павильоны из дерева. В Японии, в таких храмах, в целях безопасности, вместо натуральных свечей, на алтарях, используют электрические лампы.

Некий контраст, создают статуи, на алтарях. В этом храме и во всех других, в Корее, изваяния, почему то, представляют собой однотипный новодел. Так же, нам показалось, что фонарики, в храмах, часто висят не к месту и портят вид. К тому же, если их раньше делали из бумаги, вручную, то теперь они делаются из пластиковой плёнки и это, тем более, не улучшает дизайн. Но в целом, мы были в восторге и впечатление, от посещения этого храма, глубоко запало в наши сердца. Хочется отметить, что с посетителей здесь взымается плата за вход, но с нас, как с монахов, денег не взяли. Разительная разница с отношением, в Тибете, там не смотрят, монах ты или нет, плати и всё тут.

Вернувшись в комнату, мы улеглись на тёплый пол и расстелили на нём мокрые вещи. Так, мы быстро согрелись и просушили одежду. Отдохнув и пообедав, сели на автобус до железнодорожного вокзала, откуда, на экспрессе, отбыли в Сеул. На ночь, мы остановились в Хостеле, который я нашёл через Букинг. Это, вновь, была тесная комната, с двумя двухэтажными кроватями и отдельным туалетом с душем, в не очень высокой многоэтажке, посреди узких улиц в центральной части Сеула, рядом с  улочкой, на которой расположены кафешки, в которых подаётся мясо, которое посетители жарят прямо за своими столиками.

24 апреля, раннее утро, стена дворца Кванкхвамун, Сеул.               

Около 7 часов утра, мы, за 5 минут, на такси, доехали до ворот Кёнчунмун и пошли, с практикой, вдоль стены царского дворца Кванкхвамун эпохи Чесон, в сторону Президентского Дворца. На подступах к улице, на которой расположен  Синий Дворец, к нам подошёл, молодой, со строгим выражением лица, сотрудник Президентской охраны, в костюме, с галстуком и в плаще. Стандартная одежда для спецслужб. Он спросил, кто мы и зачем, не хотел пускать нас, но мы мягко настаивали, что хотим пройти, в итоге, он нам позволил, но запретил бить в барабаны. Мы продолжили свой путь, произнося молитву «Наму-Мё-Хо-Рэн-ГэКё!», со сложенными руками. У центрального входа Чхонваде, откуда открывается лучший вид на Синий Дворец – монументальное здание в классическом Дальневосточном стиле, с белыми стенами и синей черепичной крышей, мы остановились и всё-таки начали бить в барабаны, но не очень громко. Помолившись здесь, минут 10, мы последовали дальше, на запад, продолжая свою практику, сотрудникам охраны мы объяснили, что мы не задержимся надолго у центрального входа в комплекс Президентского Дворца, поэтому они нам особо не препятствовали. Однако, когда мы, вместо того, что бы удалиться, повернули в сторону площади, примыкающей к комплексу Чхонваде, несколько человек из спецслужб подошли к нам и начали более досконально выяснять кто мы, что мы делаем и зачем. Учитель, очень дружелюбно и мягко, объяснил, что мы хотим помолиться за Мир и Единство на Корейском Полуострове. Представители охраны начали звонить по рации, вероятно, вышестоящему начальству. В итоге, нам разрешили  30 минут бить в барабаны и молиться на этой площади, с которой открывался прекрасный вид на Президентский Комплекс. Мы сидели на скамейках, расположенных под соснами, на краю площади. За нашими спинами была колокольная пагода, а перед нами, в центре площади, красивый архитектурный комплекс, с птицей Феникс посередине, вероятно, символизирующий Возрождение Кореи. Практика прошла очень умиротворённо, нам ни кто не мешал, мы, похоже, то же ни кому не мешали. Через 30 минут, к нам подошёл представитель Президентской охраны, показывая, что обговоренное время заканчивается. Учитель остановил молитву и подошёл к нескольким представителям спецслужб, которые постоянно были в поле нашего зрения, и сказал, что послезавтра утром и вечером, мы снова придём, что бы молиться на этом месте. Работники корейских спецслужб всё записали и приветливо расстались с нами. Вероятно, свыше было дано добро на нашу деятельность. 

После этого, мы, вновь, с практикой, прошли мимо центрального входа Чхонваде, там немного задержались и, затем, отправились в наш хостел, на такси. Сходили позавтракать, в ближайшее кафе. Потом, я успел съездить за своим кариматом, в офис турфирмы, которая занимается поездками в ДМЗ, благо, это было совсем не далеко. Затем, мы на метро поехали на автовокзал, где сели на автобус до городка, название которого звучит по-русски как Сёмён.

Нашей целью было посещение ДМЗ, в самой крайней, восточной точке, на берегу моря. Это место называется Обсерватория Объединения. Накануне, мы думали и гадали, как туда добраться. Феликс вычитал, в интернете, записки русских туристов, которые на автобусе доехали, вначале, до Сёмёна и уже оттуда, на такси, отправились в ДМЗ, общественный транспорт туда не ходит, и туры туда не организовывают. Мы ехали вслепую. Но нам очень повезло, так как моим соседом оказался молодой человек, в военной форме и очках, прекрасно изъяснявшийся на английском, он проходил военную службу в тех местах, куда мы направлялись. По дороге, мы разговорились, и он решил нам помочь. По телефону, он забронировал, для нас, гостиницу и нашёл водителя такси, который, на следующий день, должен был зависти нас, по пути, ещё, и в важный буддистский храм. Воистину, этот молодой военный был посланец Татхагаты.

Когда мы приехали, был уже вечер. Разместились в семейной гостинице, поужинали, перед сном, посмотрели интересный Южно-корейский фильм «Стальной Дождь», где главными героями были спец-агент из Северной Кореи и Южно-Корейский контрразведчик.

25 апреля, полдень, Обсерватория Объединения, ДМЗ.

Учитель, Феликс и я, сидели на смотровой площадке, перед решётчатым заграждением, через которое было видно Алмазные Горы – главную святыню всех корейцев, расположенную в Северной Корее. Справа от нас раскинулось море. Мы били в барабаны и произносили молитву «Нам-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», с благопожеланием для всего Корейского полуострова преобразиться, из зоны конфликта, в площадку диалога ради мирного будущего, свободного от ядерного оружия. В 2003 году, когда, в Северной Корее, прогремели первые испытания ядерной бомбы, Учитель выступил с инициативой по объявлению Корейского полуострова безъядерной зоной мира, символом, которой предлагал сделать возведение Ступы Будды – Пагоды Мира в Алмазных Горах, в качестве совместного проекта всех буддистов Азии. С этой инициативой, Сэнсэй, в начале 2004 года, проехал от Лондона до Токио и встретился с буддисткой элитой: Китая, Южной Кореи, Японии. В том же году, ему удалось, в качестве туриста, побывать в Алмазных Горах, и помолился там за мир. Может теперь, спустя 14 лет эта инициатива, возведения Ступы в Алмазных Горах, получит шанс на осуществление.

Утром, мы позавтракали, в кондитерской европейского стиля, и, на такси, поехали к Обсерватории Объединения, но по пути нам предстояло посетить храм Сангвонса. Для этого пришлось сделать приличный крюк, но это стоило того. Как оказалось, этот храм был основан ещё в VIII веке, является одним из самых важных храмов Кореи и сыграл в её истории важную роль. В том числе, во время вторжения Японии, в XVI веке, монахи из этого храма принимали активное участие в боевых действиях. Тогда же, этот храм был разорён и Шарира – мощи Будды Шакьямуни, хранившиеся здесь, были вывезены в Японию. После окончания этой войны настоятель этого храма, который был в числе посольства, направленного для переговоров из Кореи в Японию, договорился с Японцами, и привёз шариру обратно, в этот храм. С тех пор, эта реликвия хранится в Сангвонса. 

Сам храм построен в очень живописном месте, у реки, посреди горной местности. У одного из боковых строений, мы провели церемонию. Возможно, впервые, в этих местах, прозвучала молитва Лотосовой Сутры и раздалось эхо небесных барабанов. После молитвы, мы обошли все павильоны храма. Они были абсолютно пусты. Монахи, судя по всему, живут в части комплекса, закрытой для посещений, за забором. Все строения этого монастыря сделаны в стиле классической древней архитектуры, с прекрасными росписями.

Мы уже собирались уходить, когда нас пригласили зайти в строение, где расположена сувенирная лавка. Две упасики, жестами, пригласили нас присесть и с сердечной радостью напоили чаем. Мы, в знак благодарности, одарили их индийскими благовониями, в ответ, получили, в подарок, баночку пчелиной пыльцы, из местных гор, и сувенирные чётки-браслеты. Мы, вновь, собрались уходить, но тут учитель заметил над входом в соседнее помещение фотографию шариры Будды и указал на неё, в ответ упасики закивали, рассмеялись и пригласили нас войти в зал, где указали нам на алтарь, на котором мы увидели ту самую историческую шариру Будды, побывавшую «в плену», в Япониии. Так нам, нежданно – нагадано, выпала необычайная честь почтить тело Будды Шакьямуни. Нашей радости и восторгу не было предела. Для нас было ясно, что то, что мы посетили этот храм и почтили шариру, является свидетельством того, что Будды и все высшие силы благословляют нашу практику в Корее и, что мы на верном пути.

Так состоялась встреча двух собраний шарир, ведь мы повсюду несли с собой шариру из храма Тосё Дайдзи, которая в VII веке была привезена из Китая в Японию, учителем Гандзином, который, для исполнения этой мисси его жизни, преодолел множество трудностей и препятствий. Эта собрание шариры является национальным достоянием Японии. Несколько крупинок, из него, были вручены моему Учителю, в 1988 году, для миротворческой мисси, в Нью-Йорк, на Генеральную Ассамблею ООН, по Всеобщему Ядерному Разоружению. Тогда, Сэнсэй провёз эту шариру через всю Евразию, посетив с ней важные места, в том числе Красную Площадь, в Москве, в день Майского Полнолуния, когда отмечается, самый главный буддистский праздник - День Явления, Просветления и Великого Угасания Будды Шакьямуни. Тогда же, Учитель встретился, в Кремле, с Горбачёвым и символически вручил ему эту шариру из собрания Гандзина. С тех пор, эта реликвия сопровождала все важные миротворческие миссии Учителя, в том числе, в Ираке, Чечне, Палестине, Пакистане.
   
После столь удивительного события, мы, с воодушевлением, продолжили свой путь. С таксистом мы общались, через электронный переводчик, установленный на мобильном телефоне. Вначале, дорога петляла через девственные горы поросшие лесами, среди которых, постоянно, встречались военные базы, посты и патрули. Рядом проходила линя разграничения, которая, по сути, была укрепрайоном линии фронта незаконченной войны.

Через минут 30, мы выехали к побережью моря. Это было очень красиво. Особенно запомнилось место, где, с востока, простирались волны до горизонта, а с запада, гладь озера, окружённого горами. Безмятежность нарушалась сеткой, пустыми дзотами и дотами, тянувшимися вдоль всего побережья. Мы нашли удобный пригорок, взобрались на него и провели молитву пред лицом бескрайней морской стихии, открывшейся нашему взору. С нашего места вдалеке был виден особняк, где, до гражданской войны, была дача Ким Ир Сена.

Где то там, на востоке, за горизонтом, родной дом Учителя. Эти места очень напоминали ему родину. Поразительно. Буддистский монах из Японии, в самый ответственный момент для Кореи, когда, может, наконец, закончиться эпоха войны и начаться эра мира, один взвалил на свои плечи всю карму своего народа, что бы очистить её, чрез молитву за мирное будущее самого близкого народа, преодолеть карму недоверия и обид, покаявшись и простив.

Обсерватория Объединения представляет собой комплекс, с наблюдательной площадкой, рядом с которой воздвигнуты статуи: большая Будды Шакьямуни и поменьше  Девы Марии, стоящие и смотрящие в сторону Северной Кореи, словно, благословляя её. Вокруг разбит парк, с красивыми, цветущими деревьями. Мы почтили, с молитвой, обе статуи и провели церемонию на смотровой площадке. Затем, поехали обратно, по пути, пообедали и вечером, на автобусе, вернулись в Сеул. Это был один из самых запоминающихся дней.

26 апреля, вечер, площадь рядом с Президентским Дворцом – Чхонваде, Сеул.

Вот уже около часа - Учитель, Феликс и я, молимся, сидя на скамейках, под соснами, на краю площади, прилегающей к ставке Президента Южной Кореи. Гуляют люди, приезжают и уезжают группы туристов, чуть в отдалении, стоят работники службы безопасности. Сэнсэй поднимает барабан и завершает практику. В сердце умиротворение и радость. Ощущение того, что нас ведёт небесная сила и мы, действительно, делаем важную работу на невидимом высшем уровне. Такое впечатление, что это чувствуют и телохранители президента. Когда мы пришли вечером, похоже, что они нас уже ждали. Охранник, который нас встретил, сказал на английском, с акцентом: Вы пришли молиться? Он был очень доброжелателен. Ни кто нам, в этот раз, не указывал на время. Перед тем как уйти, Учитель подошёл к старшему охраннику и начал спрашивать его о маршруте, по которому Президент, утром, поедет на переговоры с Ким Чон Ыном. Офицер улыбался и говорил, что этого он не может сказать. Учитель спросил можно ли, завтра утром, нам вновь прийти молиться на эту площадь. Тут спецслужбист посерьёзнел и строго сказал, что это ни как не возможно, так как сюда, завтра утром, не будут ни кого пускать. Сэнсэй, начал объяснять, что мы молимся за Мир и Единство на Корейском Полуострове, и хотели бы своей молитвой благословить Президента, что бы эпохальные переговоры, которые пройдут завтра, увенчались успехом. Охранник виновато кивал головой. Тогда Учитель показал, на карте Сеула, южные ворота древнего царского дворца – Кёнбоккун, и спросил: «а как насчёт этого места?» - тут офицер охраны оживился и горячо начал говорить, что это самое подходящее место. Это означало, что мысль Сэнсэя о том, что именно площадь, перед воротами Кёнбоккун, является лучшим местом для встречи кортежа Президента, во время его выезда, завтра утром, на переговоры с Ким Чон Ыном.

Сегодня рано утром, после получасовой молитвы, на площади перед Синим Президентским Дворцом – Чхонваде, мы решили обследовать его округу, что бы найти подходящее место для молитвы, но поняли, что это бесполезно, повсюду мы упирались в неприступные стены. Не зря, этот объект считается самым охраняемым в мире. Мы, по ходу, перекусили, в стильной кофейне, Учитель размял пальцы игрой на уличном пианино, наконец, мы поехали на такси в хостел. По пути, прямо напротив ворот  Кёнбоккун, мы увидели красивую копию Пагоды Будды Шакьямуни из храма Пульгукса, сделанную из лёгкой металлической  конструкции, обтянутой тканью. За ней готовилась сцена и расставлялись множество пластиковых стульев. Увидев, эту картину Сэнсэй сказал, что копию этой пагоды поставили специально на пути следования кортежа Президента и для нас это знак, что именно здесь мы должны, завтра, практиковать. 

Мы шли по вечерним освящённым улицам Сеула, в сгущающейся темноте, к воротам Кёнбуоккун. По пути, как обычно, прошли напротив ворот Президентского Дворца. Копия Пагоды была красиво подсвечена и выглядела как настоящая, в небесах, над ней, святил серп месяца. Мы вволю нафотографировались и отправились в наш хостел. На сердце было легко и приятно.

27 апреля, утро, ворота Кёнбоккун, Сеул.

Около девяти утра. Мы, уже пару часов, практикуем на площади перед воротами Кёнбоккун. Встретили, здесь, с молитвой, рассвет, поклонились восходящему солнцу. Сидим на пластиковых стульях, перед макетом Ступы Будды Шакьямуни из храма Пульгукса, лицом на север, в сторону ворот древнего царского дворца династии Чосон, за которым находится Президентский дворец. Людей на улицах не много, если не считать скопление народа, с флажками, на противоположной, от нас, стороне дороги, и полиции - оцепления, вокруг нас. Стражи порядка и спецслужбы настроены к нам благожелательно. Мы спокойно бьём в барабаны и произносим молитву «НамуМёХоРэнГэКё!» за торжество Истины и Мира на Земле, и на Корейском Полуострове. Перед нами, так же на стуле, который мы покрыли парчёй, национальное сокровище Японии - шарира – мощи Будды Шакьямуни из собрания китайского учителя Гандзина (VII в).

За эти два часа, не  произошло ни чего примечательного, кроме эпизода с бабушкой, в инвалидной коляске. Она подъехала к нам, долго на нас смотрела, пыталась с нами заговорить, но мы друг друга, естественно, не понимали, в конце, она прослезилась, и пыталась сделать подношение деньгами, довольно приличная сумма, но Учитель отказался их принимать, из скромности и принципа, ведь мы практиковали не ради денег.

Вокруг нас, примерно с 8 утра, начались передвижения полиции и спецслужб, выстраивалось оцепление по пути следования кортежа президента. Стало понятно, что он точно проедет рядом с нами, но была интрига, по какой стороне, широкой дороги он проследует. И вот спустя час, все стражи порядка активизировались, дорогу перед воротами Кёнбоккун перекрыл полицейский автомобиль. Стало понятно, что кортеж Президента приближается. Мы встали и подошли к самой проезжей части, не прерывая молитвы. На противоположной стороне, толпа людей закричала и начала интенсивно махать флажками. Ворота Кёнбоккун раскрылись. Из-за юго-западного угла дворцовой стены, выехала первая машина эскорта и повернула в нашу сторону, за ней, мимо нас, пронеслись несколько чёрных автомобилей, в одном из последних, находился Президент Южной Кореи, наверняка, он видел нас и слышал звуки наших молитвенных барабанов.

Эти мгновения были апогеем нашей практики, в Корее. Мы, нашим присутствием и молитвой, в нужное время, в нужном месте, через визуальный и звуковой контакт, смогли осуществить необходимый импульс, в сознании человека, от действий, которого, зависит, в данный момент, судьба Кореи и всего мира. Это и есть практика Рисёан Коку – Установления Справедливости и Спокойствия в Стране, по Нитирэну – великому учителю и подвижнику Лотосовой Сутры, которого почитают, как воплощение главного лидера бодхисаттв Выпрыгнувших из-под Земли, которым Вечный Будда завещал, в наше время, привести человечество к Глобальному Пробуждению, ради всеобщего спасения. Можно сказать, что в этот момент, наша миссия увенчалось успехом.

После проезда кортежа Президента, мы закончили практику и отправились в кафетерий, в котором были вчера, там мы перекусили и проверили новости. Затем, в хостеле мы смотрели новости по телевидению о встрече лидеров Южной и Северной Кореи. Всё говорило о том, что наши ожидания и молитвы не были пустыми, эта встреча прошла очень позитивно и подарила надежду на открытие новой эры мира на Корейском Полуострове. Интересно, что во дворце, в ДМЗ, где проходила встреча двух лидеров, в двух залах изображены самые священные места для всех корейцев. В одном Алмазные Горы, рядом с которыми мы молились на днях, а в другом гора Чан Бай Шань, расположенная на Китайско – Северо-корейской границе. Именно, на этой горе, Учитель, четыре раза молился, за прошедший год, и ежегодно посещает её, с 2003 года, с надеждой своей духовной практикой, в этом священном месте, дать импульс к Миру и Единству на Корейском полуострове.   

В обед, Фелекс и я прогулялись, зашли в магазин и на обратном пути решили посетить, ближайший к нам, буддистский храм, зажатый среди высоток. Здесь, мы впервые увидели монахов. Они что-то развешивали, на входе. Мы им поклонились, они в ответ так же поклонились и жестом пригласили нас войти внутрь. Алтарная была расположена на самом верхнем, пятом этаже. Подымаясь, в одной из комнат, мы увидели, как монах, с седой бородой, общался с прихожанками. В алтарной, так же, было насколько прихожанок, читавших какие то тексты. Феликс и я трижды поклонились и произнесли «НамуМёХоРэнГэКё!». Выйдя из храма, мы решили почитать о нём, на доске, расположенной на воротах, благо, была информация на английском. Выяснилось, что этот храм был центром сопротивления японским оккупантам, во время Второй Мировой Войны. Это прояснило, почему, над входом в этот храм, нарисована картина боевых действий корейцев с японцами. Нужно сказать, что этот храм прилегает к стене дворцового комплекса эпохи Чесон, в котором, по окончании Второй Мировой, было официально объявлено о независимости Кореи.

Вечером нас угощал, в кафе, хороший друг Феликса – талантливый художник и писатель, советский кореец, православный, несколько лет назад, переехавший из Москвы под Сеул. 

28 апреля, утро, парк рядом с дворцом Чхандоккун, Сеул.

Рассвет этого дня, для нас, имеет особое значение, ведь именно в этот день, на восходе солнца, Пророк Нитирэн, в XIII веке, впервые произнёс «НамуМёХоРэнГэКё!» и начал, таким образом, эру исполнения пророчеств Лотосовой Сутры – эпоху бодхисаттв Выпрыгнувших из-под Земли. Поэтому, для нас важно было найти место, в центре Сеула, удобное для молитвы, с хорошим видом на восход солнца. Поблизости от нашего хостела сесть два парка, являвшиеся древними дворцовыми комплексами, но они окружены стеной и доступ в них, ранним утром, закрыт. К нашему счастью, у юго-западного угла комплекса Чхандоккун, вдоль дороги разбит небольшой общедоступный парк и расположен он на возвышении, с которого открывается вид на восточную часть небосвода. Именно в этом парке мы расположились  и ударив в небесные барабаны Дхармы, начали произносить молитву, созерцая верхушки деревьев и черепичные крыши дворцов с загнутыми вверх углами, за которыми, на горизонте, возвышалась, поросшая лесом, горная гряда.

Безоблачное небо начло окрашиваться багрянцем, через час появился яркий диск солнца. В наших сердцах царили покой и радость. Естественным образом, так получилось, что наша практика, в Корее, оказалась приурочена к дню начала, в этом мире, практики «НамуМёХоРэнГэКё!». Удивительным образом, эпохальная встреча лидеров Южной и Северной Кореи произошла за день, до этого события. Учитель прекрасно спланировал нашу практику в Корее, с небесной поддержкой, и под его руководством, нам удалось её осуществить, наилучшим образом.

После утренней церемонии мы позавтракали и отправились в метро. Здесь, Феликс и я попрощались с Учителем, пожелав ему счастливого пути. Он направлялся в Японию. Нам же предстояла провести ещё  одну ночь в Сеуле. Из хостела, где мы до этого жили, нам пришлось выселиться, так как места в нём, на эти дни, уже были забронированы заранее. Вначале, мы попробовали заселиться в соседнем хостеле, но там нам не понравилось, так как нас поселили в комнату с другими людьми и показалось не очень чисто. По Букингу, мы забронировали место в другом хостеле. Он расположен в другой части города, на берегу реки. Мы добрались туда на метро и разместились в отдельном, двухместном, номере. В этот день, мы ещё посетили гигантский шопинг центр – торговый мол. Там Феликс купил скромные подарки для своей семьи. До нашей гостиницы, мы прогулялись по ночным улицам современного Сеула, зашли в кафетерий. Получился приятный вечер.

29 апреля, храм Чогёса, Сеул. 

В центральном, большом павильоне храма, самого многочисленного буддистского ордена Кореи, расположенного посреди города, среди небоскрёбов, идёт служба, внутри много людей. Двор то же заполнен. Трижды обхожу, с молитвой, небольшую ступу - пагоду, метров пять высотой. Несколько человек делают мне пожертвование деньгами, я с благодарностью им кланяюсь. Затем, я трижды обошёл, с молитвой, сам храм, построенный в классическом стиле. На последнем круге, церемония закончилась и люди начали выходить. В основном это были бабушки.

С орденом Чогё, меня и нашу общину связывает особая кармическая связь. Достопочтенный Вон Мён сыним, в одно время с нашим Учителем, начал приезжать в СССР. Они встречались в Москве. Именно он впервые приехал в Донецк, по приглашению Сергея Филоненко – моего первого доброго друга в Дхарме, познакомившего меня с буддизмом, с практикой Лотосовой Сутры и с Учителем. Сергей стал учеником Вон Мён сынма и получил от него посвящение в монахи. Так, в Донецке появилась первая община «Махасангха», которая, позже, породила четыре буддистских общины. В 1995 году, Сергей Филоненко принимает важное ответственное решение стать учеником нашего сэнсэя достопочтенного Тэрасавы сёнина и ежедневно начинает проводить церемонии согласно традиции Лотосовй Сутры Ниппондзан Мёходзи, с произнесением «НамуМёХоРэнГэКё!», под удары в барабан и чтением Лотосовой Сутры, на русском языке, вместо дзэнской корейской традиции ордена Чогё. Я, к тому времени, был постоянным прихожанином общины и полностью поддержал Сергея в этом шаге. Именно благодаря этому, я встретил Сэнсэя и получил, от него, посвящение в монахи.

Сейчас, я практикую, в основном, в Кыргызстане и здесь мы сотрудничаем с единственной официально зарегистрированной буддистской общиной «Чамсен», официальным представителем, которой я, на сегодня, являюсь. Это стало возможно, благодаря нынешнему председателю этой общины Олегу Сергеевичу Цой. Он сам предложил нам и другим буддистам Кыргызстана объединиться под крышей его общины. Это дало нам возможность легально действовать, так как зарегистрировать новую общину, по существующему законодательству, в Кыргызстане, просто, не реально. Община «Чамсен», с тех пор, оказывает нам неоценимую поддержку. Эта община была, так же, основана Вон Мён сынимом. К сожалению, этот корейский учитель ушёл из жизни, в 2003, году и община «Чамсен», постепенно, осталась без поддержки из Южной Кореи. Когда у нас не было места в Бишкеке, с 1999-го по 2001-й год, мы, часто останавливались в доме, принадлежавшем общине «Чамсен» и так же получали от неё поддержку. В то время, был другой председатель. Позднее, эта община пережила трудные времена, осталась без помещения и духовной опеки. Сегодня, мы с общиной «Чамсен», основанной учителем ордена Чогё, вступили во взаимно-обогащающий духовный союз.

Утром этого дня, мы с Феликсом, встретили с молитвой восход солнца, на мосту через реку Ханган. Гостиница, в которой мы ночевали, расположена совсем рядом. Рассвет был ясный и очень красивый. Машин, в столь ранний час, на мосту почти не было. Один из немногих проезжающих – молодой человек, остановил машину и начал фотографировать восходящее солнце. По лицу его было видно, что он очарован этим зрелищем. Я сфотографировал его на фоне рассвета, мы попросили его сфотографировать нас. Мы благожелательно попрощались и сразу же, после столь воодушевляющей утренней молитвы, я проводил Феликса в метро, пожелав ему счастливого перелёта до Москвы. У меня ещё было время до вылета и я отправился, с рюкзаком, к храму Чогёса. После его посещения, купил скромные подарки и сувениры в, соседних с храмом, магазинчиках. Далее я перекусил, напоследок, вкусной корейской пищей, в кафе, и отправился к музейному дворцовому комплексу Чхандоккун, но посетить его мне не посчастливилось, так как вход в него оказался довольно дорогим. Тогда, я отправился на сувенирную улицу и на последние деньги купил, для моей сестры Надежды, в подарок, керамическую статую бодхисаттвы Майтреи – Будды будущего, сделанную в классическом корейском стиле. Затем, я направился, на метро, в аэропорт и благополучно вылетел в Алматы, откуда добрался до нашего Тянь-Шаньского Места Пути под Бишкеком.