Я иду Глава 4

Месяц март наступил вчера, а сегодня второго числа был день рождение её мамы. Нина вспомнила родные глаза и снова запереживать. Где она сейчас, здорова ли, больна, дома или в эвакуации? Девушка вздохнула печально. «Увидимся ли ещё когда?
– Оля, не отставай! – вдруг услышала Нина голос Кати и, путаясь в длинной дедовской шубе, которую он всё же от немцев припрятал, по лесу из последних сил зашагала.
Но по сугробам в валенках передвигаться было нелегко. И Нина, замедляя ход, снова в белой каше вязла.
А между тем, жизнь её была ужасна, впрочем, как и у всех сушёными бобами, ячменём. А вместо чая заваривал собранные летом травы…
– Оля, ну пойдём! – снова торопила спутницу Катя.
– Сейчас, я только отдышусь малость, а то почему-то сил совсем не осталось…
С Катериной, кстати, Ниночка поладила сразу, как только Караваевы пришли в их дом.
Она, Катя, на десять лет была Нины старше, к тому же говоруньей оказалась необычайной. Общаться могла часами, да всё шутками, прибаутками, острым словцомвзрослых, детей и стариков.
Еды в деревне не хватало. Люди, в большинстве своём голодали, а потому многие от истощения умирали.
Не лучше обстояли дела и в доме деда Панкрата. Он кормил своих постояльцев тем, что немцы с собой не забрали – картофельными очистками,
. А уж сколько она пословиц, поговорок, да сказок знала! В общем, весёлой была Катерина, всё ей нипочём, ни холод, ни голод, ни лихая година…
– Вот дождусь мужа Ваську свово с фронта, – бывало, говорила она Нине – уж тогда мы с ним заживём. Пить ему больше не дам нипочём. Снова в колхоз работать пойдём, заведём ребятишек. А уж как я хочу детишек! Полненьких, красивеньких. А ты, Оля?
Нина улыбалась.
– И я.
– А кавалер-то хоть есть у тебя?
– А как же…
Ниночка смеялась и отчего-то вспоминала Круглова, командира, который её от смерти спас. Конечно, она его в деревне так и не дождалась, ведь фашисты прорвали линию обороны. Но на встречу со своим героем всё же надеялась. Что попишешь, дело молодое…
– Оля! – вновь услышала Нина голос Катерины  где-то в ельнике перед собой – Пойдём! Домой за светло поспеть надо. Сама знаешь, не успеем, в комендантский час попадём…
– Да, да – отвечала Нина. – Я стараюсь…
Сегодня подруги собирали хворост в лесу рядом с селом, устали очень, а теперь возвращались обратно. Катя в короткой шубейке и шали с пучком сухих веток за спиной плелась впереди, а Нина сзади.
Наконец, они вышли из ельника на дорогу, дальше белое поле, по нему метров двести и вот их дом. Но, вдруг Нина остановилась.
– Погоди – сказала она. – Слышишь?
– Чего?
– Мотор…
Катя прислушалась тоже, но было уже поздно. Из-за поворота навстречу подругам выехал грузовой автомобиль, а в нём немецкие солдаты в форме. Автоматчики были пьяны очень. Но, заметив девушек, оживились.
– Stehen! Стоять! – закричал на ломаном русском один.
Но подруги слушать фрица не думали, они переглянулись.
– Бежим! – сказала Катерина, и несчастные, бросив хворост, в разные стороны кинулись.
Нина пустилась в лес, а Катюша в поле. За девушками тут же увязалась погоня.
Ниночка, скинув тяжёлую шубу, по знакомой тропе неслась напропалую.
– Господи, – молилась юная комсомолка – если ты есть, помоги…
И, кажется, Всевышний её услышал. Спустя некоторое время Нина больше не чувствовала угрозы позади. Ни выстрелов, ни пьяного ора. Уже стемнело, когда она без сил остановилась, присела у сосны, и прерывисто дыша, притаилась.
«Как же там Катерина?»
А Катю поймали вскоре. Бравые молодчики её избили, за волосы к машине приволокли, бросили в кузов и увезли. А после всю ночь насиловали, издевались как могли. А к утру за ненадобностью застрелили. Потом тело убитой облили шнапсом и, потешаясь, сожгли.
Больше свою подругу  Нина никогда не видела…

***
Большая квартира в самом центре Москвы, модная, стильная, с кучей встроенной техники и дорогой заграничной мебелью, чуть дышала от переизбытка стройматериала – стекла, пластика, металла…
– Ну, как тебе? – не отрывая глаз от интерьера, спросила Сашу её близкая подруга Анна.
Девушка крутилась беспрестанно. Она, то открывала шкаф–купе, то закрывала, то гладила обои на стене, то поправляла декоративную раму. Наконец, длинноногая красавица остановилась у мраморной стойки бара, взяла в руки бокал с вином и взглянула на приятельницу.
Александра тоже перестала смотреть по сторонам, улыбнулась.
– Да, ничего себе – ответила она. – В принципе, всё есть, и холодильник, и стиралка...
Девушка подошла к кожаному дивану, села.
– А эта жилплощадь как тебе? Так поносить или в подарок?
Жгучая брюнетка, в дорогом платье от Готье, с наклеенными ресницами и пухлыми губами, вдруг засмеялась.
 – Ну, Лялина умеешь же ты всё испортить! Ну, конечно же, на поносить пока. Правда, мой Лёнчик обещал через год, два оформить эту красоту на меня. А он, ты знаешь, слов на ветер не бросает. Будешь немного вина?
– Да…
Подруга налила ещё один бокал белого, подошла к дивану, вручила алкоголь Саше и с нею рядом села.
– Ну, что, как там у тебя с этой попрыгушкой Морозовой, рассказывай.
Александра сделала глоток полусладкого.
– Да, ничего. После всех разбирательств меня снова допустили к работе. Вот тружусь пока…
– Ну, а на личном фронте. Как Воронин?
– А что Воронин? – удивилась Саша. – Воронин сам по себе. И вообще, давай мы не будем с тобой беседовать о моём начальнике. Он мне, честно говоря, неприятен…
– Ага, неприятен, значит – возмутилась Анна. – Ну, и дура ты, Лялина! Да ты со своим Олегом Львовичем была бы как сыр в масле! И по заграницам, и по ресторанам…
– Он мне не по душе…
– По душе?! – вдруг засмеялась хозяйка – Ну, ей богу, Сашка, странная ты какая-то! Да в наше время и забыли что это такое вообще. Хотя, дело, как говорится, ваше…
Анна подумала немного и решила сменить тему.
– Отец-то хоть звонит тебе?
– А как же. Каждое воскресенье…
– И чего говорит?
– Говорит дел у него много в посольстве. Приглашает в гости к себе.
– Ну, а ты? Не хочешь в Южную Америку скататься?
– Да, нет. Мне иногда кажется, что мы чужие уже. Да и мачеха¬–американка будь она не ладна. А здесь у меня бабушка…
Александра улыбнулась.
– Правда, болеет  – девушка помолчала немного. – Кстати,  она тебе привет передавала. Спрашивала, как там Анечка – самая талантливая девочка в Москве?
– Ну, уж прямо в Москве! – Анна засмущалась – Ох, Нина Ивановна, и скажет! Да и какая я талантливая?
– Ань, да, ладно – Саша взяла подругу за руку. – А то ты сама не знаешь. Да с твоими мозгами в правительстве нужно сидеть, а не здесь в чужой квартире на восьмом этаже…
Анна отвернулась в сторону, задумалась надолго, а потом снова посмотрела на Александру.
– Лялина, из всех моих знакомых только ты одна и есть настоящая. Спасибо, Шурка, тебе – подруга улыбнулась – И…передавай привет бабушке…

***
Сегодня в приятный солнечный день у Нины Ивановны был юбилей. Исполнилось старушке девяносто. Дожить до столь преклонного возраста, как говорится, не так-то просто, да и не каждому это удаётся. А потому отметить праздничную дату следовало достойно.
С утра юбилярша надела темно-синее платье с кружевным воротничком, уложила волосы, подкрасилась немножко, включила патефон  и стала ждать гостей.  Первыми заскочили поздравить Нину Ивановну её любимые ученики, потом коллеги из консерватории, близкие друзья, соседи. Курьеры то и дело приносили цветы. В общем, круговерть, да и только.
Стараниями домработницы Марины и Саши праздничный стол был готов к пяти.
Теперь пришли родственники. Их у семьи было не много. Двоюродный брат именинницы Степан Петрович с женой, да две младшие сестры Галина и Муза со своими детьми.
– Ну, что, Ниночка, будь здорова – первым поднял свою рюмку с водочкой Степан Петрович, тщедушный, худенький старичок. – Живи ещё долго, пока не исполнятся все твои мечты. А их у тебя, я думаю, много…
– Ну, что ты, милый! – засмеялась Нина Ивановна и морщинистой рукой махнула на брата – Какие там мечты в мои-то преклонные годы! Правда, – старушка взглянула на Сашу – мне бы Шурочку выдать замуж. Да и спокойно уйти…
Гости за столом все как один посмотрели на Александру. Та смутилась, занервничала, взглянула на часы. «Ну, где этот Чернышов, зараза? Ну, договорились же к пяти…»
Не успела додумать девушка, как вдруг в дверь позвонили.
Саша тут же подскочила на ноги.
– А вот и мой жених – неожиданно для себя сказала она  и из гостиной выбежала.
Вскоре девушка уже открывала массивную входную. Но то, что Александра за нею увидела, её буквально поразило. Чернышов с букетом цветов при параде стоял, но не один. За руку он держал маленькую девочку, лет пяти, пухленькую, голубоглазую с двумя тёмными косичками.
– Сань, прости – как всегда извиняясь, улыбнулся Дмитрий. – Это моя дочь, и мне не к кому её  вести.  Бабушка Дарьи заболела, а няня у родственников в Твери…
– Так ты что женат?
Чернышов отрицательно покачал головой.
– Нет. Мать Даши нас давно бросила, и теперь мы живём одни…
Сердце девушки сжалось.
– А почему ты мне раньше об этом ничего не рассказывал?
Дмитрий пожал плечами.
– А зачем. Мои проблемы – не твои…
Саша нахмурилась.
– Понятно…
Она вновь посмотрела на забавную девочку, улыбнулась, присела рядом.
– Так, как, говоришь, тебя зовут?
– Дафа…
– А сколько тебе лет?
– Фэфть.
– Значит, ты наверняка любишь сладкое?
Девочка кивнула.
– Тогда пошли торт есть.
– Пофли…
Александра взяла малышку за руку и завела её в квартиру. Затем она обернулась на своего растерянного «кавалера».
– Ну, и ты пошли торт есть, горе–жених…