В брюхе Левиафана

Левиафан
Отзыв (сокращенная версия) от 22 сентября 2019

Сюжет описывать не буду. Лучше один раз посмотреть, чем услышать пересказ.
Перепрыгну на сценарий, есть в нем одна весомая не стыковка, одно весомое упущение. Но «упущение» это вынужденное, про него не скажешь, что создатели не заметили, не учли. Думаю, они заметили, учли, но… Но если бы воплотили, то это был бы уже несколько другой фильм, другой герой и совершенно другая концовка – потерялась бы ее острота, неожиданность.

Вспомним события в Екатеринбурге весной 2019-го, когда были массовые протесты против строительства нового храма на набережной у Драмтеатра. О строительстве храма узнали многие горожане.  Ведь планы о строительстве храма – это не секрет, не военная тайна. Об этом заранее известно. А если бы на месте несбывшегося храма стоял ресторанчик. Как быстро бы узнал хозяин ресторанчика, по какой причине ему предлагают переехать?

Поэтому есть в сюжете фильма некоторая доля лукавства: ну не мог Николай и весь город не знать, что на месте, где стоит его дом, хотят построить храм. Но по сюжету фильма, никто не знает о планах Мэра и Архиерея на этот пустырь, и самое главное, зритель тоже об этом знать не должен.
Почему?  Потому что создателям фильма нужна острая концовка. Без такой концовки фильм теряет смысловой посыл, пик драматизма, и распадается.

Пожалуй, самый важный урок этого фильма: «Мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы» (Колоссянам 3:19). Поскольку фильм содержит цитаты из библии, то и в этом отзыве они будут уместны.
По фильму мы видим, как Николай относится к своей жене. Да, он ее любит. И она знает, что он ее любит. Но где-то проскакивает грубое слово, где-то пренебрежение, где-то крик. И это изо дня в день, из года в год. Вода камень точит. И если эту воду не остановить, не перенаправить, то однажды она пробьет в камне, даже в самом прочном камне – дыру.  Лиля вроде бы привыкла, вроде бы смирилась, да и Коля – человек хороший, надежный, но накопилась горечь, неудовлетворенность.
А как выглядит московский адвокат, Дмитрий, на контрасте с Николаем? Уравновешенный, интеллигентный, умный, обходительный, надежный, спаситель. Хлоп! Стечение обстоятельств умножаем на эмоциональное состояние и… Хлоп! Она нашла утешение, которое неосознанно искала. Нашла и поплыла по течению, против ветра. Но ведь это утешение для нее, как бутылка водки для Николая: выпил, забылся, а проблема то осталась, и ждет тебя с процентами, когда очнешься.

Получается, что Мэр хотел лишь забрать дом и землю, а лучший друг взял жену: кровь от крови, плоть от плоти.
Кто виноват? Лиля говорит: «Я во всем виновата», а Дмитрий ей отвечает: «Каждый виноват в чем-то одном. Во всем виноваты все».  И он отчасти прав.  Каждый виноват в случившемся:  и Лиля, и Дмитрий, и верный муж – он тоже.  Если бы он дал ей то, в чем она нуждалась, если бы прикусывал свой язык и не сеял грубые, язвительные слова в ее сердце – этого бы не случилось. Дмитрий не стал бы так притягателен для нее.

Да, Николай ее простил, принял. Но она уже другая. После возвращения к мужу, показаны ее будни – один из десяти тысяч дней, похожий на все остальные: холодное утро, трясучий автобус, сонные лица, рыбный цех, монотонный конвейер, обезглавленная рыба падает в таз – шлеп! А подруга ее спрашивает, звал ли ее с собой москвич. Лиля убегает от ответа. Она ведь еще хорошо помнит его взгляд,  его слова, его руки. И она понимает, что Николай никогда не будет похож на Дмитрия, никогда. Она плачет. Возможно,  еще не стихшее чувство вины, ощущения собственной нечистоты, слабости, и «я во всем виновата» толкнули ее в бездну. Хлоп. Конвейер остановился.
 
У каждой вещи есть свое назначение, в каждую вещь заложен некий замысел, посыл, цель.  Какую цель ставил перед собой автор фильма: каким должен выйти зритель после просмотра Левиафана? Что он должен чувствовать? Что будет делать после? 
Мы пирожок выбираем по начинке. А кино – это пирожок с сюрпризом – думаешь с вареньем, а там аджика! Чем Андрей Звягинцев нафаршировал Левиафана?  Какое послевкусие останется у зрителя? Кто-то возразит, что ведь заранее известно, что это драма, что фильм тяжелый. Но все это на поверхности, а что с вами будет после просмотра – знает только автор. Вот, например, «Список Шиндлера» - тоже драма, тоже фильм тяжелый, но после просмотра чувства другие – жить хочется, любить. После «Левиафана» ничего не хочется, просто контузия.

В начале фильма, на судебном заседании, мы узнаем всю историю долгой борьбы, безуспешной борьбы – все это за две минуты в скороговорке судьи – великолепное решение.

Режиссер вовлекает зрителя в свою картину, иногда заботливо усаживая его в безопасное место, например когда Мэр увез Дмитрия за город, дабы явить ему свою силу – бритые головы выталкивают Дмитрия из машины… Но, по замыслу режиссера, мы остаемся в машине, в безопасности – подсматриваем как Дмитрия перемалывают ботинками.  А когда Павел сообщает Николаю, что нашли Лилю, и они едут в УАЗике – то мы сидим с ними в кабине: запотевшее лобовое стекло, дождь, полусвет, ухабы, тягучий ритм лобового дворника – и едем, едем узнать, что случилось с Лилей, и проживаем вместе с Николаем эту долгую минуту неопределенности.
 
Автор будто играет со зрителем как кошка с мышкой: ты ожидаешь, что вот сейчас будет так, а автор знает, что ты этого ожидаешь и – хлоп! – делает иначе.  Например, на пикнике – мальчишки пошли к водопаду, отец Вити спохватился – где сын – и думаешь, что сейчас с мальчиками беда случится, но случается не с ними.  Когда Николая обвинили в убийстве жены, думаешь, вот сейчас вернется московский друг и защитит его, и вот даже эпизод видишь, как Николая везут в машине после допроса, и профиль водителя похож на профиль Дмитрия… Но нет, это не Дмитрий, он не поможет. Приговор. 15 лет.

И все-таки мэр прав. В одном он прав. Когда в храме наклоняется к своему рыжеволосому сыну, и шепчет на ухо: «Это наш Господь, сынок, он все видит». И в этом он прав. В евангелие от Иоанна написано, что Господь знает каждого, и «не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке». Если наши умышленные, нераскаянные проступки могут остаться без наказания в земной жизни, это не значит, что мы не получим воздаяния за них после. И об этом, в последних кадрах фильма, будто предупреждает шум волн, тревожный, нарастающий гул набегающих волн, который неожиданно вторгается и разрушает тишину берегов.