Часть 1, глава 2

                Г Л А В А  2

                "Слева-справа смотри -
                Не поймешь, что внутри!
                Вот-таки чудеса -
                Сам не свой, свой не сам!"

                (ПИКНИК, "Из коры себе подругу выстругал")


На изучение книги воспоминаний Сары Беркут Андрею понадобилось немного времени – в ней Башмачникову было отведено намного меньше места, чем рассчитывал Андрей. Экспрессивная и экстравагантная Абаранакам рассказала Андрею о бытье в заброшенном мирке куда больше, чем Сара в своей золотой книге воспоминаний, поражая точными характеристиками и язвительными замечаниями.

Абара была не одна, а с подругой и соратницей. Молодая женщина-авес по имени Северра, одетая куда менее ярко и экстравагантно, без подчёркнуто авесовых эскапад, и явно другого рода, молчаливо шла бок о бок с Абарой и явно восхищалась ею. Абара представила подругу как «правую руку и второе сердце», и сказала, что у неё нет от Северры секретов. У Северры были большие и печальные светлые глаза, в которых словно хоронилось знание обо всём самом худшем, что ожидает изгнанниц, на плече висела расписная полотняная торба необычной формы.

Они шли меж столиков открытого кафе «Пикник», разбросанных меж рукотворных пригорков, композиций из карликовых деревьев, клумб со стелющимися цветами, плоских пятачков идеально ровного газона и небольших площадок, выложенных камнями, меж крохотных водоёмчиков под прозрачными куполами, по деревянным мосткам, пластиковым переходам и хрустальным «окнам» на воде.  Андрей был впервые на Пуле, и отметил, что её дизайн безупречен, и что здесь множество перерожденцев.
 
- Вы не прочь, Андрей, если мы сядем вот здесь, в тени? – Абара указала на столик в самом «сердце» довольно людного кафе под широким тентом, где звучала музыка и несколько пар танцевали современный фокстрот, снова вошедший в моду.
- Отлично. Правда, я предпочёл бы более тихое место.

- Я вижу славный закуток у ручья, - заговорила Северра. Её голос был мелодичным и чистым.

Они вышли из-под навеса, и пошли в сторону ручья – там, под густолиственной вязовой кроной, и впрямь пустовал столик, и Андрей понял, почему: на траве валялся кусочек медовой вафли, облепленный жужжащими осами. Официант возник мгновенно. Андрей жестом указал на насекомых, и заказал вино и сласти для дам, коньячный коктейль для себя.

- Уважаемая Абаранакам, я счастлив познакомиться с такой примечательной личностью, как вы!

- Я тоже, Андрей. Новая личность здесь – это явление, а вы – человек образованный, это видно сразу. Моя мать была из авесов-академистов, но с весьма демократичными взглядами на брак и отношения полов, это, конечно, не могло не сказаться на моём воспитании!

- Вы не спешите возвращаться, хотя, как я знаю, Вран амнистировал возмущенцев.

- Доставить в клетке на присягу – это у них называется амнистией! Чтобы Летучий Глюк повыщипал его непотребный хвост! Лишай на него и на его амнистию! Вонючий старпер, который рядится под умника! Я вернусь на Коламбу только верхом на Драконе, Андрей! А не ползучим червем – лизать его чёрный коготь! Вы знаете, что приграничные пространства представляют собою сетчатые ловушки? Любой честный авес, решивший вернуться на Коламбу, не может взлететь, потому что сразу попадает в клетку, чтобы насильственно прибыть на присягу Врану! Это тирания, Андрей!! А его правительство? Это же сплошной паханат!

- Уважаемая Абаранакам, я, собственно, хотел бы порасспросить вас о некоторых моментах вашего последнего путешествия. Это касается некоего Евгения Башмачникова, моего друга ещё по Земле…

- О! Земля! Евгений! Пребывание бок о бок с ним оставило неизгладимое впечатление. Куда большее, чем пребывание на плахе в ожидании четвертования, ха-ха-ха! Теперь, можно сказать, я отдыхаю телом и духом в обществе авесовой молодёжи. У неё свои забавы. Например, вошли в моду серенады – в кварталах авесов царит такое многоголосье в ночь под праздники, наслушаешься таких мелодий, что невольно вспоминаешь юность и лучшие времена. А ещё модно ловить пищу в воздухе. Представьте – в невесомости по хаотичным траекториям летают, мечутся шарики прессованного животного белка. И ребятишки летают, пытаясь ухватить их без помощи рук. Причём среди шариков попадаются звучащие, твёрдые или отвратительные на вкус. Самые изысканные концентраты юноши преподносят избранницам, зажав зубами, а те лупят их специальными веничками с возбуждающей пропиткой. Этакое шикарно извращённое развлечение. Говорят, это сексапильно, аристократично и является признаком продвинутости. Как вы считаете?

- М-м-м… э-э-э… мне сложно судить о развлечениях авесов, но думаю, подобную забаву вполне могли бы выдумать клубные стиляги на Земле.

- Правда? Восхитительно!

- Я рад, что вам нравится на Пуле.

- Ах, Андрей, вы знаете, что такое ностальгия? – глаза Абары затуманились и подёрнулись влагой и тоской. – Мне нравится на Пуле. Но дома лучше. Там моя родина. Этим всё сказано. Северра, спой нам, пожалуйста, дорогая!

Северра улыбнулась. Она сняла с плеча торбу, оказавшуюся чехлом, и вытащила из неё миниатюрный струнный инструмент – аломбу, чем-то похожий на укулеле.

- Вечером Северра даёт концерт для наших гостей, возможно – будущих спонсоров. Если контакт удастся, мы проникнем на Коламбу контрабандными тропами и взорвём это непотребство к матке-доггерше!

Тем временем Северра настроила инструмент и запела.

Она пела, и понемногу на обширной поляне воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском ручья и шорохом листьев. Виолончельный голос Северры летел свободно и легко, витиеватая мелодия выпевалась виртуозно, с резкими перепадами и переходами, а несколько однообразные низкие аккорды аломбы лишь подчёркивали страсть и нежность, Всё вместе немного напоминало Андрею напевы испанских цыган.
 
Северра пела на своём наречии, Андрей не понимал слов, но чувствовал, что она поёт о родной Коламбе, оставленных друзьях и родных. Последние аккорды стихли, вдоль поляны нестройно пронеслись хлопки и крики «браво», затем люди снова заговорили, засмеялись, зашумели, а Северра встала и распрощалась с Андреем: - Прошу извинить, Андрей, мне пора вернуться к друзьям, чтобы готовить прием. Спасибо вам за приятную встречу.

- И вам спасибо, Северра, вы великолепны, я искренне восхищён вашим талантом. Вы вполне смогли бы найти себя в Союзе, я был бы рад вам помочь.

- Благодарю. Но дома я была бы счастливее, Андрей. Прощайте.

- Прощайте, Северра.

Андрей пригубил коньяк и продолжил разговор.

- Почему вы расстались с Евгением? Ведь вы неплохо ладили?

- Вы шутите? Ладить с Вечным Странником – всё равно, что постоянно пытаться ухватить за хвост трочилиху*  во время кормёжки! Когда-то Евгений был шальным и довольно ершистым, но при этом продолжал оставаться наивным дитятей. Медленно раскачивался. Сначала долго не догонял собственный хвостик. Потом догнал, вошёл в раж. На Шэтапа он попёр с лопатой – как вы мыслите себе, Андрей?

- Кто такой Шэтап? – насторожился Андрей. – И какое отношение он имеет к Башмачникову?

- Шэтап? – Абара на миг задумалась. – Бывший Серафим. Гибрид тунеядца и саботажника с Верхов. Гадёныш, каких мало, между нами. Помёт кенгураза! Укрылся в мирке, чтобы качать энергию из Юкова.

- То есть? – поднял брови Андрей. – Я знал Юкова, встречался с ним дважды. Юков был крепким, жёстким, самолюбивым, полным сил, и вряд ли позволил кому-то вторгаться в свою жизнь!

- Этот малохольный Юков, терзаемый комплексом вины и неполноценности в связи с мнимыми грехами? О, Андрей, мало ли кем мы были в молодости! – Абара от души рассмеялась.

- Так что же Шэтап? Что за сущность?

- Урод уродом. Мнил себя выше Денницы, за что и поплатился. Светлый с Верхов его испепелил, попутно разрушив мир – там у них бес знает, что творится, в Верхах! Как говорится, Надмирные воюют – головы и миры летят! Мы едва успели вылететь в тоннель. Турбулентность там такая – не приведи Создатель! Авеса  может запросто скрючить и размазать по стенкам. Хорошо, что инерция была – ведь Башмачников у меня на закорках сидел, ха-ха! Вылетели пулей, ха-ха! Кто из нас кого тянул – теперь и не распознаешь, только к этому моменту Евгения самого уже пёрло, как ракету. Думаю, нас попросту хотели убрать, как свидетелей, но крест Башмачникова, пожизненный – спасаться из любых передряг! Вот он и спасся, слава Создателю-Проклинателю! А заодно – и я!

Так Андрей узнал о существовании возможности прорваться в Верхний Мир…

- И я оказалась на Пуле. И нашла здесь довольно симпатичную авесову диаспору. И организовала свою революционную ячейку, ПГА – Птенцы Гнезда Авесова! Вы можете посетить наше заседание, услышать наши дебаты и лично мою пламенную речь!

- Так что же Башмачников? – осторожно напомнил он в третий раз.

- Ах, да, Евгений… Поначалу он показался мне не слишком решительным и довольно растерянным. Потом – более безрассудным, чем отважным. И только к финалу появились проблески. Что тут скажешь – ведь дар Вечного Странника достался ему даром! – и Абара вновь гортанно расхохоталась. – Хватит сидеть, Андрей, я ненавижу сидеть на месте. Идёмте, я покажу вам парк во всей его прелести…

Абара говорила беспрерывно, чуть пританцовывая и слегка задирая молодых людей, она напоминала Андрею земных панков, и в его представлении совсем не вязалась с обликом пламенной революционерки. Искусно задрапированное шёлковое сари, расписанное цветами лотоса, изощрённо маскировало перья и пух, и слегка прикрывало мощные ступни-лапы с ярко накрашенными коготками в гибких кожаных сандалиях, сшитых на заказ, а на затылке оперение топорщилось озорным разноцветным гребнем, жёстко зафиксированным специальным составом, что явно причиняло Абаре неудобство, несколько сдерживая необузданно богатую мимику. Но, тем не менее, Абара явно гордилась своим гребнем.

- На Пуле искусные мастера парикмахерских дел! Ради своей причёски я потратила три часа личного времени – и не жалею! Как ни странно – здесь, на Пуле, петушиный гребень в моде среди тутошних коламбийцев! А аборигены от них просто в восторге!

Абара игриво толкнула крутым бедром одного из парней, подкатывающего к своей компании, расположившейся посреди лужайки, тележку с выпивкой и закуской. Парень охнул и процедил сквозь зубы нечто презрительное и явно малоцензурное. Абара расхохоталась: - Что мне нравится, Андрей, на Пуле – здесь чтят заслуженных революционеров вроде меня! Приятно ощущать снисканное уважение, да!

Потом они с Абарой встретили группу юнцов, одетых под вранов и с бритыми, зачернёнными головами. Абара сцепилась с ними, и Андрею пришлось их разнимать и утихомиривать, а потом отвозить Абару в травмопункт «Здоровый Авес». После чего Андрей решил, что с него довольно «воспоминаний» Абары, довольно мемуаров книжных, пора услышать их лично от Сары. И он вновь соединился с ней.

И вот они сидели в приватной изолированной ложе ресторана «Рапсодия», выходящей на полноводную Мелоди, окружённую пышными садами и рощами, которые уже тронула искусная рука осени. Сквозь золотящиеся кроны то там, то здесь светились полупрозрачные купола музыкальных и балетных школ, концертных и тренажёрных залов, камерных концертных залов и авторских консерваторий. За рекой, в холмах, осень хозяйничала увереннее, и уже начала свою авангардную светопись.

Андрей потягивал чистый коньяк, Сара – слабоалкогольный коктейль с минеральной водой и мелиссой, ровно сто пятьдесят грамм – и ни миллиграммом больше.
(Насколько Андрей знал, крутой вираж в изменении образа жизни, который заложила Сара в последние годы, так и не помог ей вернуть её бесценное богатство – неповторимый и уникальный голос). Кроме напитков, на столе источали сказочные ароматы Королевские персики, Наманганские груши и рыжие гроздья Новокрымского винограда без косточек, а также деликатесные сласти с Леоллы и раскалённая кофеварка.

Букет бесшипных оранжевых роз, собранных в тяжёлые кисти, который преподнёс Андрей, лежал перед Сарой, и она машинально поглаживала огненные лепестки. На ней сегодня было белое платье со светящимся пурпурным орнаментом в островном стиле, широкий пояс из чёрной змеиной кожи подчёркивал по-прежнему тонкую талию, а волосы были высоко уложены и забраны в рубиновую сеть, открывая изящные ушки с длинными бриллиантовыми подвесками.

- Тебе понравилась моя книга?

- Потрясающе интересно. Ты в ней осталась самой собой – любовь к риску даже в откровениях сочетается в тебе с волнующей тайной: рассказывая о себе, ты не перестаёшь оставаться загадкой. Но самое поразительное и загадочное в том, что ты, рассказывая о себе, ухитрилась достоверно рассказать о времени, мирах и людях, с которыми сталкивалась. Масса интересных и точных наблюдений, нюансов, неожиданные ракурсы…

- Я просто выбрасывала из себя отживший мусор! – засмеялась Сара.

- И поэтому ты выбросила Башмачникова из своей жизни? Как отживший мусор – с помощью рулетки? Неплохо придумано.

- Это была всего лишь игра, - пожала плечами Сара. – В игре правит случайность, все рисковали в равной степени.

- Но этой случайности можно помочь реализоваться, не так ли, Сара?

- Послушай, во-первых, за давностью лет я реабилитирована вполне. Во-вторых, я никогда не подставляла Башмачникова вместо себя, а шла бок о бок или вровень.

- Именно эта страсть к опасности и достала тебя, Сара. Ты переоценила свой фарт.

- Кажется, ты пришёл не для того, чтобы вести разговор о моём фарте. Я тоже правомочна задать вопрос: а чем тебя мог достать Евгений?

- Ты удивишься. Очень удивишься. Когда его отбросило рулеткой, он попал в мир, где «отдыхал с дороги» Вечный Странник.

- При чём тут легенда?

- У этой «легенды» было имя, имя реального человека – Жуль Юков, я встречался с ним в мирах. Как известно, легенда вечна, человек – нет. Благодать – или Проклятие – Вечного Странника имеют форму замкнутого кольца: чтобы легенда могла существовать бесконечно, терновый венец этого Вечного бегуна на марафонские дистанции передаётся, как в эстафете. Жуль Юков погиб, погиб по собственной воле. Его преемником стал Башмачников.

- Ты шутишь? – Сара едва не вскочила в волнении, её грудь бурно вздымалась.

- Ничуть.

- Откуда у тебя эта информация?

- Из реальных источников. Я общался с коламбийкой, которая была рядом с Юковым и Башмачниковым, и сумела спастись благодаря его прорезающимся способностям экстренного перехода. Тогда он ещё не имел достаточно опыта, плохо осознавал свой дар, и Абаранакам помогла ему улететь из распадающегося мира. С тех пор дар его окреп.

Сара с большим трудом заставила себя успокоиться и залпом выпила коктейль, сожалея, что он безалкогольный.

- Значит, Евгений стал Вечным Странником. Проклятье! – Сара стукнула кулаком по столу. Звякнули бокалы, оранжевые лепестки полетели на пол. – Почему ты сразу мне не сказал? Почему тянул?

- Просто не был уверен, заинтересует ли тебя сия информация.

- Останови его! Доставь ко мне! Тебя интересовала его подноготная? То, чего нет в книге? Так вот, слушай…
…

Андрей решил, что на этот раз не станет уходить в ХИТ, а вызовет нужную ему сущность в Межмирную Область для консультации. При этом виде соединения энергия уходила из него стремительно, отсасываемая на Изнанку, но зато она была более скоростной и заодно через энергетическое поле Андрея подкачивала энергию из реального Инмира – необходимое условие существования ИТ в нынешнем её виде.
Появление шаманши он ощутил как раскалённые иглы в области затылка и лба. А также нарастающую слабость. Впрочем, это были всего лишь ощущения телесной оболочки.

- Зачем ты потревожил меня, Смотритель? – раздался гулкий низкий голос из пустоты, слышный лишь ему. – В этом была насущная необходимость?

- Была, Дологат, - ответил Андрей на ритуальный вопрос и произнёс формулу-пароль: - Ответ жизненно необходим.

- Ты желаешь кого-то убрать с пути? Поведай о затруднениях и открой подноготную врага.

И он поведал Дологат о том, что ей необходимо было знать для того, чтобы добыть необходимую информацию из Опыта Предков.

- Ты желаешь знать, как остановить Вечного Странника? Вечного Бегуна? – усмехнулась Дологат. – Он потому и не остановим, что Вечный.

- И всё же есть способ принять эстафету?

- Его траектория – случайность, это швейная игла, хаотично прошивающая ткань Иномирья, она неопределима и непредсказуема.

- Любая случайность запрограммирована.

- Прибавь к этому его собственное непреодолимое желание…

- Дологат, я жду ответа!

- Жди, я пройдусь по цепочке.

Скоростная связь мгновенно выдала результат Дологат – и она тут же вернулась к абоненту.
 
- Его можно остановить – но ненадолго. Устроить что-то вроде короткого замыкания. Замкнуть путь сам на себя. Но имей в виду – дублирующая защитная программа рано или поздно восстановится. Иначе Бегун не был бы Вечным – его проклял не просто малефик, а Бог.

- Дологат, не испытывай моё терпение!

- Не спеши. Мой ответ тебе не понравится.

- Говори!

- Я нашла классический рецепт венефиция. Иди на Железный Крюк. Добудь ингибитор, корень Файджи, в Мёртвых болотах.

- Дологат, как я узнаю его?

- Он светится, Андрей. Ты не пройдёшь мимо. Затем преврати этот корень живой рукой Шамана в снадобье-вытяжку, подмешай в питьё раствор.

- И это всё?

- И это всё. Через полчаса Вечный Странник твой – ровно на несколько часов, не более. Пока не очнётся от шока Проклятие и не возобновит свой бег.

- Его мозг не пострадает?

Дологат хрипло рассмеялась: - Не более чем твой во время сеанса связи. Кстати, как твоя «одёжка»? - спросила Дологат, имея в виду телесный покров.

- Одёжка как одёжка, впору, - пошутил Андрей. На самом деле, его оригинальная одёжка была суперкласса, и доставляла массу удовольствия, хотя он так и не обзавёлся эксклюзивными перерожденческими талантами. Ею можно было гордиться. Ещё бы, женщины - и перерожденки, и потомки землян – заглядывались на него, бросали призывные взгляды, откровенно любовались силой и атлетическим сложением. «Встречают по одёжке!» - смеялся тогда про себя Воронов. – «Знали бы они, что её Хозяин – с Изнанки!»

У Андрея больше не оставалось сил поддерживать связь. Он расслабился и позволил межпространственному течению вынести его на поверхность – в реальный, физический мир, оставив Дологат на глубине, и она ушла из его сознания, выдернув раскалённые иглы, а Воронов отключился и погрузился в восстановительное забытьё…