Цок-цок

Железная дверь с холодным лязгом закрылась за мной и я остался один на один со своими мыслями. Из маленькой зарешеченной фрамуги падал сероватый свет, в лучах которого плавали унылые пылинки. На сырой стенке кто-то выцарапал отчаянную надпись «Отпустите, гады!», а в углу стояло ведро, более известное в местных кругах под названием «параша».
 Я оступился и меня повязали семьдесят служителей закона и порядка. Судья, парикастый горбоносый апоплексик, долго бил кулаком по столу и грозился вынести мне смертный приговор через повешение, что бы другим неповадно было...
И вынес кстати!
И вот я в камере смертников и утром меня должны повесить за кадык.
Придут, возьмут меня под белы рученьки, отрежут воротник на рубахе, что бы ничего не мешало петле в работе, и фюить…спустят веревочкой на землю, но я до неё не дотянусь.
А пока впереди у меня была целая ночь.
До конца оставалось совсем чуть-чуть и спать почему-то не хотелось. Я присел на нары и начал просматривать свою жизнь.
Просматривал, просматривал, и понял, что смотреть там нечего.
Детство мое было скучно-однообразным: ясли, детский сад с военизированным режимом, потом школа-интернат, профтехучилище с железнодорожным уклоном, затем работа простукивателем рельсов без выходных и премиальных, ни отпуска, ни праздника, ни пасхи, ни курбан-байрама, ни рамазан-пурима.
Каждый день одно и то же, одно и тоже…Вставал чуть свет, брал молоток и десять километров по шпалам вперед, десять по тем же шпалам – обратно. И молотком по рельсам цок-цок, дзинь-дзинь, блям-блям . И хоть бы один раз какой то изъян был. Нет, все путем, все в порядке. Блям-блям, дзинь-дзинь. Год, за ним пять, потом десять, двадцать…блям-блям, дзинь-дзинь, цок-цок.
Вечером приходил в свою сторожку, грел перловку, садился у радиоприемника, слушал сообщения информбюро, - и спать. Будильник звонил в пять, и опять-двадцать пять.
Ни друзей, ни печали, ни праздника на душе, ни девушки на утесе.
Цок-цок, блям-блям…
И только один раз я сошел с катушек, взял разводной ключ, отвинтил болты, отодвинул ломиком шпалу и пустил под откос поезд.
Вот тогда меня и повязали семьдесят служителей закона и порядка, ну а судья…судья присудил то, что обещал и блям-блям молоточком по столу. 
Сижу на нарах, вспоминаю цоки, дзины и блямы, и думаю, зачем я родился на свет? Для дзинов?
А может, как раз для того родился, что бы в один момент отвинтить болты и пустить под откос поезд с особо важным грузом перловки для таких же как я простукивателей?
Падавший из фрамуги свет посветлел, видать уже наступало утро.
Дверь медленно начала приоткрываться и появился худой охранник Костик.
-Гриша-спросил он –ты готов?
-Готов-ответил я-куда идти?