О чем молчит Каменный пояс глава 45

45
    В связи с приближением фронта к Верхней Салде был остановлен металлургический завод. В сентябре войска чехословакицкого корпуса двинулись в решительное наступление в тагильском направлении. Хотя боев в Верхней и Нижней Салде не было, но обстановку в этих городках можно было без преувеличения назвать военной: через них постоянно проходили воинские части. В сентябре белогвардейцы захватили Нижний Тагил. Все попытки 1–го Крестьянского коммунистического полка, в котором командиром роты 1–го батальона воевал Александр Голованов, пробиться по железной дороге к Перми оказались безуспешными.
     Полк вынужден был отступить под Алапаевск. Рота Александра Голованова пробыла там до вечера, а затем была направлена в село Нижнюю Синячиху. Поздним вечером, уже придя на место, его рота окопалась на западной стороне села. В темноте в село войти побоялись, решив подождать до утра. На рассвете Александр взял с собой двух красноармейцев – рядового Сереброва и китайца из интернационального отряда, и пошёл с ними на разведку в Синячиху. Они вошли в село и разошлись в разных направлениях. Александр пошёл в центр села и нарвался там на белых. Поняв, что живым ему не уйти, Александр им сдался, сказав, что он добровольно вместе со своей ротой решил перейти на их сторону.
    В это время Серебров, выйдя из–за угла улицы, лицом к лицу столкнулся с часовым белогвардейцем. Тот вскинул винтовку и попытался передёрнуть затвор, но красноармеец успел выбить её у него из рук. Началась рукопашная схватка, в которой часовой изловчился откусить Сереброву половину уха. Разъярённый таким вероломным приёмом, красноармеец схватил винтовку, валявшуюся на земле, и заколол часового прикреплённым к ней штыком, после чего бегом, прижимая рукой окровавленное ухо, возвратился в расположение своей роты. Китаец тоже нарвался на белых, которые его окружили, обезоружили и беспощадно изрубили шашками на куски.
    Тем временем вокруг Александра собралось уже около полусотни белогвардейцев. Он убедил их, что его солдаты хотят воевать на стороне белых и повёл на позиции своей роты. Красноармейцы в большинстве своём ещё спали, но не спал пулемётчик на посту у дороги к селу. Увидев своего командира во главе отряда белогвардейцев, идущих прямо на него, пулемётчик растерялся, не понимая, что происходит. Отряд был уже в пятидесяти шагах от позиций роты, когда Александр вдруг бросился вперёд с диким криком: «Пулемёт, огонь!».
    Пулемётчик дал короткую очередь, опасаясь зацепить командира, бегущего прямо на него. Александр подбежал к своим бойцам и вперемежку с матом, заорал, заглушая звуки стрельбы: «Пулемёт, огонь! Огонь, мать твою…! Рота огонь! Убью, сволочи, мать вашу так! Пулемётчики, бл…и, пристрелю всех!». Пулемётчик, наконец, окончательно пришёл в себя и начал поливать смертельным огнём не менее растерявшихся белогвардейцев, которые, отстреливаясь и неся серьёзные потери, побежали назад. В роте после столкновения оказался всего один легкораненый солдат.    Потери среди красноармейцев могли бы быть гораздо больше, если бы беляки заранее не отняли у Александра его наган.
    Через полтора часа противник, поняв, что перед ним всего одна рота, собрал все силы и пошёл в наступление с флангов. Александр, видя численное преимущество белогвардейцев, приказал роте отступать в лес в сторону Алапаевска. К ним подошли ещё две роты из 1–го батальона с тремя трёхдюймовыми орудиями. Тогда, уже ближе к вечеру, сводный отряд пошёл в наступление на Нижнюю Синячиху. В селе завязался ожесточённый бой. Белогвардейцы отчаянно сопротивлялись, но благодаря напору красных и их поддержке артиллерийской батареей с наступлением темноты противник оставил село. Часть белогвардейцев была прижата к реке, после чего уничтожена гранатами. Раненых и убитых было много с обеих сторон.
    Пока 1–й батальон вёл бой у Нижней Синячихи, белые решили захватить Алапаевск с тыла. Командир полка Акулов срочно направил навстречу белякам две роты 3–го батальона во главе с его командиром В.Д. Жуковым, больше у него в резерве не осталось никого. Эти роты и спасли положение, но очень дорогой ценой.
В окрестных лесах собрались добровольческие отряды офицеров и местных кулаков. Около полудня белогвардейцы двинулись в наступление на Алапаевск. Им противостояла всего лишь одна рота 3–го батальона. Силы были не равны, и белые окружили роту.    Тогда Жуков из Алапаевска пришёл с двумя ротами им на помощь. Бойцы окружённой роты, мужественно отбиваясь от атак противника, сумели с боем вырваться из деревни и присоединиться к двум ротам своего батальона. Батальон в полном составе дважды атаковал врага и оба раза вынужден был, неся потери, откатываться назад. Только на третий раз удалось опрокинуть белых штыковым ударом.
    Мост через реку был взорван. Прижатые к реке белогвардейцы бросались в воду. Многие из них утонули. Над рекой раздавались их отчаянные крики: «Жуковцы! Опять здесь жуковцы!». А сам комбат Жуков в это время лежал на поле боя без движения, тяжело раненный осколком от вражеского снаряда. Через несколько часов он скончался. От его батальона после боя почти ничего не осталось.
    К 26 сентября 1918 года полк занял оборону вблизи от Алапаевска, но гибель почти всего 3–го батальона под командованием В.Д. Жукова в бою под Нижней Синячихой вынудила красных 28 сентября покинуть позиции и отступить в направлении Нижнего Тагила. Срочная переброска полка от Алапаевска к Нижнему Тагилу была также вызвана угрозой прорыва белогвардейцев через Нижне–Тагильскую линию обороны к Кушве и малочисленностью красных войск в этом районе.
    Сформированный белыми ещё в июле 1918 года отряд штабс–капитана Н.Н. Казагранди, выйдя в бассейн реки Тура, захватил сначала Ирбит, а затем, 28 сентября, и Алапаевск. Создавалась двойная угроза войскам 3–й Армии, в состав которой входил 1–й Крестьянский коммунистический полк. Наиболее ожесточенные и кровопролитные бои развернулись под Нижним Тагилом.
    В конце сентября полк Александра Голованова вышел к Нижней Салде, где после пешего перехода остановился на несколько суток на отдых и для принятия пополнения. Белые вели себя тихо. Воспользовававшись небольшой передышкой, солдаты отдохнули, выспались, помылись в бане, расположенной на главной улице в заводском посёлке. Вдоль неё был проложен деревянный тротуар, спасавший обувь от грязи, образованной начавшимися осенними дождями.
    В Нижней Салде к полку присоединились две роты китайских добровольцев численностью в 200 штыков, которые вошли в состав Китайского полка. Сформирован полк был из китайских рот, сражавшихся против белогвардейцев в разных красных отрядах. Роты были сформированы большевиками из китайских рабочих, в основном Алапаевского округа. Они, начиная с 1915 года, решением царского правительства были использованы в качестве дополнительной рабочей силы на уральских и сибирских предприятиях. Нужно сказать, что китайские добровольцы сражались и на стороне белогвардейцев.
    Командиром китайского полка был Жен Фучен. Он закончил Мукденскую офицерскую школу и дослужился в китайской армии до звания подполковника, прекрасно знал таможенное дело и поначалу был назначен китайским консулом в Харбине. Перед революцией Жен Фучен сблизился с большевиками, и впоследствии был назначен ими уполномоченным по делам китайских рабочих в Пермской и Вятской губерниях. Он жил постоянно в Алапаевске, был хорошо известен китайским рабочим, а поэтому пользовался у них большим авторитетом и уважением.
    Рота Александра Голованова расположилась на отдых на станции Нижняя Салда, являвшейся в это время тупиковой. Отступая под натиском белых войск, они ждали погрузки в подвижной состав. Сюда же, на станцию, из Екатеринбурга, Алапаевска, Камышлова и других городов Урала пригоняли вагоны с пленными белогвардейцами, священнослужителями с их семьями и людьми, сочувствующими Белой Армии.
    В Нижней Салде большевики стали освобождаться от пленных. Вблизи станции начались массовые расстрелы. Тела убитых не выдавались родственникам для христианского погребения. Их скидывали в большие ямы, вырытые в лесу. Расстреливали невинных людей и в подвале здания, где ныне расположен краеведческий музей. Уже позже, в 1930–х годах, чтобы замести следы массовых зверств «революционеров», подвал засыпали землей.
    Однажды Александра Голованова вызвал командир их батальона Иосиф Андреевич Ослоповский. Александр нашёл его за зданием вокзала, куда конвой привёл группу пленных, всего около десяти человек. Он узнал среди них салдинских священников – отцов Петра Дьяконова и Алексия Кузнецова, а также начальника Верхне–Салдинской железнодорожной станции Б.И. Лытковского. С ними был ещё штабс–капитан А.П. Дьяков, подозреваемый в связях с белогвардейцами, и пятеро крестьян из ближних деревень.
    Ослоповский сказал подошедшему Александру: «На станцию привезли партию пленных из Верхней Салды. Командир полка приказал их расстрелять. Пусть твои люди приведут приказ в исполнение». «Товарищ командир, а попов–то за что? Бойцы могут отказаться их расстреливать, у меня же вся рота из жителей Верхней Салды, многие верующие. Может поручить другим, не из местных?» – неуверенно спросил Александр.
«Чистеньким хочешь остаться, а всё это дерьмо за тебя кто–то другой должен разгребать? Эти попы вели пропаганду против советской власти, и они должны ответить по законам военного времени. А потом, какой ты на хрен, командир, если твои подчинённые приказы не выполняют. А ещё чекистом был! Не выполнят приказ, поставь их к стенке, рядом с этими. Иди, выполняй!» – с раздражением приказал комбат.
    Александр шёл к бойцам своей роты и не представлял, как он сможет отдать им приказ расстреливать священников, которые крестили их самих, их жён, детей и родственников, крестили его самого. Александр построил роту и, переборов себя, обратился к солдатам: «Товарищи красноармейцы! Нам поручено расстрелять врагов советской власти. Если среди вас есть добровольцы, то прошу выйти из строя». На удивление Александра из строя вышли человек тридцать желающих. Он отобрал с десяток человек и назначил старшим расстрельной команды одного из командиров взводов, которому приказал немедленно привести приказ в исполнение. Сам Александр не смог участвовать в расстреле. Группа пленных была зверски убита возле леса, недалеко от станции.
    Александр к вечеру пошёл туда и увидел ужасающую картину. У расстрелянных пленных были отрублены головы и изуродованы тела, кругом была их кровь, перемешанная с землей. У Александра перехватило дыхание от подкатившего к горлу комка, горячей волной подступала тошнота, а сердце учащённо колотилось в груди, отдаваясь в висках. Со стороны станции к нему незаметно подошёл солдат с блокнотом в руке. При виде растерзанных и окровавленных трупов ему стало плохо. Потрясённый увиденным зрелищем, солдат удалился к лесу. Его начало рвать.
    Александр, сам с трудом справившийся с приступами тошноты, подошёл к нему и спросил: «Вы кто такой и зачем сюда пришли?». «Я рядовой Павел Бажов, товарищ командир, журналист дивизионной газеты «Окопная правда», бывший школьный учитель из Камышлова» – представился солдат. «И что же ты, бывший учитель, напишешь в своей газете по этому поводу?» – поинтересовался Александр. «Об этом я писать не буду. Это ужасно! Кто мог такое сделать? Простите товарищ командир, но меня тошнит, я лучше пойду» – ответил журналист и, шатаясь, направился в сторону станции. Александр постоял ещё немного, сняв с головы фуражку, а затем двинулся за ним следом.
    Он шёл к станции, ошеломлённый всем увиденным, и думал про себя: «Как же мог этот народ, ещё вчера верующий и благочестивый, сотворить такое?». В его голове всё никак не укладывалось, как население страны, которое веками было богобоязненным, ревностно соблюдало все посты и заповеди божьи, вдруг превратилось в толпы жестоких кровожадных полулюдей – полузверей, не имеющих ни веры, ни жалости, потерявших чувство сострадания к своим ближним. И всё это можно было отнести к обеим сторонам, которые участвовали в гражданской войне.

http://proza.ru/2019/10/09/127