Страсть к сочинительству

Писать! И умирать – и воскресать.
И глубиной веков дышать.
Жить ненасытно грезам всласть:
Взлетать и падать! И творить!
На гребне вспыхнувшей зари –
Куда-то плыть, себя забыть
В преддверии иной судьбы.

На долгом сумрачном пути
Себя – другого!– обрести,
Ведь очень даже может быть,
Что он нужней: он ты и есть!
Не слышать зависть, чью-то лесть,
И никогда не унывать.

И степь, и звезды, и любовь!
Как это выразить взахлеб –
Не просто высказаться, чтоб –   
Утихомирить вспененную кровь...
Ведь ты молчал мильоны лет –
И вдруг заговорил,
Как будто вспыхнул горний свет,
Грядущее предвосхитил!

Ты был бунтарь и дерзок был,
Сколь отдано вселенских тайных сил!
И боль безумья, и восторга блажь,
И ты ночной порою все отдашь
За строчку, даже за единое словцо,
За небеса, за отчий край,
За летний дождь и за простое деревцо...
 
Ты ввергнут в ад, отринув рай,
И что сказал ты невзначай,
Быть может – эры повторят!
И ветры голосом твоим заговорят
В лугах, в полях, в лесу, в бреду,
И сгоряча и невпопад,
У вечности злой на виду,
У хмурой бездны на слуху,
С души срывая шелуху,
И крылья выпростав в предутренний туман...

Быть может, это все обман,
И столь на сердце жгучих ран,
И ты угрюм, как истукан,
Сгорел, потух, иссяк, затих!
Но важен только этот миг –
Как оправдание средь сумрачных невзгод.
Куда, зачем тебя зовет
Продрогший и гортанный стих?
И крикнуть женщине: постой, не уходи!
Побудь еще со мной немного.
И пламя пылкое в груди,
И одинокая пустынная дорога.

Нью-Йорк, и Лондон, и Париж!
О чем со временем ты говоришь?
Перед тобой открыт весь мир –
И даль, и высь, и глубь, и ширь!
И годы мрачные и воют и скорбят.
Пророческое творчество твое –
Судеб диктует бытие. И самого тебя.

2320