Глава 7 Данила и боги

— Впере-е-ед! — неслось над головами.
С лязгом и грохотом в разбитые ворота устремилась конница, за ней поднялась пехота.
Данила не пошел второй раз, он и так надышался дымом. Снаружи серая пелена почти рассеялась, а в городе свирепствовал всепожирающий огонь. Здоровье дороже.
Атака оказалась короче любой, какую Данила мог представить. Почти сразу трубный звук множества рогов возвестил окончание штурма. Как только ворота пали, конец Двои стал неизбежен, и во дворце вывесили белое знамя.
Хорошо, что Данила не пошел в атаку. Пограбить не дали, солдат вернули из города, а во дворец обсуждать условия сдачи отправились гридневый голова и воевода.
Вскоре объявили о полной и безоговорочной победе: противник признал поражение и пошел на выполнение всех требований ради спасения города и его жителей. По итогам войны Куприян обязался выплатить сумасшедшее возмещение — государству, но не солдатам. Они в этот раз остались без добычи. Вместо законного грабежа — посадка на корабли и отправка восвояси. Понятно, в каком настроении поднимались на борт. На этот раз конницу отправили первой, пехота грузилась следующей.
На корабле Данила услышал про подоплеку столь быстрого успеха. Об этом рассказал Чурила — услышал во время битвы от упавшего с коня всадника, который убил Виктора. Тот жалел, что упустил шанс присутствовать при пленении чужого дракона, а в том, что Двоя будет завоевана, не сомневался с самого начала.
Все оказалось так, как Данила предполагал изначально. У богов не просили победы, о войне вообще не проронили ни слова. Еще до того, как войска были собраны, Кощей отправился на Олин пик и сделал подношение, какого еще не знала история. Этот дар Кощей принес всего лишь за восточный ветер — несильный и постоянный. О кровавых играх людей боги не догадывались или сделали вид, что не догадываются, и ветер обеспечили.  Сначала это помогло кораблям, затем для взятия города.
Вот и ответ умникам по поводу богов, которые, дескать, не вмешиваются, когда люди воюют. Вмешиваются. Главное — это прикрыть истинные мотивы правильными словами. Ни один бог не устоит, если сделать вид, что высшие силы остались ни при чем, и сопроводить молитвы достаточным количеством золота.
Перед Данилой серьезно встал вопрос о будущем. Война окончена, лучших и преданных солдат определят в гридни, остальных отправят по домам. Но у многих домов попросту нет, и чтобы не плодить разбойничьи шайки, вернувшихся солдат проверят на благонадежность — то есть с небольшим запозданием сделают то, что категорически запрещено при наборе войска. И каменоломни получат множество работников.
Сверху громко оповестили:
— Сегодня вернуться в Гевал не успеваем, сделаем остановку. Слева по борту — Олин пик. Пристаем на всю ночь, каждый может поблагодарить богов за содействие. Отплытие утром, кто не придет — ждать не будем.
Вскоре на корабль перекинули шатавшийся деревянный настил, и солдаты тонкой струйкой вылились на пристань. Они с удовольствием вдыхали свежий воздух, с блаженством потягивались после часов скученного пребывания, стоял  хруст расправляемых суставов и благоговейная брань на величественную обитель богов.
Из котла раздавали бесплатную кашу, и никто не проходил дальше, пока не набивал желудок под самое горло. Когда и кто еще предложит что-то бесплатно? Дают — бери, бьют — беги. Главный закон выживания.
— …Правило четвертое: просьбы обдумывать заранее и соизмерять с подношением, — вещал голос служителя. — При нечеткой или противоречивой просьбе боги могут задать уточняющий вопрос, но могут отказать вовсе…
Здорово, что корабль зашел на Олин пик. Самостоятельно Данила сюда не добрался бы, а оно того стоило. Будущее туманно, и судьба подкинула решение: нужно спросить совета богов. У других же все получилось, получится и у него. Боги суровы и справедливы, они не любят жадных, но всегда выполняют просьбы тех, кто за помощь отдает последнее. Серебра, зашитого в поясе, маловато для полноценного подношения, но боги поймут. На то они и боги.
— …Слова богов могут вам не понравиться, — втолковывал служитель, — но с этим нужно смириться, ибо иной путь, кроме указанного богами, к запрошенной вами цели не приведет…
Чурила долго сомневался и, наконец, выдохнул:
— Я иду к богам. Спрошу, что делать дальше. Знаю, что Бермята меня не простит, и если попадусь ему на глаза, меня тут же на голову укоротят. Что делать и как жить дальше, сейчас у меня нет ответа. Надеюсь, боги помогут.
Данила вдруг понял, что мечты о совместном трактире улетучиваются. Каждый знал о богах: чем крупнее подношение, тем приятнее результат. Ради надежды на счастливое будущее Чурила может отдать все до последнего гроша.
Данила по-дружески обнял его за плечо:
— Я могу предложить решение бесплатно. Давай сложим наши капиталы и откроем придорожный трактир. Хозяину, во-первых, не обязательно работать самому, а во-вторых, если боишься, что тебя ищут, можно назваться другим именем. И до конца дней живи в свое удовольствие, прошлое останется в прошлом.
Чурила отверг это сразу:
— Не хочу ходить по лезвию ножа. Мне нужно знать твердо, что жизнь в безопасности, иначе это не жизнь.
С придорожной гальки поднялся витязь в тяжелом доспехе.
— Вот и дождался. — Меч с тяжким шумом выехал из его ножен. — Ну, Чурила-мудрила, пошли ставить точку в случившемся у нас недоразумении.
— Это Бермята! — Приятель бессознательно спрятался за Данилу, словно это спасет от неминуемого.
Бермята улыбался:
— Боги сказали правду. Я просил: «Научите, как жить. Жена обманула, а коварный соблазнитель в бегах. Забыться в ратных подвигах не удалось, домой к предательнице вернуться тоже не могу. Что делать?» Мне дали ответ: «Лучший лекарь — время. Смирись, отбрось дурные помыслы, не торопи события, помогай ближнему, и счастье придет само». Я так и сделал. Перестал думать о предательстве и мести, никуда не поехал, коня отдал нуждающимся… и долгожданное счастье действительно пришло само. Великие боги, как же точно вы все предсказали! — Бермята на миг взвил взор к небесам, затем махнул мечом в сторону от дороги. — Пошли?
Чурила превратился в старика: плечи сгорбились, лицо опустилось, ноги покорно зашаркали подошвами сапог в нужном направлении. Бермята двинулся в паре шагов позади, приглядывая, чтобы витязь не отчебучил чего-нибудь. Но было видно, что этого не произойдет. Чурила сломался.
Данила следовал за ними. Крепкий доспех Бермяты защищал того полностью,  шлем закрывал щеки, загривок укутывала пластинчатая бармица. Кольчуга тоже обшита пластинами, ее низ опускался на толстые поножи, а середину дополнительно скрывало могучее зерцало. В такой тяжести даже ходить трудно, и не каждый конь выдержит. А Бермяте было нипочем, он скакал по камням резвым козликом и порхал бабочкой, у которой вместо крыльев щит и меч. Чуриле этого воина не одолеть. Такую мощь только кистенем проломить или бревенчатую крышу на голову обрушить, а обычный меч в лучшем случае помнет, не больше.
Торговые ряды кончились, вскоре остались позади и склады, и гостиницы, и мыльни, и прочие заведения, о назначении которых не хотелось даже догадываться — в местах, куда люди привозят деньги, всегда появляются возможности истратить их самыми изощренными способами.
Впереди показалась площадка вполне пригодная для поединка.
— Можно узнать… — Данила нагнал Бермяту.
— Что?
Тот повернул лицо. Кинжал с хрустом вошел в череп через открытый рот. Глаза витязя остекленели, тело медленно завалилось на камни.
Чурила обернулся, его ноги подкосились. Когда чудо спасения дошло до размытого страхом разума, полился пахнущий еще не выветрившимся страхом поток благодарности:
— Да вознаградят тебя боги, Данила, ты настоящий друг. Мне в голову не могло прийти, что ты поможешь. Прости, я недооценивал тебя. Данила, как же здорово, что судьба свела нас с тобой. Что бы я без тебя делал. Мне казалось, что все кончено, я уже с жизнью попрощался…
— Это ты вовремя.
Окровавленный кинжал обагрился и кровью Чурилы. С перерезанным горлом тот распластался на прибрежных камнях, лицо с остановившимся взором глядело удивленно и совсем по-детски. С одной стороны плескалось и пенилось грязными бурунами свинцовое море, с другой взмывала ввысь громада Олиного пика. Неподалеку проходила красная черта. И ни одного человека вокруг. Надо же, в таком явно небогоугодном деле боги оказались на стороне Данилы. Возмещение за неудачи и унижения прошлой жизни? А если это был знак, что теперь все пойдет в гору?
На трупах ценности нашлись только у Чурилы, зато Данила обзавелся серьезным доспехом и качественным оружием Бермяты. Любопытно, где тот оставил коня? Ах да, сказал, что отдал нуждающимся. Ну и дурень.
Денег Чурилы с запасом хватит на собственный трактир. Еще вчера Данила не сомневался бы, как поступить, но боги дали другой знак. С богами лучше не спорить. В гору так в гору.
Данила вернулся на дорогу. В толчее рядом с котлами мелькнуло знакомое лицо — витязь, похоронивший Ульку, угрюмо опустился на земле и принялся точить меч. Совсем недавно в ожидании Чурилы так же сидел Бермята. Данила быстро отвел взгляд, пока не узнали ответно и не посыпались неудобные вопросы, и пересек красную черту. Началось восхождение.
Навстречу спускались уже переговорившие — в основном такие же солдаты, чаще задумчивые, иногда злые. Счастливых лиц незаметно. Что же они такое просили, что ответ неприятно удивил? Сказано же и не раз повторено, пока идешь к красной черте: слова богов могут не понравиться, но с этим нужно смириться, ибо иной путь, кроме указанного богами, к запрошенной цели не приведет. И главное: просьбы обдумывать заранее и соизмерять с подношением. Данила знал, что приготовленный вклад достоин той милости, о которой он собрался молить. Не каждый богач отдаст столько, и редко кто пожертвует все.
Один из спускавшихся оказался старым знакомым. Задумчиво глядя под ноги, вместе с верзилой свирепого вида по ступенькам двигался низенький худой Тит — бывший сосед, деревенский пастух. Впрочем, пастухом он был давно, несколько лет назад после смерти супруги Тит исчез, и ходили слухи, что его видели с Соловьем Будимировичем. Хотелось расспросить, но правила Олиного пика требовали молчания. Хорошо бы позже внизу пересечься и обменяться новостями. Впрочем, совсем не обязательно, любопытство наказуемо, и кто меньше знает — крепче спит. Будущему богачу и владельцу трактира или постоялого двора (а если боги смилостивятся, то и нескольких) негоже якшаться с разбойниками. Пусть себе идет Тит своей дорогой, особенно с таким опасным товарищем.
На высоте, с которой, казалось, должны быть видны противоположные берега моря, Данила недолго отдохнул и вошел в нависшее облако.
Лестница кончилась каменной площадкой, все окутывал туман — неожиданно сухой и похожий на дым, которым Кощей выкуривал защитников Двои, только вместо гари здесь пахло свежестью. Голова работала четко и ясно, настроение соответствовало. Сейчас произойдет нечто значительное, и жизнь круто изменится.
Из плотной завесы выплыли служители, похожие на бледные белые тени. Они приняли подношение, предъявили его богам, подняв над головой, и унесли. Боги видят, кто что принес, их решение зависит от подношения. Богач пожертвует сундук золота, но дома у него еще сто таких же. А бедняк отдаст единственную монету, и для богов их дары будут равны. В отношениях с высшими силами нельзя мелочиться. Здесь так: все или ничего. Тогда «все» может оказаться просто невероятным. Поэтому Данила отдал все до последнего гроша.
 — Прошу богатства и долгой сытой жизни, — объявил он в мутное никуда.
Ответ заставил себя ждать, боги не торопились. На миг даже туман рассеялся, будто просителя хотели разглядеть лучше. Каменная площадка уходила в бесконечную даль ровным отполированным полом, но что там дальше — оставалось только догадываться.
В голове — именно так, не снаружи, а внутри, голосом, который слышал только Данила — жестко раздалось:
— Брось пить и иди работать. Следующий!
Из тумана вынырнули два служителя и пригласили Данилу на выход.
— Это я и так знал! — возмутился он. Служители подталкивали его, хватали за руки, он вырывался. — Я заплатил огромные деньги и требую исполнения желания!
— Твое желание исполнено, — уверили служители, выводя его под руки. — Если решение имелось, ты его получил. Не мешай другим обратиться к божественной мудрости и обрести благодать.
Данилу шатало. Ноги не слушались и не хотели идти назад. В глазах плыли круги.
Все кончено.
Пока деньги были в руках, нужно было открывать желанный трактир. Теперь не осталось ничего. Ни денег, ни жены, ни дочки. Будущее стерли половой тряпкой и выжали в помойное ведро.
Вспомнилась шутка богов, которую на тот момент все действительно принимали за шутку. «Хочу, чтобы у меня все было!» — попросил такой же умник, как Данила. Боги приняли дары и уверили просителя: «Исполнено. У тебя все было».
У меня все было, подумал Данила, выходя на карабкавшуюся по уступам пика крутую лестницу. Далеко внизу ждали чудес наивные людишки. Отсюда они казались букашками, которых так легко раздавить. Их раздавят чуть позже, сейчас очередь Данилы.
«У меня все было». Все лучшее и дорогое сердцу осталось там — в прошлом.
Данила поднял лицо к закрытому облаком солнцу, горько сплюнул и шагнул с лестницы в пропасть.