Монета

Серия "Таинственные истории" №1



Часть 1-ая,
в которой наш рассказ только начинается

Важный чиновник – налоговый инспектор г-н Дреккер – вышел из экипажа и, почти не считая, высыпал несколько монет в протянутую руку возницы. По всему видно, что собирался он впопыхах: манжеты не до конца выпущены из камзола, да и атласный жилет застёгнут не на все его 24 пуговицы (или сколько их там).
Да и не только он – сегодня ужасно спешили все:
* Нотариус Ремарк – по срочному вызову (кстати, к нему мы ещё вернёмся в своё время)
* г-н Дреккер – к своей любовнице г-же Ремарк, – в связи с отъездом её мужа по срочному же вызову
* Возница – поскольку в его руке по счастливому случаю    оказался золотой соверен вследствие крайней невнимательности г-на Дреккера
* а также бездомный мальчишка Шайке.

Здесь, пожалуй, следовало бы и поподробнее.
Если вы раньше ничего не слышали о малыше Шайке, то не удивительно, что вы не знаете ничего и о его удивительных способностях, а именно:
* во-первых, он умудряется находиться одновременно везде.

* во-вторых, он ещё ни разу не упустил возможность сунуть себе в карман то, что плохо лежит.

Вот и сечас, в той бестолковой суете, которая происходила неподалёку от дома г-на Ремарка, он не упустил своего. От его зоркого взгляда не укрылась монетка, которая скользнув мимо
рассеянно растопыренных пальцев г-на Дреккера упала в дорожную пыль прямо у подножки кареты.
Потребовалась лишь секунда или две на то, чтобы Шайке в кувырке прокатился под каретой, одновременно ухватив желанную монету.
Отбежав в сторону и даже не отряхнув пыль с платья, Шайке принялся рассматривать добычу.

Это оказалась медная монета, большая и совсем новая.
Шайке даже сначала показалось, что она золотая  - так ярко она заблестела на солнце. Но счастье лишь ехидно улыбнулось ему и вильнуло хвостом как скользкая холодная рыба.
А если по честному, то от этого странного новенького фартинга богатым не сделаешься.
Шайке сунул монету в дырявый карман своих коротких штанов и, прислонившись к углу то ли дома, то ли склада, медленно сполз вниз и уселся прямо но землю.


- Какой странный мальчишка,- подумала монета,
И продолжала:
- Я, наверное, должна была бы обидеться на этого невежу – сунуть меня в дырявый карман! Ну, как вам это нравится?
Хорошо ещё, что дыра невелика, и я в неё не провалюсь.

Монета слегка заёрзала в кармане, устраиваясь поудобнее:
- Что ж, можно и вздремнуть,- подумала монета и ... уснула.

А в это время, никуда вроде бы и не спеша, везла колымага в одно далёкое поместье нашего уважаемого г-на Ремарка. Дело в том что почтенному хозяину этого самого поместья вдруг непременно потребовалось умереть. То есть не то чтобы он уже умер, но убедил себя в том, что произойти это важнейшее в его жизни событие должно прямо сейчас. Ну, если и не прямо сейчас, то, по крайней мере, сразуже после того, как будут улажены дела с мэтром Ремарком. Понятное дело, что речь идёт о завещании. Завещание требовалось обновить, потому что состав наследников
самым что ни на есть естественным образом изменился – т.е. сократился.
Да и усадьба за последние лет двадцать с гаком лучше не стала.
- Даже и не знаю или вообще следует упоминать второй флигель, - подумал сэр Чаркес, лёжа на кушетке и готовясь отбыть в лучший


мир, где по-видимому флигельки содержатся в должном состоянии.
- И дорожки в парке там подметают не реже двух раз в неделю, - сэр Чаркес почему-то рассердился.

Сэр Чаркес позвонил в колокольчик, который для его удобства находился на стуле на расстоянии вытянутой руки. Резкий звон противно разнёсся по полупустому помещению с высокими потолками.
Дворецкий появился неожиданно быстро. Сей довольно пожилой человек выглядел весьма к месту, учитывая старость и запущенность как самого дома, так и его хозяина.
Сэр Чаркес заметил его не сразу, видимо ещё обдумывая преимущества ведения хозяйства в раю.
Потом встрепенулся и весьма даже бодро поинтересовался который теперь час, и как долго ещё ждать нерасторопного нотариуса.
Дворецкий принялся внимательно рассматривать потолок, вроде бы там можно было увидеть где именно находится г-н Ремарк.

- Думаю, не меньше чем через три, а может и более часов, - был его ответ.
Умирающий тяжело вздохнул и отвернулся к стенке.
Он принялся размышлять, какие именно изменения он сделает в завещании. А кроме того, ему вдруг захотелось, чтобы все – ещё


здравствующие наследники – съехались сюда, и присутствовали при его кончине. Как у короля, что-ли.
А прогноз дворецкого был на удивление точен - мэтру Ремарку потребовалось ещё три с половиной часа, чтобы прибыть на место.

 

Часть 2-ая,
в которой рассказывается о босяке Шайке, и ещё о многом другом

Дом г-на Ремарка был похож скорее на курятник. И не потому, что был неопрятен или выглядел как сарай. Вовсе нет. Дело в том, что для этого дома просто не было места. Вы можете спросить, как такое может случиться? А очень просто. Стояло здесь когда-то два дома. И был малюсенький цветничок между ними. Ну, не более 4-5 ярдов в ширину.

И вот, одному чёрту известно, каким образом пройдоха отец будущей госпожи Ремарк, раздобыл разрешение на «застройку пустыря». Но от факта никуда не деться, и дом он туда-таки влепил. Да не просто так, а даже сэкономил на стенах, используя стены двух соседних домов. Вот и выглядит дом как какой-то курятник или даже голубятня – узкий и высокий, в три этажа.
А потом, после свадьбы, достался дом уже известному нам мэтру Ремарку.
Казалось бы, что в таком небольшом жилище хозяин должен бы знать всё. И именно так и думал г-н Ремарк. И, естественно, жестоко ошибался. Поскольку даже не мог себе представить, что именно происходит сейчас в спальне его супруги. Более того, подобные неординарные события происходили там вовсе и не редко.

А происходило там вот что.
Как только г-н налоговый инспектор узнавал (т.е. читал посланную нарочным записку г-жи Ремарк) о том, что бедняга нотариус уехал по делам, как он, голубчик, уже тут как тут.
И, стараясь не скрипеть деревянными ступенями, он поднимается на второй этаж – прямо в спальню. А там, в роскошном широком гобеленовом  кресле с высокой спинкой, его уже поджидает хозяюшка. Да как поджидает! Если бы не мои  природные скромность и интеллигентность, рассказал бы я вам, что именно вытворяли наши шалуны в этом кресле. Но, тс-с-с.
Ни слова! Мне кажется, что вы и так уже знаете больше чем надо.
А потому, оставляю эти картины вашему воображению, да отправимся-ка мы с вами проведать нашего малыша Шайке.

Шайке – сирота с пяти лет, т.е. с тех именно пор как себя помнит.
И никто никогда о нём по-семейному не заботился.
Как вообще вырос, а не помер – не ясно.
- Вот такой живучий удался,- сказала бы мамка Дебора.
Вот интересно: мамку не помнит совсем, а имя её помнит.
И, действительно, как пчела трудилась она день-деньской: тут приготовить, там постирать, здесь зашить и залатать...
Папку-то господь давным-давно призвал. Видно нужен был там, на небесах, бедняк-сапожник.
А то как же? Не босяком же по раю выхаживать.

Пока болезнь не скосила и её. Хорошо ещё, что соседи похоронили – скромно, конечно, но как положено.
А ребёнка забыли.
Потому как своих, как говорится,  полон дом. Хоть и жалко, да некуда.
Вот и оказался Шайке один на улице, вот и шатался Шайке –  вечно голодный оборванец – среди таких же беспризорных мальчишек, число которых немеряно.
А питался он, бедолага, если ещё повезёт, с помойки или даже с отходов харчевни. Что, впрочем, одно и то же.
Да и с ночёвкой проблемы: то в заброшенном доме, то в склепе, если дверь запереть забыли, а то и вовсе под чьей-то стенкой.
Но Шайке, как говорится, времени зря не терял, и науку уличную осваивал быстро и успешно.
Шайке – человек, хоть и молодой, но занятой.
Он и в бакалейной лавке поможет, и за лошадью на коновязи присмотрит, да и курицу умыкнуть горазд... А вы чего ждали? Приходится на пупе вертется, чтобы как-то на плаву удержаться.
Ох, как надеялся Шайке на монету на эту... Аж зло берёт!
На фартинг не разгуляешься, - как вы понимаете, даже поесть толково не удастся. 
Но, по правде говоря, Шайке, конечно, хоть и босяк, но парень хваткий, с понятием: себя в обиду не даст, да и с голоду уже не подохнет. Во-первых, у него есть нож, а это уже что-то.

Этот нож он сделал сам, а потому ужасно им гордился. Носил он его постоянно – на верёвочке, заброшенным за спину.
Ну скажите, кому придёт в голову искать нож на спине?
А выходит, что потянулся пацан спину почесать, и вдруг раз – а в руке у него нож.
Мало кому уже связываться охота – впечатляет.
А во-вторых, припрятано кое что у нашего юного приятеля – на чёрный день. И барахло кое-какое, и мешочек кожаный с мелкими монетами и серебром.
Но главным сокровищем Шайке, разумеется, был казан. Казан этот он в прошлом году выменял у цыган на 12 подков, которые спёр ещё тёплыми из кузницы.
Эх, любил Шайке иногда вечером посидеть у костерка, а над казаном чтобы поднимался пар от аппетитного варева...
Как бы выходит, что фартинг действительно не деньги!

Так вот, сидит это Шайке на земле и, практически, дремлет.
Но вдруг пришла мысль: а чего собственно ищет уважаемый налоговый инспектор в доме не менее уважаемого нотариуса, да ещё когда хозяина нет дома?
Итак, Шайке пришла в голову первая мысль.
В обычной ситуации этого вполне достаточно, чтобы подбросило Шайке как пружиной,– и вот он уже бежит, ищет, ловит, тащит...


Одним словом, занимается какой-то деятельностью со всей свойственной ему энергией.
Но сейчас ему было не до беготни, - он продолжал думать.
Как мысль пришла – так и ушла.
И тогда пришла Шайке в голову вторая мысль.
 

Часть 3-ья,
в которой Шайке делает несколько открытий

Итак, сейчас Шайке обдумывает свою вторую мысль.
Дело в том, что примерно за два часа до начала описываемых событий, эту маленькую площадь необычно медленно пересекла  другая карета. И нечего в этом не было бы любопытного, если бы не два странных факта, которые не оставил без своего внимания малыш Шайке. 
Первый факт был таков: дверь дома г-на Ремарка приоткрылась и оттуда буквально выскочила какая-то служанка, и, семеня короткими ножками, быстро пересекла площадь и сунула нечто в слегка приоткрытое окно кареты.
Разумеется, для Шайке не составило никакого труда не только определить, что именно было просунуто в окошко, но и кто был отправителем этой записки.
С такой же стремительностью служанка вернулась в дом.
Дело простое, житейское, и даже мы с вами могли бы догадаться от кого, кому и для чего предназначалось это послание.

Второй же факт вызвал значительно больший интерес.
Дело в том, что когда карета уже почти пересекла площадь, и пара буланых лошадей уже зацокала в переулке, вытекавшем из этой


небольшой площади, от стены углового дома отделилась тёмная фигура, на ходу вскочившая в карету.
Эта фигура, закутаная в тёмный же плащ, весьма проворно и вовремя закрыла дверь кареты, – ещё какое-то мгновение и она могла бы хлопнуться об угол дома!
И в этом случае малыш Шайке без всякого сомнения узнал сию таинственную и ловкую фигуру.
Лёгкий холодок пробежал по его телу, поскольку это был никто иной как Гомес.

Гомеса знают все, кто слоняется по улицам.
Гомес – мужчина видный.
Но даже без новомодных очков видно, что калач он тёртый.
На это безошибочно указывали глубокий шрам на левой щеке, а также два или три скрюченых пальца на левой же руке, видимо полученных вследствие удара палицей.
Если вы его раньше не видели, то теперь уже и не удастся, разве что вам придёт в голову отправиться в Канадские Провинции, в Кингстон или ещё в какую-нибудь дыру, где вор и убийца Гомес отбывает вполне заслуженное им пожизненное заключение.
Выйдет ли он когда-нибудь? – не уверен.
Способен ли он раскаяться? – уверен нет.



А покамест, наслаждается Гомес свободой, шатается по улицам и площадям, задирает почтенных прохожих, а также молоденьких девушек.
Цель его понятна – быть на виду.
И его вызывающий вид делал своё дело – Гомеса частенько приглашали для осуществления всяких деликатных поручений. Не гнушался он и неприглядных, а то и вовсе преступных деяний. Тогда их уже называли «щекотливыми».
Ну, за это суд человеческий его уже покарал.
Не за горами и суд божий, надеюсь.
Но на отрезке времени, который мы с вами вместе переживаем, он живёт и здравствует!
И планы – свои и чужие – преступные осуществляет.

Мозги у Шайке аж скрипели от напряжения. Да это в общем и понятно: он старался связать вместе на первый взгляд совсем не связанные события.
Но это только на первый взгляд не связанные.
Потому, что мы с вами уже знаем, что Шайке пришла в голову вторая мысль.
И всё вдруг связалось.
И связующим звеном этим был, как вы уже догадались, не кто иной как таинственный пассажир кареты. И этим пассажиром, конечно же был...

г-н Дреккер!
Даже в полумраке кареты, даже с расстояния ярдов в двадцать, Шайке узнал его.
Да, г-н Дреккер, ваше появление на нашей мирной площади не осталось незамеченным!
 
И Шайке всё это время обдумывал все детали сегодняшнего происшествия. И додумался.
А потому в данную минуту занимал его мысли вовсе не пройдоха
г-н налоговый испектор Дреккер, и даже не распутная супруга уважаемого нотариуса Ремарка.
Мысль эта была о самом господине Ремарке.
И чего бы это вдруг?
Скажем прямо: никакого личного интереса у Шайке к г-ну Ремарку нет. А вот всё, что вдруг закрутилось вокруг – да.
Нутром чуял Шайке неладное.
Уж очень опасной для нотариуса оказывается эта самая логическая цепочка. А на её конце – цепной пёс Гомес!


 

Часть 4-ая,
в которой Шайке продолжает делать открытия

Сам факт странного на первый взгляд общения г-на Дреккера и отъявленного головореза Гомеса, заставлял удивлённо поднять бровь. Что общего может быть у этих двух столь полярных представителей нашего общества?
Ответ напрашивается сам: поскольку Гомес вряд ли нуждался в услугах премногоуважаемого налогового инспектора, то вероятно сам господин Дреккер нуждается в услугах Гомеса!
Возражений нет? В таком случае давайте-ка представим, что это действительно так, и выстроим цепь умозаключений на основе этого – в любом случае весьма удручающего факта.
Ведь потребность в услугах Гомеса почти автоматически означает перерезанное горло у кого-то, стоящего у "заказчика" на пути.
Кстати, именно сейчас Гомес по улицам не шляется.
Сейчас он – как он обычно говорит про себя – на охоте.
После недолгих сборов, Гомес кликнул карету и назвал уже известрый нам адрес: усадьба сэра Чаркеса в Эшере.
И вот он уже несётся во весь опор за очередной добычей.
За господином Ремарком.
А сзади, устроившись на багажном ящике кареты, подскакивает на каждом ухабе и сам малыш Шайке.


Мы уже никогда не узнаем, какими именно соображениями руководствовался г-н Дреккер, приговаривая нотариуса Ремарка к насильственной смерти.
Мы можем лишь предполагать.
Скорее всего это был преступный сговор расторопной госпожи Ремарк и её пылкого, но весьма расчётливого любовника. Вскружив каким-то образом голову её уже вполне зрелых лет хозяюшки, он тут же приступил к составлению плана как бы прибрать к рукам и дом, и денежки.
Логично?
Логично-то логично, но, скажите, откуда такие люди берутся?
Да берутся они оттуда же, откуда и остальные. Только есть в них чевоточина, что с пути нормального их уводит.
Кого куда...

А дальше события развивались быстро и трагично.
Гомес перехватить нотариуса по дороге не смог. Просто не успел.
А потому, подъехав на своём экипаже под самый дом, застал мэтра Ремарка уже поднимающимся по лестнице.
Гомес выхватил из кармана большую наваху, купленную давным-давно по случаю у польского еврея. И, освободив лезвие, наотмашь ударил Ремака по горлу.
От такого удара голова чудом удержалась на шее, кровь била во все стороны, а душа несчастной жертвы уже поспешно покидала тело.

Вся эта картина происходила на глазах четырёх свидетелей: дворецкого Флейша, смиренно стоявшего в дверях, возниц двух экипажей и, разумеется, малыша Шайке.
Кстати, никто, наверное, уже не помнил, почему за Шайке с детства сохранилось это нежной и смешное прозвище, поскольку это был довольно рослый парень для своих 14-ти лет.
Шайке стоял чуть позади извозчика и с ужасом наблюдал эту картину.
Потом он вышел вперёд и сказал:
- А ведь я тебя узнал, негодяй Гомес!
Гомес резко обернулся и их глаза встретились.
- И я узнал тебя, щенок! Ты следил за мной сегодня! Сдаётся мне, что ты торопишься присоединиться к нотариусу. И я помогу тебе в этом!
С этими словами Гомес, широко шагая, направился к Шайке.
Шайке завёл руку за спину, чтобы достать нож и приготовился отразить атаку бандита. Но не успел.
Гомес не стал ждать и метнул нож. Необычно. Неожиданно – снизу.
Малыш упал, обливаясь кровью.
Гомес подошёл вплотную и нагнулся, чтобы извлечь свою наваху.
Но упал как подкошенный от удара бутылкой с красной мадерой, которая была в руках у дворецкого Флейша.

 

Часть 5-ая,
в которой рассказ приходит к своему завершению

Пристав и с ним три драгуна прибыли поздно. Дело было сделано, и на их долю осталось увезти на той же злосчастной карете тело, которое раньше было нотариусом, а теперь трупом нотариуса Ремарка. А также связаное по рукам и ногам, но живое тело Гомеса.

Голова его была наскоро повязана тряпкой, промокшей то ли от его крови, то ли от вина из разбитой бутылки.

Пристав мёртвым мальчишкой не заинтересовался.
И только лишь перед отбытием поручил дворецкому Флейшу похоронить бедолагу.
Прямо так и сказал: "Этого бедолагу".
Флейш погрузил тело на садовую тачку и покатил её в дальний угол парка.
Здесь на небольшом открытом пространстве с давних времён хоронили обитателей усадьбы, почивших в бозе.
Хозяев, понятное дело, хоронили в семейном склепе поближе к господскому дому.

- Земля мягкая, копать легко, - подумал Флейш, отставляя лопату в сторону, - Мальчишке в самый раз будет.

Оглянувшись, Флейш обшарил тело. Как он бы сам сказал – для порядка. Рубаху оставил на покойном, поскольку вся была залита кровью, а вот ни штаны, ни куртка покойнику уже не пригодятся.
Вот и снял. И увидел, что парень-то иудейского происхождения.
Ну, да Б-г с ним!
Кроме того он обнаружил: самодельный нож да фартинг.
Фартинг сунул в карман, а нож положил на грудь малыша Шайке.
Да и засыпал.
А потом решил соорудить надгробие, чтоб знали: всё же человек лежит. Но не крест же ему ставить?!

- Говорят ваш брат денежки любит, - сказал Флейш вслух, -  Ты-то сам не больно разбогател, потому и обижать тебя не стану.

Флейш подобрал тёмную доску валявшуюся здесь с незапамятных времён и положил на могильный холмик. Потом повернулся и пошёл в сторону дома. Отсутствовал недолго и вскоре воротился со свёртком. Там был простой домашний инструмент: молоток, клещи, гвозди и прочая дребедень.

- Вот сейчас мы тебе надгробие и соорудим. Твоей нации вполне подходящее.
- А какую же молитву тебе прочитать? Может, обойдёмся "Господи помилуй"?   

Эпилог

Гвоздь пришёлся прямо в глаз королю.
Ой, господи, ну как же это не хорошо!
Но с последним ударом молотка, широкая шляпка полностью закрыла голову монарха. Так что получилось вполне даже прилично.
Да знаю я, знаю!
Не король это, а изображение Британии.
Да. Ну и чёрт с ней – а какая разница?
Конечно, быть вечно с гвоздём в теле – это как то необычно, или даже неприлично, что ли...  Но, привыкают ко всему.
А, с другой стороны, история знает немало монет с отверстием посредине.
Вот в Китае – так до сих пор дырявые деньги имеют хождение.
И даже считается, что они могут приносить счастье!
Флейш воткнул доску вертикально в изголовье могилы и несколько раз стукнул молотком, вгоняя её в рыхлую землю поглубже.
- Господи помилуй!
Блеснув в лучах заходящего солнца, монета подумала:
- Вот иди знай: или я монета счастья, или я просто счастливая монета?
Конец.