Д. Б. Может дочка...

 Солнце вставало радостно и ясно. Зорька выдалась прохладной, с прозрачными кудряшками туманца, а "голова" уже намазал белой глиной кирпичь, шлёпнул его, в ряд предыдущих и стоял, любовался своей работой. Заметив меня изрёк:
- Ты глянь, Михайла, как лёг, что карась в сметане, а?
- Привет, Иван Григорич, вы правы...вчера попробовал водичку, самое то - и мягкая и холодная.
- Ага...бабам косы мыть, полоскать белизну...
- А чаёк какой будет...у самовара!
- Вот за это и давай оскоромимся - и вытащил из криницы замысловатую фляжку на цепочке, налил, под венчик складную стопку, подал кусок домашнего копчёного окорока.
- Ну давай, с удачей!
- И тебе не хворать, казаче.
- Бабы Мани, поди?
- Ишь ты...говорил Коньку, когда презжал ломать аппарат:
- Что ж ты бабу по миру пустишь? Сам то хоть пробовал, болячка? Энто ж форменный спирт! А чем ей за землю, за хату платить, а за щетину, мясо, яйца? Так он меня контрой обозвал, чёрт косой!
"Я тут власть!" Учасковая собака... А я кто тогда?. Погоди...скоро выборы...покажу, кто тут власть!
Пришлось бабе Мане новый паять и колхозницы взъелись..."Что ж ты Ваня? Мужиков нету-ти, так вы последнее развлечение украли? Ладно Конёк...мы ему муди то оборвём...ищи аппарат иначе баста!
Я стоял и хохотал, от души...
- У вас тут, не соскучишься...

Рыба, не клевала...совсем не клевала.
Нет её в пруду! Плюнул я, снял портки, залез покупался, вылез, сматывать начал удочки...зорька зря... А там где я полоскался, ходит стая белого каряся." Эге!" - удочку переживил и туда. Так он на лету хватал! За пятнадцать минут пол садка натаскал. "И куда их? А баба Маня!" Идти мимо, зашёл...
- Михайла, какими тропками занесло, родич?
- Занёс рыбки. Гляди сколько наловил. Бери любую половину.
- О, божечки! Ну спасибо, с Нового года, не пробовала.
- Чего   так...грошей нет?
- А откуда им быть, не верь наветникам... Только на сахар и дрожжи, и газ в баллоне,
Остальное в садик и ясли - детишки, им и конфетки и пряничка хочется...
Я глянул на убогую обстановку в хате...м-да... Прав "голова".
- Заходила бы к нам, как свободна...
- Спасибо, а и зайду, как ни-то.

И зашла, перед самым отъездом. Мы уже и чемоданы упаковали.
- Заходите, Анна Федотовна - открыла жена двери - проходите, усаживайтесь.
- Так я не вовремя, гляжу - в дорогу собрались?
- Так то завтра, сейчас я быстренько приготовлю, посидим вечерок.
Я взял ведро и сбегал к криничке, принёс, на чаёк...
 Скоро на столе дошипливала жаренная картошка, со свежим, с базара, салом, с прослойками и шкуркой, которая таяла во рту, булькал самовар.
- Вы уж простите - сказала баба Маня и вытащила, из-под полы, бутылку с со своим изделием,
- Да не смущайтесь вы так. Понемножку выпьем.
И выпили...и заговорили... В основном говорила Анна Федотовна, моя троюродная тётка, как оказалось.
- От сижу, а на душе нехорошо, домой тянет... Знаю, что дурная, а ничего с собой поделать, не могу.... Так и стоит Олеська перед глазами, когда отнимали силой и били прикладами солдаты, а офицер, цыбатый, как чапля, снимал аппаратом. Увезли кровиночку в Нимеччину, хай им добра не будет! Митю...мужика моего, пуля настигла, писали, что погиб героем...кто ж его знает... Аж в пятьдесят втором пришла похоронка...жизнь проходит, а доченьки немае и Митя, где-то там, под Берлином... Спасибо, мои дорогие, что слушали, пора мне, может дочка объявилась...
09.10.19