Разорванные временем. Глава16. Апокалипсис

" Летай иль ползай, конец известен..."

И вот, Ефим, по возможности, смягчая темные  краски действительности, поведал Лиде о случившемся.  Он сам   еще не знал, что сей  художественный шедевр был задержан и арестован милицией Бреста.
Надо сказать, что в силу безысходности одинокой  жизни,  к тому времени , 
отношения Лиды и Ефима перешли в стадию прочной, давней  привязанности, возможно,  из за  их длинно временной продолжительности . А то, что квартировали они отдельно,  шло отношениям этим, современным, лишь  на пользу.   Больше даже романтически.  Насколько это было возможно в их годы.
- Как мне и она и  все это надоело,  навязалась со своими проблемами на мою старую голову! Раздраженно,  с гневом в голосе, но с точностью робота, отреагировала   Лида.
Она хотела добавить, что не   хочет   всего  этого знать, но опомнилась, подавила эмоции  только  спросила:
- Где эта чертова картина сейчас?
-У племянника моего, но он обещал привести.
-  Вот и славно.  Вздохнула она, не зная, что Ефим взял за услуги не малую сумму.
- Хорошо еще, что не на границе конфисковали. Добавил мужчина, помрачнев.
Лида же поспешила усадить его за стол, как- то  резко отключившись от казалось бы волнующих событий. Ефим же про себя подивился ее безразличию.
Вскоре его вызвали на очную ставку с бандитами, напавшими на Марту.
Одного из них он опознал сразу ибо  видел, когда - то при  передаче Марте картины.
- Советую, Вам, иск этот отозвать, прошипел ему в ухо  толстенький адвокат-коротышка  на выходе из суда.
- Не меня же похитили, только и  ответил Ефим. И усмехнулся...
 Он и об этом уведомил Лиду, опять удивившись ее безразличию и отстраненности.
Не прошло и недели, как она сообщила ему, что ее обокрали и она вызвала уже и милицию.  Сорвался приехал. Молодой милиционер составлял протокол.  Оказалось воры пришли к ней  под видом социальных работников, дверь открыла она  сама. Описания ее были крайне  не четкими и больше сводились к одежде, а не к внешности... Из дома вынесли Яшины награды, все деньги...
Сломали дверные  замки.
Молоденький следователь безуспешно, битый час вытягивал из нее характеристику внешности воров.
Она помнила лишь цвет кофточки, поразившей ее своей красотой.
Ну не видела она в тяжелой своей советской жизни такой красивой одежды...
Сообщили Гале.   Она явилась. Холодная и безразличная и к матери и ко всему, что не затрагивало ее саму.
 Супер эгоистка, отметили не сговариваясь мужчины, покидая квартиру.
- Врача маме вызовите, решительно  потребовал участковый  милиционер.  Но дочке было не до мамы.  Ефим  сам, на Лидины деньги, поменял  совдеповскую ее картонную дверь на металлическую, но это не помогло. Лидочка освоила новый    замок и открывала  и  новые двери всем звонящим.
 Тогда   воры или бандиты стали  регулярно  приходить к ней на следующий день после  доставки пенсии и забирать ее.
Она же за месяц начисто забывала о случившемся и ситуация повторялась.
Милиции бабка надоела.
- У твоей мамы нет памяти, в ужасе , пытался вразумить Галю  по телефону   Ефим.
- Что же мне с ней  делать? Пришить ей свою голову?  В сердцах выпалила  в ответ дочка.
Вы  ей дочь,  так и   решайте. Отрезал Ефим и положил трубку. Он запланировал путешествие  и от своих планов отказываться не собирался
- Я увезу тебя к себе, заявила матери  Галя.
- Ни куда не поеду. Отрезала Лида.
Хотя в  ее голове блуждали горькие мысли о том, что память все больше ее подводит, но она не осознавала всех последствий, а только перестала пользоваться газом.
Дочке же Лидочка  больше не доверяла.
- На сильно мил не будешь, рявкнула Галина  и с силой захлопнула за собой дверь.
Лида даже глазом не повела, пребывая в некой прострации.
До конца  она  не понимала страшной своей болезни.   
Даже безразличные соседи по дому пришли в ужас, когда уже в третий раз у несчастной унесли пенсию.
Разъяренный жалобами  участковый сам вызвал психиатра и женщину увезли в больницу.
Естественно никого в известность не поставили.
Да никто, кроме бандитов, собственно Лидой регулярно  и не интересовался.
Злополучная же  картина Марты  попала под арест.  Шедевр  изъяли  до предъявления на него  документов. Так во всяком случае объявил  дяде  племянник.
Нет ничего более ласкающего взор, чем наша северная  ранняя осень, бодрящая ,  яркими красками умирающих листьев, в еще пурпурно- зеленой траве  и одновременно,  вгоняющая в меланхолию,  полным почти отсутствием солнечного света и падающими на грешные наши головы,  серыми, ледяными дождями. Естественно, что все ,  кто имеет возможность продлить лето, уезжают к теплым морям. Остальные, вздыхая, борются с меланхолией.
Прошел почти месяц, Ефим, успешно вернувшись  из за границы прибыл.
Позвонил.  номер Лиды молчал. Позвонил Гале. Та, по-прежнему пребывала в спокойном,блаженном неведении.
- Зараза, ее только квартира и интересует, подумал он. Как бы, дрянь бессердечная,  тебя  проучить?
Он немедленно  обратился в милицию,  где ему и сообщили о месте нахождения больной.
Вот такова горькая участь прошедших войну наших стариков. Брошены на поругание и ограбление.
Последствия тотального атеизма. Тотального эгоизма. Отражение, неизменной в веках жестокости нравов.
Ефим  сам  забрал Лиду из больницы без улучшения,  привел нотариуса  и подсунул ей завещание, по которому и квартира и дача отходили ему. Она, полностью потерявшая память, подписала. Но Ефим  все же  нанял  ей  сиделку, потребовав, правда, часть денег с дочки. Беды больше не оставляли несчастную, вскоре у нее сломалось бедро и она превратилась в лежачую больную....
Дочка изредка навещала мать, но Лиде было уже все равно, ибо она уже никого не узнавала....
Вернемся, однако, к Марте.
 Что может знать совсем молодая особа,  выросшая в  современной Германии, о вечном  бес пределе имущественных отношений в России. Уже сто лет минуло  со  времен революционных конфискаций,   а воз векового  бес предела и  ныне  все  там, ибо безнадежно  завяз он  во временах отъема и присвоения...
- Стена   глухая,  непробиваемая, сделала  для себя   открытие  Марта.
Только я  ее пробью, твердо приказала  она себе.
И она не пожалела денег   юристам   и в России и в Германии.  Юристы же послали ее  в семейные архивы  искать  любые сохранившиеся документы на   ее  картину.
И пришлось  ей  залезть на чердак, достать пережившие войну, обветшавшие   коробки и рыться, искать и искать...
Нет занятия печальней, чем копание в старых семейных  бумагах. Ибо  оно сродни путешествию во времена, давно или недавно, ушедшие, когда на сцене жизни играли люди столь для тебя живые и столь тебе близкие, что воспоминания  о них, их голосе,  облике  вызывают дрожь и  эффект их присутствия от, которого так  не хочется  избавляться. Но, вздохнула, зажмурилась и погрузилась...
События двадцатого века проплывали в пожелтевших  документах и фотографиях и  исчезли  только вместе с захлопнувшейся крышкой последней ветхой коробки,  сразу утонув   в  невидимой  пыли  вечности
Она  же , сраженная их историями, в ужасе, вернулась  в свое время ,  а  голоса из  небытия   удалились  потихоньку   смолкая...
Увы,  не всегда и не все  из предков выглядели  ангелами ...
И лучше бы порой   и не знать о черных деяниях их, в мрачные  времена коричневой чумы.
Содрогнулась, так много  страшного, порочащего  отрыла  она  в этих ветхих хранилищах семейной истории.  Сердце ее бешено билось  от  леденящего кровь ужаса.   Подумав,  захотела кое что сжечь...
 Сдержалась, продолжила свертков и коробок было не счесть.
 Стало совсем тяжело  ворошить старое, заглядывать в болотистые, вязкие от крови,  военные времена двадцатого века.  Она, стиснув зубы,  за неделю упорно, до последней бумаги,  перебрала этот кладбищенский  чердак  древностей со всей аккуратностью и педантичностью, с детства привитой ей, теми кто времена эти красно-коричневые вынес.
И, наконец , Марта  нашла таки   ветхие пожелтевшие бумаги Петербургской своей дворянской  родни. А в них, помимо списка добра,  оставленного в Петербургском доме  лежали  еще и  старинные купчие на картины , коих было не мало и среди них на искомый  холст девятнадцатого века.  Натюрморт этот оказывается  был куплен некогда  в Париже на аукционе, как полотно известного   художника.  В документе была указана и Фамилия покупателя, прадеда.  Ей  оставалось лишь оценить картину  и  предъявить   документ о родстве .
Марта это проделала и  через юристов  направила копии  своих  бумаг   в Брест,  где  хранился арестованный шедевр.
-  Картина будет Вам возвращена, но, для ее вывоза из России, нужно разрешение мин культа.
На радостях пошла и  позвонила Лиде. В трубке  услышала незнакомый голос . Ей ответила  сиделка.
- Вряд- ли Лидочка  Вас, девушка узнает, сообщила она.
Погруженная в свои проблемы, Марта Лиду особенно то  в голове не держала.   Услышав же  о ее состоянии она похолодела от ужаса .  За время их знакомства Марта  успела  привязалась   к  этой приветливой и доброй  женщине.
 Тетя  Лида выглядела  много моложе своих лет.  И Марта   как- то не задумывалась над тем, что жизнь тети   уже  в  самом конце тяжелого пути.
Но, земля вертится, а  время наше личное  неумолимо,   ей  было под девяносто и  беспощадная  вечность  ломилась к ней и в двери , и в  окна 
 Просто ее голова сдала первой...




продолжение следует.