Сны у реки 1. Начало

В тот день я совершенно случайно зашла в кафе. В планах было сходить в кино с подругой, но она опаздывала, а я стояла на остановке, как условились, и замерзала. Мокрый осенний снег летел за воротник пальто, путался в ресницах, холодными брызгами застывал на щеках, колкий ветер пробирал под одеждой, леденил колени. Созвонившись по телефону и выслушав кучу извинений, я поняла, что ближайший сеанс придется пропустить, и зашла погреться в «Бисквит» – небольшое кафе напротив остановки.

Я шла по проходу с подносом в руках, когда вдруг поняла, что падаю.  Неловко взмахнув рукой, выпустила сумку. Поднос, к счастью, удержала. Сумка была раскрыта, из нее высыпались ручки, помада, звякнули, упав, ключи. Тоненькая девушка, сидевшая неподалеку, кинулась собирать мое богатство, докатившееся до ее столика. Потом, много времени спустя, она сказала, что сумка упала не просто так. Что все когда-нибудь возвращается, и это был знак тому: начав наше знакомство, она помогла мне, как я не раз помогала ей позже. Но все это было потом, а в тот день мы сели рядом и весело проболтали, пока не подъехала моя подруга.

Таня – так звали случайную знакомую – училась в медицинском, как и я, любила пиццу, мистическое кино и Зака Эфрона. Она легко и заливисто смеялась, поправляя падавшие на лицо непослушные пружинки пшеничных волос. Маленькая и худенькая, с почти детской фигурой, она удивила меня сказав, что ей двадцать один, хотя я дала не больше четырнадцати. И лишь ее глаза иногда становились пронзительно серьезными, изучающими, и были в такие мгновения куда старше ее легкого смеха и немного угловатых движений.

– Если падает ложка – это к гостье, вилка – к гостю. А если ручка, то учиться тебе еще долго и много. Первый курс, да? – спрашивала  она.

– Второй... А если помада?

– Значит жди большой любви!

– Это почему?

– А как же? Помада – это самое древнее оружие женщин.

– А если все вместе, то это медведь в тебе умер.

– Да ладно, не переживай, – успокаивала Таня. – Ты вон как виртуозно удержала поднос.

Подруга моя появилась через час, и мы с ней сразу убежали: следующий сеанс должен был начаться совсем скоро. Таня не пошла с нами, а я не успела записать ее номер. Тогда я не знала, что это знакомство откроет череду удивительных встреч, событий, станет началом пути, которым я пришла к себе той, кто я есть теперь.
Память порой играет с нами в прятки: думаешь помнишь, что происходило с тобой, но это оказывается лишь плодом воображения. Бывает и наоборот: мистический подтекст истинных, но давних событий проще счесть воспоминанием о сновидении. И в моем прошлом реальность и миф переплелись и для меня не всегда отличимы друг от друга, но и то, и другое мне ценно. Ибо все, что происходило со мной, создавало меня. Я читаю записи, что делала тогда, ищу в них ответы, события собираю как пазлы, пытаясь сложить ясную картину из воспоминаний, чтобы найти и принять себя истинную.

Тогда я училась на втором курсе университета. Первое время мало какие предметы увлекали меня, хотя я поступала на факультет психологии осознанно, надеясь найти в обучении ответы на сложные вопросы бытия. Взросление вдруг открыло мне внутренний мир, полный загадок и тайн, куда более сложный и не менее удивительный, чем мир внешний. Я захотела узнать о нем как можно больше. Сначала мне помогла в этом мама, вернее, ее библиотека: дома было полно книг по эзотерике, популярной психологии, хиромантии. К концу старших классов я начала читать их быстро и жадно, но потом бросила – надо было готовиться к экзаменам. К тому же мне стало ясно, что этих книг мало, знания, приобретаемые с их помощью, по большей части легки, поверхностны и часто сомнительны. Было, конечно, несколько интересных авторов и произведений: я открыла для себя Ричарда Баха и влюбилась в его «Чайку», «Тайную доктрину» Блаватской не осилила, а про загадочные племена на «Голубых горах» прочла с удовольствием. Но важнее было то, что мои поиски и мамины книги помогли определиться с направлением учебы: я захотела изучать психологию, чтобы заглянуть в глубины своей души уже с помощью науки.

К концу первого курса вопросы самопознания отступили на второй план, меня куда больше стала волновать личная жизнь: все влюблялись, встречались, страдали, сходили с ума – мне тоже хотелось. Но из знакомых ребят мало кто нравился, с большинством было не очень интересно и все заранее понятно. Думаю, и я не пользовалась особой популярностью: мешали моя скованность и погруженность в себя. Я недолго встречалась с одним из сокурсников, но отношения с ним тяготили: мы были слишком разными и чужими, я словно играла роль не в своей пьесе: так делали все, у всех были «парни», некоторые уже жили вместе.

Тогда я снова окунулась в учебу. Мы стали проходить общую психологию – нам давали основы, чтоб потом, имея целостную картину изучаемой науки, мы обратились к частностям и углубились в различные направления, выбрали специализацию. Западная психология, советские, российские школы. Теория иногда подкреплялась практикой. Раз - два в неделю ставили тренинги по разным направлениям: личностного роста, суггестивные, приглашали тренера по трансперсональной психологии. Мне нравилась теория, но практика поначалу оттолкнула: видимо, будучи внушаемой и имея слабые защитные барьеры перед бессознательным, я погружалась в него целиком. Меня накрывала лавина образов и чувств, новых мыслей, о которых я не могла сказать: мои ли? Я испугалась и захотела пока оставить их, не углубляться, и мне разрешили временно не посещать практические занятия, направили к преподавателю, который в том числе вел частную практику. Он очень помог, но иногда увиденное возвращалось во снах, или я чувствовала, что обычные события, если взглянуть на них с другой стороны, приобретают странную взаимосвязь, а сны могут быть вещими.

В начале второго курса поставили философию, и, благодаря преподавателю, я ходила на лекции с большим удовольствием. Предмет вела яркая рыжеволосая женщина с крупными губами. Ее голос был резким и сильным, а логика преподавания понятна даже школьнику – она могла просто, в нескольких фразах объяснить основы философии Канта, в одно занятие уложить принципы идеализма Беркли, объясняя их почти на пальцах. А вот высшая математика мне не нравилась. Я ничего в ней не понимала и чаще всего прогуливала лекции – они наводили на меня тоску.

Возможность иногда пропускать занятия появилась благодаря Алсу, с которой мы сдружились, сидя на задних партах. Она, в отличие от меня, не понимала и не любила философию, а к «вышке» относилась вполне терпимо и очень неплохо разбиралась в ее сложных понятиях и формулах. По этой причине мы договорились обмениваться лекциями по нелюбимым для каждой предметам и подготовить друг друга к экзаменам. Кстати сказать, Алсу и была той подругой, благодаря чьей необязательности я познакомилась с Таней. Думаю, после знакомства с последней прошло не слишком много времени, когда другая встреча завязала новый узелок нити моей судьбы.

Был один из тех поздних осенних дней, когда, несмотря на студеный по утру воздух, солнце целый день светит ярко и свободно, будто не желая сдаваться зиме, и ясное синее небо последним отголоском лета простирается над цветными макушками деревьев. Прогуливая очередные «пары», я прошла до Макдоналдса и купила твистер – очень хотелось есть. С ним и большим стаканом кофе спустилась на набережную и села на лавку. Передо мной была река – отражая солнце, она белела и искрилась, сливалась с высоким небом. Ветер был прохладным и игривым, как солнечные блики в волнах.

– Можно присесть? – раздался мужской голос, и мне показалось, что тот, кто говорит, улыбается. Я подняла голову. Парень, стоявший рядом, не улыбался, но выглядел вполне доброжелательно и располагал: бывают люди, которых видишь впервые, а как будто знаешь сто лет. Потом я не раз замечала эту его особенность: улыбку в голосе, даже когда он был серьезен.

– Пожалуйста, – ответила я.

Парень сел рядом и немного помолчал. Я выжидающе посмотрела на него: вокруг было полно пустых лавок. Он протянул толстую папку формата А4:

– Хотел вернуть.

Я бросила в урну пустой стакан из-под кофе, взяла протянутую папку, рассмотрела содержимое. Листы с отпечатанным на принтере текстом, некоторые исписаны от руки, а еще небольшой блокнот с обложкой на тему «Маленького принца» – три барашка, коробка и надпись под ними: «В этом ящике сидит такой барашек, какого тебе хочется». Я видела папку впервые, поэтому удивленно посмотрела на парня.

– Нет, вы ошиблись, это не мое.

– Да нет же, ваше. Мне понравилось. Не все, конечно, достоверно, но интересно. Вы хорошо уловили суть.

Я еще раз посмотрела содержимое папки, пробежала глазами текст на первых страницах блокнота. Было похоже на конспект лекции по философии, или на чей-то дневник; встречались незнакомые цитаты, даже какие-то стихи. Наверно интересно, но точно не мое. Я вернула папку и сказала:

– Я учусь на психологии. У нас могли быть подобные лекции, но я их не помню. Может вы меня с кем-то путаете?
 
– Вы ведь Дина?

– Да. А вы кто?

– Сергей. Вы совсем не помните? – он посмотрел мне в глаза, и я подумала, какого они необычного, насыщенного голубого оттенка. Как море в ясный день… Но его загадочные полунамеки начинали раздражать.

– Нет. И вообще, я не люблю загадки.

– По-моему, все их любят, а вы особенно. Возьмите, пожалуйста, почитайте. Вам понравится.

Я колебалась, тогда он положил папку между нами и, закрыв глаза, откинулся на спинку скамьи. Потом тихо произнес:

– Простите, если помешал. Я скоро уйду. День сегодня хороший: солнечный, и ветер с реки такой чистый, бодрящий. А если закрыть глаза, и немного подождать, то чуть соленый…
 
Я тоже закрыла глаза, вдохнула свежий речной воздух. Ветер мягко играл моей челкой, вдалеке закричала чайка, и мне вдруг почудился солоноватый привкус моря. Забавно. Неожиданно для себя я рассмеялась.

– Это же река. Если только продавщица кукурузы просыпала мешок с солью прямо в воду. Каким же он должен быть огромным, чтоб получилось море!

– Нет, думаю, это ветер. Его привез теплоход, который только что подошел ко второму причалу. Глядите: там туристы в теплых куртках и летних брюках. Наверняка с южного моря пыли.

Я увидела разноцветную толпу у второго причала, где стоял большой теплоход. Оттуда в нашу сторону шла пара пожилых женщин, круглых, как шарики, в толстовках, цветастых летних штанах и теплых шапках. За ними – высокий мужчина в шортах и куртке с меховым воротником. Наверное, иностранцы. Нелепый вид этой троицы меня рассмешил. Я заметила, что Сергей тоже улыбается, натянутость между нами исчезла. Вдруг он поднялся с лавки и сказал:

– Вы простите, мне надо идти. Мы еще увидимся. Хотите?

– Почему нет? – мне тоже нужно было возвращаться. – Только… Только если случайно.
 
– Не обязательно, я позвоню вам. А может вы мне. – Он улыбнулся и, развернувшись, быстро зашагал прочь.

Той ночью мне приснился сон.

Я взбиралась вверх по склону, было очень трудно и страшно. Страшно потому, что я знала: не взберусь – случится что-то не хорошее или не случится то, что очень важно и нужно. На самом верху склон стал совсем отвесным. Я ползла, подтягивала себя, хватаясь руками за пучки травы и выступавшие камни, песок сыпался мне в глаза, забивал рот. И вот с самой вершины мне протянула руку девушка – она была смутно знакомой. Я без колебания протянула в ответ свою, и меня втащили наверх. Только оказалось, что помог мне подняться мужчина, хотя во сне это было неважным. Чувство страха совсем отпустило. Было так чудесно, невероятно легко, я могла безоговорочно довериться этому человеку. Теперь я знала, что не одна, что все лучшее точно произойдет. Главное следовать за ним, не упустить его из виду. Глядя вперед, с вершины, я увидела другой, пологий склон, уходивший в солнечную, приветливую долину. Теперь надо было идти вниз по каменистой тропинке, что было гораздо проще. Мы спускались молча… Потом я оказалась на мосту. Мост был ажурным, солнце играло на его стальных перекрытиях, играло в волнах раскинувшейся под ним реки – восхитительной и неправдоподобно прозрачной: я видела песчаное дно с разноцветными рыбами и раковинами. Мужчина обернулся, улыбнулся мне и встал на край моста. Я поняла, что мы будем прыгать. Было ужасно высоко, но так заманчиво, и в этот раз совсем не страшно. Я оттолкнулась носками туфель от парапета и прыгнула вниз. Вода приближалась. Я вошла в нее как нож в масло: легко, без всплеска. Там, под водой, могла и видеть, и дышать. Дно было все ближе и ближе. На дне лежал большой, сверкающий камень, я плыла к нему, но не успела доплыть – проснулась.

Светало, но спать не хотелось. Помню, тогда я впервые открыла папку, которую дал мне Сергей, пролистала несколько страниц и стала читать.

«…Душа человека похожа на маятник или, скорее, на стрелку метронома, которая качается из стороны в сторону. Ее первые движения после толчка особенно сильные, но постепенно они становятся плавнее, амплитуда уменьшается, и под конец стрелка замирает посередине. Этот ее маршрут – как путь вдоль меридианы земли – от южного полюса к северному. При рождении душа ребенка чиста и невинна, созвучна южному теплу и свету. Рука Бога держит стрелку метронома справа от точки равновесия, и отпускает ее в момент рождения. И вот, постепенно набирая скорость, она несется влево. Ребенок теряет свою непосредственность, доброту и невинность, взрослеет. Но на севере очень холодно, темно и жестоко. И отшатнувшись, душа снова стремится вправо, к южному полюсу, к свету, теплу и чистоте. Но там скучно и пресно. И снова во все тяжкие пускается душа. И мечется, пока не успокоится посередине, в точке равновесия, только там обретая покой. Сиддхартха Гессе прошел путь «стрелки метронома» за одну жизнь, а мы, простые смертные, проходим его за множество жизней…».

Я еще немного полистала страницы папки, потом отложила ее, закрыла глаза и задумалась. Возможно, это был чей-то учебный анализ произведений – художественных или научных, но я никак не могла определить тему подборки. Кроме того, текст был смелым, оригинальным, не изобиловал цитатами и штампованными фразами, как это бывает в преддипломных и курсовых работах не очень добросовестных студентов. Тот, кто писал, лишь упоминал те или иные произведения, стремясь проиллюстрировать идеи, указать на их основу, происхождение. Так что на конспект или курсовую это было непохоже. Выборочно прочтя несколько страниц, я поймала себя на мысли, что текст мне безумно интересен, созвучен моим размышлениям. С некоторыми допущениями я могла бы написать его, если бы мне были знакомы книги, на которые ссылался автор, или если бы рядом со мной оказался кто-то, кто направил бы мои поиски, потому как я все больше склонялась к тому, что за автором чувствовался еще один, кого он тоже иногда цитировал, оставляя такие включения без кавычек. В общем, я решила оставить себе папку, но изучать ее медленно, останавливаясь для прочтения книг, которые упоминались в тексте. Первым был Герман Гессе. Я вышла в интернет, скачала «Сиддхартху» и положила планшет в сумку, намереваясь взять на занятия, которые наводили на меня особую скуку, – я ходила на них, чтоб отметиться, а конспекты потом брала у сокурсников.

На другой день, сидя в аудитории в ожидании начала лекции, мы болтали с Алсу о планах на выходные. Я вдруг вспомнила то, что меня смутно тревожило, достала телефон, прокрутила контакты. Ну да, среди прочих в них был Сергей. Просто Сергей, и номер.

– Ты не знаешь Сергея?  Он такой… постарше нас. Глаза у него голубые-голубые.

– Сергей, говоришь? Глаза голубые-голубые? – промурлыкала Алсу. – Нет. Вообще никаких Сергеев не знаю. Рассказывай! – она нетерпеливо забарабанила пальцами по парте: в последнее время я никуда не ходила, не с кем не встречалась, только училась. А тут первый интригующий намек на какую-то личную жизнь. 

– Да не знаю, что рассказывать. Просто парень. Вчера на набережной познакомились. Он меня откуда-то знает, или с кем-то путает.  И вот что интересно: у меня есть его номер в телефоне. А откуда – не знаю. Посмотри, у тебя такой не записан? – я протянула ей телефон. У нас было много общих знакомых, но Алсу была куда общительнее, чем я. Может Сергей меня знает через нее, а она его так же, как и я, не помнит.

Алсу сверила контакты и быстро нажала кнопку вызова на моем телефоне. Я даже не успела его забрать.
 
– Не берет, – сказала она разочарованно. – Нет у меня такого номера. А может ты в баре с ним познакомилась? Или в другом заведении… Пара-тройка бокалов, вот и не помнишь.

Очень весело. Я забрала телефон и отвернулась.

– Да ладно, не обижайся, я пошутила, – сказала Алсу и дружески потрепала меня по плечу. – Странно ведь. Ну, может, познакомилась с ним в компании, или в сети. Давно. Знакомство было коротким и не значительным. У меня часто так бывает.

– Я всех подряд в телефон не вписываю... Ладно, потом поговорим, – ответила я, увидев, что вошел преподаватель.

Впрочем, слова Алсу меня несколько успокоили, ее версия была довольно правдоподобной. После первой лекции я снова сбежала на набережную. Знала, что подруга не отстанет от меня, пока не узнает всех подробностей, а мне почти нечего было рассказывать. К тому же день опять выдался солнечным, возможно последний такой перед подступавшей зимой, и я не могла отказать себе в удовольствии подышать восхитительным, по-осеннему свежим речным воздухом.

Сергея я увидела на той же скамейке, где мы познакомились.
 
– Привет! – я помахала ему рукой.

– Привет, – улыбаясь, он смотрел на меня и щурился от солнца.

– Спасибо за записи. Все же откуда они? И как мы можем быть знакомы? Я тебя точно не знаю.

– Поймешь чуть позже. Ты их прочитала?

– О, я только начала. Это же не бульварная проза про любовь.

– Ну да. А ты ее часто читаешь?

– Нет, конечно. Только когда хочу отдохнуть, ни о чем не думать. Такой сон для мозга, – я смутилась, как будто призналась в какой-то глупости. А потом подумала: кому какое дело, что я читаю? Это же моя жизнь.
 
– Понятно. Прогуляемся? Мороженое? – Сергей не язвил, не осуждал, я расслабилась.

– Мороженое можно. А что ты тут делаешь?

– Гуляю и жду тебя, – ответил он. – Я думал, что ты придешь сегодня. Здесь в рабочий день спокойно, без суеты. У нас прекрасная набережная.

– Вообще-то я не каждый день гуляю, мог бы долго ждать, – я осторожно по-смотрела на него: с чего вдруг решил, что приду? – Может о себе расскажешь? Чем увлекаешься, и вообще…

– Увлекаюсь жизнью. Ее мгновениями, совпадениями, символами, знаками… Не смотри так испуганно, я шучу. Хотя, ведь в каждой шутке – лишь доля шутки, правда? Кстати, набережная – отличное место для изучения жизни. Здесь столько интересных историй.

– Если думаешь, что я хоть что-то поняла, то ошибаешься. Про какие истории говоришь?

– Истории о жизни. Пошли, угощу мороженым и покажу.

Мы взяли по эскимо и подошли к ограде пляжа.

– Девушка в фиолетовом пальто. Она сидит на скамейке почти у воды. Что о ней думаешь? – Сергей показал на ту часть пляжа, которая была ближе к лестнице, ведущей от набережной. Я не сразу поняла, о ком речь: на песке у воды всегда есть люди, даже осенью, если это безветренный и солнечный день. Потом я ее увидела. Девушка в бледно лиловом пальто сидела на скамье метрах в двадцати от настила, ведущего к реке. Рядом с этой скамейкой было уже не так многолюдно.

– Симпатичная. Наверное, ждет кого-то.

– Я думаю, что не кого-то конкретно. Она, скорее, ищет знакомств.

– Возможно. Но она отвернулась от толпы… Если и ждет, то не таких, прямолинейных и навязчивых. Ей нужна случайность, необычность, а это редко бывает.

–  Да, я тоже так думаю. Стильное пальто, очки, сумка – я в этом не очень разбираюсь, но все вместе… Мало у кого есть шансы. Разве что у того мужчины, который прогуливается с лабрадором. Мне кажется, она ему интересна, и собака хороший повод. Давай, подождем.

– Почему ты выбрала психологию? – Сергей вдруг переменил тему после некоторой паузы.

– Мне хотелось больше узнать о том, как устроен этот мир, люди.  Что такое «Я». Только, наверное, это не очень практично, – ответила я и снова смутилась: мой внутренний мир казался мне не менее интимной темой, чем личная жизнь.

– А почему психология – непрактично?

– Не представляю, как она может прокормить, если не учиться много дополнительно, не всегда тому, что мне интересно, да и дорого это. К тому же в нашем городе подходящих курсов почти не проводят. Да, есть интернет. И еще можно работать не по специальности, и так, наверное, и будет, но ведь это неправильно.

– Жизнь, это не только работа и зарабатывание денег. Что бы понять, как устроен мир – пусть просто для себя – нужен какой-то багаж. И мало, если он будет состоять только из своего опыта. Без знаний человечества тут не обойтись. Так что польза от твоей учебы все равно будет, хотя возможно только для твоего саморазвития.

– Это здорово, конечно. Только жить на что-то надо будет. Сейчас хорошо – есть родители. А потом? Идти по банальной женской схеме: мама, папа – муж, я не хочу.
 
– Не понимаю, почему ты не сможешь передавать свои знания другим людям. Тем, кто тоже стремится понять себя и мир, который нас окружает. А по поводу получения знаний… В интернете они безграничны, не сбрасывай его со счетов, кроме того, есть полезные и интересные книги. Тренинги – это только способ научиться, как передать знания, но что – ты вполне можешь узнать доступными способами, было бы желание. А потом можно учить, самой проводить тренинги. В конце концов, можно писать книги. Почитай Гессе – его великолепные, захватывающие художественные произведения на философские темы, и на темы любви – все вместе. Как оказалось, это возможно, и в таком виде понятно многим. Думаю, тебе понравится.

– Знаешь, я как раз начала читать «Сиддхартху».

– Здорово, мне будет потом интересно узнать, что думаешь... Смотри, история началась, – он неожиданно кивнул в сторону реки.

Я посмотрела, куда он указал. Девушка в лиловом пальто беседовала с хозяином лабрадора. Его пес стоял рядом, натянув поводок, и тоскливо смотрел на искрящийся солнцем прибой.