Жиль Делёз о Фрэнсисе Бэконе и вообще

Иллюстрация: Фрэнсис Бэкон. Портрет папы Иннокентия X, 1954. Холст. 152.7;117 см. Центр Искусств города Де-Мойн, штат Айова, США



Текст ниже из серии тех вещей, что при перечитывании приходят и узнаются другими – чуть смещаясь в такт изменившемуся сознанию или вновь кружа его в безумном танце. В эти минуты неважно, кто вызвал в круг – Чехов или Достоевский. Мозг всеяден, прожорлив, не брезглив, скучает, не наигрался.

На днях перечитал «Логику ощущений» Делеза. 8-я глава – «Писать силы» – о Фрэнсисе Бэконе, художнике. Речь о «поимке сил». Философ не шутит – пейзаж за окном еще раз изменился, шутить не время. И Чехов это почувствовал, и актер в его пьесе говорит: «Нужны новые формы…» А Делёз с ним почему-то спорит. Не сразу услышанный диалог... Шепот Бахтина с галерки: «Диалог не средство, но самоцель». Другая логика, на краю, она мне ближе, я маргинал из эгоистических соображений – здесь музыка другая и пейзаж, и упоения иные на краю, и ставки… Не так и много нужно человеку в конце истории.


Жиль Делёз. Фрэнсис Бэкон: Логика ощущения. — СПб.: Machina, 2011. Слово мастеру игры.

Вопрос о разделении искусств, о присущей им автономии, об их возможной иерархии теряет всякое значение с другой точки зрения: существует общность искусств, общая для них всех проблема. В искусстве, и в живописи так же, как в музыке, речь идет не о воспроизведении или изобретении форм, а о поимке сил. Знаменитая формула Клее «не делать видимое, но делать видимым» не значит ничего другого. Задача живописи сводится к тому, чтобы сделать видимыми невидимые силы. (69)

Кафка говорил о том, как бы поймать дьявольские силы грядущего, что стучатся в дверь. Каждый крик включает эти силы в потенции. Иннокентий X кричит, причем кричит за занавесью не только как пропавший из виду, но и как невидящий, как тот, кому нечего больше видеть, кому только и остается делать видимыми силы невидимого, что заставляют его кричать. Это можно выразить в формуле «кричать к...». Кричать не перед, не из, но кричать к смерти и т. д., дабы вызвать спаривание сил — ощутимой силы крика и неощутимой силы того, что заставляет кричать. (73)

Когда Бэкон различает две жестокости, жестокость зрелища и жестокость ощущения, говоря, что нужно отказаться от одной, чтобы достичь другой, это своеобразная декларация веры в жизнь. (73)

Когда видимое тело отважно, словно борец, выступает против невидимых сил, оно не дает им иной видимости, кроме своей. И вот в этой-то видимости тело активно борется, утверждает возможность триумфа, которой просто не было, пока силы оставались невидимыми в недрах зрелища, лишавшего нас сил и сбивавшего с толку. Судя по всему, только в этот момент бой становится возможным. Борьба с тьмой есть единственная реальная борьба. Когда зрительное ощущение смело выступает против невидимой силы — своего собственного условия, оно высвобождает силу, способную победить первую или стать ее сообщницей. (74)