Отрывок из романа Комната исполнения желаний

2__х_ 16 апреля 1996 года. Лестничная площадка на третьем этаже в пятиэтажке.

Валентина позвонила в дверь второй раз, раздраженно перебирая причины, по которым почему ей не открывает дверь подруга:
- Заснула она что ли? Или в туалете засела? Может еще с работы не пришла?
Валентина досадливо посмотрела на свои ручные часы. В это время дверной замок начал издавать характерные звуки и дверь отворилась. Подруга Валентины, Татьяна, приоткрыла дверь и выглянула в открывшуюся щель:
- Привет, пропащая душа. Заходи.
Татьяна сделала шаг назад, пропуская подругу в прихожую:
- А я думаю, кто это ко мне названивает. Вроде, не жду никого. И на тебе. Явление Христа народу.
Валентина протиснулась в дверь и вытянула губы для приветственного поцелуя:
- Здравствуй. Вот решила зайти.
Татьяна снисходительно порадовалась:
- Ну, заходи. Чайку попьем.
Она двинулась на кухню, шаркая домашними шлепанцами, и на ходу сообщила:
- Правда, у меня к чаю ничего нет. Не ждала никого, все сладенькое сама слопала.
Валентина стянула с себя сапоги на высоком каблуке, и повесила свое демисезонное пальто на вешалку. Нашарила ногами гостевые тапочки. Посмотрела на себя в зеркало на стене, поворачивая голову влево-вправо. Поправила рукой прическу, слегка выпятила губы, проверяя как на них лежит помада. Подхватила сумку, которую принесла с собой, и двинулась за подругой.
Татьяна хозяйничала на кухне, привычными движениями, доведенными до автоматизма, выставляя чашки и сахарницу. Чайник уже грелся на плите. Валентина не спеша выставила на кухонный стол из сумки бутылку Каберне, кулек с яблоками и шоколадку. Татьяна через плечо скосила глаза на подношения подруги:
- По какому поводу праздник?
- Да так, не по какому. Просто решила зайти.
- Да, ладно. Колись подруга. Я чего-то пропустила? Дату какую-то юбилейную?
Валентина пристраивала пустую сумку на полу:
- Ничего ты не пропустила. Но, повод имеется.
Татьяна выжидающе уставилась на подругу. Валентина устроилась на табуретке, мимоходом окинув взглядом на кухонную обстановку. Обстановка была знакома ей до мельчайших подробностей. Тюль занавесок на окне. Плетеный абажур над столом, стол с протертой по углам клеенкой.  На клеенке незатейливый орнамент из корзинок с фруктами. Газовая двухкомфорочная плита с полустертыми надписями у ручек. Белый фанерный буфет с круглыми пластмассовыми ручками. По краям буфета из-под новых обоев проглядывали блеклые старые обои. Холодильник «Юрюзань» со скругленными углами. Табуретки модные в 60-х годах.
Валентина положила локти на стол:
- Бокалы доставай.
Татьяна потянулась к дверцам буфета:
- Так что за повод?
- Садись, давай сначала выпьем, потом расскажу.

3__х_ 16 апреля 1996 года. Квартира на третьем этаже в пятиэтажке.


Татьяна, медленно опускаясь на табуретку с фужерами в руках, недоуменно поинтересовалась:
- Так за что, пить будем?
Валентина вместо ответа приказала:
- Штопор давай.
Татьяна встала, не отрывая заинтересованного взгляда от подруги, на ощупь достала штопор из верхнего ящика кухонного буфета, и протянула Валентине:
- Не томи, рассказывай. У кого-то день рождения? Вроде, не у тебя, и не у Коли. Или ты с Колькой поругалась?
Валентина недовольно поморщилась:
- Да, ни с кем я не поругалась.
Пробка в бутылке крошилась и не подавалась. Валентина выругалась:
- Елки-палки, да что ты будешь делать?
Татьяна испуганно смотрела на подругу:
- Так чего случилось-то?
Та упорно боролась с пробкой в бутылке:
- Да, подожди ты. Под руку не говори.
Наконец пробка с чмоканьем покинула бутылку. Валентина отложила штопор в сторону, налила вино по бокалам, и решительно скомандовала:
- Ну, давай.   
Татьяна обескураженно уставилась на подругу:
- И за что пьем-то?
Валентина опрокинула бокал в рот:
- А, не за что. Так. Сейчас духом соберусь, расскажу.
Татьяна чуть отпила вина и поставила бокал на стол:
- Валька, ты меня пугаешь! Говори, что происходит?
Валентина снова наполнила свой бокал и выпила его залпом. Поморщилась, поставила бокал на стол, взяла яблоко и с хрустом надкусила его:
- Сейчас, погоди, дай закусить.
Татьяна с тревогой и волнением наблюдала за подругой. Валентина некоторое время сосредоточенно жевала яблоко, потом положила его на стол:
- Ну, все, вроде, отпустило.
Она покачала опущенной головой из стороны в сторону и проговорила:
 — Значит, так. Пошла я сегодня по точкам наш бартер пристраивать. Нигде ничего не хотят брать. По всему торговому центру пробежалась.
Татьяна облегченно выдохнула:
- Фу ты. Елки-палки. Напугала. Так ты из-за этого так расстроилась? Ну, ты даешь.
Валентина уставилась на Татьяну:
- Я что, дура, по-твоему? Плевать я на этот бартер хотела. Погоди, дай сказать.
Валентина подняла вверх указательный палец:
-  Так вот, вышла, значит, я из торгового центра, присела на лавочку покурить. Кстати, дай пепельницу.
Валентина достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку. Татьяна поставила на стол пепельницу. Валентина затянулась сигаретой, выдохнула дым и стряхнула в пепельницу пепел:
- Так вот, сижу, курю. Никому не мешаю. А рядом мужик крутится, орет чего-то, народ зазывает в какую-то комнату исполнения желаний. Народ на него смотрит как на ненормального, и дальше идет своей дорогой. Он ко мне подкатывает.
Валентина кокетливо скосила глаза и скривила рот, пародируя того, кто к ней подкатил:
- Не желаете, говорит, чтобы ваши желания исполнились?
 Валентины стряхнула с себя лицедейство, и посерьезнела:
- А, я злая, сижу, молчу. Он не отстает, мы, говорит, все ваши желания мигом исполним. Ну, я ему и ляпнула. У меня, говорю, одно желание – бартер в магазин пристроить. Поможете? Этот дураком прикидывается. А где говорит ваш бартер, я его не вижу? Я говорю ему, я, что дура с тяжестями по городу носится. Договорюсь, тогда и принесу. Что, говорю, поможешь толкнуть? А он юлит, так хитро мне бормочет, что там, какой-то бартер, мы исполним ваше самое заветное желание. Попробуйте, не пожалеете, всего тысяча триста рублей. Я ему, ну ни фига себе, ценушки. А, он мне, бодренько так, если у вас только пустяковые желания, тогда да, тогда извиняйте. А, я уже завелась от его настырности. Говорю, да знаю я вас, наобещаете, а потом, извините - не получилось. А денежки уже тю-тю? Ищите других дураков.

4__х_  16 апреля 1996 года. Квартира  на третьем этаже в пятиэтажке.

Валентина замяла окурок в пепельнице и по инерции поправила прядь волос:
 - А он мне, нет проблем, деньги, если захотите, заплатите после сеанса. Если не понравится, можете не платить.  Ну, я тут уже конкретно завелась, сигарету бросила. А пошли, говорю, посмотрим, что вы можете. А самой страшно, сумочку к себе прижимаю. Ведет он меня, а у них там фургончик такой небольшой стоит рядом с торговым центром. Я на этот фургончик сначала и внимания не обратила. Иду, а самой не по себе, вся на взводе, на нервах, слегка трясет. Ну, думаю, разведут меня сейчас как последнюю дуру. Заведут в фургончик, по башке шарахнут, и деньги отнимут. Думаю, если что, орать буду. Зашла в фургончик, а там другой мужик, в белом халате, такой весь интеллигентный. В фургончике полумрак, несколько кресел стоит, ну таких как в самолете.
Татьяна залпом выпила свой бокал вина:
- Ну, ты, Валька, даешь. Бежать надо сразу было.
Валентина ее одернула:
- Да, погоди ты, дай рассказать. Я сначала, тоже хотела рвануть. Смотрю, дверь в фургончик приоткрыта, думаю, рвануть я всегда успею, посмотрю, что дальше будет. Этот интеллигент отошел от меня к столику с какой-то аппаратурой, и оттуда говорит, выбирайте кресло и устраивайтесь поудобней. Ну, я села, сижу.
Татьяна покачала головой:
- Ну, ты, Валька, отчаянная. Я бы точно сделала ноги.
Валентина досадливо поморщилась:
- Погоди ты, не сбивай.
Валентина мотнула головой и налила себе в бокал вина. Татьяна перехватила у нее бутылку и тоже налила себе вина. Валентина сделала глоток и продолжила:
- Так вот. На чем я остановилась? А, вспомнила. Сижу я, значит, а этот интеллигентик, таким спокойным голоском мне втирает. Там, говорит, рядом с вами в подлокотнике перчатка лежит, наденьте ее на левую руку.
Татьяна истерично пискнула:
- Ой, Валька.
Валентина резко осадила ее:
- Да помолчи ты, ради бога. Я и так волнуюсь. Надела я эту перчатку. А от нее проводок в кресло идет.
Татьяна глотнула вина, поставила бокал на стол, и сцепила между собой пальцы рук так, что кожа на костяшках пальцев побелела. Валентина сосредоточенно продолжила:
- Этот мне говорит, поправьте перчатку на руке, чтобы она удобно села. Ну, я поправила, сижу. А он говорит, а теперь наденьте очки, они в кармашке другого подлокотника. Я надеваю. Темные очки. И тут началось.
Татьяна взвизгнула:
- Что? Что? Они тебя изнасиловали?
Валентина рассержено махнула на нее рукой:
- Да уймись ты, никто меня не насиловал. Успокойся. Все хуже.
- Да что может быть еще хуже-то?
- Жалостливо всхлипнула Татьяна, и прижала руки к груди.
Валентина поморщилась:
- Погоди ты, помолчи.
Валентина уставилась на стену за спиной подруги и как сомнамбула продолжила рассказ:
-  Сначала была темнота. Потом в очках что-то засветилось, замелькали какие-то огоньки, замелькали какие-то цветные квадратики. Потом все быстрей и быстрей. А потом раз, и чистое такое розовое глубокое свечение осталось. И как будто это свечение у меня прямо в голове. Сижу, смотрю.  И вроде вижу себя. Но как будто со стороны себя вижу. Еду я будто в автобусе, рядом парень сидит. И, я этого парня знаю. И точно знаю, что это со мною, вроде как,  уже было. Ехали мы с ним в автобусе как-то вместе, когда с работы возвращалась. Точно он, и точно тот самый автобус. Он тогда на коленях дипломат держал, и его пальцы случайно моей коленки коснулись. У меня тогда аж бабочки в животе закружились, и к горлу что-то подступило. Коленка инстинктивно, которой его пальцы коснулись, дернулась и к его руке прижалась и просто влипла в его ладонь. Я понимаю, что это неприлично, а сделать с собой ничего не могу. А он смутился, покраснел и руку отдернул. Посмотрел на меня испуганно, но с интересом. А мне стыдно, я-то вижу, что он значительно меня моложе. Думаю, наверное, решил - во, старая дура, пытается мальчика растлить. Слава богу, следующая остановка моя была. Ну, я привстала, лицо горит, он меня пропустил к выходу, и я как пробка из бутылки из автобуса вылетела. Только, на этот раз, все не так вышло.  Он руку сначала отдернул, а потом снова на мое колено положил. У меня аж дыхание сперло. И знаешь такое ощущение, как будто время щелкнуло. И как будто все происходит не тогда, а на следующий день после того случая, о котором я тебе сейчас рассказала. Как будто он специально ко мне подсел. Руку мне на коленку положил. А я ничего поделать не могу, у меня мурашки по всему телу. Вроде надо ногу убрать, приструнить его, чтобы не думал обо мне, что не попадя. Сказать вроде, мне ему надо, чтобы вел себя прилично. А я не могу. Понимаю, что это все неправильно. И стыдно так, просто ужас. А ничего поделать не могу. А его рука уже у меня по ляжке ползет, и юбка у меня на коленке задралась.
Татьяна с широко раскрытыми глазами зажала себе рот ладонью, а Валентина как сомнамбула продолжила:
- Сердце колотится как овечий хвост. Смотрю, может кто-то из пассажиров видит, чем мы тут занимаемся. Вроде нет, его дипломат все загораживает. И тут мне так хорошо стало. Думаю, а плевать, даже если кто-то и видит.
Валентина прикрыла глаза и медленно покачала головой:
- И совсем мне не хочется, чтобы он руку убирал. Я свою ладонь на его руку положила осторожно. Чувствую его рука горячая, а моя холодная как лед. Погладила его руку и еще выше ее по своему бедру продвинула. А в башке одна мысль – скоро выходить и все закончится. А думаю, один раз живем, никуда я выходить не буду на своей остановке, плевать на все. Куда он поедет туда и я. Вместе сойдем. Если он сделает вид, что ничего не произошло, возьму и просто уйду. Да и вообще, что будет, то будет. Смотрю, он готовится выходить. Скосил он на меня глаза через плечо, и смотрит, рука его дернулась. Но молчит, и руку не убирает. А остановка уже близко, народ засуетился, спрашивают, кто сходит на следующей. Он свою руку из-под моей вынул. Ну, думаю, вот и все, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, отмучилась старушка в высоковольтных проводах, сойду через остановку, чтобы совсем не позориться. А он цоп меня за руку и тянет за собой. И крепко так держит. А я как телок на поводке за ним иду. Мысль мелькнула, что, если Колька или кто-то из знакомых нас увидит, то все кранты. Век потом не отмоюсь. И тут же мысль – а наплевать! Сошли мы с ним на остановке, он меня за собой от остановки куда-то во дворы тянет. А я за ним только поспеваю. Остановился и говорит, можно я вас поцелую? А, я только головой киваю. Все слова вылетели. Знаю только одно, хочу, чтобы поцеловал. А он мне в губы впился, язык мне в рот просовывает и мнет меня сзади чуть ниже пояса. А я вся ватная такая, расслабленная, еле сил хватило ему руки на шею положить. Чувствую, таю, как мороженое на солнце, и на все-то мне наплевать, только бы он меня из объятий не отпускал. Он оторвался, а я дышу тяжело, голову к его груди прижала. Он, тихо так, спрашивает у меня, как меня зовут. А я и сообразить не могу, что он спрашивает, вспомнить не могу, как меня зовут. Наконец слегка очухалась, назвалась. Он тоже назвался. А, меня говорит, зовут…
Валентина замолчала, и снова закурила. Стряхнула  пепел в пепельницу и мотнула головой:
- А, не помню, как его звали. Да и неважно это. Ладно. Тут он меня спрашивает – куда пойдем? В кино там, или еще куда? А я только начинаю в себя приходить. Смотрю, а мы у твоего дома стоим. Тут меня и понесло. Говорю, пойдем в гости, в этом доме у меня подруга живет. Чувствую, что выгляжу как последняя ****ь. Чувствую, что точно он меня после всего этого бросит, что эта наша встреча последняя. Чувствую, что завтра же он от меня шарахаться будет, в один автобус со мною ни за что не сядет, а уж тем более на улице не подойдет. А остановится, не могу.
Валентина замолчала. Татьяна посмотрела на нее с жалостью:
- Ну а дальше то что?
Валентина надменно, и одновременно застенчиво фыркнула:
- Что, что? А ничего. Пришли мы к тебе в гости. Я попросила тебя в кино сходить, а мы у тебя остались.
Татьяна ошарашено расширила глаза. Валентина посмотрела на нее и усмехнулась:
- А, ты думаешь, почему я к тебе сейчас приперлась?
Татьяна растерянно эхом отозвалась:
- Почему?
Валентина хмуро посмотрела ей в лицо:
- А, потому подруга, что я перестала понимать, где сон, а, где явь. Нет, я понимаю, все, что я увидела там, у этих деятелей в кресле - полная туфта. Но, ей богу, это было как наяву. Как будто они все это сняли обо мне ролик на скрытую камеру, и этот ролик мне показали. И не просто показали, а окунули, так, что я все ощутила кожей, губами и… Неважно чем.  Хотя я понимаю, что все это бред. Не могли же они, в самом деле, все это снять, а потом за тыщу триста мне показать. Это же идиотизм. А знаешь, у меня сейчас стойкое ощущение, что, то, что я к тебе с этим парнем приходила в гости - сущая правда. Ну как будто у меня провал в памяти. Как будто я к тебе приходила с этим парнем, а потом сразу все забыла. Вот я и пришла у тебя спросить, приходили мы к тебе с ним, или нет? Наливай.
Татьяна вытаращила глаза:
- У тебя Крылова, что крыша поехала? Не приходила ты ко мне ни с какими мужиками.
Валентина поправила руками прическу на голове, и успокоено расширила и сузила глаза:
- Я так и думала, просто хотела убедиться. Наливай.
Татьяна потрясла в руке пустую бутылку:
- Чего наливай? Все кончилось.
Валентина привстала с табурета:
- Ща, я еще сгоняю за бутылкой. Сиди дома, жди, я быстро.  С  этим делом без бутылки не разберешься. Рассказала, а меня как будто снова в это все окунуло.
Татьяна встревожилась, и быстро возразила:
- Э нет, Валька, я тебя в таком состоянии, в таком раздрае, одну не отпущу. Вместе пойдем. А то ты так еще под машину попадешь. Что я тогда Коле скажу?
Валентина пьяно усмехнулась:
- Коле? А пошел он этот Коля куда подальше. Надоел.
Татьяна пыталась наставительно вразумить подругу:
- Э, Валюха, ты это брось. Муж есть муж.
Та беззаботно хихикнула:
- Муж, объелся груш.
- Валька, ты дурака-то не валяй. Что, из-за какого хама трамвайного, семью порушить хочешь?
Валентина замяла окурок в пепельнице:
- Да кончай ты кудахтать, Тань. Ничего я не хочу порушить. Успокойся. Я разобраться хочу, что это было в этой комнате исполнения желаний.