Случай в Аркашоне

       В первый за долгие годы летний отпуск мы путешествовали с сыном по Франции. От Лазурного берега пришлось отказаться, там бушевала стихия, ураганы и наводнения. Если честно, я не очень удивилась, привыкла к погодным аномалиям во время путешествий. С моей везучестью можно и летом отгонять лёд от берегов.

       Из Парижа мы направились на юго-запад Франции в Коньяк и Бордо. По дороге осмотрели Шартрский собор, настоящее чудо, воплощенное в камне и витражах. Совсем не июльская, скорее осенняя погода с холодным ветром и дождями лишь подчёркивали торжество и таинственность готики.

       Ночевали мы уже в Сомюре, в отеле-замке, из окон которого открывался чудесный вид на Луарскую долину. Солнце радостно приветствовало нас с самого утра, приглашая в страну удивительных историй и изумрудных виноградников. Мы гуляли по средневековым улочкам в городах, сохранивших свою самобытность. Дегустировали Хэннесси различной выдержки в городе Коньяк. В Сент-Эмильоне восхитились природной и рукотворной красотой старинного города, познакомились с весёлыми виноделами и купили столько вина, сколько могли унести, но это другая история.

       Решение отправиться в Аркашон пришло спонтанно, когда мы уже несколько дней жили в Бордо. Жажда моря была не утолена, а из Бордо до Атлантики всего девяносто километров. Несмотря на +13 и моросящий дождь, я бросила в сумку купальник и, надеясь на лучшее, а скорее на волшебство, гордо проследовала за сыном на стоянку такси.

       Аркашон - небольшой и сравнительно молодой город. Его построили только в XIX веке. У первого мэра был девиз: «Вчера пустошь, сегодня посёлок, завтра город». Роскошные виллы, красивая площадь, центр талассотерапии, но главная его достопримечательность – прекрасные песчаные пляжи вдоль побережья Атлантического океана. Ведь что может быть лучше моря? – Только океан!

       Покрасоваться в купальнике и поплавать в океане, к сожалению, не пришлось. Серые волны накатывали на берег, недовольно шипя, словно сами жаловались на непогоду и отсутствия туристов. Пронзительно покрикивали чайки, рассматривая добычу с высоты полёта, а ветер гонял тучи и приносил едва уловимый запах водорослей.

       Пытаясь сфотографироваться на пляже, я минут семь раздевалась, трясясь и синея от холода, а после щелчка фотоаппарата оделась за секунду. Сын родился мудрее меня, тёплую куртку не снял и прекрасно себя чувствовал. Пока он разыскивал плоские камешки и запускал блинчики, я решила забежать в магазин, купить сувениры, шоколадку и бутылку воды. Палатки на пляже были закрыты, я оставила сыну зонт и поднялась наверх. Моё внимание привлекли болтающиеся на ветру разноцветные сетки с детскими пластмассовыми наборами для юных строителей песчаных замков.
 
       Приблизившись к раскрытой пасти непонятного строения, я увидела надувные матрасы и круги, спортинвентарь и сувениры из ракушек, одинаковые во всех курортных городах. Чуть дальше висели футболки и бейсболки с надписями  France и Arcachon, а к кассе тянулись длинные ряды полок, заставленных снедью и китайскими товарами. Лавируя между переполненными стеллажами, я пыталась зацепиться взглядом за что-нибудь нужное и подходящее. Наконец, я нашла бутылку воды, у кассы приметила заветную доску с магнитиками, а напротив ящики с фруктами. У меня даже слюнки потекли, когда я наклонилась над крупной, сочной, источающей невероятный аромат, малиной. Цена совершенно не кусалась, была ниже, чем в московских супермаркетах, и я уже собиралась  аккуратно сложить ягоду в подходящий прозрачный контейнер, как вспомнила, что где-то на полках заметила набор шоколадок с видами на побережье и Аркашон.

       Я ринулась вдоль рядов. Магазин заполнился голосами, вероятно, появились новые покупатели. Не обращая ни на кого внимания, я увлеченно искала шоколадные наборы. В момент, когда я уже протягивала руку к вожделенным шоколадкам с красивыми видами, сзади, не вписавшись, пардон, в узкий проход, темнокожая женщина невероятных размеров с халой на голове, разрушила несколько полок, освободив себе пространство, и невозмутимо отправилась дальше.

       Настоящее стихийное бедствие с жутким грохотом. Я прикрывала руками самое ценное место (имею в виду голову), пытаясь как-то вывернуться из этого хаоса падающих пластмассовых шаров, ведёрок, надувных матрасов и зверьков. Но когда посыпались вёсла, ласты и жестяные банки с консервами, я оступилась и плюхнулась на пол. Девушка я культурная и знаю не три, не пять, а как минимум двадцать пять матерных слов, не считая иностранных ругательств, хотя их и не произношу, но тогда был особый случай. С моих уст сорвалось «Ё..!», и как по волшебству, из груды самого разнообразного товара показалась огромная чёрная голова: цвет лица скорее шоколада Lindt 85%, а вместо волос – короткие пружинки. Лицо сочувственно посмотрело на меня, оценивая масштаб ущерба, и как-то мило, по-домашнему спросило:

       - Мадам, Вы не ушиблись? – вопрос прозвучал на чистом русском языке без какого-либо акцента, только чуть мягче, чем обычно мы говорим.

       - Между прочим, мадемуазель, - вставая и потирая менее ценную, но ушибленную часть тела, проворчала я.

       Тут же набежали служащие магазина, явно арабско-африканского происхождения, и вместо того, чтобы убрать всё, начали кричать на меня по-французски. Ответить интеллигентно на языке Вольтера, Бальзака или Дюма я не могла, поскольку знала лишь несколько фраз и слов, а распространённое ругательство вертелось на языке. Вот она сила низшего эгрегора - «лицо цвета Lindt» снова пришло на помощь. Оно осветилось белоснежной улыбкой, пробило себе дорогу среди завала и разрушений и материализовалось в темнокожего мужчину лет сорока. Он быстро объяснил служащим, что произошло, делая пассы руками и показывая на «лиловую даму с баркасом» у кассы. Да простит меня, Саша Черный! Служащие закивали, произнесли своё «экскюзе-муа, мадам» и начали уборку.

       Мы же отошли на безопасное расстояние и разговорились. Ещё одна неожиданность – через пять минут вокруг нас собрался кружок русскоговорящих. Причем не туристов, их в такую погоду не было, а случайно забредших за какой-либо мелочью, либо просто от скуки, живущих в Аркашоне эмигрантов из бывшего Союза.

       - Пришла за щеткой, смотрю, в нашем Богом забытом магазине негр и по-русски! Думала, показалось, или устрицы съела не свежие! Ой, простите, - дамочка средних лет смутилась и краснея произнесла, - Вы же не негр, а афроамериканец?!

       Наш «кружок по интересам» вежливо захихикал, распался и скукожился, держась за животы. Оноре – так звали моего спасителя, успокоил даму и сообщил, что он не афроамериканец и даже не афрофранцуз, а настоящий негр из Республики Того (Западная Африка), по-русски – тоголезец. Краткий экскурс: территорией этого государства когда-то владели португальцы, немцы, англичане и французы. В середине прошлого века Того получила статус автономной республики в составе Франции, а спустя десять лет Тоголезская Республика провозгласила независимость.

       Дед Оноре был вождём в селении, я бы сказала – «вселенским вождём», а отец – католическим священником. Мать Оноре – из завидных в прошлом невест - рано обучилась грамоте и зачитывалась французской литературой. Всех своих детей она назвала именами писателей или главных героев. Оноре должен был называться Дюма, поскольку Александром нарекли старшего брата, но отец предпочитал Бальзака. Потом родились Арамис и Диана. То, что Оноре в совершенстве владел французским, было понятно. Это - официальный язык его родины. Всех больше интересовало, откуда безупречное знание русского.

       Оказалось, в самом конце 80-х Оноре учился в Парижской Сорбонне, а затем по специальной программе приехал в Союз и поступил в Пятигорский педагогический институт на исторический факультет. Русский студенты из Франции учили по нашим фильмам «Д`Артаньян и три мушкетера», «Гобсек», и по дублированным французским фильмам с Жераром Депардье и Пьером Ришаром.

       Не выдержав ожидания, в магазинчик ворвался мой сын. Извинившись и сказав, что мне нужно кое-что купить, правда, уже и забыла что, я отошла. Сын закатил глаза, вздохнул и за минуту накидал в корзинку всякой всячины. Уполовинив поклажу, я вспомнила про ароматную малину, набрала контейнер с горкой и отправилась к кассе. Оноре ретировавшись от русскоговорящей «толпы», подхватил бутылку воды и договорился, чтоб и нас пропустили без очереди.

       Выйдя из магазина и узнав, что в Аркашоне мы собирались поплавать и вернуться в Бордо (там у нас была забронирована еще одна ночь), Оноре предложил нас подвезти. А прежде посмотреть и подняться на Дюна Пила (la Dune du Pilat) и пообедать в ресторане с лучшей кухней на всем юго-западе Франции. Сам он жил в Бордо, работал англо - и русскоязычным гидом, а в тот выходной для него день отвозил племянникам коляски, игрушки, детские вещи и книжки своих детей, так как его сыновья уже выросли. Русскоговорящий тоголезец внушал доверие, и мы согласились, тем более из Аркашона всё равно нужно было выбираться.

       Дюна Пила – чудо из мелкого белоснежного песка – впечатлила своими размерами и приятными ощущениями, обволакивая при подъеме, словно мы ступали по пуховым облакам. К слову сказать, это самая большая дюна на территории Европы, и растущая каждый год на несколько сантиметров. В буквальном смысле на подъеме и проголодавшись после восхождения и непростого спуска, мы готовы были пообедать в любой французской забегаловке, когда Оноре примерно через час остановил свой минивэн у заросшего плющом небольшого ресторанчика.

       Никаких других строений поблизости не было, лишь деревья, цветущие кустарники и река невдалеке. Ещё я заметила плакат при съезде с дороги.

       Местечко называлось Саль (Salles) и находилось в равном удалении от Аркашона и Бордо, в департаменте Жиронда в Нувель-Аквитании. Только это был не город, а скорее окрестности, или просто какой-то лес. Улыбаясь нашему растерянному виду, Оноре пригласил нас на веранду, где из-за пасмурной погоды и моросящего дождя уже зажглись фонарики. Из двери вышел приятный во всех отношениях мужчина в белом колпаке, обнялся с Оноре и представился хозяином заведения. Как ни странно, он был достаточно строен для повара, с неизменно закрученными усами и радушной улыбкой.
 
       Хозяин (к сожалению, не помню его имени) выдал меню на французском и английском, проконсультировал по названиям блюд, и в ожидании нашего решения принял заказ у Оноре и продолжил с ним дружескую беседу. В глубине ресторанчика ненавязчиво играла музыка, пели свои замечательные песни Шарль Азнавур и Эдит Пиаф, а дождь весело отбивал такт по крыше веранды.
 
       Недолго размышляя, я заказала сырную тарелку и лосось, фаршированный креветками и шпинатом. К этому блюду вместо соуса прилагалось мороженое из… помидоров. Как я могла это не попробовать? Сын, оценив мой выбор, поморщился, и заказал себе курицу с картошкой фри и разными салатами, хотя он бОльший любитель смешивать несовместимые продукты. По-настоящему я зависла лишь над выбором вина. Думаю, винная карта в этом ресторанчике могла утереть носы всем московским рестораторам. Поинтересовавшись, над чем я задумалась, Оноре сообщил, что уже заказал бутылку белого вина - Chateau Les Rosiers из Бордо. Это не элитное, но лёгкое белое вино чудесно сочеталось с рыбой, жареными креветками и с козьим сыром. Причуды моей памяти: название вина, его золотисто-соломенный цвет и яркий освежающий вкус с ароматами цветов, персиков, цитрусовых помню, а название ресторана – нет.

       Ароматы, витавшие над столом, были поистине восхитительными, а нежное розовое мясо лосося с жареными креветками таяло во рту, заставляя забыть и о бодрящей температуре, и о дожде. Даже шпинат, приправленный лимонным соком, имел экзотичный и очень приятный вкус, что уж говорить о мороженом из помидоров, имевшим цвет земляники, а вкус - пломбира с неподдающейся описанию кислинкой и перчинкой, но идеально подходящим для данного рыбного блюда. Конечно, сынуля не удержался и съел половину моего изумительного «соуса». В итоге, нам принесли ещё по розетке с помидорным мороженым (рука не поднимается написать – томатным).

       Обед не только превзошёл все ожидания, но и оставил приятное послевкусие и долгие воспоминания о спонтанной поездке в Аркашон.

       Вставать из-за стола, уютно отогревшись вином, не хотелось, но нас ждала живописная дорога в Бордо. Там мы распрощались с Оноре, жизнерадостным тоголезцем, интересным собеседником и неординарным человеком. Примерно за пять часов непрерывного общения я узнала от него столько нюансов о Франции и французах, сколько не слышала за годы командировок.


*На фото слева направо:
Дюна Пила, закат над Аркашоном, радуга над Бордо.