Да будет воля Твоя

Наташа откинула назад непослушную, волнистую прядь и взяла в руки очередные пинеточки. Хорошенькие, малиновые, с розовыми кружавчиками, они выглядели совершенно кукольными. Девушка провела тонкими пальцами по кружеву и улыбнулась. Первый день декретного отпуска казался Наталье настоящим праздником. И погода была под стать – солнечная и чуть морозная. Наташа с детства любила эти первые сентябрьские заморозки, когда в мелких лужицах ломается под ногами тонкий лед, а воздух пахнет свежестью и арбузами. Вчера, по дороге с работы, Наталья не удержалась, набрала букет ярких рябиновых веток и поставила дома на кухонный стол, от чего Виталий весь вечер посмеивался над ней.
С тех пор, как Ната узнала о беременности, она полюбила прогулки по детским магазинам. Ей хотелось скупить все самое лучшее, и побольше. Муж с улыбкой поглядывал на кучи детских вещей, постепенно заполняющие новый комод, недавно поставленный в спальне. Наташа считала, что с мужем ей крупно повезло, Виталий был всегда ласков с ней, хотя и чуть ироничен, и снисходительно относился к ее увлечениям.
Наталья замерла перед отделом с мягкими игрушками. Это было уже не для ребенка, для себя. Огромные львы, медведи, зайцы, на которых можно было кататься верхом взрослому, не то, что ребенку, вызывали у нее восторг. В ее детстве, захватившем конец советского времени, ничего подобного в магазинах не было. Тогда предел ее мечтаний составлял набор мебели для кукол или игрушечный чайный сервиз, а немного позже – первые Барби. Она усмехнулась, вспоминая, как в первом классе думала, что коммунизм – это когда игрушки в магазинах можно будет брать без денег и сколько угодно. Наконец, мысленно ударив себя по рукам, Наташа покатила тележку к кассе. Покупки, как всегда, заняли два больших пакета. Они были не тяжелыми, но крайне неудобными. Во все стороны, чуть не разрывая полиэтилен, топорщились углами разные коробочки.
Открыв плечом тонированные двери, девушка вышла на крыльцо. Солнце слепило холодным осенним светом. Прищурившись, она сделала несколько шагов. Ступеньки крыльца шли полукругом, перил не было. Наталья уже начала осторожно спускаться, как вдруг почувствовала, что левая нога потеряла опору. Она неловко взмахнула руками, но зацепиться было не за что. Пакеты отлетели в сторону, ступеньки, отделанные глянцевой плиткой, скользили под ногами, как лед. Наташа почувствовала, что падает, стремительно, неудержимо. «Господи!» - это даже трудно было назвать молитвой, крик души, в котором главное - невыносимый страх потерять такого долгожданного ребенка… Секунды падения растянулись в вечность, перед глазами ниоткуда вдруг возникла рука, которая крепко схватив ее за плечи, остановила падение.
Наташа медленно опустилась на ступеньки. Собирать разлетевшиеся вещи не было сил. Пальцы дрожали. Она сидела на холодных ступенях и шептала слова благодарения. Господь был так близко. Рука, удержавшая ее, запомнилась во всех подробностях. Живая, сильная, она была облачена в старинную одежду, золотистую, похожую на рукав подрясника и поручи.
- Вам плохо? Может скорую вызвать?
Ната подняла голову и увидела склонившегося к ней мужчину лет шестидесяти, в поношенном сером пальто. Он с беспокойством смотрел на нее. Девочка в красной курточке, видимо, его внучка, тем временем собирала разлетевшиеся по асфальту вещи и аккуратно укладывала их в пакеты.
- Нет. Спасибо! Просто чуть не упала. И тебе спасибо, маленькая, - слабо улыбнулась Наталья девочке, протянувшей ей пакеты. – Я сейчас такси вызову. Все нормально.
- Да, уж, - ворчливо пробормотал мужчина, поднимаясь по скользким ступеням и придерживаясь одной рукой за стену. – Понаделали «красоту»! Не пройти! Пока поднимешься, ноги переломаешь!
Он, вместе с внучкой, скрылся в магазине, а Наташа встала со ступенек и, отряхнув новенькое пончо, долго рылась в сумочке, в поисках мобильника, в очередной раз завалившегося в самый дальний угол. Такси подъехало быстро. Молодой, чернявый водитель открыл ей дверцу и помог устроиться. В машине было тепло и пахло сосновым ароматизатором. Расположившись вместе с пакетами на заднем сидении, Наталья стала перебирать покупки, оттирая их влажной салфеткой от приставшей местами грязи.

С тех пор, как в ее жизни появился Виталий, она больше не испытывала удовольствия от внимания других мужчин, поэтому в такси всегда садилась сзади, иначе водители часто пытались заигрывать с ней. Высокая, статная, с густыми русыми волосами, тяжелой волной спадавшими на спину, она привлекала внимание многих. Но, строго воспитанная верующей матерью, Наталья ждала того, единственного, Богом посланного. И дождалась, хотя и поздновато, по современным меркам. В тридцать лет она вышла замуж за человека близкого, понимающего, пришедшего за нею в храм Божий. Виталий работал программистом в той же фирме, где Наташа была бухгалтером.
Они оба хотели ребенка, но с этим довольно долго ничего не получалось. Год Наташа спокойно ждала, но на второй стала нервничать. Она сходила к врачу, а потом притащила в больницу и мужа, но оба оказались совершенно здоровы. Однако детей Господь не давал, и отношения с Виталием ухудшились. Ната стала часто раздражаться из-за мелочей. Ей все казалось, что был бы у них ребенок, и отношения бы наладились сами собой. Муж стал больше работать, меньше проводил время дома, и в отношениях наметилась легкая, но уже очевидная трещинка.
На прошлогоднее Сретение стояли традиционные морозы. Виталя в храм не пошел, сослался на усталость, а Наташа, прочитав в газете статью об открытии на окраине города храма святых Иоакима и Анны, решила поехать туда. Ведь именно этим святым, родителям Пресвятой Богородицы, во все века молились женщины, желавшие иметь детей.
Храм оказался маленьким и неказистым. Он располагался в старом бараке, слегка подремонтированном. Даже отопления не было пока. Хор из трех бабушек расположился за высокой, специально сколоченной тумбой. Народу набилось довольно много. В помещении было даже немного душновато, только вот ноги у Наташи уже к шестопсалмию отмерзли до колен. Но на душе было хорошо, мирно, празднично. Молодой, незнакомый батюшка выводил ектении солидным баском. А впереди, возле клироса, стояла усталая матушка, в окружении пятерых детей, мал мала меньше. Старший сын помогал батюшке в алтаре, выполняя функции пономаря. Обо всем этом рассказала Нате стоящая рядом, словоохотливая старушка.
Наташе казалось, что она перенеслась во времени куда-то в прошлое, так отличался этот храм своей уютной простотой, даже бедностью. Хор пел все обиходом, иконки на стенах были бумажные, явно распечатанные на принтере. Подсвечники представляли собою ящики с песком. В каждом по нескольку штук горели тоненькие восковые свечки.
После всенощной Наталья присела на лавочку, в конце храма, и стала терпеливо дожидаться окончания исповеди. Наконец батюшка отпустил последнюю исповедницу и поднял на Наташу усталые глаза.
- Батюшка, благословите! Я надолго не задержу, - произнесла она скороговоркой, проходя вперед, к аналою и складывая руки под благословение. – Мне бы только спросить…
Батюшка перекрестил ее, слегка коснувшись головы.
- Что случилось? Слушаю.
- Да вот, хотели ребенка с мужем, а ничего не получается. Уже и отношения портиться стали, - вздохнула Наташа. – Посоветоваться хотела, может, правило какое благословите?
- Венчаны?
- Да.
- В браке-то давно?
- Два года уже. Врачи говорят: «Экология! Теперь часто так – кто беременеет, рожать не хочет, а кто хочет – зачать не может».
- Да. Нынче детей в вере растить, это подвиг. А без веры… Себе только угли на голову собирать. Вы понимать должны, Господь подает все нам полезное ко спасению. И требовать у Него исполнения своего желания мы не должны, иначе как бы не пожалеть потом. Но просить желаемого мы, конечно, можем, только всегда добавляя: «Да будет воля Твоя, Господи!» И обращаться к Богу мы должны с верой, что Он может сотворить все. Вот святые Иоаким и Анна веровали в Божественное всемогущество и просили Милосердного Бога даровать им дитя и избавить от поношения в глазах сынов Израилевых, и Господь услышал их молитвы. Вопреки биологическим законам, Анна зачала в глубокой старости и родила Чудное Дитя – Пресвятую Деву Марию.
- Я верую, батюшка! – Наташа отерла набежавшие слезы.
- Ну, тогда завтра после литургии задержитесь, молебен отслужим святым нашим покровителям Иоакиму и Анне. Только с мужем приходите.
- Хорошо. Он просто устал сегодня, с работы, поэтому не пришел.
- И причащаться советую вам почаще. Например, раз в две недели. Только готовьтесь, как положено – пост, правило, исповедь.
- Поняла, батюшка. Спаси Господи! Благословите! – Наташа поклонилась и, подняв голову, добавила, - Может, и вы помолитесь за нас?
- Да поможет вам Господь! – священник улыбнулся слабой, усталой улыбкой. – Идите с Богом!
Она вышла из храма какая-то окрыленная. Надежда снова забрезжила, а с нею вернулась и радость. Наталья шла по заснеженной тропинке к остановке и тихонько напевала тропарь праздника: «Радуйся, Благодатная, Богородице Дево…»
Месяц она каждое воскресенье заказывала молебны святым праведным Иоакиму и Анне, а дома читала им акафисты, а потом, с какой-то необъяснимой уверенностью, зашла после службы в аптеку и купила тест. Он подтвердил ее тайное чувство – Господь даровал ей чадо. После посещения врача, Наташа рассказала все мужу. Виталий принес ей огромный букет хризантем и большой торт, исполненный в виде корзины с клубникой, где каждую ягодку можно было съесть отдельно. В следующее воскресенье они вместе заказывали благодарственный молебен. И батюшка, видя их счастливые лица, вынес им из алтаря в благословение икону Божией Матери «Помощница в родах». Теперь эта икона занимала почетное место в домашнем иконостасе, перед ней Наташа зажгла неугасимую лампаду.

Такси остановилось у подъезда. Ната расплатилась, вытащила пакеты и стала подниматься на свой четвертый этаж старенькой «хрущевки». Бросив вещи в коридоре, она, первым делом, прочитала благодарственные молитвы и, тихонько разговаривая с ребенком, стала готовить обед. Муж вернулся с работы неожиданно рано, Наташа только успела выключить борщ. День рождения начальника отдела ознаменовался небольшим банкетом, и Виталий, слегка пригубив шампанское, незаметно ретировался. Наташа повисла у него на шее и прямо в коридоре стала рассказывать, как Господь спас ее и их ребенка. Виталя чмокнул ее, но на рассказ отреагировал со скрытым скептицизмом. Не то, что бы он не верил в чудеса, но в такие, можно сказать, материальные, поверить буквально ему было трудно.
Виталий стал ходить в Церковь около трех лет назад, когда так понравившаяся ему Наташа категорически отказалась встречаться с невоцерковленным человеком. Девушка сильно выделялась на фоне подруг. Безо всякой косметики она была яркой, красивой и строгой. Глубокий взгляд ее зеленых глаз запал Витале в душу. Впервые ему всерьез захотелось жениться. И он решил сделать все, чтоб добиться ее. В первую очередь, для этого надо было разделить ее интересы.
В храме было непривычно, но не тяжело. Виталий стал много читать и вскоре уже разбирался во многих вероучительных вопросах. Наташа радовалась как ребенок каждому появлению его на службе. После всенощной они часто гуляли в соседнем парке и говорили, говорили… Через полгода она согласилась стать его женой.

В кухне вкусно пахло борщом. Наташа уже разлила его по тарелкам и теперь ждала, пока Виталька умоется, чтоб вместе помолиться перед едой.
- Завтра надо к врачу. Ты со мной сходишь? – окликнула она. – Тебе же во вторую?
- Во вторую. Только я Олегу обещал… У него с машиной проблемы. Помочь надо.
- Ладно, - вздохнула Ната. – Не люблю я туда одна ходить. Обращаются, как будто ты – попрошайка какая-то.
Виталий добавил в тарелку майонеза.
- Да ладно, не бери в голову. Они со всеми так. Слушай, Олежа новую тачку брать хочет. А эту до ума довести и продать. Вот бы взять у него…
Наташа, поджав ноги, устроилась на кухонном диванчике. Она лениво потягивала чай, слушая рассуждения мужа. О машинах он мог говорить сколь угодно долго.
Вечер прошел, как обычно, в разговорах и чтении. Виталя слегка полазил по интернету и решил лечь спать пораньше. Ната долго вертелась с боку на бок, и наконец тихонько выскользнула из постели, зажгла свечу, опустилась на колени перед иконами, и стала читать Акафист Иисусу Сладчайшему, в благодарность Господу за чудесное спасение ее и ребенка.

Утро выдалось сырым и холодным. По стеклам хлестал дождь. Виталий уже ушел к другу, когда Наташа только рискнула вылезти из теплой постели. Топили пока неплохо, но ветер выдувал тепло, и в комнате было довольно стыло. Сунув ноги в пушистые тапочки, Ната побежала умываться. Время поджимало, врач принимала сегодня в первую смену, и талончик ей дали на десять часов.
Вычитав, за неимением времени, Серафимовское правило, Наталья на ходу сжевала бутерброд с сыром, натянула джинсовую юбку до пола и первую попавшуюся водолазку, накинула куртку и почти бегом скатилась по лестнице. На автобус она успела очень удачно, на остановке мерзнуть не пришлось. Но у кабинета была солидная толпа. «Опять время съехало». Мысленно вздохнув, Наташа заняла очередь и, пристроившись у стеночки, достала телефон. Еще вчера она закинула на него книгу старца Паисия Святогорца и теперь решила потратить время ожидания интересно и с пользой. Увлекшись, она чуть не проморгала очередь и очнулась только, когда несколько человек сразу стали говорить: «Заходите! Лампочка мигнула».
В кабинете ее встретила незнакомая, полная женщина.
- Здравствуйте! А Ольга Николаевна? - Наташа слегка растерялась.
- Ольга Николаевна в отпуске, я замещаю ее. Проходите, мамочка, присаживайтесь. Как самочувствие?
Ната села. Рассказывать, в общем-то, было нечего – состояние хорошее, никаких отклонений. После осмотра врач вдруг взглянула на нее строго.
- Так, мамочка, а где же результаты УЗИ?
- Так я не ходила, это ведь не обязательно.
- Это что за вольные рассуждения – обязательно, не обязательно?! Врач назначил, значит обязательно! – она возмущенно вскинула бровь.
- Но, я читала, что это может быть вредно для ребенка, - смутилась Наташа.
- Мамочка, вы – врач?
- Нет, но…
- Так и нечего рассуждать о том, в чем вы не разбираетесь. Эти все безграмотные рассуждения… Небось в интернете начитались?! А потом ребенок пострадает. О чем вы вообще думаете? Проморгаем болезнь, потом поздно будет!
- Но, я Ольге Николаевне говорила, и она не настаивала на УЗИ…
- Мамочка, ну почему вы все спорите?! Вы, вообще, зачем сюда пришли?! Вы собираетесь врача слушаться?! Вот вам направление, идите и без результатов не приходите! Совсем ничего не понимают, ребенка собственного не жалеют! Все нынче в медицине разбираются! - бубнила она вслед уходящей Наташе.
Ната была расстроена до крайности. Она уже толком не помнила о том, чем конкретно вредит УЗИ. Сопротивляться напору врача не было сил. Да девушка и не была уверенна, что это необходимо. Опустив голову, она покорно пошла в сторону кабинета ультразвуковой диагностики. Очереди там не было, так как до закрытия осталось буквально несколько минут.
- Простите! – Наташа остановила молодую, шуструю медсестру, входившую в кабинет. – К вам записываться заранее надо, да?
- Вы с направлением? – Медсестра быстро глянула в бумажку, которую Ната держала в руке. – Проходите, еще успеете. Полотенце с собой?
Полотенца у Наташи, конечно, не было. Взамен ей выдали голубую одноразовую пеленку.
Процедура оказалась недолгой. Ната стала одеваться, когда поймала на себе сосредоточенный, какой-то хмурый, взгляд врача.
- Что-то не в порядке? – спросила она обеспокоенно.
- Мальчик у вас. Вот, я тут все написала. Ваш доктор все объяснит, - натянуто улыбнулась врач. – А у меня рабочий день закончен.
- Да, да, простите, - Наташа подхватила сумочку и вышла из кабинета.
Она вернулась к кабинету врача. Прием еще не окончился. Наталья не знала, что делать – то ли снова занимать очередь, то ли пройти так, когда медсестра, выглянувшая из кабинета, окликнула ее: «Прошли? Заходите».
Ната прошла в кабинет и протянула результаты врачу.
- Ну, что стоите, мамочка, садитесь. Сейчас посмотрю, - врач недовольно глянула на нее. – Прошли УЗИ? Не растаяли? А сколько разговоров было…
Наташа присела на край стула.
- О, ну вот, - вздохнула врач. – Доигрались вы, кажется! А ведь взрослая уже женщина, чай не восемнадцать лет!
- Что-то не так? – Наталья побледнела и судорожно вцепилась в сумочку.
- Надо было вовремя процедуры проходить! Заранее все бы выявили. Патология у вашего ребенка.
- Как? Какая патология? – глаза Наты стремительно наливались слезами. – Все же нормально, и Ольга Николаевна ничего не заметила. И состояние у меня хорошее.
- Без УЗИ не все можно заметить. Вот, здесь совершенно ясно, что у вашего ребенка синдром Дауна. И ушки расположены ниже, чем положено, и тут видно – бедренные кости короткие.
Наташа вглядывалась в нечеткий снимок и ничего не могла разобрать.
- И не смейте тянуть с абортом! И так срок поздний. Вот, направление возьмите, - врач протянула Наталье бумагу.
- Нет. Я не пойду на аборт! – девушка с ужасом отшатнулась.
- Опять начинается! – раздраженно протянула врач. – Что, инвалида родить хочешь? А потом в детдом сдашь? Ты вообще представляешь, что это значит – дауна растить?! Да и не живут они долго. Себе, ребенку, окружающим жизнь искалечишь. И к разводу готовься. Мужики с такими не живут. Им ребенок-инвалид не нужен.
Ната только молча вытирала слезы.
- Ну, успокойся, - немного смягчилась врач. – Еще кучу других нарожаешь.
- Мы этого два года ждали, - всхлипнула Наташа.
- А что ты хочешь? Экология, ГМО и прочая гадость… Едите, что попало, а потом еще жалуетесь. Небось, супчики заварные любишь, марсы-сникерсы всякие? Ладно, у меня конец смены, а за тобой еще трое. Бери направление и иди домой. Поплачешь, полегчает. Но с абортом не тяни.
Врач буквально силой всунула Наталье в руки направление и выпроводила ее из кабинета.

Как Наташа добралась до дома, она помнила смутно. Невыносимая боль грызла сердце. «Господи! Ну как же так? За что? Почему?! Господи, помоги мне! Я не знаю, что делать, как с этим жить! Это же мой, любимый ребеночек! Мальчик мой, хороший!» - мысли хаотично проносились в сознании. Дома она скинула куртку и сапоги, улеглась на диван и прямо в одежде забилась под одеяло. От нервного потрясения девушку трясло. Уткнувшись лицом в подушку, она, то плакала, то принималась разговаривать с ребенком, пока не провалилась в вязкий, тяжелый сон.
Проснулась Наташа от того, что вернувшийся с работы муж тряс ее за плечо.
- Наташка, ты чего? Заболела?
Она подняла на него красные, опухшие глаза, и несколько секунд непонимающе смотрела, пока память снова не обрушила на нее осознание горя.
- Не я. Он, мальчик наш, - сипло произнесла Ната.
- Что? Ребенок? – Виталя опустился на палас у дивана. – Что с ним? И откуда ты знаешь, что мальчик?
- Я УЗИ прошла. Врач заставила.
- Подожди, твоя Ольга, как ее? Она же не настаивала.
- А сегодня другая была. Она так грубо со мной говорила. А УЗИ показало, что у ребенка синдром Дауна! – Наташа закусила губу, чтоб снова не разрыдаться.
- Слушай, ну может это ошибка? И вообще, я плохо знаю про эту болезнь. Она лечится?
- Нет. Это инвалидность на всю жизнь, задержка в развитии. И не живут такие дети долго. Она сказала, надо на аборт.
- Так у тебя же уже срок большой?
- По медицинским показаниям, все равно, делают. Но я не пойду!
- Погоди, не спеши. Надо сначала все про эту болезнь узнать. Я сейчас в интернете посмотрю.
- Смотри. Только на аборт я не пойду, что бы там ни было. Господь дал мне этого ребенка, значит, он должен жить! – Наташа упрямо глянула на него, невольно вспоминая слова врача: «мужики с такими не живут».
- А от чего это вообще?
- Не знаю. Врач говорит, экология, ГМО, - Наташа вздохнула и спустила ноги с дивана. – Умоюсь, пойду. – Посмотри в интернете про ГМО тоже, я про это почти не знаю.

Покормив мужа, сама она есть совсем не могла, Наташа устроилась рядом с ним у компьютера.
- Ну вот, смотри, Википедия - Виталя немного пощелкал клавишами, - Синдром Дауна – геномная патология, характеризуется наличием сорока семи хромосом, вместо обычных сорока шести… Умирают такие дети часто в младенчестве…
Наташа всхлипнула.
- Ну, успокойся. Нервничать тебе, тем более, нельзя. Давай я сам посмотрю, потом тебе расскажу. И у компьютера тебе лишний раз сидеть не стоит.
- Нет! – Наталья глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. – Я должна все знать сама.
- Возраст матери сказывается на частоте возникновения патологии, - продолжил вслух Виталий, - чем старше женщина, тем чаще фиксируется у ребенка синдром Дауна… Эх, надо было тебе раньше замуж выходить. Получается, тебе теперь вообще рожать нельзя?
- Как Господь управит, - произнесла Наташа сдавленно и до боли сжала пальцами подлокотник кресла. Значит, семейная жизнь ее тоже скоро закончится. Муж уже сейчас считает ее виноватой, а он так хотел ребенка. Она снова глубоко вздохнула. Плакать нельзя. Теперь уже нельзя. Это раньше он мог пожалеть, успокоить. Теперь надо рассчитывать только на себя… И на Бога!
- О, тут говорят, что надо еще кровь сдавать, для уточнения диагноза, - Виталя обернулся к ней, - Может еще не все так плохо.
- Нет! Все! Я больше к ним не пойду. Не вижу смысла, - Наташа встала и поплотнее запахнула на плечах шарф. – Я этого ребенка, все равно, буду рожать, какой бы он ни был. Это мой сын. А они будут на меня давить, кричать, заставлять его убить. Я больше не хочу, не могу это переносить. Мне сейчас нервничать нельзя, чтоб еще больше ему не навредить.
- У таких детей часто встречается порок сердца, различные другие нарушения, проблемы с речью, слухом, они отстают в умственном развитии. Обучение таких детей осуществляется по специальным методикам… Слушай, Наташ, ты не кипятись, подумай хорошо. Ведь такой ребенок мучиться будет, от болей страдать. Может, оперировать его придется, да еще не раз. На это большие деньги нужны. Мы ведь это просто не потянем, с нашими-то зарплатами. А смотреть, как ребенок страдает… Вот, тут пишут, что более девяноста процентов женщин в такой ситуации идут на прерывание беременности.
- Виталя, я понимаю, я все понимаю. Тебе страшно. Ты, может быть, уже и о разводе думаешь.
- Наташа, ну ты что?! Зачем ты так говоришь?
Муж смутился, его возражения не выглядели убедительными.
- Успокойся. Я все понимаю. И я готова растить этого ребенка одна. Тем более, что это будет мой единственный ребенок. Ты вряд ли захочешь рисковать со мной еще раз. А выйти замуж за другого я не смогу, так как мы венчаны. А заставить меня сделать аборт никто не сможет. Так что не трать силы.

С этого дня в доме повисло отчуждение. Виталий не спорил, не ссорился, но дома стал бывать намного меньше и в разговоры почти не вступал. Наташа старалась не обращать на это внимание. Мысленно она уже похоронила свой брак, хотя на душе оставалась горечь.
На следующее утро после того памятного дня, когда жизнь ее перевернулась, Наталья поехала в храм. Народу почти не было, как всегда в будни. Батюшка, вероятно, заметил ее изменившееся, расстроенное лицо еще во время литургии, и у креста негромко произнес: «Останьтесь». Довольно быстро освободившись, он подошел к ней.
- Что с вами?
- Я… - Наташа почувствовала, что не в силах говорить.
- Что-то с ребенком? – батюшка участливо заглянул ей в глаза. И она судорожно кивнула в ответ.
- Присядьте. Постарайтесь успокоиться. Господь никогда не оставляет нас, если мы сами не оставляем Его. Помните об этом.
- Спасибо. Батюшка, я сделала УЗИ. Знаю, что нельзя, но так получилось. Мне сказали, что у ребенка синдром Дауна, и надо немедленно делать аборт.
- Ну, вы же понимаете, это невозможно. Бог посылает нам только то, что спасительно. И мы должны все принимать из Его рук с благодарностью, - батюшка говорил мягко, но строго.
- Я понимаю. Но мне очень страшно. Я боюсь не справиться.
- А муж ваш что думает?
- Он пытался убедить меня сделать аборт.
- Ясно. Давно он ходит в храм?
- Три года. С тех пор, как мы познакомились. Сначала хотел порадовать меня, разделить мои интересы, а потом, кажется, действительно уверовал.
- Вот в этом-то я и сомневаюсь, - вздохнул священник. – У меня сложилось впечатление, что для него посещение храма стало чем-то вроде привычного ритуала.
Наташа подняла на батюшку полные боли глаза.
- Мне кажется, он уже настраивается на развод. А я, я вчера роптала на Господа, никак не могла принять, что это случилось со мной. Я так ждала этого ребенка. Ну, и унынием, конечно, согрешаю. Никак выбраться не могу. Понимаю, что и ребенку от этого вред, но сил справиться не хватает. На какие-то минуты я даже подумала, что, может быть, аборт – это действительно более гуманное решение по отношению к ребенку, чем всю жизнь он будет мучиться.
- Послушайте, Наталья, думаю, ваш страх связан еще и с тем, что вы плохо представляете себе, что такое – синдром Дауна. Я этой темой занимался. Многие родители таких детей пишут, что счастливы, что не поддались на уговоры и не сделали аборт. Представьте себе, что ваш здоровый ребеночек попал в аварию и стал инвалидом. Разве это вызовет у вас желание убить его, чтоб избавить о физических страданий? Наоборот, вы будете бережно стараться помочь ему, ведь так?
- Да, конечно.
- Ну, так ваша ситуация ничем не отличается от той. Ваш ребенок уже существует, живет под вашей защитой. И в вашей власти сделать его жизнь лучше. К тому же, Бог дает человеку все, потребное ко спасению. Значит, именно воспитанием такого ребенка вы можете спастись. А вот то, что вы сделали УЗИ, это очень плохо.
- Я читала об этом, но врач так жестко настаивала. Я не могла вспомнить, в чем же там вред и согласилась.
- Ультразвук плохо воздействует на нервные клетки ребенка, на развитие мозга. Частое прохождение УЗИ может спровоцировать преждевременные роды. И, возможно, это еще не все, так как полноценных исследований почти не проводилось. Врачи редко об этом предупреждают. А вот ошибки при ультразвуковом исследовании бывают часто. Так что диагноз, поставленный вашему ребенку, нельзя считать окончательным.
- Я не могу туда идти снова. Так боюсь, что они повредят ребенку или настоят на аборте.
- Может быть, это и правильно. Если диагноз верный, они все равно ничем помочь сейчас не смогут. А дополнительное обследование для уточнения диагноза может спровоцировать выкидыш. Да и нервничать вы будете гораздо сильнее. Лучше положиться на Господа, и устрожить свою духовную жизнь: больше молиться, чаще причащаться и все время стараться читать про себя Иисусову молитву.
- А я могу молиться об его исцелении?
- Разумеется. И еще, вам необходимо исповедать те грехи, кои вы совершили – уныние, ропот, мысли о прерывании беременности. И не тяните с этим. Это тяжкие грехи, когда вы исповедуетесь, сразу станет легче, бесы отступят, и вы снова будете властны над своими чувствами.
- Да. Я понимаю. Только вчера я была не в состоянии, а теперь только через неделю.
- Ну, что вы? Если вы готовы, я могу исповедать вас прямо сейчас. Это было бы очень хорошо.
- О, я бы очень хотела…
- Вообще, знайте, если что-то такое произошло, с исповедью тянуть нельзя. Приезжайте, я никогда не откажу, исповедую в любое время.

После исповеди Наташа почувствовала, что невыносимое напряжение отпустило, на душе стало легче. Выйдя на улицу, она зябко поежилась. Небо заволокло, ветер сыпал в лицо сухие, мелкие снежинки. Дойдя до остановки, Ната тяжело опустилась на скамейку. Спина ныла. «Хорошо, хоть пальто длинное надела, присесть не холодно», - мелькнула мысль. Домой не хотелось. Конечно, Виталя сейчас на работе, но дома, казалось, остался отпечаток вчерашней невыносимости. К маме поехать? Мама поддержит. Наташа поднялась и медленно направилась к переходу. К маме в другую сторону.
В квартире было тепло, пахло свежими пирожками. Мама жила в центре, в их доме была квартира одного из членов городской мэрии, и топили здесь несравненно лучше. Пристроив пальто на вешалке в прихожей и с радостью освободившись от сапожек, Наташа прошла на кухню.
- Ты чего такая бледная? Замерзла?
Мама, как обычно, суетилась у плиты.
- Сейчас накормлю тебя. Наверно, не завтракала? Сюда садись, колбасу и майонез из холодильника возьми. Последнюю партию сейчас достану.
Из духовки появился лист с красивыми, как на подбор, золотистыми пирожками. Наташа устроилась на табуретке в уголке у холодильника и блаженно вытянула уставшие ноги.
- Поясница ноет и ноги устали, - улыбнулась она матери.
- И застыли, небось? Сейчас носки принесу.
- Не надо. Тапочки теплые. Мам садись уже, давай чаю попьем.
- Сейчас, пирожки маслом промажу.
Наконец мать освободилась и прочла молитву перед едой. Наташа глотнула горячего сладкого чаю. После всех потрясений здесь, в тепле, ее потянуло в сон.
- Ты что-то выглядишь плохо, - мама внимательно вгляделась в ее лицо. – Круги под глазами, отечность. Ты часом не плакала на ночь? Что, с Виталькой поругались?
- Да так, немного, - Наташа подняла глаза, начать разговор было трудно. – Я вчера у врача была…
- Что-то со здоровьем – у тебя или у ребенка?
Мама уже выглядела обеспокоенной. Наталья предпочитала не нервировать ее лишний раз, но сейчас разговора было не избежать. Вздохнув, она стала рассказывать все, от похода к врачу до разговора со священником. Мать слушала внимательно, почти не перебивая, и по ее лицу было не понять, что она думает. Наконец Ната замолчала.
- Ясно. Ты хочешь ребенка оставлять. И Виталий, судя по всему, решил не настаивать на аборте, а просто строить свою дальнейшую жизнь без тебя. А ты не боишься ответственности за разрушенный венчанный брак?
- Мам, да ты что? Это я что ли брак разрушаю?!
- Ты возлагаешь на него бремена неудобоносимые. Ты понимаешь все, а он недавно только к вере пришел, значит на тебе ответственность.
- Но он хочет, чтоб я пошла на аборт…
- Прерывание беременности по медицинским показаниям не является грехом, - мама говорила так твердо и уверенно, что Наташа отшатнулась.
- Батюшка говорит, надо принять волю Божию.
- А растить такого ребенка, деньги на операции давать, воспитывать его - тоже твой батюшка будет?!
- Но…
- Ты понимаешь степень ответственности? Виталий от тебя уйдет, можешь не сомневаться. Мужики не способны инвалидов воспитывать. Твоя зарплата да моя пенсия – хорошо, если этих денег на подгузники хватит.
- Мама, я от тебя не ожидала… - Наташа всхлипнула.
- Ну, не плачь, - мама обняла ее за плечи. – Послушай меня, ты еще молодая девочка, родишь еще. Виталик – хороший муж, жаль такого потерять. К тому же, вы венчаны, второй раз тебе замуж не выйти. Береги его.
Мама поцеловала дочь в склоненную голову, но Наташа вывернулась и встала.
- Прости. Мне идти надо. Я поняла твою позицию, - она глянула на мать таким же строгим взглядом. – Больше на эту тему я ничего слышать не хочу. Поэтому до родов я к тебе больше не приду, и к себе не приглашаю. Прости.
Наталья быстро прошла к выходу. Пальто она застегивала уже на лестнице. «Господи, помоги мне! – прошептала она. – Ну почему все так хотят лишить жизни моего мальчика?!»

Виталий не уходил, он жил рядом, но казалось, квартира стала коммунальной. Ссор не было. Муж приходил с работы, обедал и усаживался за компьютер или шел к приятелю. Спали они теперь в разных комнатах (Наташа в первый же вечер после разговора постелила себе на диване) и по утрам почти не виделись. Только в церкви Ната чувствовала облегчение. Батюшка и матушка встречали ее очень приветливо, поддерживали и даже пару раз приглашали к себе в гости. Только ездить в тот храм приходилось все реже. Добираться было далеко, спина наливалась свинцом, ноги отекали.
До родов оставалось три недели, когда Виталий объявил, что уезжает в длительную командировку, его посылают на обучение для повышения квалификации.
- Лена как раз возвращается из отпуска. Я говорил с ней. Она вошла в наше положение и согласилась пожить с тобой до родов, - муж коротко взглянул на Наталью. – Надеюсь, ты не против?
- Нет.
Наташа облегченно вздохнула. Присутствие мужа последнее время стало терпеть все труднее. От прежних добрых отношений не осталось и следа. Он больше не сочувствовал ей, не заботился. А проживание в одной квартире с чужим человеком очень угнетало. Лена была его троюродной сестрой. Эта молодая девчонка, всегда живая, веселая, нравилась Нате, хотя общались они только изредка.
Утром муж отбыл с большой сумкой, а вечером появилась Лена. Яркая, как колибри, она чмокнула Наташу в щеку и пахнула на нее какими-то экзотическими духами.
- Привет, Натулька! Ты как? – Лена скинула высокие сапожки на тонкой шпильке и, не дожидаясь ответа, продолжила, - Так классно отдохнула! Вчера только из отпуска. Представляешь, у нас минус пятнадцать, а там столько же только - плюс! В ветровке ходила. Такая вот зима. Апельсины на ветках поспели, все деревья в оранжевых шариках.
- Ты куда ездила? – улыбнувшись, вставила Ната.
- А, на Мальту. Ой, Наташка, там так хорошо! Надо было тебя туда отвезти. И беременность бы легче прошла.
- Ну, что ты, Лен? У нас таких денег нету.
- Зато у моего Лехи есть. У него на всех хватит. Я пока, конечно, особо просить боюсь, спугну еще. А вот как поженимся… - она мечтательно улыбнулась.

С приездом Лены Наташе стало легче. Лена почти все время проводила с ней, и Наталья перестала бояться, что роды застанут ее внезапно и в одиночестве. С мамой она больше не общалась, хотя та делала несколько попыток поговорить. Но Ната боялась этих разговоров. Она не держала обиды на мать, но заново отстаивать свою позицию не было сил. Хотелось спокойно дожить до родов, а потом уже решать проблемы, по мере их поступления.
- Лен, ты сейчас что делать собираешься? – Наташа убрала посуду со стола.
- В интернет залезу. А что?
- Слушай, я сама не хочу за компьютер лишний раз садиться, может, посмотришь для меня?
- Да запросто. Чего посмотреть-то?
- Что такое ГМО? И чем оно вредно?
- А, это химия какая-то, да?
- Не знаю точно. Но мне говорили, это вредно для ребенка. Я все хотела посмотреть. Но Виталика просить не хотелось, сама знаешь, какие у нас сейчас отношения, а сама не рисковала.
- Да, без проблем, сейчас гляну, - Лена тряхнула челкой перед зеркалом и направилась в комнату, напевая какой-то современный шлягер.
Через полчаса она вернулась на кухню, где Наташа пристроилась с книжкой, уперев ноги в батарею.
- Вот, распечатала. Почитай. Похоже, это действительно зараза вредная. Только если на это ориентироваться, придется сесть на вечный голод, - усмехнулась девушка. – Я там еще кино скачала на эту тему. Посмотрю, потом расскажу. Больше ничего не надо? Тогда я пошла пока. С Лешкой по скайпу пообщаюсь, а то забудет меня, бедную.
Она смешно сморщила нос и, подмигнув Наташе, вышла, оставив на столе кучу распечаток. Ната взяла верхнюю и углубилась в текст.
Через два часа вернулась Лена.
- Ну как тебе? – Она устроилась за столом напротив, подогнув под себя ногу и покачивая второй, облаченной в оранжевый махровый носочек с фиолетовым мишкой на боку.
- Серьезно. Особенно вот здесь, - Наташа кивнула на отложенный в сторону гринписовский «Справочник для потребителя». Генномодифицированные продукты способны вызывать аллергии, спровоцировать развитие рака, повышают риск возникновения мутаций, обладают эмбриотоксичными свойствами. Ох, Лен, как же я ужасно своего ребенка кормила все это время, - Ната тяжело вздохнула. – ГМО могут вызвать патологии и даже гибель плода. Может быть, то, что у моего мальчика синдром Дауна, это всецело моя вина, а мне еще предлагают сделать аборт!
- Да, - протянула Лена. – Просмотрела я это кино. Там, короче, подборочка про ГМО из выступлений Ирины Ермаковой и из передачи «Тайные знаки». Ермакова эта, доктор биологических наук, давно уже ГМО изучает и на крысах наглядно так показывает, что будет с теми, кто эту пакость ест. В общем, бедные крыски вообще рожать перестают, мельчают, болеют онкологией, мутируют. Ужас! У нее свой сайт есть http://www.irina-ermakova.ru. Они там, оказывается, против этой заразы серьезно борются. Только, говорят, уже поздно. В Россию все это без маркировки ввозится, а скоро и выращивать разрешат.
- Да, из нашей страны вечно помойку сделать норовят, - вздохнула Наташа.
- А в передаче, там еще хлеще – показывали, как у женщины из руки кактус растет. Представляешь?! А у мужика в легком маленькая сосенка взошла. Елки! Наташ, я вообще не представляю, что теперь есть.
- Да, ладно, Лен, не паникуй. Тут, в справочнике, что ты распечатала, как раз и написано, что можно покупать, что - нет.
- Ага, чувствую, теперь поход по магазинам будет весь день занимать, - хмыкнула Лена. – Ужинать будем или лучше не надо?
Девушки открыли холодильник и стали перебирать продукты.
- Так, короче, колбасу, котлеты, пюрешку заварную, майонез – в помойку. А нет, на майонезе есть пометка «Без ГМО». Уже легче, - Лена приготовила пакет для мусора и стала скидывать туда продукты.
- Горошек тоже без ГМО попался. Значит, на ужин варим гречку, ее вроде еще не модифицировали, и едим ее с горошком и майонезом.
- Ага, можно еще капустный салат нарезать, а назавтра картошку сварим. Только я так долго не протяну. Это ты поститься привыкла, а я без мяса не могу. Завтра с утра в магазин пойду, буду этикетки изучать, может, и накопаю чего.

На следующий день Лена вернулась из магазина нескоро, но в приподнятом настроении.
- Все, голодовка отменяется! – с порога объявила она. – Нашла пельмени, колбасу, курицу – все «без ГМО», и даже тортик. Живем, Наташка! – Лена вывалила покупки на кухонный стол. – А то я уже в уныние впала. Смотрю сегодня, как народ супчики заварные набирает с соевым мясом, кукурузу, колбаску с соей, и ужасаюсь. Как же нас травят так массово, а народ и ухом не ведет!
- Людям в это поверить трудно, - вздохнула Наташа, - Это нам, православным, легче. Мы-то знаем, что впереди пришествие антихриста и конец мира, а остальные думают, что дальше будет только «легче и веселее». Пока тебя не было, Ольга-соседка зашла, попросила утюг, у нее сгорел, а ей вечером куда-то идти. Так я ей давай рассказывать, а она говорит, что все это слышала, но не верит, потому что такого просто не может быть, чтоб нас так травили.

Что воды отходят, Наташа почувствовала на рассвете. Она немного полежала, убеждаясь, что тянуть уже не стоит, и окликнула Лену. Сонная, в одном тапочке, она появилась на пороге.
- Что, уже пора?! Ты потерпи, я щас!
- Да не спеши так, - Наташа улыбнулась. - Я ж еще не рожаю.
- Ага, кто тебя знает. Я роды никогда не принимала. И надеюсь, не придется.
Лена вернулась почти одетая и стала спешно набирать номер. Скорая подъехала быстро. Наташа сама спустилась к машине. Она чувствовала себя совсем неплохо.
В роддоме пожилой врач пролистал карту.
- Подозрение на синдром Дауна, - он из-под очков глянул на Наталью. – Не боишься? Или отказываться потом будешь?
- Боюсь. Но это мой родной ребенок, и я приму его таким, какой он есть.
- Молодец! Уважаю. Таких деток еще больше любят. Они хорошие, добрые. Не бойся, - слегка улыбнулся он в усы.
Роды пошли неожиданно быстро.
- Тужься давай. Воды зеленоватые. У ребенка гипоксия может быть. Воздуха ему не хватает. По команде – начали!
Наташа напряглась, почувствовала резкую боль и неожиданное облегчение.
- О, красавец какой! Ну, молодец, мамочка! – врач шлепнул ребенка, и он разразился громким криком.
- Доктор, как он? - слабо прошелестела Ната, голоса от слабости почти не было.
- Здоровый у тебя мальчик. Хорошо все, - врач тепло смотрел на нее.
- Слава Богу! – Наташа тихо заплакала от радости.

Из больницы ее встречал вернувшийся Виталий. Он держал огромный букет белых роз. Мама стояла рядом и улыбалась. Лена притопывала в тоненьких сапожках, ноги у нее явно замерзли.
А Наташа замерла на крыльце, глядя на них, не в силах сделать шаг. Она крепко прижимала к себе Акимку. Имя она придумала еще тогда, когда молилась о зачатии – если девочка, то Анна, если мальчик – Иоаким, а по-русски Аким, Акимка. Ей было страшно даже показать такого безконечно дорогого, выстраданного ребенка, тем, кто желал его смерти.
Увидев ее в дверях, Лена не выдержала и бросилась навстречу.
- О, Наташка, поздравляю! Ты чего там стоишь? – она попыталась заглянуть в одеяльце.
- Тише. Спит, не буди, - Наташа крепче прижала к себе малыша.
- Натулька, ты - молодец! Настояла на своем, и ребенок здоровый. Виталя рад, как не знаю кто. Ты на него не дуйся.
Виталий уже поднимался по ступеням. Он неловко чмокнул ее в щеку.
- Поздравляю! Сына покажешь?
- Смотри, только тихонько, - она чуть отвернула одеялко, преодолевая внутреннее сопротивление.
Мама осторожно, чтобы не задеть ребенка, обняла ее.
- Здравствуй, доча! Поздравляю! Ты, уж, прости меня. Не обижайся! – она глянула на внука. – Красивый ребенок, крепкий. И на Виталю как похож.

Жизнь наладилась, вернулась в прежнюю колею. Муж оказывал Наталье всевозможные знаки внимания, помогал с ребенком, возился с ним часами. Ната не держала обиды и старалась вести себя, как обычно, только осталась в глубине души маленькая льдинка, которая никак не таяла.
Акимке исполнился год. Утром Наташа возила его в храм, причащаться. Дома ждала мама. Она обещала накрыть стол к празднику. Собиралась зайти Лена с Лешкой, которого она все-таки женила на себе. Виталий даже взял отгул в честь первого дня рождения сына. Он собирался поехать за тортом и подарками, пока Ната будет в храме. Но, когда они вернулись, Витали еще не было. Прошел еще час, и Наташа стала волноваться. Лена с Лешей спорили о чем-то в комнате, Акимка уснул, мама бегала между комнатой и кухней, заканчивая накрывать стол.
Ната тихонько выскользнула на лестничную клетку и позвонила мужу. Она уже делала это несколько раз, но он не брал трубку. Однако сейчас трубку сняли после второго гудка. Наташа услышала низкий мужской голос:
- Да.
- Простите, я, наверно, не туда попала, - Наталья уже хотела отключиться, когда незнакомец остановил ее.
- Подождите. Вы хотели поговорить с Виталием Ивановичем Соколовым?
- Да. Я… Где он? Что-то случилось? С кем я говорю?
- Старший лейтенант Степанов. Кем вам приходится Соколов?
- Это мой муж, - Наташа привалилась к стене, чувствуя, как мгновенно ослабли ноги.
- Очень сожалею. Ваш муж попал в автокатастрофу.
- Но… Может это ошибка? У него нет машины.
- Его сбил автомобиль на переходе, возле кинотеатра «Звездный». К сожалению, водитель скрылся с места преступления. Его уже ищут.
- Что с ним? С Виталием? В какой он больнице?
- Боюсь, что врачи ему уже не помогут. Сочувствую, - произнес Степанов, заполняя паузу.
Наташа молчала. Она хотела что-то спросить, но в голове была каша, голос не повиновался, и вскоре в трубке раздались короткие гудки. Ната все стояла на площадке в куртке и тапочках на босу ногу, не замечая холода, когда из двери выглянула Лена.
- Наташка, ты куда пропала? Мы тебя обыскались уже?
Наталья обернулась и непонимающе взглянула на нее.
- Эй, ты чего?
- Виталя… погиб, - Ната произнесла это как-то автоматически, будто сама не понимала, о чем речь.
- Что?! Как? Подожди, объясни толком.
- Машина сбила на перекрестке у «Звездного».
Лена затащила Наташу в теплую прихожую, и только здесь Ната поняла, что замерзла так, что ее буквально трясет. Она закуталась в куртку и прошла на кухню. Говорить ни с кем не было сил. И она была рада, что Лена сама рассказывает всем о происшедшем. К счастью, Лена была Витале лишь дальней родственницей, и его смерть не стала для нее тяжелым потрясением.

Отпевали Виталия в храме святых праведных Иоакима и Анны. Наташа настояла на этом, хотя эта церковь и была на другом конце города.
- Держитесь, Наталья. Бог дал, Бог взял. На все Его святая воля, - священник слегка сжал ее холодную ладонь. – Господь посылает скорби тем, кого особенно любит. Так Он шлифует душу для Царствия Небеснаго.
- Батюшка, меня мучает то, что не скорблю я о нем по-настоящему. С тех пор, как про аборт речь была, он мне чужим стал. И потом, когда Акимка родился, и отношения вроде наладились, в душе холод остался, хотя и простила его.
- Вы простили и продолжали жить с ним. И это правильно и хорошо. А то, что отчуждение осталось, так это понятно. Не было между вами истинной близости и понимания настоящего не было. Первое же испытание это показало. Так что ваши чувства не преступны. Не держать на него зла и молиться за него всю жизнь – это ваш долг. Но не стоит мучить себя за то, что вы не страдаете. Вы многое перенесли, и сейчас Господь бережет ваше сердце от лишнего горя.

Служба закончилась, но на улице было еще светло. Акимка, неловко загребая носками, топал по усыпанному травой полу храма. Троица в этом году была поздняя, погода стояла совсем летняя. В храме было душновато от обилия травы и березовых веток. Народ расходился. Справа к аналою выстроилась довольно большая очередь. Батюшка негромко читал молитвы к исповеди. Наташа забрала у сына очередную травинку, которую он настойчиво пытался отправить в рот, когда кто-то коснулся ее плеча.
- Простите, девушка…
Наталья обернулась. Перед ней стоял высокий мужчина с ребенком на руках.
- Вы на исповедь не пойдете?
- Нет.
- Можно вас попросить? Я… Мне бы на исповедь надо, я сейчас сбоку подойду, без очереди. Вы не могли бы минутку за моим ребенком посмотреть. Дома оставить не с кем.
Наташа глянула на мальчика. По-монгольски растянутые глазки смотрели с любопытством. У Наты дернулись губы.
- Я его тут посажу. Он пока не ходит. Присмотрите?
- Да, конечно, - Наташа ласково протянула руки к ребенку, он улыбнулся в ответ, а потом, смутившись, спрятался у папы на груди.
Мужчина отошел, а Ната присела рядом с больным мальчиком, она позвала Акимку и стала тихонько играть с обоими.
- Спаси Господи! А то я все никак на исповедь попасть не могу, - мужчина вернулся и опустился рядом на скамейку.
- Вы его один воспитываете? – Наташа грустно посмотрела на него.
- Да. Жена родила и сразу ушла. Ей как сказали, что у ребенка синдром Дауна, она хотела стразу аборт сделать, но я настоял, чтоб родила. Она согласилась, при условии, что я его сам воспитывать буду. Я согласился, мы не венчаны были.
- Я это пережила. Понимаю. Мне тоже диагноз ставили. Муж на аборте настаивал. А он здоровым родился.
- Слава Богу! А моему уже три года. Ласковый такой, сообразительный. Только не ходит пока. Многие в младенчестве умирают. Господь миловал от тяжелых патологий сердца, кишечника. А как причащаться любит! – мужчина улыбнулся и с нежностью взглянул на сына. – Ни одной минуты не пожалел, что он у меня есть. Столько радости от него!
Закатное солнце осветило храм малиновыми лучами. Наташа прижала к себе Акимку, целуя в теплую макушку, и протянула руку второму малышу. Он сжал ее ладонь маленькими пальчиками и улыбнулся во весь рот.