Ч. 1, Глава 5

               
                Ч У Д Е С А  ИЗ  Г Р И Б А 


- Пайша, я доверяю тебе оружие. Ты будешь сидеть подле меня, и сторожить моё тело столько, сколько понадобится. Я снова отлучусь на Изнанку.

- Слушаюсь, Хозяин!

Андрей знал, что Пайша боится этих отлучек, что принадлежность Андрея миру мёртвых, миру душ делает его для верного доггера почти что Богом, всемогущим и совершенным, что он не только боготворит его, но втайне страшится и трепещет. И потому сохранит его личное хранилище, телесное обиталище так, как не сбережёт собственную жизнь.

Итак, Андрей вновь отправился на связь с Дологат. Из всего слышанного он понял, что траектории Вечного Странника неисповедимы и не определимы заранее, момент отбытия – не подвластен. А Жуля Юкова не существует больше ни среди живых, ни среди мёртвых, весь его багаж знаний – в голове Башмачникова.

И это его беспокоило.

 - Приветствую тебя, Дологат!

- Приветствую тебя, Хранитель!

- Если в мирах имеется или имелся малефик-Проклинатель, значит, должен быть «антидот». Или хотя бы то, что ослабляло бы тягу.

- Я уже обшарила всю ИТ и установила связи. И ничего не нашла. Мои камлания…

- Твои камлания меня не интересуют, - перебил Андрей. – Ищи снова! – приказал он.

- Ты уверен, что ингибитора недостаточно?

- Уверен.

- Тебе придётся подождать, - сказала Дологат, помолчав.

- Я подожду. Ищи же, чёрт подери! Зачем я тебя держу на связи?

Дологат исчезла. В её отсутствие Андрей развлекался тем, что сплетал и расплетал полосы тумана, пересматривая некоторые эпизоды бытия и попутно вбирая в себя энергетические импульсы, чтобы не утратить связь с телом.

- Существует две ритуальных вещички, - сказала Дологат, появляясь перед ним из дымной завесы. – Но одна утеряна, а другая даётся в руки только непосредственно тому, кто имеет к ней прямое отношение.

- То есть…

- То есть, самому Вечному Бегуну на длинные дистанции, и я думаю…

- Где она? – нетерпеливо перебил Андрей.

- Она в Храме Ушенго, на Пандоре.

- Ушенго? – ошеломлённый Андрей умолк и задумался: Ушенго охранялся весьма специфически. Он – обитатель Изнанки, путешествующий инкогнито, и чтобы взять предмет в Храме-Музее Ушенго, он должен принести в жертву живого.

- Дологат, как мне попасть в Ушенго?

- Ты знаешь, как. Отдать живущим в Храме Духам жизнь живого.

- Расскажи мне об обеих вещичках, Дологат. Стоят ли они жизни друга?

- Ты уверен, что желаешь знать невесёлую правду?

- Я требую информации, а не твоего сочувствия!

- Хорошо. Сначала о том, что утрачено. Талисман Бога Рачи, который входит в Пантеон языческих Богов Иномирья, символ чувственной любви, платиновый жертвенный стилет с рубинами, изготовленный им лично для Первостранника, возможно, самого первого Бегуна…

- Почему – возможно? – перебил Андрей.

- Потому что иного не зафиксировано, вероятно, дарение произошло не в Иномирье, а на Земле, - невозмутимо ответила Дологат и продолжила: - Бегуна, который в один прекрасный момент проколол стилетом сердце своей возлюбленной и своё собственное, чтобы соединиться с ней на Изнанке. Первого Бегуна давно не существует, Тера превратила его в труху и пыльцу, а вот прекрасная Ашьяль почему-то не прибыла по назначению. Похоже, Бегун так её любил, что непроизвольно промахнулся, либо она всё-таки больше любила себя, чем его. Так что информация о стилете недоступна. Неизвестно, в каком мире это произошло, но на Изнанке он не зафиксирован и, видимо, продолжает процветать – или прозябать.

- Вот как, единственный способ снять проклятие – это умереть… Но я и так мёртв. А убить, чтобы вместе уйти на Изнанку…

- … ты не готов! – закончила за него Дологат. – Верно? Впрочем, что беспокоиться о том, чего нет!

- Теперь я понял, почему Юкову пришлось заплатить такую немыслимую цену за небытие. Я уверен, Талисман Рачи можно отыскать. Но у меня нет возлюбленной, ради которой я был бы готов отказаться от жребия Вечного Странника. Что же за ценность хранится в Ушенго?

- Не просто ценность. Сокровище самого Проклинателя, которому нет равных, и которое для живущих – ничто. Перстень-буфер, запасающий энергию перехода, перстень-компас, ориентирующий в пространстве Иномирья. Ты узнаешь его по специфическому излучению, недоступному даже служащим Храма. Большего сказать не могу, собирай сведения живущих.

- Ты сказала – Первостранника. Значит, Жуль Юков получил свою эстафетную палочку от него? Почему же он не воспользовался этими штучками в полной мере?

- Потому что не успел, или не всё знал о них. Мне кажется, что не обязательно принимать эстафету, Юков ошибался, что он – единственный или первый. Все Бегуны мнят себя единственными и неповторимыми, что абсолютно верно. Есть версия… Думаю, Вечные Бегуны могут инициироваться Иномирьем – то есть с утратой одного автоматически возникает другой. Такой беспрерывный процесс. Иначе, Вечный бегун – этакая сквозная программа, связующая нить Иномирья. Но таково моё приватное мнение.

- Благодарю, Дологат! Твоё мнение ценно для меня!

- Не стоит, Ворон, ты расплатился с нами сторицей, вернув вечную жизнь!
...

Переход на Пандору оказался лёгким и плавным, Андрей преодолел тягучий, резиново-душный барьер с лёгкостью и вдохновением, и вот теперь они стояли на смотровой площадке напротив Храма Ушенго. В ушах стояла торжественная мелодия, звучащая, казалось, со всех этажей многоступенчатого Храма, покрытого чрезвычайно сложной резьбой и многочисленными скульптурными группами.

Когда-то давно группа инженеров-экологов и историков-католиков покинула Землю с целью колонизации и миссионерства. Пандора оказалась настолько любопытной, что исследовательский пыл несколько пересилил миссионерские наклонности, и в католичество была обращена лишь половина, а другая половина аборигенов была благоразумно оставлена неприрученными язычниками.
 
На Пандоре царил Его Величество Гриб Хии-Ноке. Из Гриба Хии-Ноке не только приготовляли лекарства и одежду, еду и питьё. Из него выращивали жилища и домашнюю утварь, строили посёлки и достигли крупных успехов в строительстве и художественной резьбе. Аборигены знали, как заставить Хии-Ноке расти быстрее или медленнее, приобретать ту или иную форму, фактуру и цвет, вовремя прекращать рост и закостеневать, наращивать необходимые функциональные отростки для обработки в необходимых местах. Образование кровли, витражей, окон и даже светильников достигалось специальными инъекциями и пропитками. Ну, а водопровод и всевозможные бытовые приборы были импортированы гораздо позднее, и были связаны больше с развитием туристической отрасли, чем с потребностями самих жителей, ведущих довольно расслабленный образ жизни.

Единственной проблемой оставались грибные комарики - мицетофилы, уменьшительно – мицы. Их связывал с грибом симбиоз, и гриб категорически не желал без них существовать: питаясь его соками, мицы, в свою очередь, питали гриб выделениями, насыщенными необходимыми грибу гормонами, а в период размножения становились нервны и агрессивны.

Но и мицев научились обуздывать, используя в качестве экзотического транспорта и обустроив питомники с тщательно регулируемой численностью. Мицы, превращённые в одно- и двухместные флаеры, мало походили на живых насекомых: гибкие латы, лапы-шасси, усовершенствованные глаза, свёрнутый бухтой и закреплённый хоботок, удобные кабины с сенсорными системами управления – гимн иномирной симбионике!
Пайша согласился лишь единственный раз забраться в кабину, чтобы покататься – вид огромного летающего монстра повергал его в мистический ужас.

Розовые личинки мицев почитались изысканным лакомством и разводились в специальных питательных водоёмах. Аборигены-язычники предпочитали именно это «мясо», поклонялись червю и приносили ему дары, а нерелигиозные туристы наблюдали за обрядами туземцев и тоже не чурались нежного мяса личинок мицев, уважительно именуемых «Великие Звери Пандоры».

Сам великолепный Храм Ушенго тоже являлся гигантским грибом. И все его башни и купола, галереи и переходы, чешуйчатая кровля и многочисленные изваяния, пристройки и монастырское подворье, две уходящие под небеса колокольни с благозвучнейшими в Иномирье колоколами и органами, воздушные балконы, витражные окна, а также всё внутреннее убранство, включая иконостасы, свечи, алтарь и паникадила – всё это тоже было искусно выращенными грибными наростами, законсервированными с помощью специальных органических герметиков. Их цвет варьировался от небесно-голубого до фиолетового и от телесно-розового до багрового.

Прибавьте сюда вечно фиалковое небо с вереницами желтоватых облаков и пару бледно-золотистых лун, постоянно соседствующих с далеким нежарким солнцем – и зрелище открывалось совершенно чарующее.

Созревающий гриб Хии-Ноке одревесневал через строго определённые промежутки времени и при определённом температурном режиме, и не просто одревесневал, а становился твёрже и плотнее камня, так что изменять экстерьер или интерьер становилось невозможно, так же как и невозможно было разрушить «созревший» Храм.
Только Главный Хранитель Святыни вместе с Ведущим Мастером (кстати, из местных жителей) знали, как заставить эту массу разложиться или разрушиться, стать ломкой и крошащейся. Технологию разрушения использовали только в тех случаях, когда насущно необходимо было произвести ремонт, увеличить площадь того или иного музейного помещения или ввести кое-какие новшества, и держали в строжайшей тайне. Специально созданные для Пандоры терморегуляторы поддерживали постоянную температуру, а за поддержанием жизни и формы следили монахи-Кормщики, стоящие весьма высоко в Храмовой табели о рангах.

Храм Ушенго давно был объявлен одним из чудес Иномирья, Пандора – заповедником, а вход на Пандору строго лимитировался. Паломникам позволялось жить в строго означенном месте в специальных гостиницах, количество новых поселенцев ограничивалось количеством, необходимым для поддержания ремёсел и народонаселения. Одно хорошо – на Пандоре не было и не могло быть постов, ибо большая часть пищи цивилизованных пандорцев с её неплохим  вкусовым разнообразием и так была постной, а личинки мицев почитались священными.

 Но для поддержания основ и укрощения паствы святые отцы вывернулись и тут. В постные дни был наложен запрет на блюда красного и розового цвета со сладкими соусами и на «грибные фрукты» с юга и севера Пандоры, ибо в образовании их цвета немалую роль играли выделения «Великого Зверя».

Тот постамент, на котором стояли Андрей и Пайша, тоже являлся плоской верхушкой специально сформированного одревесневшего гриба нежного розовато-серого оттенка, и можно было разглядеть его сложную фактуру и естественный рисунок, напоминающий мрамор.

Грибной мир оказался настоящей кунсткамерой, сокровищницей диковинок, скопившихся в руках бережливых туземцев, они стекались сюда со всех сопряжённых и смежных миров. Возможно, тому причиной оказалось местонахождение Пандоры, своеобразная «развязка» многочисленных путей, которую не минует большинство беглецов или купцов, естественный транспортный узел, очень ценный для Союза. Не миновал Пандору и Жуль Юков. Что именно стряслось с ним, и в каком мире он утерял перстень-буфер, перстень-компас, неведомо было даже мудрецам Вороновской ИТ.

- Весьма любопытно! – пробормотал, наконец, Андрей. – Знаешь, Пайша, какая здесь сигнализация? В полу и стенах проложены тонкие ходы с мембранами, выведенные наружу, в специальные воздухохранилища. Когда непрошенный гость наступает туда, куда его не просят, с каждым шагом в ходы засасывается воздух и раздаётся пронзительный, невыносимый для ушей звук. Если гость выдерживает его и не падает замертво, его хватают подоспевшие охранники. То же самое происходит, когда он лапает то, что не надо.

- Как же они сами его выносят и не падают замертво?

- В определённые часы систему перекрывают: при посещении туристической группы, при наплыве паломников, в дни праздников, а сами служители имеют специальные звукоотводы.

- И вы собираетесь ограбить этот Храм? – печально спросил Пайша.

- Собираюсь, Пайша. Тут имеется очень ценная вещичка, неказистая с виду, которая мне необходима. Все остальные без неё вполне обойдутся. Слепцы, ведь они даже не подозревают об её истинной ценности, Пайша! И ты мне поможешь.

- Каким образом мы выдержим звук, Хозяин?

- Нам помогут сами пандорцы. Но для начала мы зайдём внутрь вместе с паломниками, чтобы поклониться мощам Святого Себастьяна…

- Какая гадость! Р-р-р…

- …затем осмотрим прочие экспонаты. Уверяю тебя, это чрезвычайно любопытно!

Храм Ушенго поражал своей торжественностью и изысканностью.
Бессчетные радуги, рождаемые витражами и светящимися мозаиками, пронизывали колоссальное внутреннее пространство Храма. А всевозможных форм светильники и ароматические свечи добавляли колеблющихся бликов и жара – отчасти как ритуальные предметы, отчасти – для поддержания определённой температуры, и в Храме было довольно душно. Девушки-весталки в тончайших янтарных и серебряных масках, служительницы разнообразных культов, сновали между нефритовыми, перламутровыми, янтарными, лазуритовыми, агатовыми и хрустальными колоннами, вырезанными в виде стилизованных, вытянутых мифических животных. Скользили в одних набедренных повязках и остроконечных золотых колпачках на сосках. Губы их тоже были окрашены золотистой помадой, короткие волосы или бритые черепа покрыты золочёными сетками или осыпаны золотой пыльцой-пудрой. Иногда они преклоняли колена перед тем или иным экспонатом, или застывали в необычной позе, все, как одна, тонкие и гибкие.

Андрей ходил по гигантской музейной части Храма вместе с группой туристов и внимательно вглядывался в экспонаты. Все эти наконечники стрел, перводротики и перволуки, маски первых пиратов, фрагменты фресок с изображениями языческих Богов, драгоценные иконы и алтари, утончённые изваяния из драгоценных, полудрагоценных камней – и грубо вытесанные из валунов полулица-полуморды. Утварь, украшения служителей и предметы ушедших культов. Рукописи и рукописные книги. Мощи, фрагменты тел и тканей святых. Святыни-Охранители и Энергетические стержни и накопители исчезнувших цивилизаций, их краеугольные камни. Объёмные фотографии и голографические макеты зиккуратов, захоронений, утраченных городов – и примитивных, и прекрасных. И ещё многое другое.
 
Андрей вздрогнул от радости: вот она, реликвия, принадлежавшая преемнику Первостранника в современном Иномирье, Жулю Юкову! Золотое кольцо-компас с алым Кристаллом – Накопителем энергии. Он до сих пор хранит те избытки, что «сливались» в него за ненадобностью, а при необходимости - напротив, подпитывали и являлись дополнительной движущей силой. Манипулируя заключённой в Кристалле энергией, можно регулировать скорость передвижения, можно замедляться и ускоряться, можно заставить Проклятие притормозить, не снимая Защитного Кожуха-кокона. Кроме того, ты всё время будешь знать своё местоположение относительно Центра Кольца и покинутого мира, сохраняя иллюзию ориентации в Пространстве – немаловажный фактор, дабы не заработать агорафобию.

Возможно, потеря этого маленького Вечного Двигателя и явилась началом краха Жуля Юкова, его вечной хандрой и жаждой смерти. Эх ты, растяпа Юков! Как же ты так оплошал? С Андреем Вороновым, героем Супер-Сыска, такого не случится!

Пожалуй, зря его описывали в каталогах без должного уважения – перстень был поистине прекрасен. Покрытый тончайшей гравировкой ободок: два десятка магических иероглифов - код, чья расшифровка утеряна безвозвратно. Скромно огранённый, небольшой ассиметричный кристалл – но каждая грань имеет строго выверенную конфигурацию, энерго- и инфо-ёмкость. Совершенное творение Магического Искусства древних цивилизаций! Андрей усмехнулся: не думал он, что подобная безделушка способна взволновать и тронуть его ожесточившееся на Изнанке сердце.

Пайша осматривался без особого энтузиазма и восторга. Во-первых, святынь его родного Доггерза здесь не было, и быть не могло, ибо мир процветал, и уходить на Изнанку пока не собирался. А во-вторых, его главное сокровище, его Хозяин был рядом с ним.

Андрей внимательно следил за служителями, их действиями и их последовательностью, запоминал отработанные движения, привычные жесты, маршруты движения и мимику. Служители в Храме не разговаривали, дабы не волновать энергетические нити и не тревожить Богов. Паломникам и туристам также не рекомендовалось нарушать тишину, оглашаемую лишь отдалённым звучанием «Музыки Сфер» (органа и струнных, созданных самыми гениальными мастерами-далаянцами), и пением хора мальчиков-авесов, состоящего из самых талантливых и виртуозных. Голос экскурсовода звучал лишь в наушниках туристов, но Андрей видел, как некоторые, досадливо морщась, снимали наушники, чтобы насладиться божественно прекрасной музыкой.

«Без гипноза не обойтись», - думал Андрей. – «Для начала добудем одежду…»
После посещения Храма они вместо того, чтобы отправиться следом за туристами, скользнули назад, быстро обогнули Храм и углубились в густую аллею, состоящую из нескольких рядов пёстрых грибов, сформированных под деревья, короткими перебежками направились в общежитие, где жил обслуживающий персонал, по соседству с маленькой гостиницей для привилегированных паломников. Вошли внутрь с чёрного хода. Андрею везло сегодня как никогда, и он весело подмигнул Пайше.

Андрей приоткрыл одну из комнат – пусто. Другую – тоже пусто. Видимо, либо на инструктаже, либо на службе, либо в трапезной. На третий раз ему повезло: в крошечной спальне за столом сидел уборщик в синей униформе на пересменке, углубившийся в изучение местной периодики. Андрей и Пайша неслышно вошли внутрь.

- Ты один? – просил Андрей, приспустив очки. Уборщик в синей униформе ошарашено кивнул и уронил журнал.

- Зови второго! – приказал Андрей.

Уборщик послушно встал и трижды стукнул в стенку. Через минуту в комнатку всунулась растрёпанная голова в кепочке: - Чего тебе? Я только задремал…

- Ммм… - промычал в ответ первый, указывая подбородком на доггера – явление собакоида впечатлило его куда более чем появление незнакомца с сияющим взглядом.
Под гипнотическим взглядом Андрея оба уборщика уснули сном праведников.
Оставалось их раздеть и натянуть на себя их форму, прямо на комбзы. Крупному Андрею пришлось постараться, чтобы натянуть униформу на себя – к счастью, та оказалась достаточно просторна. Но главное – теперь два звукоотвода были в руках Андрея!

- Теперь посторожи их, Пайша, я отлучусь в местную забегаловку…

Пайша беспокойно сидел подле двух безмятежно посапывающих пандорцев и спешно соображал, что делать, если вдруг в комнату общежития заявится коридорный или полицейский, или эти двое проснутся раздетые и обозлённые. Или вообще никогда больше не проснутся – что тогда делать простому доггеру? Кого, как не его, обвинять во всех смертных грехах – сколько раз так уже случалось. Но как бы ни сложилась судьба, Пайша знал, что никогда не сможет предать Хозяина.

Однако Андрей очень скоро заявился в спальню с двумя монашескими плащами и с десятком пластиковых бутылок с «розовым» соком – смесью грибного и фруктового, прервав мучительные раздумья доггера.

- Хозяин, откуда вы добыли плащи?

- Лучше не спрашивай, Пайша.

- Неужели?..  – Пайша вскочил, как ошпаренный.

- Не бойся, я никого не убил, чтобы добыть рясу, - засмеялся Андрей. – Но вот покопаться в резиденции кастелянши  пришлось. А знаешь, Пайша, чего больше всего боятся служители Храма? Внутренней влаги – просыпаются закапсулировавшиеся споры. Поэтому вход внутрь с любыми жидкостями или аэрозолями в любом самом минимальном объёме, даже с жизненно необходимыми лекарствами в жидкой форме или с гелевой отдушкой, запрещён, и туалетов внутри не имеется. Но ведь жидкость можно пронести не только в бутылке или флаконе, верно?

- А… как же?

- Внутри себя, Пайша, - терпеливо объяснил Андрей, словно непонятливому школьнику. - Сейчас мы выпьем по три литра жидкости, потом отправимся в Храм на вечернюю службу и постараемся спрятаться там до утра.

- Вы шутите, Хозяин! В меня не влезет! – испуганно сказал Пайша. – А если влезет, то тут же вырвет. Вот если бы это были несколько местных отбивных…

- Влезет. Обязано влезть. Пей же! У нас мало времени – скоро очередная пересменка.

Андрей не говорил Пайше, что его жизнь – залог собственного Вороновского возвращения. Но он не отдаст доггера так просто. Он вырвет его из цепких рук Духов.

…Смешавшись с группой вечерних молящихся, они в своих балахонах с надвинутыми капюшонами спокойно прошли в Храм. Вечерняя служба началась секунда в секунду. Народу в Храме собралось немного – только служители: очередная группа паломников должна была прибыть только через два дня, а туристов в это время уже не пускали. Андрей и Пайша скромно и смиренно стояли на коленях в уголке, между узорной стеной и конусовидной башней с широким основанием из бирюзового нефрита, делая вид, что молятся. Затем торжественный хор утих, высокая музыка смолкла, и служители стали понемногу расходиться по своим делам. Андрей и Пайша тоже двинулись, но не с теми, кто отправился на выход. А в противоположном направлении.

Они быстро и уверенно миновали этнографическую часть музея, и вышли в придел, где располагались экспонаты из драгоценных камней и металлов, принадлежавшие когда-то частным лицам. Гравитопы позволили им забраться по перегородке и спрыгнуть в соседний отсек – так называемый «ювелирный».

Пайша шёл следом совершенно бесшумно и, казалось, даже забыл дышать, только острые уши, стиснутые звукоотводами, стояли торчком и тщетно продолжали пытаться шевелиться, чтобы слышать.

- Хозяин, уже можно? – одними губами спросил Пайша. Андрей отрицательно покачал головой. Он вслушивался в приглушённую какофонию Храмовых звуков – звуков защитных, музыки ночных бдений на других этажах и музыки самого Храма, ибо Великий Гриб Хии-Ноке, пронизанный мириадами пор и служебных каналов, постоянно пел на множество голосов, и каждый из них выводил собственную затейливую мелодию. Несмотря на звукоотводы, Пайша страдал от вибраций, и скоро ему стало казаться, что всё вокруг него подпрыгивает, дёргается и свербит.

И только Андрей видел собственными глазами, как медленно нагнетается над ними тёмная энергетика, источаемая ритуальными предметами, как обтекает, обходит его, словно своего собрата, и сгущается над Пайшей, будто притягиваемая неким магнитом. Пайша беспокойно ёжился, ощущая неладное, но списывал это на чуждую вере доггеров, неприятную Храмовую обстановку в целом, и на переполненный мочевой пузырь в частности.

Так называемые духи Ушенго являли собою неопределившиеся сущности, привязанные к тем или иным экспонатам. В силу непонятных причин они иногда просачивались с Изнанки и скапливались над артефактами своих миров. Здесь они особенно не баловали, им было комфортно и покойно, они привыкли к служителям – именно поэтому сюда приходили работать лишь однажды и на всю жизнь. Духи овевали лицо Андрея холодными и горячими струйками воздуха, скользили сквозь него, волновались и угрожающе выбрасывали щупальца-присоски, но не трогали, ощущая за ним мощную поддержку единой, объемлющей субстанции своего собственного мира.
Но над живым Пайшей нависла реальная опасность – быть поглощённым ими. Андрей чувствовал, как в глубинах подсознания доггера зарождается паника, и как Пайша мужественно борется с нею, не желая терять гордое звание перерожденца.

- Держись, Пайша, - шепнул Андрей в микрофон. – Я тебя прикрою, а ты прикрой меня. Я ненадолго отлучусь.

И Андрей, не уходя полностью на Изнанку, подсоединил к ней один из локальных каналов и запустил программу защиты. Затем продемонстрировал сущностям приёмы боя в срединном мире – застывшей локализации между миром живых энергий и миром энергий унифицированных. Затем предложил рассеяться, ибо в его силах было скачать нелегальных обитателей Ушенго назад, на Изнанку, и заключить в буфер-тюрьму.

Договор был заключён. Андрея признали за своего, более того – за старшего по рангу, и неохотно отступили, расползаясь по своим ячейкам. Андрей вынырнул из полусна, услышал тонкое, жалобное поскуливание Пайши, более смерти боящегося остаться в одиночестве, без Хозяина, и позволил себе недолгую передышку.

И вдруг перед ними из подсобного помещения торопливо выскочил служитель в синей униформе, такой же, как у них, совсем мальчик, встрёпанный, заспанный и испуганный  – похоже, он проспал вечернюю службу и теперь спешил на рабочее место, пока его не засекли и не призвали к ответу. Он не ожидал увидеть их прямо перед собой, отпрянул, потом справился со смущением, поняв, что это не те старшие, которые могут наказать на месте.

- Главный велел срочно уходить с Севера и прибраться в Южном. Он уже отключил звук, - произнёс он оправдывающимся голосом. – А вы оттуда? - прозвучал, было, в их ушах его вопрос, и вдруг парень округлил глаза и отшатнулся: он понял, что перед ним чужие люди. Андрей сдёрнул очки и пронзил того взглядом прежде, чем несчастный уборщик успел сообразить и послать сигнал о помощи. Андрей направил самый сильный импульс, и с удовлетворением удостоверился, что парень отключился надолго. Приободрённые духи взвились от радости и набросились на тело. Парню теперь долго будут сниться кошмары. Тело служителя Андрей оттащил подальше и засунул в нишу за металлическую скульптуру.

Что же, хватит истязать собственное тело. Андрей шагнул вперёд. И ещё раз. И ещё – так легко, как только мог двигаться обитатель Изнанки в гравитопах. И застыл перед своей святыней. Перед ним на выступе мягко мерцал колпак, окантованный тонкой красной защитной линией. В её свете рубин выглядел обыденно и тускло.

- А вот теперь, Пайша, можно, - беззвучно сказал Андрей и первым расстегнул ширинку форменных брюк. Затем мужчины одновременно размагнитили гульфики комбзов и принялись с наслаждением и несказанным облегчением мочиться на выступ.

Эффект оказался поразительным и ошеломляющим. Тёмные сущности в ужасе метнулись в сторону от доггера. Локальный гриб ожил, из него выскользнула стрела и стремительно пошла вверх, одновременно утолщаясь и становясь всё более растрёпанной и махристой. Затем на её конце распустился диковинный цветок – алый махровый шар, усыпанный мириадами спор, которые делали его похожим на красный одуванчик. Перстень сдвинулся к самому краю и уткнулся в силовую линию. Раздался отчаянный вой – даже глушители звука вибрировали и бунтовали против их обладателей. Более всего от звуков страдал Пайша с его обострённым чутьём и слухом. Затем основание, на котором распустился цветок, начало медленно, невыносимо медленно рушиться, осыпаться. Попутно «цветок» выбрасывал в воздух бесчисленные фонтанчики светящихся розовых спор. Ещё не коснувшись поверхности, споры начинали увеличиваться в размерах, разбухать и пускать микроскопические корешки. Когда их станет слишком много, они просто разомкнут силовую защиту и порвут в клочья и этот колпак, и соседние.

Этой аварии было довольно, чтобы была отключена одна защита и включена другая – химическая. А мгновенной «пересменки», по расчётам Воронова, вполне достаточно для того, чтобы успеть схватить перстень.

Но в этот самый момент торжественно раздвинулись боковые, ближайшие к ним ворота, и в Храм вбежали служители с устрашающими «собаками» - металлизированными монстрами-мицами, чьи хоботки-копья были грозно распрямлены и напряжённо дрожали. Служители оказались экипированы в универсальные комбзы, на лицах – защитные маски. Присутствие мицев в Храме – явление исключительное. Как и попытка ограбления.

Это была спасательная команда с Кольца, не так давно прибывшая для обучения, о чём Андрей никак не мог знать. Местные охранники собрались проводить занятие непосредственно в Храме, при включённом звуке и при полном снаряжении – а тут нечаянно и случай подвернулся себя проверить.  Гипноз против такого обмундирования был бессилен. «Проклятье!» - выругался про себя Андрей. – «Они обезопасили себя против гипноза, словно гипноз, такое редкое оружие, мог быть реальнее и опаснее банального парализатора!»

Устраивать бойню было никак не в его интересах. Он не имел права дискредитировать Изнанку и своё детище, ставить под удар ИТ. И тем более – никак не в интересах Храма.

Местная охрана моментально оценила обстановку, и злоумышленников принялись окружать.

Андрей подал Пайше знак – возможно, удастся отсидеться в осмотических масках на смотровых площадках или в пазах между грибными пластинами, где были обустроены комнатки-запасники или спасательные снаряды – на случай появления влаги или на случай пожара.

Но мицы уже окружали их, нацелив хоботки, больше похожие на стальные трубки. Андрей метнул партию дротиков – они разлетелись по Храму, раня ни в чём не повинных мицев – гордость Пандоры, раня уникальный Гриб и размыкая силовые ограждения – и тотчас в ответ полетел пучок сачков и сетей, раскрываясь на лету подобно зонтикам ядовитых медуз Океании. Андрей и Пайша едва успели перескочить через перегородку  и укрыться в соседнем отсеке.

Андрей с тоской и яростью понял, что ограбление сорвалось! Он оказался слишком самонадеян, подвёл друга-доггера. Нужно либо развязывать бой, либо спешно уходить. До места, где можно прорвать ткань и нырнуть в соседний мир, необходимо добежать. Андрей, ускорившись, сделает это с лёгкостью. Пайша даже со своей доггерской выносливостью и скоростью – нет. Пайша тоже понял это.

- Хозяин, уходите, я их задержу! – услышал Андрей в наушниках слабый голос доггера, едва пробивающийся через помехи, создаваемые мицами.

- Пайша, не смей, сейчас мы уйдем вместе! – Андрей выхватил парализатор и прошёлся по мицам в латах и по спасателям в непроницаемых комбзах – и тут же в него вновь полетела ловчая сеть, сброшенная с мица. Андрей уклонился, метнулся в сторону, заслонив Пайшу, снова уклонился, затем ускорился и взлетел на стену, подхватив лёгкого доггера под мышки. На ближайшей площадке он отпустил его и задержался, чтобы выпустить ещё одну обойму.

Но неуязвимые мицы уже снова собирались над ними, подобно зловещему воронью. Их прочные и гибкие хоботки-канаты распрямлялись, собираясь намертво обхватить их, сковать движения, связать по рукам и ногам.

Всего несколько мгновений не хватило Андрею, чтобы дождаться пересменки. Теперь, похоже, нескольких мгновений не хватит им для того, чтобы уйти. Андрей снова ускорился и одним махом взлетел по стене ещё выше с Пайшей под мышкой, неотвратимо вызывая ужасающую какофонию внутренних звуков, сливающихся в отвратительный белый шум. От вибраций его тело сводило судорогами, на стене он походил на воздушного гимнаста, которого корчит приступ эпилепсии. Трясущимися руками он вцепился в поручни, огораживающие крошечный выступ, и заставил себя сконцентрироваться. Он видел, что спасатели окружают их, изолируя опасных злоумышленников с запрещённым оружием от уязвимого гриба.

Андрей стиснул зубы и принялся взламывать и прожигать Пространство с места. Спасатели не спешили применять экстремальные меры – Гриб и так уже получил немало ранений. Они знали, что возьмут злоумышленников живыми, ибо далеко им не уйти.

Вот взвыла сигнальная сирена, и начали взрываться снаряды с фунгицидами.
И тогда Пайша прыгнул к краю навеса, обернулся к лёгкому мицу, кружившему над самой головой с хоботком наготове, коротко рыкнул и легко взлетел в воздух. Взлетел, чтобы в длинном, красивом прыжке достать врага единственным, доступным ему способом, и вцепиться ему в «горло» - основание хоботка - мёртвой собачьей хваткой. И выиграть время для ухода Хозяина.

Он сумел это сделать, но прежде выпущенный из специализированного, безопасного для Храма орудия, заряд опрокинул его навзничь, и Пайша рухнул с высоты на жёсткий пол, припорошённый спорами. К нему тут же подбежали, но Пайша уже был не подсуден: его нелепая голова была неестественно вывернута...

И в тот момент, когда вслед Воронову полетел узконаправленный пучок парализующих микроигл, его энергия взорвала плоть гриба, а следом – и Пространство в самом неподходящем месте, и Андрея выбросило в незнакомый мир, далеко от желаемой цели…